Мартин Скотт. Фракс и ледяной дракон (Перевод)

— Вот как, — бормочет Лисутарида. — Он пришел шантажировать меня пропавшими чертежами. Это должно было случиться. Макри, убери меч, мы не можем просто взять и убить их.

— Мы могли бы представить это как несчастный случай.

— Это может сработать, — говорю я.

Лисутарида глядит на нас.

— Что с вами такое? Никого мы не убьем. Совсем страх потеряли?

Слегка смущенные, мы выходим за Лисутаридой в сад.

— Думаю, мы могли бы выйти сухими из воды, — шепчет Макри.

Так сразу и не понять, чем заняты Ласат с Чарием. Они прибыли в компании рабочих, что копошатся поодаль, в том месте, где земли Арикдамиса вздымаются к горам. Мы наблюдаем, как рабочие протягивают веревку между большими деревьями.

— Что происходит? — спрашиваю я Арикдамиса.

— Они собирают вольер для дракона, пока он не может улететь.

— Они строят драконью клетку из нескольких веревок?

— Это просто каркас. Как только огородят площадку, Ласат и Чарий покроют его заклинаниями.

— Мне это не нравится, — говорит Макри. — Не очень-то хорошо держать дракона в клетке.

— Ты же ненавидишь дракона.

— Наши отношения наладились.

Протокол требует, чтобы Лисутарида поприветствовала своих коллег-волшебников. Прежде, чем подойти к ним, она призывает нас с Макри быть тактичными.

— Не вздумайте пререкаться. Я не хочу, чтобы они заподозрили, что нам известно об их заклинаниях, направленных против Макри. Будьте учтивы.

— Я всегда учтива, — говорит Макри. — Это о Фраксе надо беспокоиться.

— Макри куда менее тактична, чем я!

— Также постарайтесь не спорить, как парочка школяров, — говорит Лисутарида и отправляется к краю сада. Встреча с самсаринскими колдунами, как всегда, протекает в натянутых отношениях. Ледяная вежливость, выказываемая каждой стороной, никак не скрывает взаимной неприязни. Ласат, как обычно раздутый от спеси, величаво беседует с Чарием о великолепии своих новых заклинаний, которые, судя по всему, раз и навсегда удержат дракона на месте, давая возможность изучить секреты драконьего контроля.

— Это станет гигантским шагом вперед для Самсарина, — говорит он. — Представь, как наши драконы сражаются с оркскими.

Макри глядит весьма скептически, но помалкивает. Я тоже сомневаюсь, не веря, что когда-нибудь человек и впрямь полетит на драконе. Ласат так доволен собой, что великодушно благодарит Макри за кормление твари.

— Сам король признателен. Тебе следует гордиться оказанной честью.

— Я горжусь, — говорит Макри, стараясь проявлять вежливость.

— Поздравляю с победой над Базиносом, — продолжает Ласат. — Даже Элупус похвалил твою технику. Возможно, кое-кто недооценил твое истинное мастерство.

— Возможно, это так, — говорит Лисутарида. — Возможно, они не приняли в расчет и мои умения.

— Не представляю, о чем вы, Властительница Небес.

— Я имею в виду тех, кто ставит под вопрос мое положение как главы Гильдии волшебников и должность военачальника.

Ласат Золотая Секира вытягивается во весь рост и выглядит, по крайней мере на миг, весьма величественно в своем радужном плаще и с длинными седыми волосами, развевающимися на ветерке.

— И речи не шло ни о каких личных оскорблениях, — заявляет он, — но военный лидер — слишком важная должность, чтобы назначать на нее того, чьи притязания на пост главы Гильдии в лучшем случае сомнительны.

— Сомнительны? — кричит Лисутарида. — Ты смеешь называть мое избрание сомнительным?

— А как же еще мне его называть? Весь ход выборов был фарсом. Власти Турая прибегли ко всем низким, подлым уловкам, которые можно себе представить, чтобы тебя выбрали. Я не забыл твою возмутительную попытку шантажировать меня, используя совершенно лживые обвинения.

— Лживые? Да ты годами надувал государственную казну! — выпаливает Лисутарида.

