Последний Защитник

— А если пройду, попробуем? — Турнох стоял вне досягаемости посоха и умоляюще смотрел на старика.

— Ты — настоящая заноза, — Турнох согласно кивнул, и старик не выдержал, улыбнулся. — Мне не нравится эта сумасшедшая идея, повторю ещё раз. Однако, если ты сумеешь пройти полосу испытаний три раза подряд, я подумаю.

— Ура! — Турнох даже подпрыгнул.

— Я сказал: подумаю, — Тарт погрозил собеседнику посохом. — Это ничего не означает. Возможно я ещё скажу, что никогда в жизни не разрешу тебе заниматься подобными глупостями, понятно?

— Но ты подумаешь?

— Ну, точно заноза! — Тарт стукнул посохом о землю. — Пройди полосу.

И пошёл в дом.

Турнох вытер ладони о штаны. Всё же во время разговора с наставником он жутко переживал, а в один момент так и вовсе едва не отчаялся. Однако дело сделано, первый шаг пройден и дело за малым...Хм, Парень почесал затылок, вспоминая полосу испытаний. Три раза? За годы тренировок у него не получилось ни разу, а тут — три раза подряд! Да, старик знает, какие условия ставить.

— Как думаешь, у меня получится? — спросил парень, обращаясь к Мраку. Пёс фыркнул и помотал головой. — Да ладно тебе! Всё должно получиться.

Собака фыркнула ещё раз, махнула хвостом и пошла прочь. День был жаркий, Мрак недавно поел и ему не хотелось торчать на солнце выслушивая всякие глупости. Так, по крайней мере, всё это выглядело.

— Ну что же, — Турнох потёр ладонь о ладонь. — Пусть никто в меня не верит, главное, чтобы я верил сам.

К вечеру эта уверенность здорово пошатнулась. Полоса испытаний оставалась непреодолимым препятствием, и парень точно так же падал с неё, как и во время прежних прохождений. Первая треть пути — вот и всё, что получалось пробежать, да и то приходилось напрягаться из последних сил.

Однако, кое-что всё-таки изменилось. Отношение Турноха к прохождению. Если прежде это был просто набор из палок, барьеров и прочих искусственных препон, то теперь для него полоса превратилась едва ли не во врага, которого требовалось победить во что бы то ни стало. Слетая в очередной раз и падая лицом в пыль, парень поднимался, скрипя зубами и возвращался к началу.

К вечеру силы иссякли окончательно, а тело покрылось многочисленными синяками и царапинами. Тем не менее, Турнох продолжал пытаться. Правда голова уже плохо соображала, перед глазами стоял туман, а руки и ноги больше всего напоминали мешки, набитые колючим песком.

— У меня получится! — прошипел Турнох и поставил ногу на ступеньку лестницы, ведущей к началу полосы испытаний.

— Сегодня — вряд ли, — послышался голос Тарта и Турноха стащили вниз. — Ты решил себя прикончить именно сегодня? И какой такой сегодня праздник? Тупого упрямца? Или старательного балбеса? То, что не получалось годы напролёт, вряд ли получится за один единственный день. Да, я понял, у тебя появилась чёткая цель, но едва ли получится её осуществить, если ты серьёзно покалечишься или вовсе убьёшься во время падения. Пошли, поужинаем и я кое-что тебе расскажу.

Турнох так устал, что еда с трудом лезла ему в глотку. Не хотелось ни есть, ни спать, вообще ничего не хотелось. Ан нет, одно желание осталось.

Турнох хотел победить эту распроклятую полосу.

— В среднем на то, чтобы научиться проходить полосу у моих учеников уходило четыре года, — сказал Тарт, разместившись в старом скрипучем кресле-качалке. Наставник достал трубку и пускал кольца дыма, которые медленно уплывали в открытое окно. Турнох протёр лицо холодной водой и сидел на низком табурете у стены. Глаза мало-помалу начинали слипаться. А ведь ещё нужно было обмыться. Не ложиться же спать такому грязному! — Но все мои воспитанники приходили ко мне много моложе, чем ты, некоторые — совсем дети. И у всех рано или поздно наступал момент, когда полоса казалась чем-то невозможным, непреодолимым.

