— Интересно, — соглашаюсь я. — Только с чего ты взял, что кто-то, кроме капитана спустится с борта?? — С удовольствием любуюсь на обиженно-недоуменную физиономию Лори и фыркаю.

— А что... не предполагается общая высадка?

— Насколько знаю, нет, — пожимаю я плечами. Мне не особенно хочется, откровенно говоря.... — по-моему, нам просто груз забрать и все. Чего шарахаться-то всем?

— А посмотреть?! — жалобная мордашка Хорхе появляется в дверях и я закатываю глаза.

— Значит, так, — обреченно вздыхаю я. — Повторяю для особо одаренных. Не то, что с корабля — из отсека ни ногой. На, — торжественно вручаю Лори канистру, Хорхе получает в руки кейс с инструментами, остальным интересующимся тоже находится, чем занять руки.

— И что нам с этим делать? — без особого энтузиазма интересуются они.

— Систему охлаждения проверьте, — ласково говорю я. — Мне что-то не нравится, как она дышит. Вперед.

— С песнями? — кисло спрашивает Хорхе.

— А как же, — ухмыляюсь я. — Строевую заааа-певай!

* * *

Команда сдержанно ворчит и бурчит — ни на этой, ни на следующей, ни на последующей планете, с борта никто не спускался, даже капитан.

— От любопытства кошка сдохла, — сообщает всем желающим Янмаар, и мы отправляемся к следующей планете.

— Это просто невыносимо, — жалуются мои головорезы. По старой памяти все скучковались в нашем отсеке.

— Что именно? — заламываю я бровь, продолжая ковыряться в потрохах мини-робота.

— Скучно! — в один голос стенают мои головорезы и тут же осекаются под моим взглядом.

— Сплюньте, олухи, — ласково советую я. — Накаркаете.

— Да чего там каркать-то! — продолжают возмущаться отдельные несознательные личности. — Думали, выигрышный билет тянем, а тут дом престарелых какой-то!

— А вам надо, чтобы дом инвалидов был? — выхожу я из себя. — Вам, дуралеям, по пунктам надо перечислить, почему вас с борта не выпускали аж на трех планетах подряд?

— Неплохо бы, — меланхолично вздыхает Лори.

— Извольте, — любезно киваю я. — На первой планете нет суши. Совсем. Наша посудина пока что не приспособлена к подобным космопортам, поэтому мы болтались на орбите.

— Кстати, что за дурная манера, давать планетам вместо названия цифровое обозначение? — вслух задумался Хорхе.

— В числовом значении заложено больше информации, чем в любом другом, — автоматически отвечаю я. — По крайне мере, для кренгов.

— А ты откуда знаешь?

— От верблюда, — ласково отвечаю я и продолжаю, — на второй планете гравитация настолько чудовищна, что нас бы размазало ровным слоем по всей плоскости планеты.

— А скафы на что? — фыркает Майне.

— Майне, не держи всех за идиотов, — устало прошу я. — Даже с учетом новейших скафов — размажет.

— Ладно, а с третьей планетой что? — ворчат мужики.

— А на третьей нет мужчин, как вид они там отсутствуют, — фыркаю я и с удовольствием смотрю на выражение лиц. — Истребили, понимаешь ли. Как зловредный, бесполезный и никчемушный вид! И в чем-то я с обитательницами планеты согласна!

— Злая ты, Клара, недобрая, — вздыхает Мюль.

— Ты даже не представляешь, насколько, — соглашаюсь я, собирая робота обратно. — Ничего, потерпите. Скоро затишье кончится.

— Да? — несказанно оживляются ребята. — И что будет?

— Серая зона, — замогильным голосом оповещаю я, ухмыляясь.

— Хотелось бы подробностей, — интимным голосом просит Майне. Я охотно начинаю рассказывать:

— Существует несколько зон — серая, синяя, красная и черная. У нас есть доступ до всех зон, но я искренне надеюсь, что дальше красной мы не полезем.

— Да что там? — нетерпеливо ворчат парни. — Флуктуации?

— И они тоже, — соглашаюсь я. И обитатели тоже не больно-то гостеприимны. Это вроде как отстающие планеты, колониального типа.

— А в серой зоне что?

— Завтра сами увидите, — от входа раздается бодрый голос Янмаара и меня тут же обдает теплом. — Можете поздравить друг друга — испытательный срок мы прошли!

— А мы еще и на испытательном сроке были? — удивляется Лори и переводит на меня взгляд. Я неопределенно пожимаю плечами, потому что про испытательный срок сама первый раз слышу.

— Были, — подтверждает Янмаар. — Если бы качество наших услуг не удовлетворило заказчиков, с нами бы распрощались.

— Мило, — задумчиво говорит Хорхе. — А что дальше-то, кэп?