— Убедительно прошу не повторять всю эту ложь! — рычит Ласат.

Мне не нравится, как его рука зависает у пояса. Похоже на то, что он борется с искушением выстрелить заклятьем. Обнаруживаю, что моя собственная рука рассеянно теребит ошейник, защищающий от чар.

— Иначе, — продолжает Ласат, — последствия будут серьезными!

— И ты мне еще угрожаешь! — вопит Лисутарида.

— А что, если так? Сейчас ты не в Турае, помощи от своих шпионов, мошенников и бандитов не жди! Посмотрим, как ты справишься без них!

— Увидишь, как я справлюсь, если осмелишься бросить мне вызов! — резко бросает Лисутарида. — Я вышвырну тебя из Элата, словно кучку дымящегося пепла. И раз уж я коснулась твоего презренного поведения, прекрати мошенничать на соревновании.

— Мошенничать? Я? Да как ты смеешь!

— Ты применял чары против Макри! — Лисутарида подступает прямо к Ласату, и их лица сближаются. — Лучше бы этого не повторилось, а не то я заставлю тебя пожалеть.

Чарий Мудрый исподтишка поднимает руку, незаметно для Лисутариды. Я живо обнажаю меч и приставляю к его животу.

— Думаешь, сумеешь выдавить заклинание, прежде чем я тебя проткну?

Сад буквально шипит от едва сдерживаемой магии. Злобные взгляды скрещиваются со всех сторон. Ласат Золотая Секира хлопает в ладоши, подзывая рабочих, затем обращается к Чарию.

— Идем, Чарий. Король не обрадуется, услышав, что наша работа была прервана иноземными колдунами. Мы вернемся под его защитой.

— Тебе потребуется серьезная защита, если вновь станешь донимать меня! — кричит Лисутарида ему в спину.

Я пялюсь на Лисутариду.

— И куда же подевались деликатность и учтивость?

— Идея никуда не годилась. Ты должен был дать мне совет получше.

— Мне стоило посоветовать тебе разузнать, не влияет ли чрезмерное курение магически усиленного фазиса на перепады настроения.

— Фазис, — бормочет Лисутарида. — Хорошая идея. — Она начинает сворачивать палочку, не озаботившись проверить, не видит ли кто-нибудь. Я завел ее за широкое дерево, на всякий случай.

— Ненавижу самсаринских колдунов, — говорит она.

— Не беспокойся, — утешает Макри. — Я выиграю состязание. Тогда Ласат заплатит тебе 10000 гуранов и будет выглядеть дураком за поддержку неудачника.

Лисутарида тяжело садится на траву.

— Полагаю, так. Но эти аргументы ничто по сравнению с войной. Какой смысл выиграть деньги, если нагрянут орки и все отберут?

— У нас все еще есть возможность сбежать на дальний Запад, — предлагаю я. — Говорят, что прямо на краю мира можно отыскать Воинский Покой.

— Что это? Какой-то монастырь?

— Нет, таверна. Поставляют отличное пиво, видимо. Возможно, они возьмут волшебницу присматривать за делами. И Макри подошла бы. Наденет как встарь кольчужное бикини и начнет разносить выпивку.

— Я не стану заканчивать свои дни служанкой на побегушках, — заявляет Макри. — Я собираюсь выбить орков из Турая, а затем поступлю в университет.

Из зарослей появляется дракончик. Я напрягаюсь, готовый сражаться, но, похоже, тот растерял свою агрессивность. Он вразвалку подходит к Макри, расправляя крылья, потом укладывается рядом и засыпает. Дракон стал крупнее человека, и, должно быть, вот-вот полетит. Нынче это уже не дитя, его чешуя начала расти правильно, и она чистого белого цвета. Необычное зрелище. Макри покровительственно кладет на него руку. Поздним вечером у нее еще один поединок, к этому времени число участников уменьшится до шестнадцати. Мне бы хотелось остаться здесь, побездельничать, но я не могу. Надо вновь заниматься расследованием.

— Макри, не поможешь ли мне в Государственном Архиве? В одиночку мне просто не перелопатить всю ту груду барахла.

— Ладно. Если я не нужна Лисутариде на это время.

