Сломанные сказки

Фэнхуан с вызовом глянул на командира. Получилось не так грозно, как ему бы того хотелось, потому что ему пришлось согнуться от накатившей тошноты.

— Предположение об аллергии на соль было бы более правдоподобным. Мы как бы уже не на корабле, качки не наблюдается.

— Тогда какого лешего?

— Не к добру упоминать этих, из Берёзового, а то ещё какой в Информ-отдел свалится.

— Бен, не переводи тему... — Вера упёрла руки в бока.

— Ну не люблю я море, ну чего вам от меня надоб...

Землю тряхнуло — так ощутимо, что ни один сотрудник Песочного отряда не удержался на ногах. Терпеливо молчавшая до сего момента Гэйслин отчаянно выругалась.

— Какого?.. — начал было Бенну, поднимаясь, но тут тряхнуло ещё разок, и они снова оказались на земле.

— Что-то мне подсказывает, что где-то рядом наш клиент. — мрачно заявила Вера и продолжила, уже обращаясь через переговорник к информатору. — Кларенс, что там со сломом? Мы далеко?

— Источник быстро приближается к вам. — оттарабанил Кларенс. — И...эээ... кажется, ваш ключник с ним.

Час от часу не легче. Кай всё-таки умудрился вляпаться в неприятности. Впрочем, это уже становилось традицией.

* * *

Голоса привыкли рассказывать сказки. По сути, это было единственное, что они могли так виртуозно делать — лгать, иногда вдруг выдавать правду и снова лгать. В сказках правда и ложь всегда переплетались друг с другом так тесно, что иногда было почти невозможно отличить одно от другого. Сами голоса никогда не отличали. Главной их задачей было просто быть.

Если уж на то пошло, они никогда и не называли себя "голосами". Им просто незачем было осознавать себя как нечто мыслящее. Они были костьми, основой и рекой, которая двигала механизмы историй. А потом... всё изменилось.

Им пришлось долго искать — ведь те, другие, были гораздо многочисленнее, гораздо злее, и именно поэтому их поиски обычно были недолгими. Когда считаешь себя "голосом", становится легче оседать в чужой голове. И становится тяжелее договориться с другими голосами. А теперь у них было много разногласий.

Кай чувствовал себя так, словно его уносят куда-то мягкие волны родной реки — хотя сжимающий его тяжёлый чешуйчатый хвост никуда не делся. Может, он даже услышал бы, как трещат его кости — но шум заглушили ласковые, перебивающие друг друга истории. Истории о нём самом.

Они доказывали, что нет в мире никого совершеннее, что ему одному лишь под силу то, о чём они его просят. Что надежды не осталось, что пришло время героев, что сами звёзды благоволят ему и даруют свою скрытую силу.

И Кай сказал: "Хорошо. Я помогу вам." И перестал быть самим собой.

* * *

Змей оцепенел — он никак не мог поверить в то, что видел собственными глазами. То мелкое существо, которое он собирался сломать, стереть в порошок и испить до дна, вытягивалось, росло и покрывалось чешуёй. Такой же, как его собственная — разве что, не золочёной.

Когти у второго Змея отливали серебром, как и его чешуя, глаза блестели тусклой синевой, да и роста в нём было поменьше — но хозяин острова так давно не видел себе подобных... И думал, что уже никогда не увидит.

Белый Змей зашипел, но в его шипении не было слов — он не знал языка, он просто извлекал звуки из змеиной гортани. Это и заставило Змея опомниться — он сжал хвост с новой силой, но противник тут же вывернулся, прополз под золотой чешуёй и оказался сзади.

Когда один Змей кидал другого на землю, качались деревья. Вздымались в воздух тучи пыли, ломались гигантские, похожие на солнышко цветы, растущие по всему побережью. Белый Змей знал одно — он должен был во чтобы то ни стало остановить этого убийцу, этого монстра, топящего корабли и пожирающего людей. Ибо это было неправильно.

Ни Бен, ни Вера, ни, тем более, Гэйслин, не были готовы к тому, что предстало перед их взором, когда грохот усилился, и на песок, прямо в набегающую волну, выкатился клубок из двух борющихся тел. Насколько можно было судить по первому взгляду, это было какое-то подобие змеей-людей, только очень больших и очень разозлённых. Кларенс говорил, что на острове будет Змей, но это... Такого представить себе было непросто.

— А ну быстро за деревья, подальше отсюда! — крикнул Бен, надеюсь, что его догадка окажется в корне неправильной. Но чешуя одного из змеев блистала серебром и... В какой-то сквозь тучи песка момент были видны белые пряди. Вот ведь чёрт.

Вера глянула на разведчика, который, кажется, был намерен ринуться прямо в этот извивающийся змеиный клубок — Фэнь поводил плечами и сжал кулаки. Нельзя его пускать! Нельзя никого пускать в такое... Тут нужна тяжёлая артиллерия. Тут нужен Гранит. Как минимум.

Шапочкова думала, что после довольно тяжкой Двери в Старом крыле её вызовут в кабинет Ивана, скажут что-нибудь про испытание, про квалификацию и про то, что ни к чему такому Песочный отряд ещё не готов. Вместо этого их на какое-то время оставили в покое, а, когда Снежный король вернулся из больничного крыла, выдали новое направление, за одну из Дверей в Золотом коридоре. В последний раз в этом самом коридоре они с Фэнем чуть не попали на плаху и не лишились голов. Хотя, с Гэйслин и Каем даже Золотой коридор не казался чем-то особенным. Его и Золотым-то называли только потому, что из-за самой дальней Двери когда-то давным-давно царственным шагом вышла будущая жена Деда Сезама. Но теперь...

Кларенс сказал, что Кай тоже неподалёку. Сказал, что...

— Бен! — Алька вмиг позабыла о проверках. — Неужели одна из этих тварей...?

Что-то мешало ей договорить. Конечно, она слышала про то, что её беловолосый подопечный превращался, оказывается, в дракона. Но представить такое было довольно проблематично. Чтобы хрупкий, вежливый Кай — и вдруг многотонная машина для убийств? Да это ж...

— Уходите! — Фэнь обернулся, и над одной из его ладоней зашипело пламя. Вера успела заметить, как посветлели его глаза. Нельзя перечить Фэнхуану в таком состоянии. И Алька побежала, хватая за руку Гэйслин, которая замерла в нерешительности, не осмеливаясь покинуть поле битвы.

Огонь распалял фэнхуановский гнев, а гнев распалял огонь. Почти вечный двигатель. Только контролировать эту силу Бен всё ещё не мог — он боялся собственного пламени. Стоило маленькому язычку появиться на ладони, как разведчик тут же вспоминал о догорающих стенах Башни, о лопающейся коже и о кратере в земле, который остался от некогда блистательного императорского дворца. Дыра в сердце, оставшаяся от единственного друга.

Бен опустил на глаза очки.

Уворачиваться от извивающихся хвостов было почти нереально, огонь не причинял Змею ни малейшего вреда, скользя по его чешуе. Песок был везде, словно Фэнь попал в песчаную бурю. Где-то сверху клацали челюсти, стучали по крепким телам когти — пару раз попадали и по Бену. Он был почти уверен, что Змеи его не замечают, как не замечают люди мелкую букашку, ползающую по их штанине. Удары у Змеев были не слабые: в очередной раз вскинулся чей-то кулак, Бенну пытался добраться до глаз, до единственного уязвимого места Змея, и тут его откинуло прочь. Змей всего лишь замахнулся, шевельнул хвостом — а Бену показалось, что его зажали между молотом и наковальней. Во рту появился противный привкус крови. Очки на кожаном ремешке разбились — несколько осколков рассекли разведчику бровь, и кровь заливала глаз...

Парень почувствовал, что его взяли под руки — Вера и Гэйслин оттащили его на безопасное расстояние, к деревьям, подальше от ревущих монстров, пытающихся сокрушить друг друга. Алька стащила с него очки и теперь рылась в сумке в поисках, наверное, аптечки, попутно щебеча что-то о том, чтобы Фэнь больше не лез в драку. Только не в такую.

Фэнь молчал — он закрыл глаза и попытался подумать... придумать... решить...

Золотой коридор.

Его губы растянулись в улыбке. Он вспомнил. И потёр тусклое зеленоватое колечко, которое уже давно носил на правой руке.

— Дирхам, верно? — поздоровался Фэнь, тяжело поднимаясь на ноги. Шокированные девушки даже не пытались его остановить. Появившийся из клочков фиолетового дыма тёмно-синий марид был выше рыжеволосого парня раза в четыре. Нужно было хотя бы попытаться посмотреть ему в лицо.

— Приказывай, хозяин, ибо я повинуюсь тому, кто владеет кольцом!

— Можешь называть меня Фэнем, Дирхам. — Бен криво улыбнулся. — Сможешь остановить Змеев, дружище?

Марид слегка полиловел — он не привык к такому обращению, и, честно говоря, думал, что уже давно поменял хозяина. Какой человек будет носить на руке волшебное кольцо и ни разу за столько времени им не воспользуется? Тем печальнее было отвечать ему, что какой-то захудалый марид ни за что не справиться с жителями Вечной Зелени, ибо поклялся их звериным богам и пальцем не трогать детей моря.

— Тогда, Дирхам, — Бен размял плечи и скинул на землю рубашку. — Верни мне мои крылья.

Когда Цилин отрывал Фэнхуану, сыну Солнца, крылья, было обидно и больно. Но тогда он думал, что делает всё это ради друга. Лишаться полёта ради того, что дорого сердцу, не страшно. Куда страшнее его возвращать.

Бен и думать забыл о кольце из Пещеры Чудес. Он захватил его скорее ради эксперимента — проверить, не исчезнет ли оно, когда разведчик переступит порог Двери. Не исчезло. И сработало за одной из Золотых Дверей, в стороне своей родины.

Больно было лишаться крыльев — и больно было их возвращать. Кости словно залили жидким огнём — по спине разлилась такая боль, что Фэнь рухнул на колени, держась за рёбра. Вера было дёрнулась на помощь, но её остановил взгляд странных до ужаса глаз огромного марида — он стоял над Фэнхуаном, вытянув руки, и на его ладонях изредка проскальзывали бирюзовые искры.

Сначала проявились кости — тонкими светлыми линиями, они быстро покраснели, покрываясь перьями — широкими, цветом как пламя свечи, ближе к концу желтеющими, а кое-где синеющими. Это было похоже на распускающийся цветок: вот только маленькие "ростки", алые пучки перьев, и вот уже тяжёлые, большие крылья, с блестящим оперением и чудесным окрасом. Марид ДирхАм сам помог Бену подняться. Он посмотрел на правое крыло — оно расправилось и слегка качнулось — посмотрел на левое, потом обернулся к девушкам и улыбнулся.

— Надеюсь, хвоста там нигде не видно.

Он уже почти не помнил, каково это — летать.

Ветер бил в лицо, мял перья, сносил Фэня так, что он пару раз кувыркался в воздухе, почти падая — но в целом, это была как езда на велосипеде. Нужно было только попробовать, а потом само всё вспомнится.

Теперь добраться до глаз Змея было задачей не такой трудной — Бен завис над клубком из Змеев так, чтобы песок и пыль не мешала ему, и бросил сгусток пламени прямо в морду хозяину острова. Тот взревел так, что Бенну чуть не рухнул вниз. Змей выпрямился, пытаясь достать обидчика лапами, но потом уполз в океан зализывать раны.

Белый Змей почти мгновенно успокоился. Его змеиная часть свернулась в кольцо, он опустился на песок и уже через несколько секунд уменьшился до размеров Кая. Фэнь упал на песок, запутавшись в крыльях — ему никогда не удавались приземления — и с облегчением нащупал у Кая пульс. Похоже, схватка с той тварью изрядно его измотала, раз он сразу откатился в обморок.

