Лейтенант попятился.
— Ну, давай! — прорычало чудовище, встряхиваясь. И доспехи, и копьё, которые ему только мешались, разлетелись, сделав зрелище ещё ужаснее. — Нападай! Грози!
— Надо только выйти с арены... — пробормотал Гирхейн. — Только бы выйти с арены, пока... — круп упёрся во включившийся магический барьер. — Вот хво-ост!
— Они говорят, драки делают пони жестокими! — продолжал надвигаться монстр. — Но я скажу, отсутствие драк делают МЕНЯ охвостенно жестоким! И их у меня не было целый месяц!
— Но я... — пропищал гвардеец, — ты... Что за клёп!
— Ну, что же ты, бох дуэлий? Ты говорил такую клёпанно завлекательную хвостню, что я даже выбил дверь! — рассчитанную на минотавра... впавшего в состояние берсерка. — Давай, бог! Бейся со мной! Сражайся! Устрой обнимашки!
Последнее почему-то испугало больше всего. С истошным визгом лейтенант бросился влево.
* * *
* * *
*
Принцесса Селестия
Солнечная богиня как раз сдавала дежурство у телескопа Леди Морт, когда со стороны арены долетел полный ужаса визг. Аликорнесса поспешила на помощь, уже подозревая, кто в происшествии замешан. И точно, на арене за перепуганным гвардейцем по кругу гонялся Аритака.
— Дорогие зрители кулинарной программы "Готовлю своими копытами"! — умудрялся рычать на бегу розовенький жеребчик: — С вами главный шеф-повар Понивилля! И сегодня я буду готовить отбивную из гвардии лейтенантика, возомнившего себя богом дуэлий!
— И ведь приготовит, — пробормотала Селестия.
Расстояние между "поваром" и "отбивной" неуклонно сокращалось.
* * *
* * *
*
Аритака
Ударивший сверху жаркий солнечный луч вонзился в песок арены метрах в двух перед моим носом и заставил затормозить, изрядно охладив мой пыл. А при виде Селестии, пафосно спускавшейся сквозь пробитый магический купол, я окончательно взял себя в копыта, убрал "яки" и прочие давящие на психику противника оптические галлюцинации. После чего постарался почтительно поклониться. И не заржать. Последнее получилось.
Смотревшие с трибун гвардейцы, которых к тому времени скопилось под три десятка, отмерли и как один склонили колени.
Пока копыта принцессы не коснулись земли, лейтенантик сделал ещё парочку кругов, причём меня он огибал, пробегая по магическому барьеру. Вот что страх животворящий делает!
— Аритака Снеику! — наставница оказалась вся в ученицу. — Что ты здесь устроил?
— Не виноватый я! Он сам пришёл! — моё копыто показало на совершившего "полицейский разворот" и верноподданически склонившегося стража. — И на дуэль вызвал!
Физиономия Гирхейна перекосилась по диагонали. С одной стороны, ему очень хотелось мне врезать. С другой стороны, недавний забег подсказывал, что оно чревато. Да и присутствие принцессы — недовольной принцессы — тоже намекало на нежелательность импульсивных душевных порывов.
Стражи на трибунах недовольно зашумели.
— Так... — повелительница Эквестрии повернулась в сторону "бога арены", от чего тот моментально принял нормальный вид — мне уж казалось, что для этого ему нужна помощь пластического хирурга — и тут же начал жаловаться:
— Ваше Высочество! Он меня горбатым обозвал!
— И генералом, — не преминул вставить я.
— И вообще, идём мы по витражной галерее, видим — какой-то пижон рядом с героиней всей Эквестрии крутится, вот я и решил его отогнать...
— Решил он, — Селестия вздохнула. — Ещё бы решил стащить из-под носа дракона парочку сокровищ.
— Да кто же знал! — возмущённо отозвался гвардеец.
Аликорнесса сделала движение, словно хотела закрыть крылом глаза.
— Вы каким местом слушали ориентировки и описания гостей?! — рявкнула вместо этого, слово в слово повторив вчерашний упрёк своей сестры. Лейтенант присел от неожиданности, трибуны затихли. — Дважды!
