Шпилька

— А у тебя есть карты? — с замиранием сердца спросила я. Замужество теперь вырисовывалось мне в гораздо более радужном свете, чем ранее.

— Есть у меня карты, — он сердито подернул одеяло на мне наверх, до носа. — Тебе они зачем, скажи на милость?!

— Ээээ.... Надо.

— Тааак, — протянул он, на этот раз, стягивая одеяло с моего лица. — Скажи мне, милая жена, чем это ты занимаешься, согласно лицензии? А?

— Джозеф, это совершенно скучная и неинтересная работа, — честно ответила я, отводя глаза и подтягивая одеяло обратно. Тщетно.

— А поподробнее? — Он навис надо мной, сверля сердитым взглядом. Я вздохнула и дернула плечом.

— Алхимия, изготовление боевых амулетов, охранных систем, сигнальных систем и оружия. — Скороговоркой проговорила я, ожидая реакции. Реакция не заставила себя ждать. Взгляд его остекленел, ненадолго, правда. Потом лицо приобрело более осмысленное выражение. Он не торопясь встал с кровати — совершенно не смущаясь своей наготы, между прочим. Я воровато отвела взгляд от его спины и поджарой задницы. Ужас просто, что делается!

— Поправь меня, если я ошибаюсь. Компания 'Стилл и Стилл'...

— Это теперь я, — грустно подтвердила я. — Менять название смысла нет, хотя Стиллов теперь не двое, а один. Одна. — Поправилась я. — Действующих в концепции компании, разумеется, — уточнила я, поймав его быстрый взгляд.

— А второй Стилл кто... был? — медленно спросил Джозеф.

— Мой дядя. Большой выдумщик, — хмыкнула я.

— Это который завещание оставил? — уточнил Джозеф быстро. Я кивнула.

— Ну да. Сайл Стилл.

— Отчего он умер?

— От старости. В сто с лишним лет.

— Надо полагать, в инвалидном кресле, с грелкой на ногах?

— Нет. В своей лаборатории с реактивами на плитке. — Хмыкнула я.

— Я что-то слышал о пожаре на прошлой неделе....

— Да-да-да. Это наша лаборатория и сгорела. Счастье, что удалось отстоять верхний этаж. — Я вздохнула, вспоминая, как выглядел родной дом после пожара. — Как только огласили завещание, нарисовался Сайрес. Я быстро собрала уцелевшие вещи и дала деру. Дальше ты знаешь.

— Ты не похожа на убитую горем племянницу, — как-то невпопад заметил Джозеф. Я медленно подняла на него глаза. Кивнула.

— Я ношу траур. У нашего рода траурный цвет — серый. Цвет пепла, пыли и праха. То, что творится у меня в душе не узнать никому. — Наверное, у меня на редкость неприятное лицо стало, потому что Джозеф отвел глаза. Я подтянула колени к груди и взяла стакан с водой.

— Я не хотел тебя обидеть.

— И не обидел. Меня очень тяжело обидеть, почти невозможно.

— Почему?

— Потому что обидеть могут только близкие и любимые. А таких нет. Остальные — не стоят внимания.

— Зато обижать ты умеешь, — криво усмехнулся Джозеф. Я неопределенно дернула плечом. Разговор зашел неизвестно куда.

— Во сколько мы завтра пойдем к шерифу?

— С утра, если хотим застать его, — легко сменили мы тему.

— Тогда, пожалуй, надо поспать.

— Неплохо было бы.

* * *

За завтраком царило молчание. Я молча давилась горелой кашей, Джозеф с дедом молча сверлили друг друга взглядами.

— Будете чай, леди? — спросил дед. Я проглотила последнюю ложку, и кивнула.

— Мне будет приятно, если вы будете обращаться ко мне по имени, сэр, — мягко попросила я. Дед фыркнул в желтые прокуренные усы и кивнул.

— Тогда я чтобы этого твоего 'сэр' тоже больше не слышал.

— Договорились, — от чая в желудке как будто стало легче и я повеселела.

— Так куда вы со с ранья пораньше собрались? — дед разговаривал исключительно со мной, игнорируя Джозефа. Я заелозила на стуле, бросая на Джозефа взгляды.

