Мартин Скотт. Фракс и ледяной дракон (Перевод)

— Надеешься, что я смогу заглянуть в прошлое? — говорит Лисутарида. — Уловить проблеск преступления?

— Что-то вроде.

— Курия не откликнулась. Я уже пыталась разузнать, кто взял чертежи Арикдамиса. Безуспешно. Я знала, что луны выстраивались неблагоприятно, но это случилось намного быстрее, чем я ожидала. Думаю, мои гильдейские астрономические карты могут быть неверны.

— Не могла бы ты определить, кто выстрелил ей? — спрашиваю я, показывая стрелу Лисутариде. Она недолго изучает ее, затем качает головой.

— Извини, ее касалось слишком много людей. Стрелы с железным наконечником практически не сохраняют сведений о своем прошлом.

Мотаю головой от досады.

— Не могла бы ты хоть что-то поделать?

— Что именно?

— Что-нибудь блестящее, достойное главы Гильдии волшебников. Если б я только сумел узнать, над чем работала Алцетен в Королевском Архиве, это бы все расставило по местам.

Лисутарида сворачивает себе еще одну палочку фазиса и какое-то время размышляет.

— Когда она находилась в Архиве, то на одном и том же месте?

— Она трудилась в одном из верхних помещений. Но комната эта велика, и там груда всяких документов, и я не могу сказать, с чем она работала.

— Я могла бы сузить для тебя область поисков. У тебя есть какая-нибудь ее вещица?

— Мерлиона дала мне это, — достаю маленький кружевной платочек. В моей огромной ладони он выглядит неуместно.

— Хорошо, — говорит Лисутарида. — Он мог бы помочь. Кружева всегда хранят в себе много сведений.

Впервые слышу об этом. Иногда думаю, что эти колдуны просто изобретают всякое на ходу.

— Если поторопимся, сможем заглянуть в Архив перед боем Макри. И еще надо уделить время на букмекера.

— Как обстоят дела с нашими ставками? — спрашивает чародейка.

— Хорошо. Мы выручили 2700 гуранов. Сегодня часть пришлось потратить на взятки. И я сохраню немного на расходы. У нас все еще остается две с половиной тысячи для ставок на Макри. Не стесняйтесь поздравить меня с гениальной игровой стратегией.

— Приносим поздравления твоему гению, — говорит Лисутарида. Это звучит не очень искренно.

Снаружи околачивается стайка детишек. Они вопят, когда мы появляемся.

— Вот она! — дети глазеют на Макри, но когда она делает шаг вперед, визжат и убегают.

— Такая назойливость раздражает, — говорит Макри.

— По крайней мере, камнями не швырялись.

Не только детей интересует Макри. Пока мы медленно продвигаемся через город, пешеходы, заприметив ее, пихают локтями попутчиков и тычут в нее пальцами.

— Я начинаю смущаться.

Советую Макри не беспокоиться.

— Больше они не показывают на тебя, как на диковинного оркского уродца. Теперь они отмечают в тебе успешного бойца.

— Благодарю. От этого мне намного лучше.

Цетенос, пребывая в Королевском Архиве, все еще опечален, хотя лицо его чуток проясняется, когда он узнает, что я попросил Лисутариду помочь. Он отводит нас в комнату, где работала его дочь, затем оставляет одних. Лисутарида роется в волшебном кошеле.

— Не могу найти платок. Вот он... нет, это мой... Уверена, он где-то здесь...

— Ты что, не способна обращаться с магическим кошелем?

Лисутарида обижается.

— Он невероятно просторный, я к нему еще не приноровилась. Вот же он, — она достает кружевной кусочек ткани и подбрасывает в воздух. Тот зависает перед ней. Она произносит несколько слов на одном из тайных наречий, которыми владеет.

Платочек лениво плывет в угол комнаты, где опускается на кресло.

— Вот здесь работала Алцетен в последний раз, — говорит Лисутарида. Кружевной платок лег на стол рядом с несколькими шкафчиками, забитыми документами, и полками неподалеку, заваленными книгами и свитками.