— Ну, мы запомнили, что Аритаку Снеику нельзя трогать, так как он приглашён сюда для красоты... — неуверенно промямлил страж.
— Пресветлая я, — тихо простонала Селестия. — Меня окружают дебилы!
— И кольцо всё теснее и теснее, — не смог не похвастаться тонким слухом я. Тоже вполголоса.
— Самокритично, — фыркнула в мою сторону аликорнесса.
Почувствовавший улучшение настроения начальства Гирхейн встрепенулся.
— Скромность — одна из блестящих граней моего бриллиантового характера! — тут же вспомнилось мне. — Я могу о ней говорить часами! — покосившись на "бога арены", решил предложить одну вещь: — Кстати, Ваше Высочество...
— Ты не заболел? — удивлённо развернулась ко мне Селестия.
— Не, просто тут многовато Ваших подчинённых, — последовало моё объяснение. — Так вот, Ваше Высочество, можно я всё-таки покажу на живом примере, почему Вы отдали распоряжение не трогать лучшего в мире мастера тайдзюцу? В смысле, меня. Пара месяцев в больничке с переломами...
"Бог арены", на которого я так выразительно смотрел, сглотнул и побледнел.
Повелительница Эквестрии смерила взглядом понеобразного хамелеона и сожалеюще покачала головой.
— Нет, у меня сейчас каждый гвардеец на счету, — и тихо бросила в сторону: — Хотя я уже не уверена, что пустое место не справится лучше, — перевела взгляд на меня, потом обратно на гвардейца, молвила задумчиво. — Дуэль, значит... — и громко провозгласила: — Властью, данной Солнцем и народом Эквестрии, я, принцесса Селестия, объявляю Аритаку Снеику победителем в этой дуэли!
— ЙЕЙ!!! — Флаттершай подпрыгнула над бортиком. — Он победил! Аритака победил!
Как же лейтенантик скривился!
А Селестия ещё не закончила:
— Желающие оспорить результат смогут сделать это только после свадьбы!
Стадо на трибунах шумно начало выяснять, кто со мной разделается сразу же, когда будет можно.
Аликорнесса вновь дёрнула крылом, словно хотела закрыть голову, вновь себя пересилила. Чтобы отвлечься, оглянулась по сторонам. Посмотрела на пролом в воротах, на обрывки турнирных доспехов, обломки копий.
— И ремонт за счёт побеждённого, — добавила. У "бога арены" начался нервный тик. — После каждой дуэли...
Веко лейтенанта замерло на полпути, сам же единорог медленно оглянулся на трибуны. Сосчитал замолкших сослуживцев. Ещё медленнее развернулся обратно. Несколько раз открыл рот, беззвучно, видимо, потеряв дар речи, потом просто показал на себя копытом.
— Нет, — ответила понявшая его без слов аликорнесса. — Тот, кто проиграет в дуэли, — и величаво взлетела.
Посмотрев на слегка оклемавшегося гвардейца, я решил получить хоть какое-то моральное удовлетворение. Раз уж набить никому ничего не дали. Поймал взгляд.
— А теперь горбатый, — от моих слов он подскочил метра на три. — Я сказал, горбатый!
От возмущения "бога арены" чуть удар не хватил. Такую чистую, незамутнённую ненависть я до этого видел только у Саске, когда тот главу корня выкорчёвывал из жизни. Но хоть про денежные переживания лейтенант забыл.
А я — забыл, что хотел ему ещё сказать. Помучился несколько секунд, махнул хвостом:
— Оревуар, мон женераль, — и зашагал переодеваться обратно.
Как ни странно, гвардеец мой "французский" понял и надулся ещё сильнее.
* * *
* * *
*
Гвардейцы расходились с арены, по пути обсуждая неудачу своего сослуживца. Надо же было попасть под иллюзию после того, как сама Селестия изволила провести тренировки со стражами! Ну ничего, уж остальные воины, уже зная основную хитрость этого провинциального чемпиончика, на такое не попадутся.