— Дальнейшее напоминает мне какую-то мудреную игру, — задумчиво отвечает Янмаар и садится за общий стол. Ему подвигают кружку с кофе и какие-то крекеры. Все терпеливо ждут продолжения. Я всматриваюсь в его лицо, замечаю незнакомую складку на лбу, темные полукружья под глазами. — С чего начать-то....

— С начала, — советую я, незаметно поглаживая его пальцы.

— Если с начала, тогда так. Весь наш экипаж делится на группы или пары. Пары спускаются на планету, группы остаются на борту.

— А кто распределять будет? — ревностно спрашивают парни. Янмаар неопределенно хмыкает.

— Уже без нас распределили, — он одним глотком вливает в себя кофе. — У каждой пары свое задание. Карта и ценные указания прилагаются. По выполнении задания все возвращаются на борт. Что дальше — пока неизвестно.

— Прелестно, — задумчиво говорю я. Янмаар слегка сжимает мои пальцы и отпускает руку.

— И кто остается на борту? — жадно спрашивает Лори.

— Я список на терминал кинул. На общий доступ. — Янмаар выбирается из-за стола и вытягивает меня за руку. — И имейте в виду, я знаю не больше вашего, так что ко мне с вопросами подходить бесполезно.

В каюте я сажусь к терминалу и открываю документ, всматриваясь в строчки. Секундная досада заставляет поморщиться — я в числе тех, кто остается на борту, и называюсь я теперь старшим координатором. Убей, не знаю, как я буду координировать на незнакомой местности, ну да ладно. Янмаар в числе тех, кто опускается на планету и идет он в паре с Большим Сэмом. Не могу определиться со своими эмоциями — вроде, и недовольна, что сама не иду, а Янмаар идет. С другой стороны — на Большого Сэма можно положиться. Бегло просматриваю остальной документ — по большей части меня интересует, кто еще остается на борту. Не так много — кроме меня еще человек десять.

— У меня не самые приятные ощущения, — медленно говорит Янмаар, вытягиваясь на кровати. Я привычно вытягиваюсь у него под боком.

— А конкретнее?

— Ощущения, как будто нами играют. Как в куклы.

— Скорее, как в компьютерную игру, — задумчиво откликаюсь я. — Были такие на Старой Земле.

— Да, это будет точнее, — соглашается Янмаар. — Слава богу, хоть ты на борту останешься.

— Угу. Изведусь на анализы. — Ворчу я.

— Я уже большой мальчик.

— Я знаю. Думаешь, от этого легче?

— Не знаю.

— Хорошо, что вы идете с Сэмом.

— Я рад, что тебе от этого спокойнее, — суховато отвечает Янмаар.

— Ты можешь сколько угодно на меня обижаться, но запретить мне волноваться, ты не можешь, — в тон ему отвечаю я. Мы молчим.

— За все приходится платить, — вздыхаю я. — Даже за любовь.

— Поясни?

— За любовь приходится платить страхом, — невесело усмехаюсь я.

— Прости.

— Забыли.

* * *

— Третья пара, ваши координаты, — называю длинный ряд цифр, удивляясь, как я только не сбилась. Кольцо кренгов на моем пальце неярко светится. — Четвертая пара, перестаньте путаться у вторых под ногами, вы отклоняетесь от курса.

Перед моим лицом прозрачная голограмма, на которой хорошо видны конечные цели всех пар, маршрут следования, курс и куча всякой полезной информации, которая ровным потоком идет через мой мозг. Удивляюсь, как он еще не дымится.

— Первые, прибавьте ходу, вам уже на пятки наступают. — И так третий час к ряду! И конца-края не видно работе, потому что мальчишки они и есть мальчишки — постоянно тормозят то тут, то там. Пара Янмаар-Сэм — не исключение. Ну вот, снова.

— Десятые, — со стоном говорю я. — Ну что у вас опять?!

— Какая-то зеленая жижа, — бодро откликается Янмаар.

— И?

— И она хочет нас сожрать, — бурчит Сэм.

— Вы там отбивайтесь, мальчики, — слегка обеспокоено прошу я.

— Уже, — веселый голос Янмаара меня успокоил, и я снова включаюсь в работу.

Через три часа первая пара добирается до пункта назначения и пропадает из поля моего зрения. И слуха тоже. Я начинаю нервничать, но они почти сразу же снова появляются на голограмме, правда, в противоположном конце маршрута. Или правильнее будет сказать — в начальной точке? Так или иначе, Лори и Жхабац на прилично скорости двигают к нашему кораблю и вскоре оказываются в камере карантина.

— Вы как, ребята? — с беспокойством спрашиваю я.

— Как в сказке, — пыхтит Лори. — Я тут эту штуку положу в лоток, Клара, забери, ага?

— Какую штуку?

— За которой мы ходили, — нетерпеливо отвечает Жхабац, а дальше идут сплошные помехи. Я пожимаю плечами и отправляю мини-робота за 'штукой'. Пусть полежит в другой карантинке, мало ли....

