Сломанные сказки

Сказка вторая. Алая Шапочка

От каждого шороха, от каждой мелькнувшей над кроватью тени, от каждого ветряного скрипа становилось так страшно, что даже тёплое байковое одеяло, что подарила ей бабушка, не спасало. А ведь должно было. Никак не могло быть иначе — ведь вера в силу предков ничуть не угасла. Бабушка была сильной, куда сильнее матери и уж куда сильнее её самой.Изогнутая ветка дерева отстукивала дробь на стекле вместе с каплями начинающегося дождя.Девочке было страшно. Она шептала заклятия, разученные прошлой весною, но скалящаяся волчья тень на стене никуда не исчезла.В раскате грома послышалось глухое рычание. Совсем близко, ещё чуть-чуть......Далеко в лесу, в своей маленькой лачужке проснулась Эбенгратт, самая могущественная колдунья на многие мили вокруг. Сердце её ухало и стучало как бешеное. "Беды не миновать." — говорило её чутьё, и Эбенгратт всей душой старалась ему не верить.В деревнеЖила-была в одной крохотной деревеньке с очень милым названием "Белые выселки" маленькая девочка, такая хорошенькая, что лучше ее и на всё свете не было. Бы. В идеале всегда есть одно маленькое "но" — девочке снились кошмары... Ну и что, спросите вы? Вы были бы правы, если бы девочка не была потомственной ведьмой. Самой что ни на есть настоящей. Не из тех, что голышом танцуют под луной и объезжают на шабашах чёрных козлов, но тоже не совсем обычной. Издавна считалось, что семья этой девочки оберегала деревню от всяческих бедствий, будь то неурожай, ураган или разбойники. А потом пришли волки.В лесу волки жили всегда, и в течении долгого времени вели борьбу с пастухами и лесорубами. Но волков, подобных этим, никто раньше в здешних краях не видывал. Эти были огромные, чёрные, словно вывалянный во тьме уголь твари с горящими глазами и столь громким воем, что от него лопались барабанные перепонки. И охотились они исключительно на людей. . Уж чего только не перепробовали напуганные жители деревеньки, прежде чем начать организовывать походы в лесную избушку старой колдуньи. Только вот люди из леса не возвращались. И помощи ждать было совсем неоткуда.В дом к дочке Эбенгратт уже ни раз стучались, но обычно приветливые хозяева не спешили открывать дверь. И только когда на пороге появилась невысокая фигурка в красном плаще, дубовая дверка тут же приоткрылась — ровно на столько, сколько было нужно стройному незнакомцу для того, чтобы проскользнуть внутрь.— Я так рада, так рада... — запричитала мать, молодая ещё ведьма в нарядном фартучке с вышитыми на нём козлятами. — Даже не представляете, насколько это важно. Бедная моя матушка уже недели две как без своих любимых пирожков сидит, прямо умаялась, наверное... Я быстро, быстро совсем, сейчас...Женщина убежала на кухню, к разогретой печи, а Вера откинула с головы красный капюшон и вздохнула. Всё это ей совсем не нравилось. Заменять в сказке маленькую девочку — ничего особо замечательного в этом нет. Тем более, мама её, по всей видимости, уже давно выжила из ума. Ну зачем в лесную чащу нести какие-то там пирожки на ужин могущественной волшебнице — да ещё и с капустой? От одной мысли о такой начинке Веру пробрала дрожь — она с детства не любила капустные пироги.Матушка быстренько обернулась с корзинкой, накрытой красным лоскутом и быстренько вытолкала Веру в прохладу наползающего на деревеньку вечера.Заколоченные ставни, запертые на десятки замков и запоров двери — Белые Выселки не просто переживали нелучшие времена, скорее всего деревеньке скоро придёт конец. Уже сейчас некоторые семьи решились на отчаянный шаг — снарядили повозки, чтобы отправиться в ближайший город. Так шансов добраться до цели куда больше, особенно, если нанять парочку сорвиголов для охраны. Были ведь и такие — порою люди прислушиваются к жадности куда чаще, чем к здравому смыслу.Мимо одной из таких повозок и прошла сейчас Вера: на многочисленных тюках сидели дети со спутанными волосами и испуганным взглядом, какой-то мужлан в бурой шляпе и с золотым зубом проверял ружьё, а местный священник, к которому стали обращаться только теперь, в моменты бедствия, когда древние силы уже не помогали, мрачно и торжественно обмахивал собирающихся в путь какой-то дымящейся хворостиной.