* * *
* * *
*
Остаток дня я страдал умом и сообра... в смысле, здравым смыслом и благоразумием. До самого вечера и всё-таки организованного Спайком мальчишника. Мелкий расстарался, снял один из самых элитных кабаков: "Гарцующий пони", набрал кучу еды и напитков и вообще проявил себя достойным организатором. Тренировался на кошках перед будущим императорством. Правда, со спиртным вышла промашка.
На проводах свободы нас было пятеро: вконец заезженный виновник торжества, пьющий только сок; дракончик, по малолетству тоже без алкоголя; Евер Глориус, который был вроде как при исполнении: присматривал за мной на всякий случай, и тоже обходился без градусосодержащего; я со своим сор... спортивным режимом и строгим внушением от принцесс и банды Гармонии; и сводный отряд дневной и ночной стражи. И да, им пить тоже запретили. Но и так неплохо посидели, рассказали по паре историй из жизни, спели несколько подходящих — и не очень — песен. Словом, алкоголь нам нужен был только для запаху, дури и своей хватало.
Огоньку добавил Посси Балми, выбравший именно этот день, чтобы ограбить кабак. Незадачливому пегасу спиртное и влили.
* * *
* * *
*
— Флаттершай, дорогая, как я тебе завидую! Вот бы из-за меня дуэли устраивали...
— Не надо, Рарити, это — страшно!
* * *
* * *
*
Пинки Пай
Самая общительная кобылочка Понивилля досадовала. Причём — на саму себя. Надо же было пропустить такую интересность!
* * *
* * *
*
Рейнбоу Дэш
Наикрутейшая пегаска, как и подруга, тоже жалела об упущенном зрелище. Это же такая крутизна! Нет, конечно, сама радужница на двадцать процентов круче всех, кроме Аритаки, его только на десять, но тем не менее.
* * *
* * *
*
Эпплджек
А вот самая трудолюбивая пони восторга подруг не разделяла. И надеялась, что в её смену никаких особых проблем не случится.
* * *
* * *
*
Твайлайт Спаркл
Ученица Селестии пребывала в двойственном состоянии. С одной стороны, друг чуть не нарушил своё обещание, хоть и из благих (относительно благих) целей, с другой же — вроде бы ничего страшного не произошло. Даже ставшую свидетельницей принцессу происшествие не расстроило."слова
* * *
* * *
*
Аритака
На следующий день эстафету по повышению моего культурного уровня приняла Эпплджек. В компании с дракончиками. Всё шло чинно, даже, можно сказать, благолепно, пока в картинной галерее фермерша не спросила:
— Слушь, Рритака, а что это стражник так странно на тебя смотрит?
Отвлёкшись от созерцания очередного пейзажа, я посмотрел в указанную кобылочкой сторону. И моментально опознал как самого гвардейца, так и причину его взгляда.
— Какие джентельпони! — от моего радостного восклицания страж скривился. — Как дела у великого дуэлянта?
Скрежет зубовный, наверное, был слышен по всему Кантерлоту. Но гвардеец сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, много, чуть ли не двадцать, и справился с гневом. После чего задвинул речугу на счёт того, что и на меня управа нашлась.
— Да, речи произносить он умеет, — тихо пробормотал я. И уже громко спросил: — И кто же этот достойный джентельпони? Неужели сам бог арены генерал Гирхейн?
Оказывается, прошлый скрежет был ещё тихим.
— ЭндерсО-ОН! — взревел лейтенант, закончив издеваться над собственными зубами.
— Я — добро, порхающее во свете дня! — раздался голос эквезитора с конца галереи. — Я — десница Госпожи, милосердная и всепрощающая! — в крыльях пегаса появились клинки, целых восемь штук, которые со скрежетом скрестились над его головой. — Но не сегодня! И не тебя!
— О, праздничный подарок на свадьбу! — в превкушении нормальной драки моя крыша помахала мне трубой и улетучилась в неизвестном направлении. — Немного не по адресу, но всё равно фенкс!
— Склонись перед судьбой своей, — пегас вытянул в мою сторону переднее копыто, — ибо капля гнева Госпожи может убить дракона!
