Сломанные сказки

— Вы на месте, — на удивление чисто проговорил коммуникатор. — Ищите нефритовую фею, да пошевеливайтесь, я уже у него на хвосте...

На мгновение связь прервалась, послышались звуки, словно кто-то силился проглотить слишком большой кусок еды, а потом ровный голос Главного Информатора добавил:

— И удачи.

— Она что, ест там что-то? — Фэнь безуспешно пытался выгнать из головы картину, на которой благоверная Ивана с маньячным выражением лица жрала — иного слова и не подберёшь — пойманного недавно кролика.

Кай пожал плечами и нахмурился. Похоже, ему не понравился тот факт, что время поджимает. Это означало только одно — кто-то сейчас находится в большой опасности. Может быть, даже фея.

Осторожные расспросы местных жителей ни к чему не привели. Ничего путного не вышло и тогда, когда Фэню надоело, и он начал напрямик выспрашивать о феях. Большинство крутило пальцем у виска и поторапливалось убраться от странных путников подальше.

Вскоре зашло солнце.

А когда Фэнхуан вернулся из ближайшего трактира, куда забежал буквально на пол-минуты, чтобы спросить дорогу к шахтам, Кая на улице не было. Как не было его и нигде в радиусе нескольких сотен метров. Новомодный переговорник на его частоте молчал.

Это парень обладал удивительной способностью исчезать в самое неподходящее время — и Бен поклялся себе больше никогда не выпускать его из виду.

— Шиза, отвлекись-ка от своей трапезы или чем ты там занята и быстро найди мне Кая, — Фэнь даже не озаботился обратиться к жене Сатоена как следует. Её ужа давно многие сотрудники Сторожевой Башни называли "Шизой", и Бен втайне печалился, что не он был зачинщиков. Те, кто знал Шехеразаду достаточно хорошо, подтверждали, что прозвище ей очень подходит.

Надо отдать Главе Информ-отдела должное — она сумела не только найти Ключника Песочного отряда меньше, чем за десять минут, но и очень красиво послать Бена туда, куда, по её мнению, он заслуживал пойти. Будь обстоятельства другими, Бен бы даже записал столь элегантное выражение, чтобы пользоваться им в перебранках с Прекрасным Принцем.

* * *

Вне сказки

С перепугу Кай подумал, что шепчущиеся голоса — это те самые, что одолевали его во сне, вернулись ради одной им известной причины. Он ничего не видел — глаза его закрывала плотная полоска ткани, от которой пахло углём, и мальчишка приготовился к самому худшему... Однако через пару минут голоса стихли, и кто-то ослабил повязку.

Когда из окружавших его звуков остался только далёкий вой ветра и стук капель о камень, ткань упала с лица, Кай увидел небольшой домик, сложенный из булыжников. В центре его находился горн, рядом — несколько столиков с инструментами, а по углам — грубо вытесанные столбы с обрывками ржавых цепей. Судя по их виду, ими можно было сдерживать титанов — хотя, конечно, вся внушительность разбивалась о слой яркой ржавчины. Одно место не пустовало — огромные железные кольца держали хрупкую девушку, одетую в одну только длинную юбку, основательно пропитавшуюся кровью. Лицо её скрывали неровно остриженные волосы поразительно яркого цвета — цвета молодой весенней травы. Она висела в пол-оборота к Каю — именно висела, её пальцы еле доставали до земли — и он заметил на её спине, чуть повыше лопаток, четыре раны, почти симметричных.

Снежный король не сразу заметил, что и сам тоже скован — руки так затекли, что он их почти не чувствовал. Он попытался дозваться девушку, но она, похоже, была в глубоком обмороке.

Коммуникатора на руке не было — зато было то, что Кай ценил больше всего остального. Никем не контролируемый рассудок.

* * *

Фэнхуан, стараясь передвигаться как можно тише, полз по соломенной крыше. Он вломился бы через дверь, но тогда могли пострадать те, кто не причастен к тёмным делишкам тех, кто ломает сказки. Ну или их приспешников. Нужно было убедиться, что момент подходящий.