— К шерифу. Лицензию мою зарегистрировать. И брак.

— Что, опять на Сковородку собрался? — с подозрением уточнил дед.

— Есть такое намерение, — ухмыльнулся Джозеф. — А что?

— А медовый месяц? — это не я, это дед.

— У меня аллергия на сладкое, — снова усмехнулся Джозеф и вышел из-за стола. Я поднялась следом и поблагодарила за завтрак.

— Завтра твоя очередь, — поставил меня в известность дед. Я ошалело кивнула и вышла.

— Ты не будешь возражать, если я найму кухарку? — спросила я. Джозеф осматривал копыта у лошадей.

— Делай, что хочешь, — дернул он плечом. Я тоже дернула плечом и пошла за своими документами.

В участок мы приехали быстро. Шерифом оказался долговязый худой тип, неясной наружности. Метнув на меня острый взгляд, он въедливо изучил все мои документы, поставил все отметки, печати и росписи, сделал записи в своих документах и лишь потом обратился к Джозефу:

— Тебе чего надо, рыжая борода? — Джозеф даже бровью не повел. Протянул шерифу папку с документами и откинулся на спинку стула. Я поправляла перчатки. Все-таки, нужно сварить нормальную мазь и убрать эти ожоги....

— Хитрый ход, — шериф тоже откинулся на стуле и теперь переводил взгляд с меня на Джозефа и обратно. — Умно. Одного взять в толк не могу — вам, леди, зачем это?

— А я взять в толк не могу, зачем бы вам этим интересоваться? — довольно прохладно ответила я. Джозеф закашлялся. Шериф посверлил меня взглядом, потом кивнул.

— И то верно, леди. — И стал заполнять какие-то бумаги. Заполнял долго, больше получаса точно. Я изучала вид из окна. Он представлял собой живописную толпу возле водокачки — в основном, женщины и дети. Напротив водокачки помещался трактир, к столбу которого была привязана лошадь. На трактир облокачивалось ветхое здание с потертой вывеской 'Аптека'. Тоска.

— Мои поздравления молодоженам, — ехидно сказал он, протягивая Джозефу бумаги. Тот аккуратно их прочитал, кивнул и убрал в карман.

— Шериф, я бы хотела вас предупредить, — начала я. Шериф обратил на меня заинтересованный взгляд. — Если общественность начнет удивляться световым и шумовым эффектам, доносящихся от нашего дома — не стоит мчаться к нам во весь опор с пожарной командой.

— Вы собрались нарушать общественный порядок и покой? — осведомился шериф. Я вежливо улыбнулась.

— Нет. Я собралась работать на благо нашей страны, обороны и безопасности.

— Похвально и достойно. Рыжий, ты чуешь, как тебе повезло?

— Ага. То-то я от счастья сам не свой, — кисло улыбнулся Джозеф и утянул меня на улицу.

Там пришлось знакомиться со всеми подряд. Джозеф приподнимал свою шляпу, здоровался и представлял меня. Я приветливо улыбалась и вежливо спрашивала: 'Как поживаете'? Таким вот образом мы добрались до почтового отделения, где я смогла отбить телеграмму в банк. Наличные, которые у меня были, я оставила в лавке. Первым делом купила нормальную посуду. Есть с золота, конечно, в мои планы не входило, но и та посуда, которая была, меня не радовала. Джозеф незаметно ретировался в соседний магазин — оружейную лавку, которая была через дорогу. Я с беспокойством туда посматривала — еще не хватало, чтобы он что-то там покупал! Так я ему и сказала, оставив продавца посуды в легком недоумении. Джозеф нехорошо прищурился, и мы тут же порадовали широкую общественность милым семейным скандалом.

— Не смей мне указывать, что мне делать,— шипел он.

— Видимо, придется, — шипела я, откидывая барабан. — Ты что, не видишь, что вот здесь заклинит при первом же выстреле?

— Это легко ремонтируется!

— Это надо выкинуть на помойку! Ты что, нормального оружия никогда не видел?— возмутилась я, отталкивая злополучный кольт подальше. Продавцы с интересом внимали нашему разговору.

