— У меня нет никакой дыры... в...кармане... — вор запустил руку в карман и изумленно уставился на собственный палец, торчащий из дырки.
— Значит, теперь есть. Ты трижды спешивался, и при этом два раза угодил в коровью лепешку ногой. А мошки? Сколько раз они попадали тебе в глаза?
— М-м-м... Дважды?
— Трижды! Для ловкого и наблюдательного вора, который ухитрился стащить у геоманта моей квалификации магический жезл так, что я этого даже не заметил, ты слишком уж неуклюж. Но я в это не верю, а это значит...
— Бить будешь, или заколдуешь? — хмуро поинтересовался Айвен, возвращая испускающий световые лучи жезл магу.
— Наоборот. Расколдую. Мне вот только интересно, кто тебе так качественно завязал узел удачи? Несвезлоха рядом с тобою нет, так что это или нефартовый наговор, или сглаз "на коровью кучу".
— И что это значит?
— Не везет тебе. Как правило, в каких-то мелочах, но иногда этот узел может цепляться и за линии судьбы, а это уже чревато последствиями посерьезнее. Вроде как оказаться не в то время не в той камере... Уверен, что тебе не всегда ветки в лицо лезли да мышеловки в обворовываемых карманах попадались.
— Ты откуда про мышеловку знаешь? — изумленно выпучил глаза вор.
— Я это образно сказал. А что — и впрямь было? Попробуй вспомнить, когда у тебя началась нескончаемая полоса неудач. Может, тебя перед этим кто-то проклинал, или ты перешел кому-то дорожку? Кто мог заставить тебя притягивать неудачу?
— Вспоминать всех, кто мне зла желает, это никаких пальцев на руках-ногах не хватит. Кажется, мне лет восемнадцать тогда было, я только-только воровскую лицензию получил, вступив в Гильдию. Словно Нефарт собственной персоной на плечо уселся.
— Никаких богов на твоих плечах не сидит, а вот удача твоя в узел скручена знатно. Видать, искусный вредитель поработал и славную порчу навел. Ты, случаем, колдуна-глазуна или чародея-малефика не обижал по молодости и глупости своей?
— Ты бы еще спросил, что я ел неделю назад, — фыркнул юноша.
— Вишневый пирог. Вон у тебя на рубашке пятно осталось от вишни, ему как раз неделя сроку.
— Послушай, — Айвен вдруг стал предельно серьезен, — а этот узел. Фартовый который. Его можно развязать? — в глазах его было столько мольбы и надежды, что геомант решил не издеваться и сказать правду.
— Я же сказал — расколдую. На это, правда, не один день уйдет, работа очень тонкая и кропотливая, но я уверен, что справлюсь.
— Спасибо.
— За что? Я же еще ничего не сделал?
— За то, что ты хочешь помочь. Знаешь, а ведь я раньше никогда не встречал таких людей, как вы с дядей. Которые готовы просто так помогать незнакомому человеку, да еще и зная, что он вор. И ничего не просить взамен.
— А с чего ты взял, что я ничего не прошу?
— И что же это будет? Какова цена твоей доброты? — юноша заметно напрягся.
— Ты позволишь мне осмотреть свою Печать. Хочу выяснить о ней как можно больше. Не исключено, что твоей жизни угрожает опасность.
— Надо же, какая проницательность! У меня в груди сидит осколок смертоносного селерита, а попятам идут уморыши с дарками, надеясь отпилить мне руку.
— Я имел в виду совсем не это. Твоя Печать. Такой просто не может существовать. Ни один Писарь не смог бы нанести ее на тело, не сойдя с ума и не сгорев от такой силы. Слишком сложный рисунок, и он слишком переплетен с твоими мантическими потоками. А это может быть очень опасно...
— Что ты, что дядя — любите вы страшилки рассказывать, — "пузырь" вздрогнул и машинально ухватился за запястье, — Хорошо. Я разрешу ее посмотреть, но не более! Ты же сам сказал, что она слишком связана со мной.
— Этого мне будет достаточно, — подозрительно быстро согласился Мэт, — А теперь давай пообедаем и снова в путь...