Бен проделал в соломе дыру, достаточную для того, чтобы увидеть хотя бы часть помещения.

— Ничего сложного... Просто делаешь надрез, чуть пониже шеи, и дёргаешь...

— И что потом?

Лязгнули щипцы — Фэнь увидел, как дёрнулись цепи, обмотанные вокруг одного из каменных столбов.

— Потом пойдём отмечать.

— А не пойти ли вам в пень? — Фэнь проломил крышу, упал на деревянную крышку стола и теперь еле удерживал свой огонь, стоя на груде обломков. Ван и ещё двое черномазых мужчин замерли в углу — один из них потрясённо смотрел на свою левую руку, открывая и закрывая рот. Было чему удивляться — от локтя и по самые пальцы рука сделалась прозрачной, словно стекло.

Хрясь! — мужик взвыл от боли, остатки кисти водопадом осыпались на соломенный пол.

Кай — одна рука всё ещё в цепях, вторая сомкнута на горле одного из громил, прозрачные крылья подняты словно бы в угрожающем жесте, глаза горят — ухмыльнулся, коснулся пальцами остатков цепи и дёрнул. Пара колец — хрустальных — остались качаться на столбе, остальные рассыпались от удара. Похоже, на этот раз Снежный король вовсе не нуждался в помощи.

Ван Да-хэй успел пробежать метров десять, прежде чем подскользнуться на ледяной дорожке, пущенной Каем от двери. Лёд сковал мужчину не хуже, чем железные кандалы.

Раны Джей-Чи прижгли на месте — Фэнь действовал без раздумий, знал, что божественная сущность выдержит. И не такое выдерживала, судя по импровизированной камере пыток Чёрного Вана.

Вернувшийся Кай — немного взбудораженный недавней схваткой, принялся приводить нефритовую фею в чувство. Фэнхуан в немом удивлении наблюдал, как под пальцами Снежного короля из спины девушки вновь вырастают нефритовые крылья, как сбегают вниз кольца кудрявых волос, и как Джей-Чи наконец открывает зелёные глаза.

Фэнхуан сбросил с пальцев огонёк — Кай напомнил, что всё-таки не беспомощен. Пусть молод, пусть подвержен влиянию законов, слышит порою голоса, от которых у него едет крыша... Но не беспомощен. Его нужно не защищать — за ним нужно приглядывать. Бен фыркнул и выглянул в дверной проём — там отчаянно матерился Ван, накрепко примороженный к ледяной тропинке.

— Что у вас там творится? — коммуникатор ожил так внезапно, что Бенну чуть не подпрыгнул на месте. — Я потеряла его след...

— Чей?

— Того козла, из-за которого я морожу свой зад.

Фэнь глянул на фею, которая, казалось, прилипла к Каю навсегда — так крепко и долго обнимала она тощего парня — и ответил:

— У нас всё хорошо, схватили бунтующий элемент. Жалею, что мы не придумали для них тюрьмы.

Казалось, Шехеразада в самом деле задумалась над этой проблемой.

— Слишком быстро... — наконец проговорила она. — В следующий раз придётся тянуть резину.

— У нас была отчаянная ситуация... Погоди, в следующий раз?

— Ладно, хорошо, заканчивайте там и валите обратно, я сама открою Дверь, — жена Ивана словно бы и не услышала вопрос Бенну.

— Ты, кажется, сказала что-то про следующий раз?

— Отбой.

* * *

Дорога назад заняла куда меньше времени: благодарная Джей-Чи сопроводила своих спасителей до шатра Шехеразады. Кай на удивление быстро освоился с крыльями, и потому они полетели: оба крылатых держали Фэня под руки. Добрались до места они быстро, поэтому руки Бена даже заболеть не успели.

Супруга Деда Сезама щелчком пальцев свернула шатёр, накинула на плечи рыжую шубу и открыла Дверь. Кажется, ей для этого даже Ключ не понадобился.

Она прошла в Дверь первой — парни немного задержались, чтобы попрощаться с Нефритовой феей.

— Спасибо вам, — она поклонилась так низко, что её кудри коснулись земли. — Тебе, человек изо льда. И тебе, фэнхуан.