— Шахтерские записи, — говорит Макри, изучая бумаги в шкафу, — и фамильные бумаги на полках. Еще налоговые документы. А это явно не отсюда, не так ли? — Она поднимает со стола очень увесистый том. 'Самсаринское торговое право'. Ему полагается быть среди законодательных книг.

Изучаю огромную книгу. Она не на месте.

— Думаешь, Алцетен обнаружила какие-то незаконные сделки? — спрашивает Макри.

— Возможно. Дело, надо полагать, серьезное, раз из-за этого ее убили. И не вижу, при чем здесь Мерлиона, — я оглядываю остальные записи, разбросанные вокруг. Лисутарида сузила поиски, но еще многое надлежит исследовать, а я не в лучших отношениях с древними юридическими свитками и документами. Спрашиваю волшебницу, не могла бы она поставить на Макри. — А я начну здесь копаться. Встретимся позднее на поединке.

— Лисутарида не может пойти в лавку букмекера, — говорит Макри. — Это пойдет в ущерб ее статусу.

— Ты могла бы и сама, — я передаю деньги Макри. — Только убедись, что сделала все правильно.

— А ты убедись, что придешь на бой вовремя, — говорит Лисутарида. — Ты же выводишь Макри. Этого я тоже не могу сделать.

Управлять делами участника турнира считается занятием для низшего сословия. Хотя бароны и их родня проявляют интерес к бойцам, никто из них не запятнает свою репутацию выведением кого-то на поле.

Предоставленный самому себе в комнате для записей, я содрогаюсь при одной только мысли о погружении в болото из официальных бумажек. Может, мне улыбнется удача. Возможно, я быстро отыщу что-нибудь. Первый же свиток, что я поднимаю, озаглавлен 'Передача прав на медные рудники в южных провинциях за последние четырнадцать лет правления короля Гарасолоса'. Мое сердце уходит в пятки. Король Гарасолос жил два столетия назад. Откладываю свиток и беру взамен книгу по торговым законам. Она написана убористым почерком писца, чье письмо разборчиво, но мелко и затрудняет чтение. Я справляюсь с половиной страницы, посвященной правам начальников портов облагать пошлинами ввозные товары, прежде чем в отчаянии откладываю книгу. Возможно, вместо попыток прочесть все эти книги и свитки, мне бы стоило держаться вблизи Мерлионы и надеяться, что кто-нибудь пустит в нее еще одну стрелу.

Я вздыхаю, трясу головой и возвращаюсь к работе, уже чувствуя, что было ошибкой не приносить с собой пива. Одиночное сидение за столом в окружении свитков заставляет меня вспомнить неприятный случай, много лет назад, когда, провалив задание в колледже для чародеев, я был отправлен учиться самостоятельно, в то время как остальной класс отрабатывал заклинания в полевых условиях. Тот наставник мне никогда не нравился.

После двух часов чтения я приобрел неплохие знания о самсаринских торговых законах по части ввоза товаров, чуток разобрался в сложностях прав на добычу меди, и меня не посетили никакие мысли, кто мог убить Алцетен, что было для меня на первом месте. На главном столе стояла большая свеча, размеченная по часам, и какое же облегчение я испытываю, когда замечаю, что пора идти. Оставляю все на столе четко разложенным, чтобы понять, какие книги и свитки я просмотрел.

Когда я заявляюсь на соревнование, Лисутарида раздражена.

— Фракс! Ты опоздал. Задержался в таверне?

— Естественно. Необходимо было смыть пыль во рту от книг. Когда Макри сражается?

— Примерно через тридцать секунд.

— Ставки сделали?

— Да, Макри ходила к Биксо. Но я обеспокоена. Ей выпало драться против Базиноса.

Я морщусь. Тяжелый жребий. Чемпион южных армий обещает быть серьезным соперником.

— Все равно она с ним совладает.

— Надеюсь, — говорит Лисутарида. — Базиносу покровительствует барон Мабадос. Каждый самсаринский колдун будет на его стороне.

— Не можешь ли разобраться с этими колдунами?

