Последний Защитник

Парень огляделся. Ага, то что надо. В проулке у дома менялы лежала палка в половину роста Турноха. Нет, он не собирался нападать на местных, однако и позволить им просто так бросать камни тоже не желал.

Однако, в этот раз дела, как выяснилось, пошли ещё хуже.

Хулиганов оказалось не меньше двух десятков — все в грязной оборванной одежде, так отличающейся о чистой и целой у Турноха. Словно не доставало мелких негодяев, из проулка медленно выбрались двое двадцатилетних, в кожаных куртках и штанах с на лысо выстриженными головам. Эти просто стояли поодаль и улыбались, глядя, как пришлого мало-помалу окружают.

— Эй, урод, — крикнул самый рослый из подошедших. В его большом ухе болталось металлическое кольцо. — Тебе же говорили, чтобы ты у нас больше не появлялся. Или ты такой тупой, что не можешь этого понять? Вдолбить это в твою тупую башку?

Турнох сделал пару шагов к лежащей палке, причём постарался сделать это так, как его учили: незаметными приставными шагами, на которые посторонний не обращает внимания. Крикуну парень решил не отвечать, старик же велел не обращать внимание на всяких дураков.

Сейчас это не сработало. Парень с серьгой в ухе, оглянулся на остальных, сплюнул в пыль и сунув кулаки в карманы драных штанов подошёл ближе к Турноху. На грязной физиономии читалась угроза.

— Ты что молчишь, урод, язык прикусил? Отвечай, когда с тобой разговаривают! Или тебе сразу в ухо, а?

Он ещё раз сплюнул, постаравшись попасть на ботинок Турноха. Однако тот ловко убрал ногу, так что плевок упал на землю. Хулиган оскалился и вновь оглянулся на своих. Те нетерпеливо ждали, когда уже начнётся то, зачем все собрались. Тогда заводила достал из карманов сжатые кулаки и поднёс один к носу Турноха.

— Чуешь? Оно твоей смертью пахнет, понял? Жить хочешь — убирайся отсюда, сейчас же!

Однако было видно, что и этот и остальные Птацевцы надеются на другое: их гость возмутится, попробует дать сдачи и тогда они набросятся на него гурьбой и начнут валять в пыли, избивая, кто чем может. Так они уже делали с детьми беженцев, калеча, а иногда почти убивая ни в чём не повинных детей. Взрослые не запрещали эти жестокие игры, а иногда и подначивали, науськивая на тех, кто 'сожрал всю жратву, так что местные вот-вот начнут от голода пухнуть'.

— Я не сделал вам ничего плохого, — тихо сказал Турнох и сделал последние два шага, отделявшие его от палки на земле. — Я просто стою здесь и никого не трогаю.

— Я сейчас — ляжешь! — радостно заорал заводила и ударил парня кулаком в ухо.

Попытался ударить. Турнох молниеносно увернулся от удара, но не стал контратаковать, как его учили, а подобрал палку и стал посреди переулка, выставив оружие перед собой. Толпа, бросившаяся было вперёд, остановилась. Они стояли, переминаясь с ноги на ногу и глядели на своего главаря, который так обделался с началом потасовки. Тот же, взбешённый неудачей, вынул из кармана увесистый булыжник и изо всех сил запустил им в голову Турноха.

И вновь промах! Парень просто слегка сдвинулся в сторону и камень пролетел рядом с его ухом. Попади он и точно разбил бы голову.

— Бей его! — заорал главный хулиган и бросился вперёд. — Бей!

Толпа тоже завопила, заулюлюкала и рванула к одинокому гостю. Всеми владела животная ярость и желание сбить с ног, втоптать в землю, так чтобы не осталось ничего, кроме кровавых ошмёток.

Турноху было страшно, но он постарался пропустить ужас через себя, дать ему пройти мимо, уйти, чтобы не осталось ничего, кроме ясной головы. Отчасти вышло сделать так, как учил его Тарт и к моменту, когда первый враг подбежал на расстояние удара, руки почти не дрожали, а перед глазами рассеялся алый туман страха.

