Таль 2: Не дать отнять свою мечту

— Брось в мастера, — попросила я своего друга.

— С ума сошла? — предположил парень в ответ на мое неординарное предложение.

— Да он же легкий, ничего не будет, — безуспешно попыталась я его уговорить.

— Брось, я разрешаю, — вмешался мастер Эрх.

Рейс еще раз неуверенно посмотрел на меня и повторил продемонстрированное ему движение, отпустив самолетик в свободный полет. На этот раз траектория оказалась более плавной и закончилась аккуратным приземлением на стол перед Янисаром.

Заинтригованный преподаватель подобрал бумажную фигурку и поэксперементировал сам.

— Таль, ты хоть понимаешь, что только что сделала? — почти прошептал он.

— Э-э-э... ничего я не делала, ну, кинула самолетик на уроке. Давайте я вам отработаю как-нибудь. Это же просто дисциплинарное нарушение, — напугалась я.

— Ну о чем ты думаешь? — изумился мастер. — Ты только что эмпирически опровергла постулат, на котором больше двух тысяч лет базировалась вся наука о левитации, а говоришь о нарушениях дисциплины. Сегодня будет заседание ученого совета академии, нужно, чтобы ты обязательно на него пришла и сама это всем показала.

— Не нужно! — моментально отреагировала я.

— Почему? — откровенно удивился преподаватель.

— Там Кайден будет, — ответила и только потом сообразила, что забыла назвать завуча мастером.

Мужчина понимающе посмотрел на меня и вздохнул.

— Ладно, не ходи. Но я могу взять с собой то, что ты сделала, и продемонстрировать остальным?

— Самолетик? Да, конечно.

Мастер бережно подобрал бумажную фигурку и попытался пристроить в свою сумку так, чтобы не помять.

— Его с боков сложить можно, и он плоским станет, — посоветовала я, глядя со своего места на не особо успешные попытки.

— Покажи, — велел преподаватель, протягивая руку с самолетиком в мою сторону.

Подошла к нему, сплюснула отданную мне фигурку и аккуратно впихнула в его сумку между двумя книгами.

— Если плохо разложится, крылья ему руками наверх выверните, и нормально станет.

Преподаватель с нескрываемым восторгом переводил взгляд с меня на сумку и обратно. И я решила, что вряд ли выдастся более удачный момент, чтобы обратиться к нему с просьбой.

— Простите, мастер, а вы не могли бы научить нас пользоваться летунцом?

— Конечно, его на втором курсе проходят, обычно у всех хотя бы к четвертому курсу получается.

— Я имела в виду — сейчас. Очень хочется, — призналась я, жалобно глядя на преподавателя.

Тот посмотрел на меня, повернулся к остальным адептам и увидел еще двенадцать пар умоляющих глаз. В этом вопросе группа оказалась абсолютно единодушна.

— Ну, хорошо, — сдался мастер Эрх, — тех, кто сможет минуту удерживать восьмой камень, начну учить.

— А что это за восьмой камень?

— На левитационной площадке лежат камни разных размеров. Первый — самый легкий, он весит один килограмм, дальше вес растет. Восьмой камень весит пятьдесят килограмм. На них сбоку номера написаны.

— А у плиты архимагов какой номер? — заинтересовался Марек.

— Она без номера, ее адепты не поднимают. Самый большой камень имеет двадцатый номер и весит ровно тонну. Но даже его не все могут поднять к выпускному экзамену. Кстати, норма в одну минуту для шестого камня — это экзаменационный норматив окончания первого курса.

Адепты разочарованно загудели, теряя надежду на скорое обучение полетам. Я же для себя решила, что сегодня вечером попробую поднять заветный восьмой камень, вдруг получится. Со стулом-то у меня хорошо выходило, а тут всего минута.

Кое-как утихомирив группу, преподаватель до конца урока рисовал нам на доске различные траектории движения и диктовал их названия. Мне они казались угловатыми, но я решила, что лучше больше не выделяться, и молча записывала за мастером.

В перерыве между уроками вся группа обступила меня и начала клянчить еще один самолетик. Пожертвовав чистый лист, подробно показала, как и что складывать, после чего снова его разложила, и остальные под моим руководством обзавелись собственными летательными аппаратами из бумаги.

В результате вошедшая в класс мастер Лианила застала нас весело гоняющимися за летающими в плохо предсказуемых направлениях игрушками.

— Что здесь происходит? — поинтересовалась женщина, наблюдая, как мы спешно рассаживаемся за столы и раскладываем письменные принадлежности.

— Просто немного увлеклись новой забавой и не заметили, как закончился перерыв, — ответил за всех Янисар. — Просим простить нам эту оплошность.

— Ничего страшного, — сразу подобрела очарованная его манерами женщина.

И урок продолжился своим чередом, хотя самолетики многие оставили на краю стола — уж больно понравилась детворе эта забава. Медитация, как и всегда, прошла тихо и чинно, а вот после обеда все сразу ринулись в класс — продолжать экспериментировать с новой игрушкой.

Первым не просто кидать самолетик рукой, а управлять им при помощи левитации придумал Эрин. Он старался таранить запускаемые другими ребятами самолетики, сбивая их с траектории полета. В результате заметившая это Рамина протаранила его самолетик своим, и оба летательных аппарата упали на пол.

— Ты что творишь?! — возмутился мальчишка.

— Ты первый начал! — тут же напустилась на него малышка.

Безобидная забава грозила перейти в ссору, а возможно, и в потасовку, потому как мальчишки уже начали стягиваться к двоим зачинщикам.

— Так дело не пойдет, — попыталась я пресечь зарождающийся конфликт. — Давайте лучше соревнования устроим.

— Это как? — послышался нестройный хор голосов. Похоже, я приобрела авторитет уже среди всех одногруппников.

— Эм-м... Нам нужны ворота или еще что-то, через что можно пролетать. У кого какие идеи?

— Можно из учебников ворота сложить, — первым высказался Тарек.

— Или руки кольцом поставить, — изобразил Рейс.

— А еще перевернуть преподавательский стул и поставить углом на столе, — добавил кто-то у меня из-за спины.

Решили пока ограничиться воротами из учебников на крайних углах парт и перевернутым стулом. Перед створом этого самого стула был старт, и пролет под ним в конце считался финишем.

К соревнованиям первыми допустили Тарека и Марека, поскольку они между собой обычно были очень дружны, и проигравшему не так обидно будет. Соревнования даже смотреть было интересно, не то что участвовать. Ребята оказались равными по силе и финишировали вместе. Остальные опять чуть не перессорились, выясняя, кто будет следующими. Решили кидать жребий. Больше, правда, полетать никто не успел, поскольку закончилось время обеда, зато я успела научить всех играть в камень-ножницы-бумагу для бросания жребия.

За следующий перерыв успели полетать еще две пары, и остальные распределились в очередности, а я предложила, потренировавшись несколько дней, организовать соревнования с турнирной таблицей. Все горячо поддержали эту идею и, расходясь по домам и комнатам в общежитии, были полны решимости хорошенько подготовиться и обязательно выиграть турнир. Дети — они и есть дети, хотя, честно говоря, меня и саму зацепило.

Однако, у меня на сегодня была более важная задача — попробовать выполнить норму, установленную мастером Эрхом в качестве допуска к обучению полетам. Пообещав близнецам подойти на почту чуть позже, я сразу после занятий отправилась на левитационную площадку. Рассматривая камни на предмет наличия на них номеров, нашла все с первого по восьмой. Первый камень выглядел просто смехотворно маленьким, а вот восьмой, хоть и был размером с баскетбольный мяч, смотрелся вполне внушительно.

Проверив полноту резерва, постаралась максимально сконцентрироваться и подняла камень сантиметров на десять над землей. Окрыленная тем, что удалось это сделать с первой попытки, я, не имея другого способа засечь время, начала считать про себя, стараясь особо не торопиться. Примерно на двадцатом счете камень пошел вниз. Я сосредоточилась еще больше, чувствуя, как начинают дрожать руки. К тридцатому счету неожиданно резко накатила слабость и жуткий голод. Увидела, как падает, расплываясь перед глазами, камень, мелькнувшее голубым смазанным пятном небо и ... потолок.

Закрываю полуоткрытые глаза, снова пытаюсь открыть. Картинка все еще нечеткая, голова сильно кружится, но передо мной явно потолок. Белый, с небольшой трещинкой. Даже как-то странно. Чуть скосила взгляд в сторону, не в силах пошевелиться. Справа матерчатая ширма из плотной ткани, слева окно с закатным небом.

Где я? Что со мной?

Негромко застонала и почти сразу услышала торопливые шаги. Зрение постепенно восстанавливалось, фокусируясь на отдельных деталях: деревянном столбе, деревянных же перекладинах, на которых висят занавески, русоволосом мужчине с добрым, чуть грустным лицом, моей сумке, лежащей на стуле возле кровати.

Стоп. Каком таком мужчине?

Я перевела взгляд обратно, разглядывая пришедшего.

— Привет. Я доктор Алан. Ты в медицинском секторе академии, — сразу значительно прояснил ситуацию он.

— Что со мной случилось? — спросила и сама удивилась, как жалко и слабо прозвучал голос.

— А вот это у тебя нужно спросить — как ты умудрилась почти полностью выгореть. Ни одного целого канала не осталось, — сердито проворчал врач. — Если бы тебя Кайден не увидел и сюда не принес, с магией бы точно распрощалась, а возможно, и с жизнью.

Я потрясенно смотрела на него.

— То есть как — с магией распрощаться? — и следом до меня дошла еще одна часть фразы. — Кто меня принес?!

— О! Оживилась, — порадовался проявленной мной активности врач и наколдовал что-то, легкой щекоткой пробежавшее по коже, после чего заключил: — Хорошо, все уже не так страшно, вовремя успели.

Чуть расслабившись, продолжила вопросительно смотреть на него. Даже не заметила, как инстинктивно напряглись все мышцы после кошмарных для меня слов про потерю магии. Наверное, теперь это станет самым большим моим страхом.

— Так что ты такое делала? — мягко поинтересовался доктор, переложив мою сумку на пол и верхом усевшись на стул лицом ко мне. — Такие повреждения характерны для слишком высокой интенсивности прохождения потока.

— Из того, что вы только что сказали, я вообще ничего не поняла, — призналась этому доброжелательному человеку, — а перед тем, как попала сюда, пробовала камень на левитационной площадке поднимать.

— Ты же вроде первый курс? Вы только на втором месяце обучения должны на площадку переходить. Зачем впереди кареты бежишь?

Улыбнувшись местному варианту поговорки про торопыг, пояснила:

— Я летать очень хочу научиться, а для этого нужно восьмой камень уметь поднимать.

— Совсем с ума сошла, — охарактеризовал мои умственные способности доктор Алан. — Да тебе его ближайшие полгода даже от земли оторвать не удастся. Мало мне было Кайдена, еще и ты теперь.

— А при чем тут мастер Кайден? — осторожно поинтересовалась я. — И почему вы говорите, что это он меня сюда принес?

Доктор посмотрел крайне удивленно и начал со второго вопроса:

— Потому что я пока нахожусь в здравом уме и твердой памяти, в отличие от некоторых, и прекрасно помню, как мне тебя с рук на руки передавали.

— Вы хотите сказать, что он меня еще и на руках нес? — не поверила я своим ушам.

— Ему так проще, — уклончиво ответил мужчина, явно не желая продолжать эту тему.

— Доктор Алан, если бы вы сказали, что мастер Кайден меня добить пытался, я бы поверила. Он же при всех заявил, что заставит меня из академии уйти. Мастер Кайден меня ненавидит, и я его тоже. А вот в то, что он меня спасать будет, простите уж, но не верится.

— А, так это ты с ним в столовой при всех отношения выясняла? Наслышан.

— Ничего я ни с кем не выясняла. Мастер Кайден с самого начала ко мне придирался, а тут не разобрался, даже слушать не стал — и на отчисление. Причем, ректора он, похоже, тоже слушать не стал, иначе знал бы, в чем дело, и не позорил меня при всех в той самой столовой. Я из академии сама не уйду, либо он меня убьет, либо я доучусь.

— Ну, ты тоже палку-то не перегибай, — вполне миролюбиво пробурчал врач. — Убивать адептов никто не станет, за это по всей строгости закона отвечать придется. А Кайден, как куратор вашей группы, вообще за вас ответственность несет.

Я обреченно застонала.

— Он еще и куратор? Вот уж не везет, так не везет.

— Не скажи, он опытный и влиятельный маг и при необходимости сможет вас защитить.

— Кто бы нас еще от него самого защитил, — не поддалась я на увещевания доктора.

— Все настолько серьезно? Думаешь, он действительно будет пытаться вынудить тебя уйти?

— Да.

— И твердо уверена, что ему это не удастся?

Я ничего не ответила, хмуро, но решительно глядя на него.

— Койка нравится? — неожиданно сменил тему доктор. — Кайден сказал, что ты в окно смотреть любишь, поэтому сюда и отнес. Она дальняя от двери, зато у окна.

— Нравится, — ответила я, просто чтобы не молчать, пока пыталась представить не укладывающуюся у меня в голове картину: мастер Кайден со мной на руках, да еще и не бросивший на первую попавшуюся койку.

— Хочешь, на постоянной основе ее за тобой закреплю?

— В каком смысле? — окончательно перестала я понимать суть происходящего.

— Если есть другие свободные койки, эту не буду занимать никем, кроме тебя. За Кайденом тоже комната в преподавательском отделении закреплена. Он туда даже картину принес и на стенку повесил.

— А зачем ему персональная комната? — все еще не улавливая сути, уточнила я. — Он что, и в этом привередничает?

— Кайден тут слишком часто бывает. Тоже, как и ты, меры не знает, а заклинания выше пятого уровня ему запрещены. У него каналы покорежены так, что это уже не лечится, вот минимум раз в декаду и попадает ко мне. Об этом мало кто знает, он же гордый, весь день ходит — терпит, а вечером является в таком состоянии, что даже обезболивающее уже не действует. За ночь в норму его привожу и утром отпускаю. Судя по тому, как ты настроена с ним бороться, ты здесь чаще будешь, он-то хоть опытный. Так что настраивайся.

Обнадежил, ничего не скажешь. Но в одном действительно обнадежил:

— Вы абсолютно уверены, что ему нельзя меня убивать?

— Я уверен не только в том, что ему нельзя этого делать, но и в том, что он не станет так поступать. Какие бы разногласия ни были между вами, Кайден никогда не опустится до подлости, а тем более до убийства адепта. На дуэлях, конечно, всякое случается, особенно на магических, но вызов, брошенный заведомо более слабому противнику, унижает вызвавшего, и ни один уважающий себя маг на это не пойдет. А у тебя, я надеюсь, хватит ума самой никого из старшекурсников и дипломированных магов не вызывать.

— Но что делать, если меня все-таки кто-то вызовет на дуэль? Я же кроме левитации и огненного броска ничего не знаю.

— Если разница в уровнях более пяти единиц, то можешь отказаться без ущерба для собственной репутации. Вам уровень в конце этой декады будут мерить, но вряд ли у кого-то окажется больше третьего. К концу первого года обычно большинству удается выйти на четвертый-пятый, но чем выше уровень, тем тяжелее перейти на следующий. Выпускники в основном имеют с десятого по четырнадцатый уровень.