Вере предстояло пройти путь до избушки Эбенгратт в одиночку — и даже с её неслабыми физическими данными, она не могла не испытывать страха. Такой, наверное, охватывает всякого, когда приходится смотреть в светящиеся лунным золотом глаза приближающейся опасности — или даже смерти. Она бы сейчас была даже не против общества Бена Фэнхуана — но того отправили в другую Дверь, тоже в одиночестве. На них возлагают слишком большие надежды. Пусть она всего о Бене не знает — но она абсолютно точно уверена, что при встрече с проблемой, требующей вмешательства высоких моральных чувств, он спасует. Впрочем, как и она. Самой большой трудностью в работе на Башню было не то, что всегда был шанс погибнуть при исполнении, а то, что шанс поступиться своими принципами и своими чувствами был ещё более высоким. Представлять, каково выходцам из-за Дверей, было вообще непосильным занятием для девушки. Вырванные из мира, живущего по чётким правилам, сломленные пошедшим наперекосяк сюжетом, такие люди (и нелюди, самой собой) чаще всего сходили с ума — или оставались в Башне. Больше им податься было некуда. Лично Вера не знала никого — видела мельком Ягвиду — но та, скорее всего, вообще ни на кого не была способна произвести положительное впечатление. Главными причинами тому являлись крайняя враждебность во взгляде и четыре фута протеза вместо левой ноги.Девушка помнила, с каким смешливым взглядом та притащила ей свёрток с одеждой — красный плащик, маленькая шляпка, костяная трость и корсет были необходимыми атрибутами для входа в сюжет этой сказки. Вера подозревала, что в её назначении на эту Дверь ещё и фамилия виновата — уж очень она подходила к атмосфере. Вера Алая, как же. А давайте-ка отправим её с волчьими набегами разбираться?Правила, правила... Никто не смеет нарушать порядок вещей и последовательность, пока не найдётся провал — та часть сказки, с которой всё пошло не так, первопричина бедствий. Помнится, в "Волке и семерых козлятах" сами козлята-садисты были таким "провалом". Пришлось их попросту изолировать от матери и от окружающих, прежде, чем они смогли добраться до любого Волка.Вера покрепче сжала в руках корзинку, поудобнее перехватила трость — так, чтобы при случае легче было отбиваться — и сделала свой первый шажок на пути в лесную чащу.В красной мглеОна никак не могла понять, откуда взялся этот мелькающий среди тёмных крючковатых веток-лап яркий лоскут ткани. Красный был всегда её цветом. Только её. Он приманивал силу, он взывал к предкам, он лучше всех рассеивал тьму и уничтожал свет... Он так шёл к её глазам, в конце концов. И только он помог ей избавиться от страха. Жаль, что не до конца... В лесу всё ещё витал волчий дух, всё ещё пугал своей серой душой и совсем человеческими глазами. В каждом клочке ночи чудился ей звериный силуэт, за каждым кустом слышалось рычащее дыхание... Нужно было как можно скорее пустить по его следу заклятья...Девочка схватилась за покрытую красным палевую шерсть и притянула морду клыкастого ужаса прямо к своим глазам.Верная древнему слову стая вскоре разбежалась по тёмным лесным тропинкам, а сама Красная Шапочка поднялась с земли, стряхнула с передничка пыль, взяла свою маленькую корзиночку и отправилась по той дорожке, которая вела прямиком к домику её бабушки.В лесуВера жалела, что не умеет видеть во тьме так же хорошо, как Фэнь — этот вообще практически никаких неудобств ночью не испытывал, судя по тому приключеньицу за Дверью, когда им пришлось доставать с неба звезду. Девушка же постоянно спотыкалась о части механизмов, разбросанных по всему городу, а однажды чуть не свалилась в Часовую пропасть. Если бы не бывший с ними тогда безымянный герой, лица которого они так никогда и не увидели, то Вера бы в лучшем случае переломала руки-ноги, а в худшем — и вовсе распрощалась бы с жизнью.В этом лесу было бы жутко, даже если бы девушка не знала, что её могут подстерегать человекоядные волки. Луны не было видно — она скрылась за облаками — и только узкие полоски ореолов над ними освещали тропинку, по которой подобно змеям расползлись корни деревьев. Ветки их постоянно норовили зацепить Веру за плащ или юбку — и оттого лишь усиливалось их сходство с цепкими руками невидимого ужаса. Вот теперь Вера бы не отказалась даже от самого короткого виденьица, хоть и ненавидела их всей душой.