— У всех? — язык Турноха заплетался, а голова клонилась к груди.

— У всех, — подтвердил Тарт. — Чему ты удивляешься? Все вы — люди и все склонны совершать одни и те же ошибки. Главная ваша ошибка здесь, что вы воспринимаете полосу как врага, идёте в нападение, рассчитывая сломить сопротивление, уничтожить противника. А дело в том, что никакого противника нет.

— А кто есть? — не понял Турнох.

— Ничего нет, — Тарт улыбнулся. — В своё время жили люди, которые утверждали, что весь наш мир — иллюзорен, ну, как бы не существует, а то что мы видим — это сон Веретена. А поскольку всё это — лишь сон, то во сне не может быть непреодолимых препятствий. Просто нужно представить, что препон нет и идти в перёд.

— Ага, и расшибить себе лоб, — хмыкнул Турнох и потряс головой.

— Да, если воспринимать этот совет прямолинейно. Я же не утверждаю, что мы реально находимся во сне. Перед началом прохождения осмотри полосу, попробуй воспринять её, как нечто целое, одно живое существо. А когда получится, стань частью этого живого существа, слейся с ним. Концентрация нужна была тебе именно для этого, жаль, что так ничего и не вышло.

— Чушь какая-то, — проворчал Турнох. — Живое существо, сон веретена...У нас в деревне был один такой, как хлебнёт самогона, так и рассказывает про всякую чепуху, вроде этой: типа звёзды подвешены на верёвках, а если их перерубить, то полетят вниз, на землю.

— Ты сейчас меня сравнил с каким-то пьяницей? — осведомился Тарт, нахмурившись и потянулся к посоху. — Похоже, на твоей глупой голове не хватает ровно одной шишки.

— Всего там хватает, — с досадой сказал Турнох. — Пошёл я мыться.

— Сколько ни сей в пустую землю — ничего не вырастет, — сказал Тарт и ухмыльнулся. — Или вырастет, как думаешь?

Турнох ничего не ответил. Мылся он, как в тумане и сам не помнил, как сумел добраться до кровати. Рухнул в чёрную бесконечность сна и пролетев тысячи лиг в темноте, внезапно увидел свет. Свет озарял полосу испытаний, которую парень безуспешно пытался пройти днём. Вот только выглядела полоса, как-то непривычно и почему-то вызывала неясный страх.

Внезапно Турнох ощутил в своей руке что-то твёрдое. Рукоять меча! Такого, какие висели в дальней комнате дома Тарта. Меч Защитника. А в следующее мгновение Турнох бежал по полосе, ловко уклоняясь от падающих мешков и опускающихся брёвен.

От хлещущих щупалец и щёлкающих клешней. Под ногами дрожала пористая шкура порождения Бездны и Турноху с трудом удавалось сохранить равновесие. А проклятая кожа и не думала поддаваться нажатию.

Щупальце ударило прямо в грудь и с беззвучным криком Турнох улетел во мрак.

6.

Посох коснулся плеча и Турнох приподнялся, мотая головой из стороны в сторону.

— Живой? — спросил Тарт. — Что это вообще было, не подскажешь? Есть более простые способы самоубийства, могу рассказать.

— Думал, выйдет, — сказал Турнох и попытался подняться на ноги. Нет, всё тело дрожало и встать не получалось. Помог Тарт, поддержавший под руку. Сквозь обычную маску язвительной безмятежности на лице старика проступило беспокойство.

Ещё бы! Парень пролетел не меньше десятка шагов и не успев увернуться, на полной скорости врезался в деревянную ограду. Тарт расстегнул рубашку Турноха и опустил, обнажив кожу, где быстро проступала тёмная синева.

— М-да, большущий будет синяк, — задумчиво сказал наставник и вернул рубашку на место. — Пошли, попробуем с этим сделать хоть что-то. Хотя, что ты тут сделаешь? А особенно с отсутствием ума в черепушке. Ещё раз, как ты собирался это проделать? Понимаешь, что существует один способ пройти частокол и все другие закончатся именно так?