Как и говорил маг, затемно они добрались до границы и остаток пути проделали, ориентируясь на огни города. Боровинки были небольшим городком у самой границы, и через нее пролегал один из двух торговых путей, соединяющих Хеон и Арланию. Разумеется, это был не прославленный Малахитовый тракт, но место было оживленным даже в это время суток.
Прямо у тракта торговцы разбили несколько лагерей. Огни стояночных костров змейкой вытянулись в сторону Хеона — древнейшего королевства континента, "страны безбородых чародеев и летающих ковров", как его называли. Путники же с другой стороны заставы предпочитали открытому воздуху, свирепым комарам и костровой еде селиться в гостиницах, коих в крошечных Боровинках было даже слишком много. Правда, замена была сомнительной: душные тесные комнатушки, кишащие клопами постели и сомнительного качества стряпня были обычными 6атрибутами местных постоялых дворов.
Впрочем, надолго путники здесь задерживаться не собирались — одну ночь переждать, а уже завтра, благодаря канцелярской татуировке Мэта, они будут по ту сторону границы, без лишней бумажной волокиты и ожидания своей очереди. Поэтому Айвен отправился снимать комнату в ближайшей гостинице, а маг оформлять проездные документы на двоих.
К сожалению, как и всегда, жизнь внесла свои коррективы.
— Тебя здесь уже ждут. Двое дарков и целый жрец Тьмы круглосуточно дежурят на заставе, проверяя всех выезжающих, — с порога ошарашил Айвена новостями геомант.
— Настоящий жрец? А куда смотрит стража? — не поверил юноша.
— Нет, дарки с собой куклу притащили, чтобы тебя попугать. Разумеется, настоящий. И стража с ними заодно. А еще по всем городу шныряют и вынюхивают теневые крысы. Не понимаю, что здесь вообще творится. Словно возвращаются Смутные Времена...
Мэт снял с пояса сумку и вытащил из нее жезл и несколько крохотных зеркал.
— Помоги мне! Нужно немного передвинуть шкаф вон в ту сторону, и переставить табуреты к западной стене. Ты будешь спать на этой кровати, но сперва разверни ее изголовьем к двери, — скомандовал он, и вор, тяжело вздохнув, начал двигать табуреты.
Сам же чародей принялся расставлять по комнате зеркальца и раскладывать уже знакомые юноше камни. Затем он занавесил окно куском плотной ткани, прочертил несколько меловых полос вдоль стен и закрепил светоносный жезл прямо на двери.
— Что ты делаешь? — поинтересовался Айвен.
— Уничтожаю тени. Крысы перемещаются проникая в любое место, где есть достаточно густая тень, — геомант коснулся жезла, и из него ударили три тончайших луча, вонзившись прямо в зеркала, поставленные у стен. Отразившиеся лучи, в свою очередь, тоже раздвоились и отразились от других зеркал. Не прошло и мгновения, как комната оказалась исчерчена лучами, и все тени действительно рассеялись.
"Пузырь" мысленно прикинул, есть ли где-нибудь место, где может быть тень. Как оказалось, таких мест осталось немало, просто там не было предметов, которые могли бы отбрасывать тень.
— А ходить мы теперь по линиям будем? — хмыкнул он.
— Зачем это?
— Чтобы тень не создавать. Вот, смотри, в этом углу все лучи находятся с запада и юга, а значит встав вот сюда... — юноша поднялся с кровати и встал в названное место. Посмотрел на пол. Тени не было. — Ладно, твоя взяла. Это все?
— Пожалуй, передвинь еще раз шкаф. Вон туда. Да, именно так. А теперь немного левее... Попробуй его повернуть вот так... С тобой приятно иметь дело — понимаешь все с полслова! И немного сдвинь его к стене. Вот! Идеально...
— Вообще-то, он здесь стоял с самого начала, — недовольно пробурчал Айвен, порядком уставший от всех этих упражнений по перетаскиванию шкафа куда-нибудь.
— Да? Значит, спать ты сегодня будешь крепко.
— Опять твоя геометрическая мантика?