Бен упал рядом, раскинув руки — тепло перьев было приятным, успокаивающим. Отбитые мышцы, парочка сломанных костей и рассечённая бровь вновь дали о себе знать — в полёте, из-за возвращённого восторга и сосредоточенности о боли пришлось забыть.

Глаза Фэня были закрыты, но даже сквозь веки он почувствовал, как над ним нависла чья-то тень.

— Живы?

Обеспокоенный голос Веры. Да что с нами станется, командир?

Фэнь улыбнулся.

— Живы.

Девушка в изнеможении опустилась на песок.

— Надо выбираться, — она переключилась на частоту Кларенса и попросила открыть Дверь.

— Похоже, придётся сообщать, что мы не справились. Пусть присылают Самуэля.

Бен открыл глаза и приподнялся на локтях:

— У меня есть идея получше.

Вера удивлённо наблюдала, как Бен, пошатываясь, подходит к мариду, который беседовал с Гэйслин. (Интересно, что за общие темы они нашли?) Разведчик отозвал джинна в сторону, Дирхам наклонился, и Бен прошептал ему что-то прямо в ухо.

Фэнь с крыльями — с этими воистину большими и красивыми крыльями — был каким-то странным. Они покачивались в такт ходьбе, а иногда его заносило в сторону, и крылья раскрывались, удерживая равновесие. Это выглядело... гармонично. Словно они были у Бена всегда.

— Дирхам вылечит Змея и устроит ему психотерапию. Он согласился остаться здесь. По правде, чуть не умер от восторга. — сообщил Бен, вернувшись к командиру.

— Думаешь, у него получится?

— Посмотри на него. Конечно, получится. Кларенс может проверить спустя какое-то время. Скажем, что запустили хитрую схему.

— А тебе не жалко? Он же...ну... желания исполняет.

Бен опустился рядом с Каем и осторожно взял его на руки. Удивительно, но это тоже смотрелось вполне себе гармонично — даже с учётом роста Снежного короля.

— Только материальные, ничего особенного.

Только тут Алька заметила, что синяков и порезов ни на Бене, ни на Кае уже нет. Дирхам был хорошим маридом.

— Он помог нам — думаю, даже больше, чем нужно. Уже больше трёх раз.

— А... — Вера кивнула в сторону Кая. Тот так и не пришёл в себя.

— Не очнётся, пока не окажется в Башне. Пусть лучше там паникует. Что-то мне подсказывает, что он опять ничего не вспомнит.

Шапочкова нахмурилась. Она хотела что-то сказать, но к ним наконец присоединилась Гэйслин, а над прибывающей волной нарисовалась линия Двери.

— Домой пора.

Песочный отряд двинулся в сторону Двери, которая потихонечку распахивалась.

— Бен, погоди! А крылья?

Фэнь остановился. Ему понадобилась секунда, чтобы осознать, о чём говорит капитан. Он прикрыл глаза, чуть сдвинул брови — и тут перья объяло пламенем, ярким и, по-видимому, очень голодным, потому что вскоре от крыльев не осталось и следа.

Девушки ахнули.

— Я их просто спрятал, не волнуйся.

Алька закрыла рот и вошла в Дверь.

— Знаете, вы должны мне о многом рассказать. — протянула Гэйслин, прежде чем пройти вслед за Верой.

Фэнь оглянулся — Дирхам в два прыжка оказался возле него. На его ладони поблёскивало кольцо.

— Меня освободили, но, если что... Я буду рад помочь.

Бен улыбнулся, покачал головой и шагнул через порог в Сторожевую Башню.

Когда дверной проём начал тускнеть и исчезать из островного пейзажа, марид услышал тихое "Спасибо за всё".

Он точно никогда не поймёт этих людей.

Сказка семнадцатая. Пойди туда — не знаю куда, принеси Кота-Баюна

Дым, закручивающийся спиралями, похожими на ленты Мёбиуса, защекотал ноздри — а затем Кай медленно открыл глаза. Он готов был поклясться, что в его горло только что влили как минимум литр ягвидской заманухи — но это ощущение вполне могло быть надуманным. С дыма от тонкой трубки и не такое могло привидеться.

Кажется, его кто-то звал?