Снова возвращаюсь к своим обязанностям, поправляю кольцо, которое стало жать — палец отек, что ли.... Пары одна за другой возвращаются на борт, что меня несказанно радует — я на последнем издыхании, и продолжаю сидеть за голограммой из-за чистого упрямства. Наконец, последняя пара возвращается на борт, и я с ожесточением стаскиваю кольцо с пальца. Голограмма гаснет одновременно с моим сознанием.

* * *

Темень кругом непроглядная. И тишина. Кроме меня в этой темноте никого нет. А, нет, есть. Темнота неспешно расступается перед непонятными мне персонажами. Двое людей (или не людей?) сидят за столом напротив друг друга. Один из сидящих — мужчина, его собеседница легкомысленно сидит на краю стола, покачивая остроносой туфелькой. Мужчина добродушно ей говорит:

— Ну вот, Марлина, видишь, какие у тебя положительные сдвиги? Десяток-другой лет, и ты вступишь в Круг!

— Думаешь, терапия даст положительный эффект? — капризно спрашивает Марлина. Мужчина снисходительно усмехается:

— Ну разумеется, деточка. — Тут его взгляд натыкается на меня, и выражение лица тут же меняется. — Это кто тут еще у меня! — сердито спрашивает он. Я виновато пожимаю плечами.

— Это же мой координатор, — с удивлением тянет Марлина. — А ты тут откуда?

— Без понятия, — честно отвечаю я. Во рту сухо, во всем теле слабость. Марлина танцующей походкой подходит ко мне, прикладывает узкую ладошку к моему лбу.

— Марлина, деточка, а ты выдала ей амулеты?

— Выдала, конечно, — с обидой отвечает она.

— Схалтурила, значит, — качает мужчина головой и кидает в меня какой-то шнурок. Я вскидываю руки в защитном жесте, и шнурок тут же обвивает мое запястье. — И чтобы не снимала, — его сердитый голос набатом звучит у меня в ушах, и темнота поспешно отступает, отпрыгивает в углы, жмется к теням. Тут же глаза режет от яркого света.

— Клара, вы в порядке? — перед моим лицом обеспокоенная физиономия нашего картографа.

— Относительно, — мямлю я и принимаю вертикальное положение. — Где там наши гуляки?

— Все в карантинке, — отвечает Мааюн и возвращается на свое место.

Вскоре все вваливаются в рубку — запыленные и усталые, но довольные. Тут же становится тесно, шумно и весело — все начинают делиться впечатлениями. Я слушаю с открытым ртом — было весело, оказывается, зря я переживала. Груз в контейнере, контейнер в грузовом отсеке, а мы на приличной скорости двигаемся к следующему пункту назначения....

* * *

Привычная уже голограмма заговорщически подмигивает мне. Я тоже ей подмигиваю и устраиваюсь удобнее, готовясь к работе. Мы забирали грузы на первых пяти планетах, теперь нам надо развести их. Карта читается легко, координаты понятны и просты, маршрут чист. Можно начинать работать.

Янмаару я почему-то ничего не рассказывала — про Марлину и ее собеседника. Интересно, что шнурок на запястье четко ощущался, но нащупать его, или увидеть, было невозможно. Зато можно было снять. Что я и сделала. Видимо, от этого у меня небольшой мандраж — как еще отреагируют на мое появление....

Моего появления не заметили поначалу, потому что присутствующим было не до меня. Кроме знакомых уже мужчины и Марлины, присутствовало еще человек десять. Мужчины и женщины разных возрастов внимательно слушали статного седовласого красавца.

— Я напоминаю вам, что если пострадают члены ваших команд, вы будете дисквалифицированы. Допускаются определенные поблажки, но пороговые величины остаются неизменны.

— Напомни, — вальяжно говорит молодой паренек, развалившийся в кресле.

— Напоминаю. Уровень здоровья не должен быть ниже семидесяти процентов. Если уровень падает ниже хотя бы у одного участника, ответственный проходит уровень заново, а участника удаляют из команды. Это понятно?

— Понятно, — вздыхает парень.

— Если же хотя бы один член группы уходит в минус, его капитан дисквалифицируется без права восстановления.

— Это мы должны еще трястись за их жизнь, — морщится красавица, игравшая до этого с прядью волос своего соседа.

— Осмелюсь напомнить, что это и является целью терапии, — язвительно говорит знакомый уже мужчина. — И надо это отнюдь не нам с Лаком!

— Почему в зале посторонние!? — вдруг гремит седовласый, а я съеживаюсь, понимая, что меня заметили.

— Опять ты, — изумляется Марлина, и тут же заслоняет меня от разгневанного мужчины. — Лак, это мой координатор, не сердись!

— И что он тут делает, твой координатор? — голос его не предвещает ничего хорошего ни мне, ни Марлине. