— Стой, кто идёт!
— Ой, не стоит беспокойства, — смутилась кобылка и отвернулась, собираясь уходить. Тут же перед ней возник Аритака.
— Ну и куда собралась? — с лёгкой и необидной насмешкой спросил он.
— А... Ну... — пегаска смутилась ещё больше.
— Специально на этот случай решил тебя подождать тут, когда понял, что опаздываешь...
— Спокойно, коньспода, — поверх полудвери показалась Твайлайт, — они в списке.
Жеребчик галантно пропустил Флаттершай вперёд и вошёл следом.
* * *
* * *
*
Аритака
И всё-таки обстановка мне что-то напоминала. Сильно. Очень.
Стоящая рядом с окном и рычащая на приближающихся пони "только попробуйте коснуться платья!" Рарити.
Мучающаяся выбором между блюдами и, в конце концов, говорящая "всё равно я не голодна" Эпплджек.
Ну, Пинки, как всегда, оставалась Пинки. Не забивая себе голову вопросами этикета, ела что попадётся, искупала голову в шоколадном фонтане и напоследок слопала пирожное у самой Селестии.
Так же был знаком ужас мистера и миссис Кейк, тут же сдёрнувших проказницу за хвост со стола и притащивших новое пирожное. Хотя принцесса не выглядела такой уж расстроенной, скорее наслаждалась происходящим. И это выглядело знакомо.
— Дежавю? — пробормотал я себе под нос.
Тем временем её эквестрийское высочество знатно протроллило хозяев. Когда она с хлюпаньем выпила чай, миссис Кейк завопила: "Пустая чашка!" С ответным криком "Вижу!" мистер Кейк тут же наполнил ёмкость.
— О, благодарю, — сказала Селестия.
— Всегда пожалуйста, Ваше Высочество.
Принцесса выпила. И миссис Кейк тут же налила ещё.
— О, благодарю...
— Пожалуйста, дорогуша... То есть Ваше Высочество.
Получив ещё две добавки, принцесса подумала немного и сделала вид, что выпила. С разгона хозяин не понял, и — чай полился через край.
— Попались! — улыбнулась ВИП-персона. И обернулась к подошедшим двум подругам. — Флаттершай, я полагаю? — потрясающе, знает её столько времени, и — полагает! — Твайлайт писала, что ты любишь заботиться о зверях.
— Да, Ваше Высочество, — отозвалась пегаска.
— Я, по своей должности, тоже забочусь обо всех живущих в Эквестрии, — словно опровергая эти слова, из стоящей рядом пустой клетки донесся надсадный кашель и полетели перья. — А, Филамина, — обрадовано сказала Селестия, — наконец-то ты проснулась! Давай, вставай, покажись публике, — на жёрдочку взгромоздилось нечто, больше всего напоминающее линяющую индюшку.
В этот момент меня словно дубиной по темечку огрели. Я вспомнил, в каком эпизоде видел происходящее: "Птица в копытце"! Но он же прошёл уже! Ещё в первом сезоне!
Додумать не дала Её Высочество, обратив взгляд на меня:
— А ты, должно быть, тот самый загадочный "он", о котором писали девочки... — "элементы гармонии", прислушивающиеся к разговору, заметно смутились. — Действительно, милый.
— Аритака, — чисто из вредности я отвесил церемониальный поклон.
— Очень приятно познакомиться с таким симпатичным джентельпони, — Селестия поняла подколку и ответила примерно тем же, сохраняя великосветский тон. Только уголки губ дрогнули в улыбке.
— Ваше Высочество, — продолжил пикировку я, — а к какому виду принадлежит Ваш питомец?
— Это феникс, мой любознательный друг...
Соревнование кто кого перетроллит прервал вбежавший гвардеец, который что-то прошептал на ухо принцессе.
— О, правда? — правительница встав со своего места, — прошу прощения, эврипони, но мне придётся уйти. Королевский долг!
— Ну, хоть не супружеский, — хмыкнул я, наблюдая, как Селестия величественно покидает нас. Жаль, что не закончили, но хоть Флаттершай не будет позориться с похищением бессмертной птицы.