Бен поправил застёжку на плаще. В самом деле, бессмертная не могла не узнать, не почувствовать его.

— Ты ведь правда фэнхуан? Давно я вас не видела, — Джей-Чи достала из кармана каменную фигурку птицы и вложила её в руку рыжего парня.

Они не сказали больше ни слова: нефритовая фея полетела в золотые сады Хуан-ди, к вечно тёплым источникам и радостным божествам. А Кай и Бен отправились домой.

Сказка двенадцатая. Что-то красивое, что-то уродливое

— Он не даёт мне видеться с собственными людьми, а стоило мне пожаловаться... Знаешь, что от ответил? "Это важно". Что означает, по-видимому, что я совершенно безответственна, — Вера сидела на каком-то металлическом баке, скрестив руки на груди, и возмущённо дулась.

— Милая, у нас весь отдел на ушах из-за вылазок начальства.

— О, я вижу, — Алька кинула взгляд на пластиковую перегородку — за ней на полной скорости промчалась Сирин-птица, смахнув с чьего-то стола кучу бумажек. — Безмерное счастье так и сквозит. Вас словно с поводка спустили.

— Будешь? — седеющая женщина с половиной крылатого шлема, надетого на цветастый платок, протянула Альке дымящуюся кружку. Пахло сильно, но довольно безобидно — хвоей и чем-то сладким — но Вера вежливо отвела напиток рукой.

— Опомнись, ты на работе.

— Я всегда свою заманушку на работе пью, — странная женщина захлопала глазками, глотнула из кружки и потянулась почесать ногу.

Шапочкова вздохнула. Кто бы мог подумать, что она будет жаловаться, сидя на какой-то старой приборной панели — и кому? Ягвиде, той самой, что в обеденных перерывах летала по коридорам в ступе, подкладывала в дорожные сумки разведчиков медные кинжальчики, а на канале переговорников орала матные песни.

— У меня половина Башни заправляется, чтоб ты знала, — Ягвида поправила шлем и отпила мутной жидкости из кружки. — Так что там с твоими птенцами?

— Дед их совсем загнал. Я их если и вижу — то по большей части спящими...

— Ты к ним слишком привыкла, Шапка. Ты хоть с кем-нибудь окромя своих камрадов видишься?

Вера задумалась. По всему выходило, что не особо. Но между отрядами вообще редки были дружеские посиделки.

— Заведи себе друзей, устройте вечеринку, — Ягвида закачалась на стуле, отталкиваясь от панели костяной ногой. — Или... о! Найди себе парня. Все проблемы забудутся мгновенно.

Вера почувствовала, как краснеет — Бог знает, почему, но это всегда начиналось с шеи.

— Мммм... Гляжу, тут уже всё схвачено? Так в чём же дело?

Девушка сделала вид, что внимательно рассматривает узоры на перьях вещего Гамаюна — он устроился прямо за стеклом, чтобы разобрать приходные записки.

— Оооо... — Ягвида снова поправил шлем и пододвинулась к Альке, чтобы приобнять её за плечо. — Милая, тебе нужно развеяться.

Информаторша достала из стола какую-то пыльную книгу — порывшись в ней несколько минут и пару раз чихнув, Ягвида торжествующе улыбнулась.

* * *

Ещё о Дверях

В противоположность Дверям, за которыми рушились горы и империи, сотнями умирали люди — от болезни, войн, природных катаклизмов или чудовищ — и сказочные тропы выворачивались наизнанку, были и островки спокойствия. По каким-то причинам до этих историй не добралась "ломающая" чума.

Папка с перечнем этих "счастливых" Дверок хранилась в рабочем кабинете Шехеразады — трогали её только для того, чтобы определить место отпуска работников Сторожевой Башни. Конечно, оставались ещё Двери с выправленным сюжетом, за которыми один из отрядов уже успели навести порядок — но туда ввиду хрупкости восстановительного периода никого не пускали.* Зайти за одну Дверь дважды — грубейшее нарушение баланса. Это опытным путём выяснил сам Сатоен де Сезам, когда, совершив пару рейдов за створки, покрытые глазурью и сладкой патокой, в очередной раз не нашёл за Дверью ничего.