— Спайра, у нас с тобой разные представления о норме, — фыркал он. — Я, хотя бы, стрелять умею!

— Ха! — я выудила свой маленький пистолет, с виду который нельзя было отличить от Дерринджера , демонстративно взяла со стены шляпу, подкинула ее в воздух, и тут же продырявила тремя выстрелами. — Я тоже умею, понятно тебе!

— Лучше бы ты умела готовить!

— Ах, ты! — от такого подлого хода у меня дыхание перебило.

Джозеф крепко взял меня за локоть и вывел из лавки.

— Спайра, сделай одолжение, не позорь меня! — тихо прорычал он мне в ухо.

— Тогда и сам не позорься! Ту рухлядь, которую ты хотел купить, надо в музей ставить!

— Какой еще, к черту, музей?!

— Самого дерьмового в мире оружия! — победно заявила я и полезла в карету.

— Такого нету.

— Значит, пора открыть, — буркнула я и уставилась в окно. Потом спохватилась и высунулась оттуда по пояс:

— Джозеф, надо еще к мяснику!

— Ты все-таки, решила нас потравить? — ехидно вопросил он, правя лошадьми.

— Если ты так настаиваешь, — пропела я, садясь на место. Хочется верить, что он вздрогнул от страха, а не от смеха.

* * *

Семейная жизнь, против ожиданий, складывалась пока вполне живенько. Они успели трижды поскандалить, пока добрались до дома. Первый раз Спайра вздумала его учить в оружейной лавке — у бедного Джеймса, наверное, истерика приключилась. Второй раз они повздорили в мясной лавке. Окорок раздора, кстати, благоухал теперь на всю округу. Третий скандал образовался в трактире и совершенно не на ровном месте. Он оставил ее у стойки, сам отправился к кузнецу, подозревая, что и там она ухитрится раскритиковать всех в пух и прах. Возвращался бегом на звуки выстрелов. Поспел как раз вовремя, к раздаче слонов. Бригада старателей невесть зачем решила познакомиться с его женой поближе, за что и поплатились ребята. Бен, хозяин трактира даже счет за продырявленные стены выставлять не стал. Сказал, за счет заведения. При этом косился Спайре за корсаж, старый греховодник. Подавив желание накостылять престарелому козлу по шее, Джозеф выпил стакан виски и объявил, что любой, кто приблизится к его жене, так легко не отделается. Спайра кривила губы, пряталась за его плечо и не торопилась убирать свой маленький пистолет в сумочку. Теперь она, кстати, ехала рядом с ним на козлах и молча перебирала какую-то штуку.

— Что это такое? — проявил он, наконец, интерес.

— Еж, — буркнула она и замолчала. Вечерело, цикады и сверчки разошлись вовсю, воздух пах раскаленной за день землей.

— Не похож, — улыбнулся он, перехватил вожжи одной рукой, а второй обнял ее за плечи. Она сначала закаменела, потом расслабилась и приткнулась удобнее. Он невпопад подумал, что от него, должно быть, пахнет псиной, если не хуже — весь день по солнцепеку шататься-то....

— Смотри. Ежом я его назвала поэтому, — она медленно растянула цепочку тонких палочек, потом отпустила. Цепочка с тихим жужжанием свернулась в тугое кольцо и ощетинилась костяными иглами.

— Здорово. Теперь похож, — кивнул он, сдвигая шляпу назад. Она слабо улыбнулась и снова распустила цепочку. — А зачем он нужен?

— Это оружие такое, — вполне мирно начала она. — Для слабых магов. В каждую иголку можно прятать заклинание готовое. Потом, когда надо, просто выщелкиваешь вот так, — она показала, как. Джозеф проводил улетевшую в степь иглу взглядом. Метров пятьдесят, не меньше. — Заклинание активизируется от удара с предметом. Но только после того, как отцепится от остальных звеньев.

— Здорово, — искренне сказал он. — Ты придумала?

— С дядей придумывали. Еж для боевых заклинаний. — Она смешно наморщила нос и чихнула.

— Будь здорова.

— Спасибо.

