Айвен грустно усмехнулся. Перед его внутренним взором возникла прекрасная Фелина Урс. Ее зеленые глаза и чарующую улыбку он до сих пор видел в своих снах. Торговка и дочь начальница городской стражи — да, такая никогда не станет женой вора.
— А я предлагаю тебе службу в самой могущественной организации королевства! Достойный заработок и такие полномочия, которые тебе и не снились. Купишь себе домик с цветущим садом и злой собакой, сам выберешь прикрытие. Хочешь, устроим в городскую стражу капитаном, а хочешь — получишь собственный трактир! Маленький...
Юноша задумался. С одной стороны, прежняя жизнь ему была по душе, хотя и не все было так радужно. Тогда как за последние дни с ним что только не пытались сделать люди и нелюди! Помогать людям? Всю свою жизнь он помогал только одному человеку — самому себе. От размышлений на него накатила слабость и голова начала кружиться. Мэт подставил ему свое плечо, и Айвен благодарно кивнул, опершись на геоманта.
Приступ напомнил ему о нарисованной Альбером Печати. Той самой, которая должна была улучшить его самочувствие. Он попытался отыскать ее и тут же почувствовал. Ощущения были несколько иными, чем от Печати Тьмы — словно какой-то невиданный цветок пустил корни в его мана-контур и замер в ожидании, когда хозяин напоит его этой силой. Айвен до сих пор не делал этого — обычно Печатью управлял Князь, распоряжаясь магическими силами юноши по своему усмотрению и изменяя рисунок так, как этого требовала ситуация.
Вор "нащупал" Печать на своем теле и направил туда поток силы, напитывая этот необычный "цветок" маной. И он словно расцвел, наливаясь силой и оживая. А вместе с ним начал оживать и сам Айвен. Кровь его быстрее побежала по венам, разгоняя усталость и снимая боль. Живительная сила татуировки вливалась в него, и это ощущение одновременно пьянило и бодрило.
— Ну как, лучше? — заметив, как повеселел юноша, догадался о причине его хорошего самочувствия маг. — Отличная штука, жаль, что она одноразовая. Как и любая достаточно мощная Печать, вроде Феникса.
Поток исцеляющей силы начал таять, а потом и вовсе пропал. Вместе с ним исчезло и ощущение присутствия Печати.
— Надеюсь, теперь ты сможешь дать мне ответ?
— Да. Смогу.
Внезапно накатившая уверенность была вызвана не только действием татуировки. Он вдруг вспомнил ощущение могущества, которое дарило ему использование Печати Тьмы. Вспомнил поверженных врагов и преодоленные опасности. Последние несколько недель были насыщены множеством невероятных приключений и событий. Он приобрел новых друзей и врагов. И впервые осознал, что способен добиться чего-то большего, чем просто прозябать в Кияже, водя за нос Гильдию и городскую стражу. Что он знал и видел раньше, чем жил? Юноша ощутил вкус жизни — другой, настоящей. И этот вкус ему понравился, хотя это и казалось невероятным!
Похоже, все эти мысли отразились у Айвена на лице, и Мэт расслабился. Геомант протянул ему руку для пожатия и улыбнулся:
— Добро пожаловать в наши тайные ряды, дружище.
— Да уж. Я решил, что смерть и последующее воскрешение — достойный повод начать свою жизнь сначала, с чистого листа. Кстати, а как там наш зеленый жрец? — поздновато спохватился юноша.
— Да вот он, рядом с тобой лежит и делает вид, что до сих пор без сознания. Пришел в себя, как только Князь покинул твое тело. Это ведь он отключил гоблина, верно?
— Эй, Хныга, хорош дрыхнуть! — окликнул гоблина Айвен.
— Моя совсем больше не спать! — встрепенулся тот и попытался встать. — Никогда больше!
— Ты только посмотри на него, — геомант удивленно склонил голову, — Улыбается, словно познал смысл жизни или побывал в гареме хешемского халифа. Эй, зеленый, ты чего так скалишься? Хороший сон увидел?
— Хныга видел шибко плохой сон, — довольно заявил гоблин.