Турнох объяснил, как он собирался прыгать по верхушкам кольев, выбирая промежутки между падениями мешков и поднятиями деревянных кулаков. Тарт посмотрел на частокол и пожевал губами. Что-то в этом было, однако, чтобы миновать преграду по способу ученика требовалось высочайшее мастерство. Явно не того уровня, который пока что показывал Турнох.

И тем не менее, парню почти удалось. Удар мешком он получил на последних шагах, почти преодолев опасную преграду. Тарт даже сам не понял, как это произошло: силуэт тенью скользил по верхушкам кольев, на мгновение запнулся и с коротким криком полетел вниз.

— Пообещай мне, — сказал наставник, — что пока что не станешь это повторять. Хвала веретену, это закончилось обычным синяком. В следующий раз это будет перелом или что-то похуже.

Турнох стоял, закусив губу. Ничего обещать он не собирался. Парень чувствовал: ещё немного и получится. А после частокола оставался только колючий круг и стена. Он, как никогда был близок к победе. Нет, он не станет этого обещать

— Заноза, — пробормотал Тарт, верно истолковав молчание ученика. — Пошли, займёмся твоим синяком.

Стоило Турноху раздеться для лечения, как выяснилось, что он весь покрыт ссадинами и порезами. Турт отложил в сторону лечебную мазь и поднял рубашку парня, осмотрев её на свет.

— М-да, — сказал старик, запуская палец в самую большую прореху. — Моя рыбацкая сеть, похоже, больше подходит для того, чтобы её использовать в качестве одежды. Думаю, восстановлению этот кусок материи уже не подлежит. Сколько там у тебя осталось рубашек?

— Две или три, — сказал парень, размазывая пальцем мазь по синяку. — Ой!

— Не трогай, — строго сказал Тарт и отбросил лохмотья, ещё утром бывшие одеждой. — На что ты похож? Честное слово, до этого у меня не было такого пятнистого ученика. Ну хоть в чём-то опередил остальных.

— А сколько их у тебя было вообще? — поинтересовался Турнох. — И почему ты так не любишь про них рассказывать?

— По разным причинам, — старик деревянной ложечкой нанёс мазь на длинную царапину, и пациент дёрнул ногой. — Спокойно! Учись терпеть не показывая, как тебе больно. Понимаешь, я вложил в каждого часть своего сердца, своей души и всякий раз, когда кто-то из моих мальчиков погибал, эти кусочки сердца и души умирали вместе с ними.

— Это, наверное, больно, — тихо сказал Турнох. — Оказывается, быть Воспитателем защитников не так просто, как я думал.

— Как и быть учителем, вообще, — старик вздохнул. — Штаны можешь надевать, с ногами мы закончили. Нет, когда-нибудь я созрею до того, что расскажу тебе истории всех моих парней. Но, после, не сейчас.

Громко залаял Мрак. Причём в лае пса слышались некие тревожные нотки, не такие, как тогда, когда он гонял птиц или любопытных кроликов. Тарт подошёл к окну и посмотрел: Мрак стоял возле ворот, а за воротами угадывалась фигура какого-то человека. Человек поднял руку и несколько раз стукнул по ограде.

Тарт всмотрелся. Чем-то фигура гостя казалась ему знакомой. Но отсюда не разглядеть.

— Побудь здесь, — сказал он Турноху и подхватив посох отправился наружу.

Стоило ему покинуть дом, как парень тотчас напялил на себя остатки рубашки и выпрыгнул в окно. Как же, всё интересное пройдёт мимо него? Никогда! Турнох быстро пробежал к ограде и спрятался в кустах, внимательно наблюдая за гавкающим Мраком. Пёс посмотрел на прячущегося парня, но лаять не прекратил.

Подошедший Тарт потрепал собаку по холке и задумчиво посмотрел на гостя через оконце в воротах. Морщины на лбу старика стали много глубже, а брови сошлись над переносицей.

— М-да, — сказал Тарт. — Кого-кого, а вот тебя здесь увидеть точно не ожидал. Даже не знаю, какой наглости надо набраться, чтобы заявиться ко мне в дом.

Пришелец молчал, глядя куда-то под ноги.

— Может прояснишь, что тебе здесь нужно?