Удар! Кулак пролетает возле уха, Турнох укорачивается, цепляет палкой за ногу противника и резко дёргает. Враг кувырком летит к стене дома и бьётся о неё лбом. Слышен крик боли, но его заглушают вопли остальных нападающих. Они стараются окружить Турноха со всех сторон, но этого никак нельзя допускать, и парень медленно пятится по переулку, раздавая хлёсткие удары самым быстрым из врагов. Удары лёгкие, но и этого достаточно, чтобы на некоторое время охладить пыл и заставить остановиться.

Поучившие по рукам и ногам отступают, некоторое время не решаясь вновь напасть на одиночку с палкой в руках. Однако те, кто ещё не пострадал всё ещё лезут вперёд. У некоторых в руках блестят куски заточенного металла. С этими Турнох предельно осторожен и старается бить так, чтобы выбить опасные предметы, как можно дальше.

Парень вовремя сообразил, что нападающих стало меньше и его уши различили, через вопли боли и ярости, тихие шаги сзади. Хулиганы с некоторым запозданием сообразили, что одинокого противника можно обойти с другой стороны, благо драка происходила не в тупике, а в сквозном переходе.

Турнох крутится на месте, отбивает удары длинных шестов: его враги тоже обзавелись палками и пытаются пробить защиту. Нет, у них ничего не выйдет, куда уличной шпане до того, кого обучал самый лучший Воспитатель Защитников!

Эти мысли помогают, но до определённого предела, за которым — усталость и неизбежные ошибки. К сожалению, чтобы прорваться наружу, потребуется биться намного жёстче, чем сейчас, а это непременно закончится сломанными руками и ногами. А Турнох не желает калечить никого, даже этих...

Удар, удар, мимо летят камни, кто-то целит по ногам и приходится подпрыгивать, одновременно отмахиваясь от трёх палок и одной заточки. Пот катится по лицу и жжёт глаза, по спине бегут настоящие реки, а в голове мало-помалу усиливается паника. Не может же это продолжаться до бесконечности? Где же Тарт? Он же обещал выйти побыстрее!

— Получай!

В этот раз — не камень и не палка; кто-то швырнул Турноху в лицо большую горсть пыли. Её невозможно отбить и поздно уклоняться. Глаза запорошены так, что парень ничего не видит. Турнох стоит посреди переулка и слышит тяжёлое дыхание и шаги приближающихся противников. В голове вспыхивает страх и трудно держать себя в руках. Что делать?

Всё, что у него осталось: слух и ощущение движения воздуха. Палка в руках целит то в одном направлении, то в другом. Откуда идут самые сильные колебания? Откуда самый громкий звук?

Вот!

Турнох бьёт почти наугад, но его удар попадает в цель. Кажется, из-за страха он получился сильнее, чем предыдущие, потому что нападающий громко орёт, что у него сломана рука. Из-за этого вопля, Турнох едва не пропускает момент, когда звук чужих шагов становится опасно близок и бьёт в самый последний момент. Попадает во что-то мягкое и враг глухо хрипит, опускаясь всё ниже.

Глаза мало-помалу очищаются, но медленно, слишком медленно. Становятся видны смутные тени, однако Турнох пока не доверяет зрению, продолжая ориентироваться на слух и воздушные волны. Сейчас воздух волнуется со всех сторон, и парень наносит круговой удар. Шлепки и вопли, однако кто-то умудряется легко зацепить Турноха по плечу.

— А ну, шпана, дай нам! — взрослые голоса. На Турноха наваливаются с двух сторон сразу, вырывают палку и сильно бьют по лицу, отчего он падает на пыльную землю. От мощного удара в глазах наконец-то прочищается и Турнох видит пару в кожаных одеждах, которые прежде наблюдали за дракой издали. — Ну всё — он ваш.

Хулиганы, которые двинулись было к поверженному врагу, начали пятиться прочь по переулку. На перекошенных лицах, покрытых ссадинами, проявился откровенный страх.