— Тогда почему так улыбаешься?
— Хныга теперь тоже говорил с Великий Змей! Хныга играл с ним в карты!
Айвен с Мэтом переглянулись, подмигнув друг другу. Вор покрутил пальцем у виска и поинтересовался:
— Ну и как? Кто кого?
— Кажется, Хныга выиграл... — с этими словами гоблин запустил руку под свою рясу и что-то вытащил из ее складок.
На солнце сверкнули чешуйки: на ладони жреца лежала фигурка змеи, искусно выточенная из янтаря. Лицо проводника сначала потемнело, а потом побледнело. Он бессильно уронил руки и застонал:
— Хныга совсем дурак! Зачем играл? Зачем выиграл?
— Подумаешь, бога в карты выиграл, — пожал плечами Айвен. Гоблин еще громче застонал в ответ, — Эй! Погоди-ка. Ты что — жульничал, что ли?
— Хныга думал, так честно будет, — пролепетал жрец, — Нечестно, когда великий бог против простой глупый гоблин играть. Надо, быть хитрый и ловкий гоблин, чтобы играть с Великий Змей честно.
— И ты, хитрый и ловкий, обманул самого Моако и выиграл вот эту штуку? Ты очень смелый гоблин, — с уважением заявил юноша. — И не страшно тебе теперь засыпать будет?
— Сильно-сильно страшно, — честно сознался тот, — Хныга теперь никогда спать не станет, чтобы Великий Моако не приснился Хныге.
— Это правильно, — согласился юноша и повернулся к Мэту, — А как же Гаррет? Думаешь, Гильдия так просто отпустит меня?
— Насколько я знаю, тебя из нее с треском вышибли. В любом случае, с твоим опекуном Канцелярия договорится, об этом не беспокойся. Это все, что тебя беспокоит?
— Нет. Есть еще кое-что.
— Да?
— Каббр...
— Что-то случилось? — забеспокоился маг, услыхав излюбленное ругательство вора.
— Я имею в виду скакуна. Можно устроить так, чтобы он остался моим?
— Даже и не знаю. Посмотрим, что тут можно сделать, — усмехнулся Мэт и положил руку на плечо юноши. — Если честно, то я даже рад, что ты теперь с нами. Правда, тебе придется избавить от некоторых твоих привычек. Например, нужно будет что-то сделать с твоей одеждой.
— Эй-эй! Между прочим, я в ней час назад валялся, разбившийся о скалы! К тому же, на себя посмотри. Павлин удавился бы от зависти на собственном хвосте.
— Хватит болтать. Пошли лучше посмотрим, что нам оставил в наследство покойниый Первопечатник. А заодно попросим Альбера нарисовать тебе несколько Печатей, чтобы ты с их помощью смог живым выбраться из Мурлока.
И они вместе зашагали ко дворцу, улыбаясь каждый своим мыслям.
А под раскидистым дубом продолжал размеренно маршировать голем, на кристальной груди которого тускло светился розовым светом вычурный рисунок...
Эпилог
"Миром правит любовь — любовь к деньгам и власти!"
Неизвестный король.
Старый пес давно учуял запах этого человека, запах, знакомый ему еще из той, прошлой жизни, но от своего занятия он и не думал отрываться. Бывший королевский стравник ел. Насыщался изысканнейшим куриным бульоном с косточкой, приготовленным королевским поваром специально для него.
— Гхм, — кашлянул человек за его спиною, — Кэр, имей совесть. Я конечно, понимаю, что ты заслужил это угощение и множество прочих привилегий, но стоять, повернувшись задом к самому королю — это уже попахивает оскорблением Моего Величества.
"Кэр", — он так давно не слышал этого имени! Своего имени. Сначала запах из прошлого, потом звуки... И этот человек... Подаренное угощение встало поперек горла, и пес неторопливо повернулся.
— Надо же. Кто мог подумать, все так сложится, — король Гельмут подошел к кобелю и присел рядом с ним на корточки, — Ты столько раз спасал моего отца, и вот теперь я тоже перед тобою в долгу. Я был молод и глуп тогда... — он вздохнул и положил ладонь на спину пса.