— Все нормально, иди с Фраксом, — говорит волшебница. — Я согласилась пообедать с Кублиносом. Он настырен, я позволю себя угостить. Он даже притворился, что ему нравится моя турайская прическа, хотя мне известно, что баронские жены осуждают ее у меня за спиной.

Лисутарида разглядывает меня и Макри. Долгая пауза.

— Ну? — наконец говорит она.

— Что ну? — спрашиваю я.

— Ты знаешь, о чем я.

Макри озадачена.

— Я не понимаю.

— Что же вы за бестолочи? — возмущается Лисутарида. — Когда я говорю, что баронские жены критикуют мою прическу, вы оба должны сказать, что моя прическа чудесна. Что непонятного?

— Извини, — говорит Макри. — Я не очень-то разбираюсь в таких вот вещах.

— Я тоже, — признаюсь я.

Лисутарида вздыхает.

— Боюсь представить, как вы жили в той таверне. И, конечно же, хорошим манерам никогда не учились, — черты ее лица приобретают плаксивое выражение. — Тирини была бы шокирована, увидев меня сейчас. Она бы сказала, что я выгляжу ужасной неряхой.

— Буквально на днях я тоже думал о Тирини, — говорю я.

— Она была одной из последних, кого мы видели в Турае, — говорит Макри.

Тирини Заклинательница Змей является — или, возможно, являлась — турайской чародейкой. Она обладала сильной магией, но более известна была своими гламурными нарядами и постоянным попаданием в городской скандальный листок. Она находилась в 'Секире Мщения' аккурат перед падением города, ухаживая за Лисутаридой, когда та хворала. Бедная Тирини была в ужасе, познакомившись с убожеством, царящим в моих комнатах над таверной. Я тоже не обрадовался, увидав ее там, но теперь, думая о ней, испытываю тоску по своему старому городу и удручен его разрушением.

— Интересно, как много из моей гильдии выжило? — гадает Лисутарида.

— Думаю, у большинства из них была возможность спастись.

— Если даже так, ни один из них так и не сумел со мной связаться.

Мы с Макри уходим, оставляя Лисутариду готовиться к свиданию с Кублиносом.

— Как считаешь, Кублинос и Лисутарида могли бы пожениться? — спрашивает Макри, когда бы плетемся по Элату.

Замечаю, что ей не по себе.

— А что? Тебя это волнует?

— Чуть-чуть.

У Макри, недавно прибывшей на Запад, было очень мало друзей в Турае, она по большей части работала или училась. Полагаю, она подружилась с Лисутаридой из-за недавних событий и боится потерять ее. Это оставило бы Макри один на один со мной, а я склонен то и дело напиваться и подводить ее.

— Как-то не замечаю, что Лисутарида на самом деле втюрилась в Кублиноса, — говорю я ей. — Он носит маскарадный плащ. Вероятно, он не по вкусу Лисутариде.

— Ты не имеешь представления о вкусах Лисутариды, а? — спрашивает Макри.

— Ни малейшего. Вот и Архив. Приготовься к продолжительным занятиям.

У нас два часа до начала поединков. Поднявшись на верх здания, я подтаскиваю еще одно кресло к столу в углу и приступаю к чтению. Макри начинает работу, копаясь в содержимом полок слева, а я беру на себя шкафы справа.

— Безнадежно, — говорю я, с трудом осилив судебный отчет о каких-то обманутых торговцах. — Больше не могу.

— Мы провели здесь всего десять минут.

— Кажется, что десять часов.

— Мне нравится. Тут интересно.

Вздыхаю и возвращаюсь к работе. Я сражаюсь с еще одним судебным иском торговца, жалующегося, что его провели с земельной сделкой. Он вложил средства в предположительно богатую шахту камней королевы в горах, вот только она оказалась пустышкой. Я слегка удивлен, заметив, что другой подписавшейся под судебным иском стороной является барон Возанос, который, судя по всему, тоже погорел на этом деле. Это отучит его от жадности. Любопытно, знает ли об этом баронесса Демельза. Возможно, ее сын женится на невесте не из такой уж и состоятельной семьи, как она думала. Я поворачиваюсь к Макри и говорю, что сил моих больше нет.