— Лучше всего, если они не узнают, что я подозреваю их в чародействе. Легче будет нейтрализовать их усилия, когда они окажутся в неведении.

— Считаю, надо просто выступить против них. Вывести их мошенничество на чистую воду.

— Я не могу сладить со всей самсаринской Гильдией волшебников, Фракс.

— Нет, можешь.

— Нет, не думаю, что мне это по силам.

Сердечно хлопаю Лисутариду по плечу.

— Я в тебе уверен.

— Сколько пива ты выдул?

— Три или четыре кружечки. Забыл точно. Вот и Макри. И то верно, пора показать этим негодяям, на что способны трое турайцев.

— Так я теперь турайка? — спрашивает Макри.

— Конечно. Мы любому рады. Идем.

Облаченный в красное судья поджидает нас в центре поля. Базинос медленно приближается с противоположного края, и пока что одобрительные возгласы причитаются ему. Будучи чемпионом южных армий, он хорошо известный боец, и, если не совсем местный, но все же самсаринец. Сразу видно, что Базинос на голову выше большинства бойцов из отборочных раундов. Снаряжение у него получше: до блеска отполированный шлем, прекрасная кольчуга, покрывающая грудь и живот, и отличной работы пластины на плечах и руках. По сравнению с ним Макри выглядит невзрачно, с длинными волосами, выбивающимися из-под железного шлема. Ее щит изготовлен из простой коричневой кожи, тогда как у Бизиноса он отсвечивает синевой, с причудливым металлическим навершием по центру в форме рычащего льва. Меч Базиноса длиннее и тяжелее. Сам он на десять дюймов выше Макри и выглядит почти в два раза шире. Он медленно приближается, напрашиваясь на аплодисменты. Макри стоит неподвижно. Судья поднимает флажок. Я проворно отступаю за границу поля и, когда оборачиваюсь, Базинос уже перешел в яростное наступление.

Макри играючи защищается, но не так-то просто защищаться мечом и щитом, если не привык к этому. Если дать маху, щит легко может заслонить обзор. Если ошибиться при атаке, откроешься для удара противника. Чрезмерно защищаясь, стеснишь свои движения и не сможешь эффективно нападать. И наоборот, трудно атаковать человека, знающего как успешно обороняться щитом, в чем Базинос мастер. Некоторые из прежних противников Макри оставляли явные прорехи в обороне, которыми она и пользовалась благодаря своей скорости, но Базинос птица другого полета. Макри вынуждена отступать, а ее случайные выпады, которыми она пытается поразить его над или под щитом, все легко отражаются.

Руки Лисутариды свисают по бокам, но ладони развернуты вперед. Она старается почуять волшебство, готовая отразить его при надобности. Раздается громкий лязг, когда меч Базиноса обрушивается на щит Макри. Удар отбрасывает ее назад. К тому времени, как она возвращается в позицию, Базинос, схожим наступательным движением, махнул мечом под ее щитом, ударяя по кольчуге, защищающей бедро. Толпа ревет, и судья делает отмашку флажком.

— Половина очка Базиносу! — выкрикивает он.

Вот теперь я хмурюсь. Не думаю, что эти пол-очка заработаны в результате враждебной магии. Они получены потому, что Базинос — весьма искусный боец. Поединок возобновляется. Макри вновь теснят. Толпа вопит, подначивая Базиноса. Он силен и стремителен; один из самых быстрых участников турнира, виденных мной. Где-то поблизости я слышу барона Мабадоса, присоединяющегося к гласу толпы.

— Вперед, Макри! — кричу я. Базинос атакует, опять оттесняя Макри. Он пытается срезать верхушку щита Макри, она отражает удар, но затем, тем же самым движением, что использовал до этого, он поворачивает локоть, направляя клинок прямо к бедру Макри. Но в этот раз, вместо того, чтобы задеть ее бедро, он глухо стукается в щит, который Макри мгновенно и точно переместила. В тот же миг она наносит режущий удар поверх щита Базиноса, который после атаки висит на дюйм ниже. Лезвие царапает защищенное горло. Этого должно хватить для смертельного удара, но Макри, не удовлетворенная или не доверяющая судье, в мгновение ока опускает меч на запястье Базиноса, выбивая клинок из его руки, и далее дуговым движением еще раз останавливает острие у его горла. Выходит, что на ее счету два смертельных удара, хотя, технически, произвести можно лишь один. Судья выглядит раздосадованным.

— Смертельный удар, — наконец произносит он.

Мы с Лисутаридой одобрительно кричим, что весьма заметно на фоне тишины, окружающей нас. Тороплюсь на поле поздравить Макри. Она все еще стоит перед своим противником, что необычно для нее.

— Хороший бой, — говорит она ему. Он соглашается, прежде чем устало уходит прочь.

— Отлично сработано, Макри, — кричит Лисутарида.

Макри снимает шлем и пожимает плечами.

— Не так уж и отлично. У меня была бы ранена нога, окажись поединок настоящим. Он хороший боец, — она разглядывает свой щит. — Не могу привыкнуть к этой штуке.

Я торжествую, когда мы покидаем поле. Спрашиваю Лисутариду и Макри, какие ставки они сделали у букмекеров.

— Семь к четырем, — рассказывает мне Макри. — Базинос был фаворитом — два к пяти.

— Но мы поставили не все, — признается Лисутарида.

Часть денег мы оставили на расходы, и мне еще пришлось давать взятки, но перед сражением у нас все еще оставалось две с половиной тысячи гуранов. Я ожидал, что Лисутарида и Макри сыграют на все.

— Мы решили, что это слишком высокий риск, — объясняет Макри. — Если б я проиграла, мы бы лишились всего. Я подумала, что лучше было бы придержать тысчонку. Мы бы могли поставить ее на других бойцов. Потому что при моем поражении Лисутариде пришлось бы отвалить Ласату десять тысяч.

Лисутарида и Макри глядят на меня.

— Осуждаешь? — спрашивает Лисутарида.

Пожимаю плечами.

— Не особо. Вполне разумно. Хотя не подозревал, что разумность имела к нам отношение. Я бы поставил все.

Большой Биксо определенно не светился от радости, вручая мне наши выигрыши, но и не слишком опечален. Он так и так сумел получить свое, и немало, на тех бабках, что поставили на Базиноса. Наша ставка в 1500 при семи к четырем принесла 2625. Вместе с исходной ставкой получается 4125. И еще удержанная тысяча дает в итоге 5125 гуранов. Наша гора бабок включает несколько тяжелых монет по сотне гуранов и даже золотой слиток в тысячу гуранов, которые Лисутарида несет в своем волшебном кошеле.

До боя Макри с Базиносом шансы на ее победу в соревновании были четырнадцать к одному. Теперь ставки упадут. Элупус в целом остается фаворитом, при трех к одному. Когда мы покидаем Большого Биксо, я обдумываю следующую ставку.

— Полагаю, надо ставить все.

Макри не соглашается.

— Слишком опасно.

— Почему? Ты же победишь. Если б я предположил, что слишком опасно ставить все на тебя, ты бы расстроилась. Ты бы сказала, что я потерял в тебя веру.

— Возможно, — говорит Макри. — Но я все же считаю, нам надо быть поосторожней. Что-нибудь может пойти не так.

— Что может пойти не так?

— Враждебное колдовство.

— Лисутарида с этим справится.

— Язык у тебя без костей, — говорит Лисутарида. — В основном потому, что тебе не понять, каково пытаться противостоять Ласату, Чарию и дюжине других одновременно.

— Я полностью в тебе уверен. И в Макри.

Глава 22

По дороге домой делаем остановку в таверне, где Лисутарида съедает умеренный завтрак, я заказываю три пирога с олениной и порцию рагу с ямсом, а Макри жует ломоть хлеба. В дом Арикдамиса мы вваливаемся, наверно, в самом благодушном настроении с той поры, как нас вынесло на эти берега.

— В саду Ласат Золотая Секира и Чарий Мудрый, — сообщает нам Арикдамис. Наше благодушие улетучивается.