Последний Защитник

Он протянул руку и Турнох, ощущая себя почти взрослым, с серьёзной физиономией пожал твёрдую, точно деревяшка, ладонь.

— Вот и славно, — сказал старик и сделал шаг к двери.

В следующий миг пол встал на дыбы, точно взбесившийся бычок и сбил обоих с ног. От удара головой о доски у Турноха перехватило дыхание, а перед глазами начали крутиться разноцветные круги. Сквозь треск шатающихся стен, мальчик слышал, как тяжело кряхтит старик, лежащий рядом. И всё время слышался странный гул. Он доносился одновременно со всех сторон и от него болели уши.

Когда огненные круги исчезли, Турнох увидел, что потолок прорезали большие чёрные трещины, из которых сыплются опилки и камень. С треском вылетело окно и разлетелось на тысячи блестящих осколков. Почему-то Турнох вспомнил, как отец жаловался, что отдал стекольщиками из соседнего посёлка свою годовую выручку, за каких-то четыре окна. Теперь стали слышны громкие крики, доносящиеся с улицы

Мальчик ничего не мог понять: что происходит? Почему их дом шатается и ломается на части? Почему люди на улице так ужасно кричат, словно происходит нечто кошмарное? Потом Турнох вспомнил про рассказы стариков, о том, как в давние времена земля тряслась, поглощая целые здания и решил, что сейчас происходит нечто подобное.

Старик успел подняться на ноги и теперь стоял и внимательно смотрел в окно. Свою палку он держал так, словно этот был не обычный дорожный посох, а какое-то опасное оружие. Лицо гостя побледнело, скулы выступили, а сам он вроде бы сбросил пару десятков лет.

Старик сделал шаг к окну и в тот же миг из-за двери в гостиную донеслись отчаянные крики матери Турноха, его братьев и сестёр. Мальчик мгновенно вскочил и бросился к двери. В голове у Турноха билась лишь одна мысль: помочь родным! Однако мальчика сразу же схватили за пояс и поволокли к окну.

— Пустите! — закричал Турнох, пытаясь вырваться из рук старика, — Пусти меня, я должен им помочь!

Маленький идиот! — шипел старик, выбрасывая мальчика через окно и сам пролезая следом. — Там дверь перекосило, всё равно не открыть. Зайдём через входную.

Турнох не понимал, о чём ему говорят и продолжал вырываться. Однако, стоило им обоим оказаться снаружи и мальчик замер, оторопев от неожиданности.

Деревня изменилась до неузнаваемости. Большая часть построек оказалась разрушена, превратившись в груды уродливых обломков, а некоторые развалины, ко всему прочему, пылали, подобно огромным кострам. В отсветах пламени пожарищ, по улицам метались обезумевшие люди, на перекошенных лицах которых читались ужас и отчаяние. Никто даже не пытался тушить пожары или спасать погибающих под обломками.

— Будь я проклят! — прошептал старик, глядя куда-то в сторону. — Будь я трижды проклят...

Сначала Турнох не мог понять, куда смотрит старик, а после рассмотрел, но не поверил глазам. И лишь полностью осознав, что именно видит, мальчик закричал от страха. То, что видел Турнох не могло, не должно было существовать.

Исполинский чёрный силуэт на фоне ночного неба. Множество плетеобразных отростков, которые непрерывно извивались в воздухе и били о землю. На горе тела — большая бесформенная голова, посреди которой пылал жёлтым пламенем то ли глаз, то ли рот. Но самое главное — размер неведомой твари: она возвышалась над разрушенным посёлком, точно гора. Казалось, что мальчик уснул и видит кошмар, от которого невозможно пробудиться. Турнох непрерывно кричал и ничего не мог с собой поделать.

Монстр двинулся вперёд, передвигая толстые столбы лап. Оглушительно хлопнуло и звёзды исчезли за раскрывшимися перепончатыми крыльями. Повернулась уродливая голова и с тало ясно, что её покрывают извивающиеся короткие отростки. Из огненной дыры в башке твари ударила струя пламени и ещё один деревенский дом превратился в пылающий факел. Кто-то истошно завопил и тут же умолк.