— Нет. Банальная усталость, — Мэт улыбнулся. — А завтра с утра я займусь твоим узлом удачи. Мне и самому не терпится попробовать его распутать.
— Ты раньше этим когда-нибудь занимался?
— Проклятиями на неудачу? Нет. Но все когда-нибудь бывает впервые...
— С дарками-то что будем делать? И с этим каббровым жрецом?
— Ты задаешь слишком много вопросов. Давай о проблемах завтрашнего дня будем думать уже завтра, хорошо? — отмахнулся маг и принялся разбирать свою постель.
— Надеюсь, храп это у вас не семейное? — поинтересовался Айвен.
— Скоро узнаешь, — загадочно улыбнулся Мэт и принялся забирать свою постель.
Юноша вытащил из кармана восковую спираль и задумчиво посмотрел сначала на нее, а потом на своего спутника...
Утром их разбудил рев какого-то животного. Создавалось впечатление, что под окнами расположился целый звериный оркестр, и именно сейчас его участником вздумалось устроить репетицию. Судя по нестройности рева и воплей, музыканты этого "оркестра" сегодня не только впервые друг друга увидали, но и поют впервые в жизни.
— Клянусь Мристым Иггром, похоже, целая стая проклятых каббров сегодня решила устроить нам расчудесное утро! — не открывая глаз процедил вор. — Эй, Мэт, ты у нас по чародейской части. Ну-ка, кинь за окно пару Огненных Шаров, или как там у вас это заклинание называется?
— Ты меня с кем-то путаешь. Шары — это по части стихийников.
— Странно. А я почем-то был уверен, что общий курс боевой магии вам читали.
— А я много прогуливал, — хмыкнул геомант, но к окну все же подошел. Закрыл его, потом снова его немного приоткрыл. Перевесил занавеску, защемив один из ее углов. Хлопнул ладонью по подоконнику, подняв в воздух облако пыли, и, наконец, положил на него несколько своих камней.
Звуки стали заметно тише, но полностью не умолкли.
— А вот с запахом подобный фокус вряд ли удастся, — с сожалением произнес он.
— С каким еще запахом? — переспросил Айвен, но тут порыв ветра, протиснувшийся в окно, донес до него... Нечто. Сложно было назвать это вонью, потому что запах был настолько силен и плотен, что его было впору выбрасывать за окно лопатой.
— Там цирк приехал. Акробаты, укротители гармов, бородатая женщина, пожиратели огня и змей... — перечислял Мэт увиденное. — Каббров нет, кто бы это ни был...
— Жареную змею я сейчас и сам проглочу! А у моей приемной тетки Брузильды были такие усищи, что из них можно было и косу, и бороду заплести. Так что предлагаю спуститься вниз и поесть, — юноша ловко вскочил с кровати, но ноги его подкосились, и он покатился по полу, держась за живот и почему-то смеясь.
— С тобой все в порядке?
— Со мной — да. А вот с тобой, — отсмеялся наконец-то Айвен. — Ты себя видел?
— А что не так? — удивленно осмотрел себя маг.
— Ты в сорочке.
— Я всегда сплю так.
— В розовой.
— Розовый цвет навевает спокойные сны.
— С длинными кружевными рукавами.
— Отличная ловушка для кошмаров. Кстати, поэтому они синего цвета с серебром.
— А еще она... женская! И рукава у нее белые, а не синие.
— Э-э-э... не нашелся что ответить его собеседник. — Действительно. Хм. То-то мне сегодня снился... Впрочем, это неважно.
— Хочешь сказать, что это не твоя?
— Она не моя! Ты же видишь, кружева белые. Ни один нормальный геомант на ночь не оденет такое!
— То есть, ты хочешь сказать, что женскую сорочку с синими рукавами нормальный геомант на ночь оденет? — выдавил из себя юноша, снова давясь от смеха.
— У меня есть две версии случившегося, — не слушая его, продолжил Мэт. — Или госпожа Мурелье сегодня и вчера выспалась просто чудесно. Или один наглый и вороватый э-э-э... вор, который сейчас смотрит на меня невинным взглядом, неудачно пошутил и очень хочет, чтобы вино у него во рту превращалось в уксус, а мясо — в ячменную кашу.