Это тоже было одной из эгоистичных причин её принятия в Башню — способность к ясновидению.Чёрт его знает, откуда в Вере такая сила взялась — родня её не отличалась чем-то подобным. По крайней мере в тех поколениях, про которые она знала. Сатоена, главу Башни, тогда очень заинтересовала девчонка, предсказывающая будущее. Сначала Веру Алую определили в отдел Информации, но уже совсем скоро, когда стало понятно, что контролировать своё умение девушка не умеет, её перевели в Песочный отряд и даже сделали командиром. Она обладала всеми лидерскими качествами — кроме терпения, пожалуй — но в работе с тем же Фэнем, к примеру, темпераментность шла лишь на пользу. Кстати, подолгу с Песочным отрядом не мог работать ни одни информатор и ни один наблюдатель. Потому на постоянной основе в "Песке" были только разведчик, Бен Бенну Фэнхуан, и командир, Вера Алая. ( Настоящая фамилия коей, к слову, была вовсе не "Алая", а более приземлённая "Шапочкова", но за каждое упоминание последней Вера прицельно била пяткой в нос. )Вызвать видение Вера могла лишь только в очень спокойной обстановке, когда мысли её находились далеко от бренных земных помыслов... Потому в ночном лесу, полном странных шорохов, она такое провернуть не могла.От корзинки стало ещё отчётливей пахнуть ненавистной капустой, и настроение командира Песочного отряда опустилось ниже отметки "ужасное-не-подходящее-для-серьёзного-задания". Хотя, казалось бы, куда хуже.Она даже не услышала приближающейся опасности — только увидела, как огромная серая тень неожиданно возникла на том месте, где тропинка раздваивалась. Это мог быть только тот самый Волк, поэтому Вера не должна была удивиться, услышав из его пасти человеческую речь. Однако изумления избежать не удалось, потому что Волк наклонил морду и недоумевающе протянул:— Ты же не Красная Шапочка.Вот и всё. Вот вам и законы сказки.— Чего это я не Красная Шапочка? — Вера вытянула вперёд руку с корзинкой, словно пыталась ей защититься. — У меня и пирожки есть! С капустой...Волк сверкнул жёлтыми глазищами, обошёл девушку кругом и вдруг вытянулся, как-то весь угловато продрог (если вы понимаете, о чём я) и уставился на девушку абсолютно человеческими зелёными глазами. Да ещё и, ко всему прочему, сверху вниз. Если бы Алочка не потеряла дар речи, она бы сдавленно пискнула — как-то плохо верилось, что нависшая над ней каланча с тёмными спутанными волосами, одетая в какое-то тряпьё, и есть Волк. Если бы не мгновенное превращение на её глазах и наличие у высоченного парня серых меховых ушек и довольно внушительных когтей, Вера и в самом деле не поверила бы собственным глазам.В сказках действительно нужно быть готовым ко всему.— С капустой... И вправду... Да и пахнешь ты домом этих ведьм... Но что-то ты больно уж великовозрастна для Шапочки, не находишь?Альку слегка задело упоминание о возрасте — и неважно, что она и так не выглядит на свои восемнадцать.— А ты-то сам — Волк что ли? — в свою очередь напустилась на него девушка. — Что-то не припомню, чтобы серые вдруг под людей косить вздумали.— Косить? — зрачки у волка сузились в тонкую вертикальную линию. — Молчала бы, ведьма!— Зверюга!— А то нет!— Ну тогда хам! И... и... идиот!!!— Слушай, девчонка, ну чего тебе от меня надо, а? Я тут Шапочку искал, а не невесту на выданье... Ты тропкой не ошиблась?Тут уж Вере надоело отвечать только словами — и она, размахнувшись как следует корзинкой, въехала ею прямо Волку по челюсти. Дабы меньше говорил и больше думал.— За что? — обиженно прошипел парень, хватаясь за ноющую щёку.— За неверие и повышенные тона. Отвечай — зачем тебе Шапочка?Волк захлопал глазами.— Так она же чокнулась совсем — меня Эбенгратт за ней и послала. Из леса я выйти не могу, ну да она должна была рано или поздно сюда со своими пирожками притопать... А притопала ты!Вера не успела как следует ответить — налетел совершенно бешеный ураганный ветер — и откуда такой в чащобе? Он сорвал с помятой корзинки тряпицу, спутал Альке волосы и утих прямо у её ног.