Крик Турноха перешёл в протяжное всхлипывание, в котором различалось только одно слово: 'Нет'. Старик продолжал удерживать мальчика за пояс. На морщинистом лице читалась жалость и вина, будто старик считал себя повинным в происходящем. Турнох ещё раз всхлипнул и указал рукой на родной дом. Постройку сильно перекосило, окна перекрыло съехавшей крышей, но крепкое здание не торопилось разваливаться на части. Было слышно, как изнутри колотят в дверь.

— Там мои родители, — бормотал Турнох и рвался к дому. — Надо им помочь.

— Да, да, конечно же, — согласился старик и начал отступать подальше от дома. Мальчика он прижимал к себе и смотрел куда-то в пляшущее пламя пожарища. — Сейчас мы им поможем...

Раздался протяжный треск и в стену родного дома ударил большой пламенный шар. Послышался оглушительный грохот, и постройка обратилась облаком пылающих обломков. Лицо Турноха обожгло невыносимым жаром, а грудь будто пнули копытом. Горящие обломки здания медленно осыпались на землю. От дома остались только мелкие куски и те торопливо пожирало жадное пламя.

Турнох открыл рот, но кричать не мог: не было сил. Хотелось плакать, но слёзы высушил невыносимый жар. Хотелось уснуть, но глаза отказывались закрываться. Хотелось проснуться, но это был не сон.

По углям, оставшимся от дома Турнозха медленно шагал человек в чёрном плаще с капюшоном. В поднятой правой руке переливался алым шар, похожий на тот, что уничтожил родной дом мальчика. Человек вроде бы не торопился, однако прошло всего несколько мгновений и неизвестный уже стоял в паре шагов от старика. Молодое красивое лицо портила кривая ухмылка, а глаза пылали огнём.

— Ну что, старик, — насмешливо сказал пришелец. — Опять тебе не повезло, да? Плохой день. Это бывает...

Старик молчал и пытался заслонить Турноха от говорившего. Молодой человек с ухмылкой наблюдал за действиями старика. А потом, точно от нечего делать метнул пылающий шар и ещё один дом взорвался, разлетевшись на куски.

— Что, старик, не желаешь потолковать по душам? Ты же не Защитник в бою, тебе можно чесать языком, хоть до посинения.

— Нам не о чем говорить!

— Так уж и не о чем? Столько не виделись... Или тебе мешает этот щенок? Так дай, я сверну ему шею, и мы спокойно потолкуем. Вспомним добрые старые времена, обсудим наших знакомых.

— Не смей трогать их своим грязным языком!

— Чистюля! Знал бы ты, как мне сейчас хорошо, старик! — молодой человек расхохотался. — Если присоединишься к нам, обещаю: тебе тоже будет так же хорошо. Давай, бросай щенка и пошли со мной.

Тон человека был настолько убедителен, что Турноху представилось: сейчас его реально оставят одного. Впрочем, сейчас мальчику было всё равно. Вся его жизнь кончилась, когда взорвался дом с родными. Всё внутри Турноха умерло. И сейчас это мёртвое наблюдало, как чудовище, уничтожившее посёлок подходит всё ближе и останавливается, нависая над группой из трёх людей. Монстр стоял неподвижно, словно ожидал каких-то приказов.

Молодой человек хотел что-то сказать ещё, но вдруг прищурил пылающие глаза и уставился куда-то за спину старику. Тот тоже обернулся и тихо охнул. Из-за пылающих обломков вынырнула женщина в дымящейся одежде и устремилась прямиком к троице. Тонкие ладони сжимали прозрачный шар, внутри которого змеились крошечные молнии.

— Винетта, нет! — старик закашлялся и выставил руку перед собой. — Уходи! Ты ничего не сможешь сделать. Уходи, умоляю!

На лице подошедшей ведьмы читалась холодная решимость довести дело до конца. Молодой человек с улыбкой следил за приближающейся колдуньей и ласкал пальцами огненный шар на ладони.