— Уфх, наконец-то! — выдохнула Эпплджек. — Ох, я голодная! — и только она нацелилась на еду, как скатерть убрали.
Пони потянулись на выход. Пинки прокатилась колесом и устроила за дверями небольшую свалку.
Далее Рарити показала мастер-класс по взятию заложников:
— Назад! Всем ни с места, и моё платье не пострадает!
Следом, держа на носу выпрошенную-таки еду, вышла облизывающаяся Эпплджек.
— Ты что за клоунаду тут устроил? — Твайлайт отвесила мне пинок по кьютимарке. — Как так можно, без всякого уважения? Ты думаешь, она ничего не заметила?
— Заметила, разумеется, — я потёр передней ногой место удара. — По-моему, оно ей понравилась.
— Повезло, если так, — вздохнула.
— Да, ей это всё поклонение уже приелось давно. Не заметила, что ли?
— Ну, по крайней мере ничего особо страшного не произошло... — единорожка явно меня не слушала.
Хмыкнув, я посмотрел на клетку с Филаминой... поправка, на пустую клетку. Да вашу Селестию! Ради кого тут цырк устраивался?!
* * *
* * *
*
Флаттершай
Жёлтая пегаска вошла домой с птицей на спине.
— Не беспокойся, Филамина, я о тебе позабочусь. Видимо, принцесса слишком занята, чтобы...
Речь прервало массовое бегство зверинца из дома. На такое их сподвигнуть могла только одна причина.
— Стащила птичку? — с лёгкой насмешкой спросил Аритака, который пережил звериный поток на потолке. В порыве убраться подальше от "монстра" звери этого самого "монстра" чуть не затоптали. — Ну что, будем лечить или пусть живёт?
Флаттершай смутилась. Одной из черт милого пони был крайне едкий цинизм, который особенно проявлялся в моменты лечения. Типа "хорошо зафиксированный больной в анестезии не нуждается" или "лучшее снотворное — удар задним копытом по голове". Хотя и в этом был свой плюс, после вопроса "выбирай, кто о тебе будет заботиться — я или Аритака" пациенты становились как шёлковые. Даже более послушными, чем после Взгляда.
А один только вид розового пони со скальпелем в зубах волшебным образом поставил на ноги треть больных. Правда, Аритака обозвал их симулянтами и халявщиками и посетовал на судьбу: "сколько органов на трансплантаты разбежалось! Но ничего, хватит и оставшихся!", после чего ещё треть таким же мистическим образом исцелилась, а остальные попадали в обморок. Тогда пони выплюнул скальпель на место, хмыкнул: "ну, на снотворном мы сэкономили" — и гордо удалился.
Филамина оказалась более стойкой или, что вероятнее, просто ещё не слышала местные звериные легенды, так что покорно легла в кроватку, дала накрыть себя одеялом и приняла градусник. И мгновенно покраснела от перегрева. Кобылочка сдёрнула одеяло и положила птице на голову грелку со льдом. Филамина посинела от холода. Так повторилось пять раз, пока градусник не лопнул.
— Оу-ёй-ёй, — сказала Флаттершай. — Дело ещё хуже, чем я думала.
— Больной нуждается в уходе врача, — донеслось с потолка. — И чем быстрее и дальше врач уйдёт, тем лучше для больного.
— Что ты хочешь этим сказать? — чуть не плача спросила пегаска. — Что я — плохая?
— Ты же слышала, к какому виду принадлежит эта птица...
— Я могу исцелить кого угодно... — Флаттершай вспомнила, как присматривала за тремя кобылками-сорванцами и немного смутилась. — Я думаю. Ладно, время для медицины! — она достала специальную пилюлю.
Питомка Селестии отвернулась.
— Доктор Флаттершай предвидела это, — кобылочка высыпала поверх лекарства горку птичьего корма.
Филамина лизнула угощение. Распробовала. И с бешеной скоростью начала клевать.
— Всегда работает, — специально для Аритаки сказала пегаска.
На вылизанной тарелке осталась одинокая пилюля.
— Ну, почти всегда...
— Да, когда пациент хочет жить, медицина бессильна, — хмыкнул жеребчик.
Потом был провал с лечебным супчиком.