— Я бы с этим поспорил, — послышался знакомый голос и один из взрослых внезапно подлетел в воздух, словно его подбросил великан. Упал и больше не шевелился. — Вас, уродов, никогда не учили подбирать противников равных по силе? Вот я — старый человек, почти что ребёнок, на которого ты напал — бей меня.

Оставшийся посмотрел на старика, потом — на своего упавшего товарища и повертел в руках отнятую у Турноха палку. Покосился на посох в руках Тарта и сплюнул в пыль.

— Дык у тебя палка — длиньше, — сказал, криво ухмыляясь. — Кабы без неё...

Не говоря ни слова, Тарт поставил посох, прислонив его к стене дома и двинулся вперёд. Мужчина в кожаной куртке попытался ударить старика палкой, но промахнулся, сделал пару шагов и без единого звука распростёрся на земле, не подавая признаков жизни.

— Вон отсюда, малолетние стервятники, — Старик махнул рукой и хулиганов, как ветром сдуло. — Мерзкое, вонючее захолустье! Ты почему мне не сказал, что у тебя проблемы с местными уродами?

Он протянул руку и помог Турноху подняться. Мальчик потёр ушибленную щёку и пожал плечами.

— Думал, справлюсь сам. Я бы справился, если бы не эти...

— Хорошее слово: если, — Тарт помог Турноху отряхнуть одежду от пыли. — Запомни: это слово есть всегда, и ты действуешь, с учётом этого: если. Поэтому нужно быть на шаг, а то и два впереди врага или обстоятельств. И ещё: просить помощи не зазорно, особенно у близких людей. Для этого они и есть, разве не так?

Один из 'кожаных' пошевелился и застонал. Открыл мутные глаза, поднял голову и снова потерял сознание. Тарт спокойно подобрал посох и поманил Турноха пальцем.

— Идём. Неприятности неприятностями, а продукты нам всё ещё нужны. — он приобнял спутника за плечо. — Каюсь, подоспел только к концу драки и не видел, как ты держался, но судя по всему — весьма достойно. Однако, нам ещё нужно много работать. Особенно над сопротивлением более сильному противнику: я покажу, как обратить его силу, против него самого.

Турнох слушал Тарта и думал. Думал о том, как сражался вслепую, доверяясь слуху и воздуху. Что-то в этом было, что-то, очень важное.

4.

Рынок Птаца оказался всё же меньше, чем такой же в Устуге и людей здесь оказалось совсем мало. Со слов старика, сказывалось отношение местных жителей к приезжим. Люди Птаца враждебно встречали даже приезжающих купцов, а те, по этой причине начинали объезжать неприветливый городишко стороной, даже если требовалось ехать много дальше. От этого недовольство горожан усиливалось, и они изливали злобу на чужаков ещё сильнее.

— Менталитет такой, — рассуждал Тарт, рассматривая товары, выставленные в палатках. — Ну, то есть натура у местных. Они всегда были прижимистыми да недоверчивыми, а в нынешние времена, когда всё становится год от года хуже, совсем испортились.

— Испортились, — пробормотал Турнох, поглаживая ноющую щёку. — Я бы это по-другому назвал.

— Мал ты ещё это по-другому называть, — ухмыльнулся Тарт и принялся торговаться с купцом, который явно обрадовался покупателю, но изо всех сил пытался делать вид, будто устал от постоянных покупателей.

Пока спутник обсуждал с продавцом качество крупы, причём оба имели противоположную точку зрения на это самое качество, Турнох осмотрелся. Редкие посетители лениво слонялись между палаток торговцев, время от времени интересуясь ценами и очень редко приобретая товар. Рынок казался сонным и заброшенным. Вот и кучи мусора, между палатками уже давним давно не убирались, кое где, успев прорасти чахлой зелёной порослью.

Ну уж лучше такая скука, чем предыдущее веселье, пришло в голову парня. Вспомнив про потасовку, он попытался сообразить, что за ускользающая мысль пришла ему в голову, когда он думал о бое вслепую. Что-то словно брезжило в густом тумане, что-то, способное помочь в... Чём? Турнох определённо не собирался постоянно биться с закрытыми глазами и тем более проходить испытания наугад. Там он явно улетит с бревна на первых же шагах. Так что же это такое?