— Я даже не знаю, кого из вас ненавижу больше! — прошипела Винетта. — Я бы прикончила обоих, но шар у меня только один.

— Винетта, послушай меня хоть раз в жизни, — старик схватил колдунью за рукав, но ве6дьма оскалила зубы и дёрнула руку. — Он тебе не по зубам.

— А вот посмотрим! — Винетта подбросила прозрачный шар в воздух и тот моментально вонзился в грудь молодого человека. Того отбросило назад и прокатило по земле. Молнии скользили по чёрному плащу и рассыпались вокруг, точно по земле ползли серебристые червячки. — Получай, ублюдок!

— Ха! — молодой человек медленно поднялся и отряхнул ладонью с одежды остатки крошечных молний. — Так это и есть твоя старая любовь, старик? Помню, как ты переживал из-за неё, как мучился, рассматривая старые картинки. Ну что же, должен же я хоть чем-то отплатить своему учителю.

— Нет! — старик поднял посох и попытался заслонить Винетту, однако не успел на долю мгновения.

Серый бич щёлкнул, вылетев из ладони молодого человека и коснулся груди Винетты. Ведьма замерла, а после начала опускаться, рассыпаясь прахом. Тело колдуньи обратилось серой пылью и спустя несколько мгновений на земле лежала лишь чудом уцелевшая голова. Лицо выражало удивление и сожаление.

— Винетта, — прошептал старик и сцепив зубы, повернулся к хохочущему парню. Металлический набалдашник на посохе внезапно лязгнул и раскрылся десятком острых лезвий. Казалось в руке старика появился большой смертоносный цветок. Случись это прежде, Турнох бы сильно удивился, но сейчас мальчику было плевать.

— Ого, — молодой человек перестал смеяться и отступил на пару шагов. — Ты готов рискнуть, старик? Или ты так распереживался из-за этой дохлятины, что забыл про предсказание? Так я могу тебе напомнить.

— Не утруждайся, — старик криво ухмыльнулся и сделал шаг вперёд. — Я всё отлично помню. Но если ты немедленно не уберёшься отсюда со своим выродком, то могу и забыть. В предсказании ведь не сказано, кто погибнет вместе со мной, во время последней схватки.

Парень ещё отошёл и осалился в бессильной злобе. Огонь, наполняющий глаза, стал не таким ярким. Чудище заворчало, переступая с лапы на лапу. Турнох равнодушно смотрел на происходящее. В груди и голове у мальчика плескалась серая безжизненная муть.

— Старый ублюдок! — прошипел парень. — Ничего, когда-нибудь кто-то прикончит тебя, падаль и ты больше не сможешь путаться у нас под ногами.

— Убирайся, — приказал старик и махнул палкой. — Немедленно.

Тихо взвизгнув, парень подпрыгнул и пропал во тьме, точно его утащили туда, дёрнув за верёвку. Монстр, разрушивший посёлок, остался на месте, но его исполинская туша начала выцветать, как бледнеет утренний туман, пока не стала абсолютно прозрачной. Только теперь старик опустил посох и подняв лицо к небу, издал горестный вздох. Турнох упал на землю и лежал без движения. Мальчику хотелось остаться здесь и умереть.

Старик подошёл к остаткам колдуньи и опустился на колени. Склонился к голове ведьмы и поцеловал в лоб.

— Наконец-то я целую тебя, а ты меня не гонишь, — в голосе слышалась невыносимая горечь. — Что же так болит сердце?

Он провёл пальцем по щеке ведьмы и голова обратилась пылью, как и всё тело, до того. Старик хотел что-то сказать, всхлипнул, помотал головой и медленно встал на ноги. Подобрал с земли посох и вновь сделал его обычной дорожной палкой. Подошёл к лежащему Турноху и долго, очень долго смотрел на мальчика. Похоже тот единственный, из всех жителей деревни, остался жив.

— Нам нужно идти, — сказал старик в конце концов. — Предстоит дальний путь.

4.

Первые лучи солнца застали путников посреди пыльной дороги, которая уходила далеко за горизонт. Турноху, погружённому в бездну отчаяния, казалось, что светило имеет чёрный цвет, а его лучи обжигают кожу мальчика безжалостным морозным холодом. Турнох поёжился и с ненавистью посмотрел на сутулую спину старика, неутомимо шагающего впереди.