— Главная задача диетолога: узнать, что больше всего не нравится — и назначить это основным блюдом...
Когда же пегаска на пару с колибри попыталась подбодрить больную пением, Аритака заржал так, что свалился с потолка.
Хорошо, хоть в ванную не зашёл. А на время аромотерапии вообще сбежал из дома, вернувшись только к тому моменту, когда Флаттершай тащила разбухшую от воды птицу.
— Ничего, тяжело в лечении — легко в раю, — "утешил" пони, но тем не менее помог донести Филамину до кроватки. И даже подал целебную мазь.
После которой на птице вскочили крупные прыщи.
— Да, чтобы выдержать такое лечение, нужно обладать железным здоровьем.
— Неужели тебе ни капельки не жалко? — с болью глядя на пациентку, у которой в процессе лечения выпала половина перьев, спросила Флаттершай.
— Жалко, — неожиданно серьёзно ответил пони. — Тебя. Эта птица просто издевается!
— Ты считаешь, что она симулирует?
— Ага.
Словно желая опровергнуть эти слова, Филамина зашлась в кашле, теряя и теряя перья.
— Последнее средство! — вздохнула пегаска и натянула хирургическую маску. — Скальпель!
— Скальпель, — Аритака подал инструмент. — Спирт... Спирт... Спирт... Огурец!
— Тьфу на тебя! Пластырь давай!
— Пластырь...
— Перья!
— Перья...
По лицу лекарши потёк пот, который был заботливо вытерт розовым пони.
— Готово! Как новенькая...
— Вскрытие показало, что пациент умер от вскрытия, — оценил полученный результат жеребец. Обклеенная пучками перьев Филамина действительно на "как новенькая" не тянула. — Счас Твайлайт зайдёт, — он запрыгнул на потолок, — сама с нею объясняйся.
Дверь распахнулась, и в дом действительно вошла любимая ученица Селестии.
— Флаттершай... — что бы единорожка не собиралась сказать, ей помешало зрелище несчастной птички. — Ты стащила питомца Селестии?!
* * *
* * *
*
Аритака
Вид Флаттершай и колибри напомнил мне эпизод из "Шрека", в котором синяя птичка пыталась перепеть Фиону. Представив себе эту сценку, я заржал, потерял концентрацию и навернулся.
В ванну я не пошёл. А когда началась ароматерапия, и вовсе вымелся из дома. И в человеческом-то облике меня все эти благовоняния заставляли на ладан дышать, а уж в понячном, с обострившемся нюхом, и вовсе. Затем вернулся, помог отнести Филамину до кроватки, и продолжил смотреть шоу. Кощей Бессмертный застрелился, удавился, отравился, бросился под поезд — в общем, всячески развлекался. Пока не пришла Твайлайт.
— Флаттершай... — что бы единорожка не собиралась сказать, ей помешало зрелище несчастной птички. — Ты стащила питомца Селестии?!
— Но я хотела подлечить...
— Ты не понимаешь! Если узнают и тебя поймают, то вышлют из Эквестрии! Нет, посадят в подземелье! Нет, вышлют из Эквестрии и посадят в подземелье там, куда вышлют!
Под непрерывный кашель и хрипение Филамины кобылки наконец смогли доспорить до:
— Надо скорее вернуть его, пока пропажу не нашли!
Твайлайт цапнула птицу за хвост — так ей и надо! — запихнула в корзинку, положила ношу на спину пегаске и бросилась к выходу, открыла дверь — и хвост самой единорожки встал дыбом. На пороге стояли гвардейцы Селестии.
— Твайлайт Спаркл, отлично, мы так и знали, что Вас можно найти здесь. У принцессы Селестии пропал питомец!
Пока подруги изображали из себя смертельно больных поней, прикрывая кашель и хрип этого чуда почти без перьев, я от стыда закрывал копытом лицо. А гвардейцы усиленно делали вид, что не замечают посторонних на потолке и старались сохранить полную невозмутимость. Типа, ты ничего особенного не видишь? И я нет! А то мало ли, погонят ещё со службы с волчьим билетом. Даже слегка жалко служивых стало. Но в то же время и мелькало удовольствие. Пока они пытались сохранить лицо, им некогда было оценить актёрскую игру кобылочек.