Или дело не в самом отсутствии зрения? Или в отсутствии особого зрения? Особого, присущего лишь Защитникам...Вот! Турнох даже задохнулся, наконец-то сообразив, в чём дело. Да, он не видит уязвимые места на теле порождения Бездны, но ведь их можно ощутить, нащупать острием клинка. А после -проткнуть, уничтожив тварь.

Воодушевлённый этой мыслью, парень попытался привлечь внимание спутника, но тот лишь отмахнулся. Когда Тарт начинал торговаться, его было не остановить: по какой-то неведомой причине старый Воспитатель просто обожал это занятие, полностью погружаясь в процесс горячей беседы с торговцем. Подумав, Турнох оставил попытки привлечь к себе внимание. Да и то: рынок Птаца едва ли то место, где стоит обсуждать мысль, которая пришла ему в голову.

Спор с продавцом дошёл до кульминации, когда купец, хватая пригоршней кашу из мешка начинал её жевать, демонстрируя некие превосходные качества сырого продукта. Дальше обычно просили покупателя испробовать и согласиться с продавцом. Турнох наблюдал эту картину далеко не в первый раз, поэтому она успела ему наскучить. А что делать? Далеко уходить не хотелось: во враждебном городишке легко влипнуть в неприятности, даже если упорно пытаешься их избежать.

Тем не менее, парень решил немного пройтись, стараясь особо не удаляться от своего спутника. Вот здесь, посмотреть на кувшины, масляные лампы и кружки, расписанные яркими красками. Продавец, дремавший в глубине лавки, приоткрыл один глаз, покосился на посетителя и посоветовал ему проваливать, как можно дальше. Ясно, значит из местных.

Вот в следующем домике гостю оказались явно рады, и бородатый смуглый мужчина в странной конусообразной шапке принялся расписывать качество ковров, висевших на стенах. Ковры действительно оказались весьма красивыми, а Турноха особенно заинтересовали рисунки, которые изображали всё, что угодно: от летающих чудищ, выпускающих огонь из распахнутой пасти, до (тут парень засмущался) полуголых девиц, призывно взирающих на зрителя.

Покрасневший Турнох поблагодарил купца за рассказ и поторопился было дальше, однако около самого выхода остановился, уставившись на небольшой тонкий ковёр, сверкающий серебристой нитью. На картинке оказалась изображена девушка, сидящая среди странных, ни на что не похожих деревьев и глядящая в небо. Серебряные волосы незнакомки двумя потоками опускались в высокую траву, полностью скрывая тело. Но хватало и одного лица...У парня возникло внутри странное, никогда до этого не ощущаемое чувство. Как будто ты чувствуешь одновременно горечь и сладость.

— Это не продаётся, — сказал купец со своим непривычным смешным акцентом. — Красиво, да?

— А кто это? — осипшим голосом спросил Турнох, не в силах оторвать взгляд от изображения.

— Кто знает, да? — торговец поправил шапку и пожал плечами. — Мне сказал один человек, вроде гобелен называется: 'Хозяйка Серебряного сада'. Не знаю, что это такое, но красиво, да?

Турноху хотелось сорвать ковёр со стены и бежать со всех ног, так чтобы никто не догнал и не отнял драгоценную добычу. Однако парень понимал, что так поступать нельзя, поэтому он тяжело вздохнул и торопливо покинул лавку. Перед глазами продолжала стоять картинка светлой ночи, звёздного неба и серебристая фигурка девушки, глядящей в небеса.

Поэтому Турнох не заметил, как перед ним оказался невысокий столик, на котором лежали изрядно потрёпанные книги в кожаных обложках, бумажных обложках и без обложек вообще.

— Осторожнее, молодой человек! — послышался возглас и Турнох замер, встряхнув головой. — Такое ощущение, будто вам кто-то завязал глаза.