Глухое рычание и адский смрад, исходящий от тонких чёрных теней, окруживших Веру и волка, заставил командира Песочного отряда побледнеть от ужаса и омерзения. Что это за твари ещё такие? От них буквально веяло злом — будто бы оно вплелось в них тугим комком и пустило корни до самого сердца. Если у них, конечно, вообще были сердца.— Не шевелись... — прошептал серый Волк, поводя плечами так, словно готовился к прыжку.А через несколько секунд он уже волком действительно прыгнул прямо в кольцо чёрных вытянутых пародий на самого себя.В избушкеЭбенгратт, даже несмотря на её почтенный возраст, было не в тягость жить одной в лесу. Да, бывало, по праздникам, она выбиралась в гости к дочери или к сыну в город... Однако гораздо чаще её навещали сами, причём, в большинстве случаев совсем незнакомые люди. Недаром же она была ведьмой.Не доброй и не злой — просто колдуньей в угоду себе, которой не нужно было продавать душу дьяволу и приносить кровавые жертвы.Старушка была ещё довольно крепкой, к тому же здесь, под покровом леса и духов природы она могла постоять за себя даже в поистине безнадёжных случаях, таких, например, как нынешнее нашествие чужих волков — ведь все здешние служили ведьмам и без их ведома даже на скот не нападали, не то что на людей. Серый Волк, единственный уцелевший из стаи Эбенгратт, сейчас должен был уже дойти до той самой тропинки, по которой её внучка, Красная Шапочка, обычно ходила её навещать. Старая колдунья молила богов, чтобы её подозрения не оправдались — это будет слишком сильный удар для хрупкого сердца и истончившейся души.В дверь постучали.— Кто там? — хрипло спросила Эбенгратт, сжимая в руках клюку.— Это я, Красная Шапочка. — послышалось из-за двери. — Принесла вам пирожки и горшочек маслица.Никому иному, кроме её внучки, такой приятный тонкий голосок принадлежать не мог.— Дёрни за верёвочку — дверь и откроется. — в последние дни Эбенгратт действительно было очень сложно двигаться, будто бы питавшая её все эти годы сила, разлитая в воздухе, куда-то вдруг исчезла. Поэтому старушка почти всё время проводила в постели, лишь изредка поднимаясь для того, чтобы чего-нибудь перекусить или позвать дремавшего во дворе Волка.Дверь хлопнула, распахнувшись, и в проёме показалась маленькая фигурка в красном капюшоне. В руках Шапочка держала плетёную корзинку, покрытую бело-красной тканью. Эбенгратт облегчённо вздохнула и тепло улыбнулась. Но стоило девочке пройти внутрь, под свет тусклого ночника, как бабушкина улыбка сменилась гримасой ужаса...В небесной выси прогремел первый раскат грома.На пути к избушкеСерый Волк припал к земле, прижав уши и жалобно поскуливая, и Вере пришлось прыгнуть, чтобы тростью достать готовящегося откусить ему голову волка-людоеда. Это всё-таки были волки — странные, пугающие и неправильные — но тем не менее волки. Просто обычные волки не рассыпались золой от удара костяным набалдашником по голове.— Серый, ты совсем обалдел что ли? — запыхавшаяся девушка вложила в свои слова всю накопившуюся за драку злость. Она нанималась что ли в его телохранители? Между прочим, это он и Красную Шапочку, и бабушку по идее должен был сожрать.Волк даже морды не поднял — он вжался в опавшую листву, дрожал всем телом и скулил... Так пронзительно, что Алька даже присела рядом и попыталась его погладить.В ту же секунду Волк вскочил и ринулся куда-то вглубь леса — прямо по уходящей в кусты тропинке. Вера недобрым словом помянула всех своих начальников, Шапочку, её маму и бабушку, а потом кинулась следом. На каблуках. И потому сразу же отстала. Но почему-то сомнений насчёт конечной цели забега Серого Волка у неё не было — если в этой запутавшейся сказке действовали ещё хоть какие-то законы. Хотя все логические рассуждения могли идти ко всем чертям.Скоро зарядил дождь. Вера потеряла трость, сломала каблук, сразу же собственноручно отломала второй, оставила на ветке маленькую красную щапочку — вообщем, лишилась практически всего антуража, и посему постоянно проверяла, на месте ли переговорник. Потерять способ связи с координатором — пусть даже это была Ягвида — девушке совсем не хотелось.