— У меня голова кружится от всех этих документов.

Макри пожимает плечами.

— Если хочешь правосудия, нужно работать дальше.

— Кто сказал что-то о правосудии? Я работаю за плату и помогаю Демельзе. Правосудие тут никаким боком не касается.

— Что же, а должно бы касаться. Алцетен заслуживает справедливости.

— С каких пор ты заботишься об Алцетен?

— С тех самых, как узнала, что ее убили, а всем плевать, — говорит Макри.

Я качаю головой. Иногда Макри обуревают странные мысли. У нее склонность начинать толковать о правах и справедливости, особенно если дело касается женщин. Это вина философа Саманатия. Он дурно повлиял на нее.

— Это Самсарин. Правосудия тут даже меньше, чем в Турае. Если окажется, что Алцетен была убита, а в ответе кто-то влиятельный, забудь о справедливом суде. Дело просто замнут.

— Тогда почему же ты проводишь расследование? — спрашивает Макри.

— Я же тебе говорил. Чтобы помочь баронессе. Если я решу задачку, Демельза сможет защитить свою дочь. Но это все, до чего дойдет. Я не возлагаю больших надежд отправить кого-то в суд за убийство. В Самсарине все происходит не так. У баронов слишком много власти, что заставляет с ними считаться.

— Думаешь, виноват кто-то из них?

— Виноват напрямую? Сомневаюсь. Но чтобы организовать убийство, необходимы деньги и влияние, и еще уверенность, что позднее люди не станут об этом болтать. Так что за этим стоит кто-то с хорошими связями. В конечном счете, за любым, кто со связями, стоит барон или кто-то похожий.

Макри не удовлетворена.

— Говоришь, даже если узнаешь, кто это сделал, ничего не случится?

— Скорее всего. Если убийца под покровительством барона, только король смог бы что-то с этим поделать. Ты же видела, что представляет из себя король. Слишком молод и неопытен, он не захочет наживать себе врагов среди влиятельных лиц.

— То есть, можно просто убить молодую женщину и вывернуться?

— Да.

— Возможно, я смогла бы удостовериться, что им этого не удалось.

Я таращусь на Макри.

— Оставь все мысли о самосуде. Это плохо отразится на Лисутариде.

— Буду иметь в виду, — говорит Макри и возвращается к свитку. Какое-то время мы читаем в тишине. Несколько раз я посматриваю через плечо на размеченную свечу, желая, чтобы время текло побыстрее.

— Я так не чувствовал себя со школы, — ворчу я.

— Неужто ты ходил в школу?

— Училище имени святого Алембиуна для детей неимущих турайских граждан. Одна из наихудших по части образования адских дыр в городе. До сих пор не люблю святого Алембиуна, кем бы он ни был.

— Незначительный святой из Маттеша, до того, как Истинная Церковь пересмотрела свои каноны, — информирует меня Макри.

— Никогда не думала, что ты слишком переучилась?

— Я думала о твоих словах, что барон Возанос богат, — говорит Макри.

— Богат.

— Тогда почему ему вчинили иск за неуплату пошлин?

— Дай-ка глянуть. — Макри изучала огромную кипу судебных документов, списки предстоящих дел. Барон Возанос и в самом деле фигурирует в одном из случаев, обвиненный Королевским Казначейством в неуплате налогов с его поместья.

— Странно. Он один из важнейших персон страны. Как он до такого дошел?

— Может, разорен, — говорит Макри. — Не упоминал ли ты о том, что его втянули в какие-то недобросовестные торговые сделки?

— Да, но они не выглядели такими уж разорительными. Не могу поверить, что он пал так низко, что дело коснулось Королевского Суда.

Я сажусь и некоторое время размышляю. Финансовые трудности Возаноса вызывают интерес. У барона Мабадоса тоже, как известно, проблемы с деньгами. Сын Мабадоса женится на дочери Возаноса. Странно, что оба барона так суетятся. Насколько я знаю, свадьба не повлияет ни на того, ни на другого. Нужно порасспросить баронессу Демельзу на этот счет.