Смех резко оборвался.
— Не надо в ячменную. Это действительно сделал не я.
— Рассеянность, это не фамильная наша черта. Профессор Ройбуш серьезно пострадал во время осады Ризвеня. Помогал жителям замка удерживать стены, понесло же его туда на старости лет. Боевое заклятие ударило в стену прямо под ним, удалив целый кусок из-под ног и лишь чудом не зацепив его. Иначе было бы у меня пол дядюшки.
— Извини. Я не знал... — веселость его как рукой смахнуло.
— Да ладно, можешь не извиняться. Все равно тебе еще чесоткой до обеда маяться.
— Какой еще чесоткой? — Айвен почесал колено и с удивлением уставился на свою руку. Второе колено тоже отчаянно зачесалось.
— Ты чеши, чеши, это действительно помогает, — щеголь начал одеваться. На этот раз он выбрал одежду пастельных тонов, украшенную вышивкой. — И одевайся, нам пора.
— Куда?
— В цирк. Я знаю, как тебя переправить через границу, — Мэт застегнул камзол и вышел.
Глава 13. Преодолевая границы.
"— Ой, пап, смотри, какая смешная обезьянка!
Только почему она такая зеленая и не в клетке?
— Это потому что я не обезьянка, а гоблин!
И отойди в сторону, я под тобой пол помою..."
Подслушано в цирке
Вор и чародей стояли перед клетками с разнообразным зверьем. Кого здесь только не было! Айвен то и дело порывался посмотреть то на пятнистых медведей из империи Цинь, то на длинношеих руссохов, привезенных с Черного Континента, то во всю глазел на волшебных гиппогрифов — крылатых лошадей с птичьими головами. Но Мэт цепко ухватил его за руку и не отпускал ни на шаг, к большому неудовольствию юноши.
Геомант остановился перед клеткой с гармами. Огромные, ростом по грудь человеку, черные псы не спускали с него глаз, а по мощным клыкам обильно стекала слюна. Боевые хелицеры то и дело выдвигались из их нижней челюсти, выдавая крайнюю степень ярости этих животных. Считалось, что гармы — это дальние родственники маргармов, Пылающих Псов, охраняющих огненные врата Нижнего Мира в некоторых религиях. Почему-то, чем ближе к людям и чем свирепее были какие-нибудь твари, тем больше адептов привлекали к себе храмы, частью религии которых эти чудовища являлись.
"...Взять, к примеру, жрецов-тарзанитов. Их божество Тар Заон, один из владык джунглей и водопадов Черного Континента, мало популярен среди жителей Амальгара. Точнее, в него здесь вообще никто не верит. Зато на Обезьяньем острове, расположенном всего в дне пути от южных берегов Арлании, ему поклоняются все без исключения. Еще бы — воплощением Тар Заона считается большая черная горилла, которых на острове живет огромное количество. Свирепые обезьяны часто похищают жителей деревень и держат несчастных в страхе — как тут не броситься в ноги ухмыляющемуся богу в львиной шкуре?
Вот и бросаются, и бросают ему под ноги щедрые дары, пытаясь экспериментально выяснить предпочтения повелителя лесов и свирепых горилл. Как выяснилось, ничто человеческое богам не чуждо, а Тар Заон оказался большим любителем большегрудых молоденьких островитянок, спелых бананов и совсем не дурак выпить. Только ради него пришлось жителям Обезьяньего острова освоить разнообразные методы выгонки и перегонки винограда, бананов, манго, кокосового молока и прочих фруктов.
Когда после очередного обильного жертвоприношения, добрую половину которого составляют всевозможные вина, по всему острову разносится божественное "А-а а-а-а-а а-а-а, а!!!", местные жители радостно улыбаются: их подношение пришлось по душе богу. Правда, на следующий день даже самые злобные гориллы стараются забиться под какой-нибудь камень и не высовываться оттуда: мучаемый воистину божественным похмельем владыка джунглей непредсказуем и беспощаден. Зная это, поселенцы загодя прикатывают к жертвенному алтарю бочки с кислым виноградным соком и маринованными фарюками..."