Если Дверь использовали слишком часто, рано или поздно она серела и ржавела. Такие Двери вели в пустоту. А самым страшным было то, что вместе с Дверью исчезала и сказка. В вовсе не метафорическом смысле: она нигде не была записана, и никто не помнил ни строчки из содержания. Кроме тех, кто жил достаточно близко к Хранилищу Дверей на нижних этажах Башни.

Раньше никому и в голову не приходило следовать хоть каким-то правилам, кроме элементарного этикета и сети сказочных устоев. Но, связываясь с чем-то неизвестным, нельзя уповать только на удачу. Двери тоже подчинялись своим законам.

Сказки, которых не коснулась катастрофа, чуть ли не ежедневно проверялись Информаторами — ибо каждая могла рано или поздно начать разваливаться на куски. Ничего не менялось в течение многих лет — и тогда "зоны спокойствия" приспособили для отпусков и каникул. Частыми гостями за отпускными Дверьми были сказочные беженцы — в отличие от остальных работников Сторожевой Башни, они не могли покинуть здания.

Именно за одну из отпускных Дверей — с витражом почти по всей площади — Ягвида и отправила Веру. Предварительно убедившись, что её спутник тоже получил приглашение.

* * *

Самое спокойное королевство на свете

Даже жена Сезама не могла толком объяснить, почему Грей де Вульф всегда проходил через Двери в образе волка. Это можно было бы назвать защитным рефлексом, особенностью ведения боя или комплексом вины, которым Серый вполне мог терзаться. Но на самом деле даже он сам не знал, почему всякий раз, стоя напротив тонкой перегородки, отделяющей его от нового мира, сжимался до своего мохнатого облика. Двери — даже самая убогая, покрытая какой-нибудь жутко-пахнущей слизью или комочками непереваренной пищи — внушали де Вульфу трепет. По загривку словно молнии скользили, и в глазах плясами искорки. Вера назвала бы это ожиданием чуда. Только Грей больше не верил в чудеса. Ну, разве что, самую малость.

"Отпускная сказка" встретила волка сильным запахом соли и холодом. Городок стоял на берегу моря, и ветер гнал на сушу не только корабли, но и бурю. Шерсть на лапах встала дыбом — у проходящих мимо мужчин за рукавами был спрятан целый набор ножичков, но они словно бы и не заметили огромного серого пса, скалящего на них клыки. Из-за надвигающегося урагана лучше было бы обернуться человеком.

Трактир нашёлся практически за углом — промасленная вывеска яростно раскачивалась, и невозможно было прочесть название. Наверняка, что-то звучное, вроде "Морской дьявол" или "Знатный сушняк".

Грей толкнул зверь ногой — та открылась, не издав ни звука. Тепло помещения после мокрого холода портовых улочек показалось почти благословением. Не то чтобы де Вульф быстро замерзал.

Постояльцев в трактирчике было так много, что почти никто не обратил внимания на темноволосого юношу, закутанного в плащ — даже несмотря на то, что цвет его был ярко-алым. Грей юркнул под лестницу: столик там был немного пыльным, и огарок свечи в металлической подставке почти догорел, но парню было всё равно. Он пришёл сюда не для того, чтобы поесть или выпить — ему всего лишь нужно было переждать дождь.

Плащ не успел сильно промокнуть, но де Вульф всё равно снял его и бережно разложил на соседнем стуле. Память об Эбенгратт. Ведьма никогда уже не покинет своего дома, чтобы пробежаться со стаей — какая-то часть Серого умерла вместе с ней и с её внучкой.

"У тебя не было иного выбора". Эту фразу Грей слышал уже сотню раз почти от каждого сотрудника Башни, с которым был знаком. Молчала только Алька. И это... успокаивало. Она была там, она видела всё своими глазами — и понимала, что у неё нет права говорить подобные слова. Выбор есть всегда — вот чему учила Эбенгратт своих щенков. А её внучка отобрала у них право выбора.