Манс, а это был именно он, поднял голову и посмотрел в глаза Тарту. Сейчас гость выглядел каким-то потерянным, точно совсем недавно испытал сильное потрясение. О каких-то былых неприятностях говорил и свежий шрам на шее мужчины.

— Пустишь? — спросил Манс и Тарт отрицательно покачал головой. — Понятно. Не могу тебя винить в излишней предосторожности, учитывая...Ладно. У меня для тебя есть новость: скорее всего завтра к тебе приедут четверо из Совета воспитателей. Я видел их вчера в городе. Думаю, они хотят посмотреть мальца и возможно, забрать его.

— Это — вряд ли, — коротко ответил Тарт. — Ты только за этим приходил?

— Нет, — Манс переступил с ноги на ногу и поморщился, словно это доставило ему неприятные ощущения. — Я хотел попросить прощения за...За всё, в общем.

— То есть ты думал это так просто? — Тарт коротко и зло рассмеялся. — Ты говоришь мне гадости, натравливаешь своих головорезов, пытаешься убить ни в чём не повинного мальчика, а после, как ни в чём не бывало приходишь ко мне домой и просишь прощения. И что я должен сделать: растаять, открыть объятия и пустить тебя к себе домой?

— Нет, — Манс покачал головой. — Нет, конечно. Но всё же знай, я на самом деле прошу прощения. Мне стыдно, что я себя так вёл. Возможно, если ты всё-таи решишь меня простить...Я много умею, могу помогать по ремонту дома или работать в саду. В общем, я хотел бы жить здесь и заработать твоё прощение.

— М-да, — Тарт потёр лоб кулаком. — Чудны выкрутасы Веретена. Хорошо, я подумаю. Но даже если я разрешу тебе вернуться, жить ты будешь снаружи. Сам говоришь, многое можешь, так что построишь себе дом за оградой. Согласен?

— На большее, я честно говоря, и не рассчитывал, — тихо сказал Манс. — Когда приходить за ответом?

— Дай мне обдумать всё, как следует, — ответил Тарт всматриваясь в гостя так, словно хотел увидеть, что у того внутри. — Это всё слишком неожиданно, а старая неприязнь, как понимаешь, не проходит за один день. Приходи через неделю. Думаю, тогда я созрею, чтобы выслушать все твои объяснения и понять, стоит ли они моего внимания. А сейчас — ступай.

Манс не стал спорить. Кивнул и поверившись, побрёл прочь. Теперь стало окончательно ясно, что левая нога у мужчины работает плохо: при каждом шаге Манс загребал ею дорожную пыль.

— Как думаешь: правду говорит? — спросил Турнох, вынырнувший из кустов. — Рожа вроде серьёзная.

— Как у меня, когда собираюсь надрать кое-кому уши, — не оборачиваясь, сказал Тарт. — Или думаешь, я не слышу, что за кот шебуршит в кустах? Кому было сказано сидеть дома и носа не казать на улицу?

— Э-э, Мраку? — попытался вспомнить Турнох и получил подзатыльник. — Да чего ты? Ведь ничего опасного же не было!

— Ага, как в прошлый раз, когда вот этот, раскаивающийся, едва не проткнул тебя? Ты не представляешь, каких гадостей можно ожидать от людей, вполне себе пристойных на вид. А от таких красавцев, как Манс — и подавно.

— Так ты ему не поверил? — уточнил Турнох.

— Не знаю. Видишь ли, очень плохо довериться скверному человеку и получить от него нож в спину. Но есть вещи и похуже.

— Какие? — не удержался от вопроса Турнох, хоть и понимал, что старик всё равно сейчас это расскажет.

— Отказать в доверии тому, кто пытается встать на путь исправления. Тому, для кого твоя рука помощи — единственный путеводный луч. Погаснет он и человек вернётся во мрак, ещё более озлобленный, чем прежде.

— Так ты думаешь, что Манс...

— Отстань, заноза! — Тарт замахнулся посохом. — Иди, займись чем-нибудь важным. Помойся, хотя бы. Завтра на тебя приедут смотреть очень важные люди. Не хотелось бы, чтобы ты опозорил старика.