— А хомячков так просто разносит на куски, — кивнул я.
— Монстр, лишишься ты головы! — двинулся вперёд пегас, распрямив крылья. Крайние мечи начали скрежетать по стенам, остальные продолжили опускаться остриями вниз. — Никто не спасёт сегодня, увы! — вторая пара штыков замерла на тридцати градусах. — В гордыне своей высоко ты забрался, — третья остановилась на шестидесяти. — Но всё же зарвался. Ты слишком зарвался! — последняя двойка заскрежетала по полу.
Так он ещё и поэт! Интересно, а сказки не рассказывает?
С приходом сумасшедших мыслей крыша полетела ещё дальше, у меня вырвался безумный смех, а губы изогнулись в предвкушающем хищном оскале.
Что интересно, Эндерсон отразил мою мимику.
Секунд двадцать мы стояли, соревнуясь в безумии смеха и улыбок, но тут из бокового прохода донёсся жизнерадостный голос:
— Вот так, проходим, проходим! Да-да, вот так, прямо перед всеми! Вы уже пожилые, у вас есть право, да и привычка тоже!
Покосившись на имеющих право и привычку, я стал дышать через раз. "Пожилые" — это было ещё слабо сказано. Прущие табуном пони послепенсионного возраста выглядели так, словно они помнили... точнее не помнили — застали основание Эквестрии. Зомби, натуральные зомби, не хватало только завываний да стонов "Мозги!" От такого зрелища у меня пропало всё желание сражаться... да и жить, пожалуй, тоже. Сделав пару шагов назад, я поверх проходящего табуна посмотрел на Эндерсона. Судя по поникшим крыльям, на пегаса зрелище произвело тот же эффект.
Однако организм взял своё. Да и вид Эпплджек в роли экскурсовода придал некоторых сил.
— Что-то запал прошёл, — не смотря на это, моя реплика прозвучала жалобно.
— Да, у меня тоже, — кивнул эквезитор.
— Смахнёмся потом?
— Да, убью тебя позже, мерзкий монстр, — кивнул фанатик, доставая уже знакомую книгу.
— Тебе того же, зашоренный фанатик... — отозвался я. — Упс, тавталогия!
— Сейчас мы пройдём в следующую галерею, где вы увидите искусство и живопись. Которая, вроде, тоже искусство. Я не знаю, я деревенщина, я бескультурщина! — продолжала тем временем фермерша.
* * *
* * *
*
Эпплджек
Хана...
Мысль была короткой, но очень точно описывала сложившуюся ситуацию. Если Аритака устроит драку прямо в картинной галерее, то простым выговором он не отделается. И принцессы не могли вмешаться и предотвратить катастрофу. Специально подобранный магический, чтобы картины не выцветали, свет не давал теням ни малейшего шанса, а стены без окон — солнечным лучам. На ум пришло одно вынуждающее лгать и даже в чём-то подлое решение, после которого Аритака вполне мог обидеться. Но лучше пусть обидится потом, чем получит большие проблемы сейчас.
За время знакомства с жеребчиком девочки заметили одну его особенность. Точнее не одну, но в момент близкой и могущей обернуться катастрофой драки Эпплджек вспомнилась именно эта. Складывалась особенность из двух — или трёх, тут как считать — черт аритаковского характера. Первая — болезненная, порой доходящая до гордыни гордость парня, из которой проистекал страх стать беспомощным. Вторая, или же третья, практически противоположность первой, это способность представить себя на чужом месте. И эти крайности складывались в то, что Твайлайт называла мудрёным словом "геронтофобия". Не, с бабулей Смит, к примеру, парень общался вполне нормально. Но если ту навещала какая-нибудь знакомая ровесница, то жеребчик заметно грустнел. А уж после дома престарелых, куда компанию занесло в приступе благотворительности, Аритаку пришлось откачивать.
Приняв решение, фермерша поманила за собой дракончика и ускользнула в боковой коридор.
План удался!
Правда, после того как Эндерсон улетучился, до кобылочки дошёл один изъян: на пегаса зрелище могло и не подействовать, и тогда другу точно влетело бы.