Наконец Твайлайт под предлогом "мы очень-очень заразные" вытолкнула гвардейцев. Проследила, чтобы они ушли и облегчённо выдохнула. В этот момент Флаттершай с корзинкой на спине подошла к двери.
— Ты куда? — спросила единорожка.
— Как куда? Отнести Филамину Селестии... — меня прямо умиление переполнило: неужели у пегаски проснулось благоразумие? Эх, был бы пони... в смысле, нормальным... в смысле, здешним, женился бы.
Как же! Волшебница смогла переубедить Флаттершай, что нужно долечить пациента и приступила к сеансу карательной психиатрии. То есть медицины. Затолкала пилюлю Филамине в клюв, нацепила ей на шею специальную воронку и запихнула птицу в накрытую простынёй клетку для сна. Результат, правда, был всё тем же. Нулевым. Я на всю эту возню смотрел с лёгким злорадством. Из-за этой симулянтки Флаттершай пришлось изображать идиотку. У, курица недожаренная! Не была бы бессмертной, суп бы сварил! Да и травоядный я... Кстати, вопрос: а если феникса всё-таки сготовить и съесть, он восстанет из того, во что в итоге превратится?
И то ли мной невольно "яки" излучалась, то ли Филамине ну очень не хотелось пить лечебный супчик, а может у неё были определённые подозрения по поводу, из кого бульон варили, но когда Твайлайт попыталась накормить птичку, та рванула в бега. Обе кобылки помчались следом. Да чтоб их... Плюнув на всё, я потрусил к главному фонтану Понивилля, где должен был разыграться последний акт этого трагифарса.
Он и разыгрался.
Птица потеряла последнее перо, чудовищно переигрывая, изобразила умирание, вспыхнула в падении и кучкой пепла упала на копыта Флаттершай. Я поспешил отвернуться. Да, я шиноби, наёмный циник и убийца, но смотреть на выражение лица пегаски было выше моих сил. И именно в этот момент к фонтану с вопросом "А что тут происходит?" заявилась Селестия.
Поняши склонились.
— Дурью маются, — буркнул я в сторону.
Флаттершай и Твайлайт стали наперебой брать вину на себя, пока их не перебила Пинки.
— Я во всём виновата! — спорщицы изумлённо замолкли. — Кстати, а в чём именно?
— Это я Филамину без спросу взяла! — "опомнилась" Флаттершай. — Я честно хотела её вылечить и вернуть обратно! И я готова к изгнанию и заточению...
Не слушая лепет, аликорнша подошла к горстке пепла, склонилась над ней и негромко сказала:
— Ладно, Филамина, хватит уже, и так всех перепугала.
Пепел небольшим смерчем взвился вверх и с яркой вспышкой превратился в ярко красную птицу. С клёкотом сделав круг над фонтаном, она приземлилась на вытянутую левую переднюю ногу Селестии.
— Но... но... что это? — поражённо спросила Флаттершай.
— Это — Филамина.
— Но... Как?!
— Она — феникс... Аритака, мой миленький пони, хватит бить головой фонтан, сломаешь, — я прекратил своё занятие. Всё равно из-за укрепления чакрой это было и безболезненно, и бесполезно. — Так вот, фениксы — это волшебные бессмертные птицы. Время от времени сгорает, а потом возрождается из пепла. Такой вот жизненный цикл, — принцесса приблизила голову к Флаттершай, — и это самое настоящее чудо, если спросишь моё мнение. А вообще, Филамина здесь здорово повеселилась за твой счёт, и она очень-очень извиняется.
Птица что-то курлыкнула, сильно надеюсь, что извинения, и взлетела.
— Так значит меня не сошлют, не посадят в подземелье и не сошлют и не посадят в подземелье там, куда сошлют?
— Аритака, хватит разрушать общественную собственность своей головой! Твою бы энергию, да в мирных целях... — я прекратил биться о брусчатку. Аликорнесса вновь обратилась к Флаттершай. — Конечно, нет, моя маленькая пони. Кто вообще наговорил тебе такую чушь?