Тропинка, превратившаяся в один большой грязный и скользкий ручей, привела измотанную Алочку к крошечной покосившейся избушке, около которой стоял высокий деревянный шест с выточенными на вершине крыльями и волчьей головой. Домик бабушки производил не самое лучшее впечатление.Вера из вежливости постучалась в дверь, но тут же обнаружила, что та не заперта.Позже она тысячу раз успела пожалеть, что открыла эту несчастную створку.В сгущающейся красной мглеКто она? Что здесь делает? Словно копия... Её копия... Копия ли?Она словно в воде — уши закладывает, и кружится голова. На языке — восхитительный солоноватый вкус. Что это? Красное... Красный. Её цвет. Принадлежащий ей одной, олицетворяющий её естество. Притягивающий силу, укрепляющий клокотавшую мощь. Так, кажется?Ей больно — оттого, как смотрят на неё эти жёлтые глаза, оттого, как клыки впиваются в плоть, оттого, как когти рвут кожу. Одна только мысль — и боль тут же отступает, снесённая волной чёрных изогнутых тел. Это её кошмары — так похожие на реальные, но так хорошо охраняющие от настоящих. Клыкастые ужасы — такая же стая, как у любой другой ведьмы в роду. Ну ладно, почти такая же. Эти немного более требовательны, им нужно кого-то терзать, рвать чьи-то тела и души. Но Красная Шапочка знает, что это не такая уж и большая плата за отсутствие страха. Тем более, ей самой тоже необходима еда.От внучки Эбенгратт уже совсем мало осталось — одна только оболочка и красное платьице с плащом. Корзинка с пирожками и маслом догорает в очаге, пока слуги молодой колдуньи избавляются от последнего волка из стаи старой Эбенгратт, а сама Шапочка слизывает с пальцев алую кровь своих предков.Вне сказкиВера чудовищными усилиями подавила рвущийся наружу крик. Она не была готова к чему-то подобному... Это же... Совершенно невыносимо.Зато теперь Вера уверена, что сказка уже давно забыла о собственных законах. Осталось только сделать всё возможное для счастливого финала... Господи, да о чём это она? Счастливый финал?Маленькая девчушка со взглядом зверя, склонившаяся над... Алька старалась не думать, что то, что лежало на полу, было когда-то госпожой Эбенгратт, великой ведьмой, несколько веков защищавшей окрестные селения. Со скрюченных пальцев Шапочки на половицы капала кровь, и ею же были перепачканы нижняя половина лица девчонки, белый передник и подол платья. Вера, только не пытайся представить... Гони мысли прочь! Прочь!Медленно, очень-очень медленно колдунья подняла свой взгляд на застывшую в дверях Алочку — и тут же из теней в углах комнаты на девушку кинулись кошмары в чёрных блестящих шкурах.Алька слышала, как за секунду до того, как её сшибла тощая пародия на волка, зазвонил коммуникатор. Как будто сейчас кто-то мог ей помочь..."Всё, Шапочкова, это конец." — стучало в голове командира Песочного отряда. — "Вот только продай свою жизнь подороже, слышишь?"И Вера боролась. Понимая, что уже ничего не может сделать, потому что эти чёртовы видения снова её подвели. Понимая, что больше всего на свете ей бы хотелось никогда не поворачивать тонкий алый ключ с волчьей головой, стоя перед Дверью.А когда сил отталкивать всё возрастающих числом клыкастых теней уже не осталось, и Вера рухнула на тропинку, здорово приложившись спиной о дерево, тени вдруг исчезли.Секунды, необходимые для того, чтобы Вера поднялась и вернулась к избушке, показались ей вечностью.Серый Волк сидел на крыльце, перед распахнутой дверью — его левая рука была сплошным кровавым месивом, а одно из ушей утратило свою былую форму. За согбенной фигурой последнего из стаи Эбенгратт лежала Красная Шапочка.Он перегрыз ей горло.ЗвонокДрожащими руками Вера всё-таки смогла достать из кармана коммуникатор, тихо тренькающий в зловещей тишине колдовского леса.— Д..д-а-аа? — Алька очень старалась, но голос выдал её с головой. Ягвида с её-то характером могла бы сейчас, пожалуй, только посмеяться. Вот только ответивший Алочке голос вовсе информатору не принадлежал.— Вера, послушайте, что я вам сейчас скажу. Только умоляю — внимательно послушайте.И Вера слушала. Ивана де Сезама было не так-то уж просто игнорировать.