Почему он просто не оставит его в покое? — такая мысль уже не в первый раз пришла в голову Турноху. — Зачем тянет за собой? Пусть бы просто оставил лежать на обочине и ушёл.

Несколько раз, за время пути Турнох просто падал в дорожную пыль и неподвижно лежал, ощущая, как волны безнадежности катятся через него. Мальчику хотелось одного: чтобы спутник продолжал шагать дальше, не оглядываясь на лежащего.

Однако старик возвращался. Он не выказывал раздражения, недовольства или злости. Он некоторое время стоял неподвижно и смотрел на мальчика. Потом брал Турноха за шкирку, встряхивал, словно нашкодившего котёнка, ставил на ноги и подталкивал в спину.

На третий раз Турнох взорвался и принялся обзывать спутника всеми ругательствами, которые только успел подслушать у взрослых. Старик спокойно выслушал все неприятные слова, адресованные ему, вздохнул и подтолкнул Турноха посохом, иди, мол. После этого Турнох замолчал и до рассвета не проронил ни слова.

Он просто шагал вперёд, стараясь не отсевать от старика, который неутомимо шёл впереди. По сторонам мальчик не смотрел: ему было плевать, что там: лес или поля. Взгляд мальчика упирался в дорогу, изуродованную сонями проехавших колёс и тысячами прошедших ног. Иногда взор Турноха упирался в согнутую спину старика, в напрасной надежде прожечь дыру в сером дорожном плаще.

С наступлением рассвета Турнох ощутил, что теперь силы действительно покидают его тело. Ноги подгибались, цеплялись одна за другую и в конце концов мальчик споткнулся о какую-то незаметную выбоину и растянулся в пыли, в самый последний момент выставив руки перед собой. Упав, Турнох больно ударился коленями и сбил кожу на руках. И лёжа на земле мальчик неожиданно почувствовал, как из его глаз внезапно хлынули слёзы. И уже не в силах сдерживаться, мальчик зарыдал.

Турнох скорее почувствовал, чем увидел, как старик подошёл к нему и опустился на колени. Твёрдая, будто деревяшка рука легла на спутанные волосы мальчика и пригладила их. В то же мгновение вся ненависть к спутнику куда-то испарилась, точно её и не было. Напротив, теперь Турнох ощущал, что старик — единственный близкий ему в этом мире человек.

— Я устал, — сквозь рыдания выдавил мальчик. — Я очень устал и хочу спать.

— Конечно, — очень мягко сказал старик. — Ты устал и сейчас уснёшь.

Он поднял Турноха на руки и унёс с дороги в тень больших деревьев, которые стеной стояли вдоль дороги. Когда мальчик услышал, как над головой шумит листва, то понял, что ему действительно невыносимо хочется спать. Старик положил мальчика на опавшую листву и присел рядом, оперевшись на ствол дерева. Положил посох на колени и посмотрел на сопящего Турноха. Вполголоса пробормотал:

— Когда я был таким же маленьким, то никогда не мог уснуть, пока мне е расскажут сказку или не споют колыбельную, — старик невесело усмехнулся. — А я ведь был уже не маленьким. Моей бабушке приходилось сочинять всё новые и новые песенки и истории. Как много она их сочинила...

Старик грустно усмехнулся и покачал головой. Погладил мальчика по голове.

— Так много, а я уже не помню ни одной. Впрочем...Что-то всё же завалялось в памяти.

Далеко за синим морем,

Спи мой мальчик, засыпай,

Бросим мы невзгоды с горем,

Буду петь я: баю-бай.

За высокими горами,

Милый мальчик, спи-усни,

Так и спи, храним ветрами,

Спи, до завтра отдохни.

Старик пел негромко и слова его вплетались в свист ветра, шелест листьев и словно укрывали Турноха невидимым покрывалом. Мальчик даже не понимал, какие слова слышит, ощущая лишь тепло голоса. Потом уснул.