— Сильно испугалась?— бухнул он. Спайра вскинула на него глаза, и он с оторопью понял, что никогда раньше не видел такой формы. И как сразу-то не заметил? Глаза были непримечательного серого цвета, но разрез глаз... Миндалевидный и круглый одновременно. Не кошка и не сова. Просто Спайра.

— Сильно, — вздохнула она и отвела взгляд, как будто отпустила горло.

— Я не должен был оставлять тебя там одну.

— Наверное.

— А оставил, потому что не хотел брать тебя к кузнецу. Если бы ты и там устроила представление, он бы нас щипцами огрел.

— Я устраивала представление?! — возмутилась она и попыталась выбраться из-под его руки. Он придержал ее плечи.

— Ладно, ладно, мы вместе их устраивали. — Примиряющее сказал он, и она на какое-то время затихла. — Что у тебя за пистолет, кстати?

Спайра довольно хмыкнула и стала копаться в сумочке. Парадоксально, но оба раза, когда этот пистолет был ей срочно нужен, она выхватывала его молниеносно. Теперь же в сумке проводились раскопки самые натуральные. Внутри что-то гремело, шуршало и перекатывалось. Джозеф с интересом смотрел, как тоненькие пальчики перебирают совершенно непонятные и очень женские мелочи.

— Вот, — она, в конце концов, выудила пистолет.

— Похож на Дерринджер.

— Похож, — согласилась она, улыбаясь.

— Но не Дерринджер.

— Не он, — снова согласилась Спайра. Он покрутил миниатюрное оружие в руках и вернул обратно.

— Здорово.

— Мне тоже нравится. Джозеф?

— Что?

— Ты говорил, задний двор тоже в моем распоряжении?

— Да, — с некоторой заминкой припомнил он. — Только в сарай не суйся, пожалуйста.

— Не буду, только ты скажи, что там?

— Там.... Спайра, я не хочу тебе говорить, что там. Но это опасно для жизни и здоровья, — брякнул он. Спайра внимательно на него посмотрела, потом медленно кивнула.

— Мне это нравится.

— что именно?

— Ты не стал врать и выкручиваться, а просто сказал, что не хочешь об этом говорить. Мне это нравится. И я не полезу в сарай, обещаю.

— Здорово, — порадовался он, что у них так замечательно получается ладить.

— Какие у тебя планы?

— С первым же заказчиком в Сковородку, — честно сознался он. — А у тебя?

— Сдать старый заказ. Потом взяться за новый. — Сообщила она. Джозеф кивнул и снова прищурился на закат. После этого пригорка уже будет виден их дом, а там уже и рукой до него подать — через унылую каменную плешку по дороге. Дом стоял на самой окраине, что всегда устраивало их с дедом — общаться с соседями они не очень-то любили. Ближайшие соседи — вдова Хэнсон и старый Пит, кстати, тоже особо не лезли.

* * *

Я бухнула окорок на стол. Дед с некоторым недоумением на него покосился, потом спросил:

— Что это, Спайра?

— Наш завтрак, обед и ужин, — гордо оповестила я. — С начала недели наймем кухарку, если вы не против.

— Я против, — тут же не согласился дед.

— Почему?

— Не люблю посторонних в доме.

— Ммм. Боюсь, что я отвратительно готовлю, дед, — с легкой грустью сообщила я.

— Ничего, мы закаленные, — прищурился дед, и я поняла, что придется, видимо, учиться мне готовить.

— И времени на это у меня тоже не будет, — попыталась я все же, отбрыкаться от наряда по кухне.

— Авось, час в день выкроишь.

— Дед....

— Цыц мне тут, — костыль звонко стукнул в пол.

— Помрем с голоду, — мрачно предрекла я и ушла наверх. Вспомнила, что в спальне нет матраса и снова потащилась вниз.

— Джозеф, в доме есть запасные матрасы и одеяла? — сунулась я в комнату.

— Нету, — быстро ответил он, и я заподозрила, что все-таки, они где-то есть. — Тебе все равно они не нужны.

— Джозеф.... — Он быстро втянул меня в комнату и закрыл дверь. Я с недоумением смотрела на него. Куртку свою невозможную он уже снял и стоял в расстегнутой рубашке и брюках. Я воровато отвела взгляд от его груди и уставилась в переносицу.