Животное вздрогнуло, но не отодвинулось. Пес даже не обнажил клыков — человек пах миролюбиво, и не желал зла. Человек из прошлого, которое давно уже начало казаться сном. Таким далеким и нереальным.
— Знаешь, Кэр, а ведь у меня до сих пор нет друзей. Ни одного человека, кому я мог бы доверять. Никогда не думал, что корона окажется такой тяжелой ношей Даже просто поговорить по душам — и то не с кем.
Пес чихнул и осторожно выбрался из-под руки человека.
— Не знаю, сможешь ли ты простить меня... Ты можешь уйти в любой момент, и никто не станет держать тебя. И гнать тоже. Хочу предложить тебе снова стать королевским стравником и охранять мою жизнь от убийц. Уверен, что ты справишься с этим лучше, чем кто бы то ни было. Получишь собственную комнату, шелковую постель, любую еду на твой выбор, новый ошейник, — Гельмут потянулся к выцветшей синей ленте, плотно обхватившей шею пса, но животное вдруг зарычало, а по застежке ошейника пробежала искра.
— Ваше Величество, нам нужно идти, — заглянул в дверь гвардеец.
— Выйди вон. Не видишь, Наше Величество изволит благодарить героя!
Стражник тут же исчез, а король снова повернулся к псу.
— Ладно. Выбор остается за тобой. Ошейник, пожалуй, трогать не стану, ведь тебе его подарил мой отец верно? Сейчас я уйду и вернусь вечером. А пока что с тобою тоже кое-кто хочет побеседовать.
Король встал и вышел из комнаты.
— Только быстро, — раздался его голос, — у меня сейчас встреча с послами из Даркилона, и мне не хотелось бы проводить ее без моего телохранителя.
Дверь снова скрипнула, и в нее вошел молодой человек в форме королевской охраны и с капитанскими знаками различия.
— Привет, блохастый, — протиснулся между дверью и новоиспеченным капитаном неугомонный Рик. Он все еще прихрамывал, несмотря на усилия королевских целителей, — А мы тут с лейтом... то есть с капитаном решили тебя навестить.
— У нас тут есть для тебя кое-что. Ребята собрали, всем отрядом, кто выжил. Ты ведь нас на своем хвосте из такой мясорубки вытащил, что... — Беример махнул рукой, словно отгоняя неприятные воспоминания. О том, что именно пес их в эту бойню и затащил, никто не упомянул.
Рик, обзаведшийся нашивками лейта и занявший в отряде место своего командира, вышел вперед и положил на пол сверток, источавший воистину божественный аромат. Пес медленно подошел к подношению и ткнул его носом. Сверток развернулся, и из него вывалились свежие плохо обглоданные кости. Много костей.
— Угощайся. Не королевские харчи, конечно, но зато от них и брюхо пучить не будет, — подмигнул собаке Рик.
Кобель с урчанием набросился на угощение, уже не обращая внимания на воинов.
— Кэр. По-эльфийски это значит "верный мне", — заметил Беример, и два приятеля, переглянувшись, тихо вышли из комнаты...
Едва голоса в коридоре стихли, часть стены позади хрустящего костями пса отодвинулась в сторону, и из тайного хода вышел человек, очертания фигуры которого искажало магическое марево. Незнакомец подошел к стравнику, который с неохотой оторвался от угощения, и наклонился над животным:
— Прекрасная работа, славный пес. Свою роль ты сыграл блестяще! — голос загадочного визитера тоже был искажен магией, — Так что вот эту вещь я у тебя заберу, — с этими словами он снял с шеи пса ошейник и нацепил вместо него точно такой же.
Зверь снова вернулся к трапезе, а человек исчез в тайном проходе...
...Верховный Канцеляр спрятался за стопками бумаг, лежащих на его столе. Он шелестел свитком, изучая отчет сидевшего напротив него Историка и изредка издавал нечленораздельные звуки, означавшие восхищение, неодобрение или сожаление — в зависимости от того места в отчете, которое он изучал. Глава Тайной Канцелярии всегда был очень эмоционален, и даже сухие отчеты складских ревизоров изучал так, словно перед ним свежая баллада о похождении Артура-Драконоборца.
Автор же этого документа тихо сидел в уютном кресле и потягивал густое вино из хрустального бокала. Этим он занимался уже около часа. Именно столько времени назад стратег предоставил доклад своему начальству. Стороннему наблюдателю показалось бы странным, что за все это время Историк даже не прикоснулся к кувшину с вином, стоявшему на столе, чтобы наполнить свой бокал. Те же, кто попадал в этот кабинет по долгу службы, знали о необычный свойствах бокала, вино в котором не исчезало, сколько его не выпей. Одни считали, что при этом почему-то пустели бочки в королевских винных погребах, а другие — что в вино превращается сам воздух. Были еще и третьи, но их версия звучала не только еще менее правдоподобно, но и слишком мерзко...
— Итак, — произнес вдруг Верховный Канцеляр, закончив читать доклад, — я вижу, что ваш безумный план увенчался успехом.
При этих словах хрустальный бокал, который сжимал в руке стратег, вдруг похолодел и стремительно опустел. Это был знак, что ожидание закончилось, и сейчас его ждут многочисленные вопросы, на которые лучше иметь ответы и, желательно, по нескольку на каждый.
— Ну почему же, с вашего позволения, безумный? — вскинул бровь Историк.
— Потому что никто в здравом уме и трезвой памяти не смог бы придумать этого и, тем более, претворить в жизнь, поставив под угрозу благополучие стран всего континента!
Стратег улыбнулся и с сожалением посмотрел в пустой бокал. Перевернул его и потряс, но вино так и не появилось.
— Впрочем, он безумен ровно настолько, насколько и все прочие ваши стратегемы, — примирительно заявил Верховный, — которые, как мы все знаем, тоже были успешны.
Посетитель рассеянно кивнул и попытался пальцем дотянуться до дна бокала.
— Итак. Теперь у нас есть секретное оружие, которого боится сама Тьма, и несколько созданных специально для борьбы с ее порождениями Печатей, — Канцеляр встал, сжимая в руке свиток с докладом и тряся им, — Мы заключили — первыми на всем Амальгаре! — с Госпожою не просто мирный договор, но и военный союз. Испытали в действии, и успешно, прошу заметить, одну из Великих Печатей. А еще чужими руками разделались с этим выскочкой Первопечатником и заполучили в свои ряды весьма перспективного молодого человека. Я ничего не упустил?
— Э-э-э... С вашего позволения, мы предотвратили войну с Даркилоном и его новым хозяином, который наверняка занял бы Трон Теней.
— Для этого было достаточно просто арестовать и казнить Аннарена в тот день, когда вы доложили мне о его тайном визите в Даркилон. Как давно это было?
— Боюсь ошибиться, но, кажется, двадцать лет назад. Да, именно столько. Я думаю...
— Двадцать лет! Ты ведь был тогда еще Геометром, верно? — стратег утвердительно кивнул, и Канцеляр продолжил, — Два десятка лет мы наблюдали, пытаясь понять, к чему все эти его исследования и постоянные поездки по всему Амальгару. Должен заметить, что в лице этого молодого человека мы потеряли великого Писаря. Да и его брат был отличным парнем.
— С вашего позволения, оба брата были старше меня. А я ведь уже тогда был далеко не молод.
— Эльфийская кровь, — с пониманием заметил Верховный. — Я помню, как удивился твоей настойчивой просьбе не арестовывать Аннарена, а проследить за ним. Уже тогда в тебе проснулся великий стратег...
— Вы слишком высокого мнения обо мне, — склонился тот в почтительном поклоне.
— Разве? Ты разработал великолепную стратегему. Искусно подобрал и привлек исполнителей. Кстати, объясни мне вот что. Допустим, с молодым Геометром все понятно. Но как ты убедил Гаррета подыскать для нас хорошего "пузыря"? Если я не ошибаюсь, он указал нам на своего протеже, приемного сына?