* * *

Песочный отрядЩёлкнул выключатель.— Фэнь, какого чёрта ты не связался с информатором, как только вернулся? Да он нас всех чуть с ума не свёл, когда связь прервалась!!! И почему ты ещё не на... докладе?..Вера Алая собственной персоной, злая, как разбуженный после тысячелетнего сна Кракен, еле выдавила из себя окончание фразы.За её часто опаздывающим, безответственным, а в данный момент удивлённым (да и, стоит признать, вообще единственным) подчинённым стоял ранее никогда ею не виденный субъект. Выглядел он крайне... виноватым.Длинные белые волосы, совершенно дикие и не поддающиеся описанию брови, горностаевая шуба... Так-так...— Товарищ Фэнхуан Бен Бенну, а теперь заверьте меня, что это не тот, о ком я думаю.— Это абсолютно не тот, о ком ты думаешь. — мгновенно отозвался Фэнь. И тут же добавил. — Как бы.Алька закрыла глаза и глубоко вдохнула. Главное — успокоиться.— Какого лешего, Фен недоделанный? Это незаконно, понял? Фактически, они вообще в юрисдикции Дверей находятся! Представляешь, что нам теперь предстоит?— Можете просто отвести меня обратно... — тихо протянул Кай до того, как Бен успел хоть как-то ответить взбешённой Алочке.Вера кинула на бывшего короля свирепый взгляд:— Не позволю! Даже не зная толком, из какого ада вытащил тебя этот придурок, обратно отправить не позволю!— Тогда почему же вы.... — начал было Кай, но Алька его перебила.— А, чёрт бы вам побрал! Сидите тут! И носу из комнаты не кажите! — девушка, прищурившись, глянула на Фэня, потом схватила со стола какую-то папку и вышла из комнаты Бенну, хлопнув дверью.Повисло молчание — было слышно, как шуршит мех на мантии Кая, когда тот начинал шевелиться.— Фэнь, будь так любезен, объясни...— Кто она такая? О, это твой будущий командир, познакомься. Вера Шапочкова — нынче сменила фамилию на Алую.— Не это. Что ещё за "ад", из которого меня вытащили?— Она умеет метко выражаться. Научилась сразу после одного... скажем так, инцидента.— Инцидента?— Да послали её раз исправлять ситуацию в "Красной Шапочке", а получилось... — Фэнь-таки посмотрел на Кая, на чьём лице было просто огромными буквами написано непонимание. Объяснять он не умел, это факт. Тем более такие многоступенчатые вещи, как возникновение Watchtower и всё из этого вытекающее. Рассказать про Дверь и основы своей работы Бен успел — но в таком сжатом формате, что, кажется, Кай уловил лишь то, что, повернув в огромной-преогромной, занимающей половину залы Двери прозрачный ключ со снежинкой, можно будет вернуться прямиком в родные места Снежного Короля. Бенну закрыл глаза и попытался придумать, с чего — и главное, как — начать.Его тягостные попытки прервал звонок на висящий у кровати коммуникатор. Фэню что-то там сообщили, он поднялся с дивана, на котором они с Каем уже успели удобно расположиться, и потянул за собой паренька.— Начальство тебе всё получше, чем я, объяснит. Нас Сезам ждёт.— Сезам? — недоумённо повторил воплощённый зима, но, увидев обращённый к потолку взгляд Бенну, не стал расспрашивать дальше. — Я тут шубу оставлю?— Ага, кидай. — Фэнь уже открывал дверь — и когда юркий Кай первый проскользнул в коридор, удивился, насколько паренёк был худ без своего горностаевого одеяния.Кабинет СезамаАлька была здесь всего три раза. Впервые — когда её только зачисляли в штат Башни, на личном разговоре с Иваном де Сезамом. Он казался ей мифическим человеком, почти всемогущей легендой — и она была несколько разочарована, когда увидела вполне себе обычного мужчину в деловом костюме. Манера выражаться его была весьма простой, общаться с ним было легко, он не внушал трепета или ужаса. Другое дело его жена, от которой хотелось либо падать в обморок, либо — при близком знакомстве — спасаться бегством.Во второй раз Вера попала сюда сразу после того звонка в "Красной Шапочке". Это была рядовая Дверь — не лучше и не хуже всех остальных — но всё пошло наперекосяк куда больше, чем обычно.В крови, пролившейся в этом мирке, можно было искупаться. Такое случалось — и Алька была предупреждена. Но одно — знать со слов, и совсем другое — наблюдать всё это вокруг себя. Вера не была готова к подобному исходу. И Волк, как выяснилось, тоже. Поэтому Сатоен потребовал, чтобы Вера захватила его с собой, в Башню. Сделать это оказалось совсем нетрудно — Серый почти ничего не соображал, почти никого и ничего вокруг не замечал и вообще вёл себя крайне тихо.Иван де Сезам беседовал с ними лично. По отдельности. И этот разговор, после которого ей стало куда легче, Вера запомнит на всю жизнь.У Серого Волка дела тоже пошли на поправку — через пару недель он начала осваиваться в новом отряде в роли разведчика, а через месяц уже участвовал в заданиях. Теперь он просил всех называть его Греем — оригинальным мышлением Волк не отличался, и потому в списках числился как Грей де Вульф.То, что Грей не только не прервал все контакты с Алькой — а по логике вещей, она должна была лишь напоминать ему о не радужном прошлом — но и неоднократно просил перевода в Песочный отряд, Иван Сатоен де Сезам лично считал своей маленькой психологической победой. Сама Алька считала это дикой обузой, а поведение Грея, которое день ото дня становилось всё раскрепощённее и в конце концов вылилось чуть ли не в хождение вокруг Веры кругами и в виляние хвостиком, вообще сводило её с ума. Волки как-то не входили в список любимых ею существ.Ну а в третий раз Алочка забрела сюда по собственной инициативе, хоть и трясло её при этом порядочно. А всё из-за этого идиота Фэня, притащившего с задания... Ну, не признать того, что паренёк был очень милым, было бы кощунством. И Вера была уверена — если бы обстоятельства не потребовали этого, Бен Бенну никогда бы не привёл в Башню... Да никого бы он не привёл!Сезам — как среди служащих частенько называли главу Башни — с любопытством глядел на ёрзающую на стуле Альку. Вера бы даже сказала, что в его серых глазах горел настоящий мальчишеский азарт.— Извините, конечно... Но такое ощущение, что вам даже интересно. — пролепетала девушка, уткнувшись в письменный фэневский доклад, который держала в руках.— А вам разве нет? — удивлённо поднял брови Иван.— Ээээ... — протянула Вера, не найдя, что ответить.— Последним заданием у вас ведь была "Снежная королева", да?— Д-д-да-а-аа... То есть да, конечно.Иван чуть ли не подпрыгнул на стуле. От нетерпения?Когда в кабинет, заваленный горами свитков и какой-то одежды, вошёл почему-то понурый Фэнь, а за ним белым выделяющимся на общем фоне пятном проскользнул Кай, Сатоен вскочил-таки с места и чуть ли не закричал:— Молодой человек, у меня есть для вас задание!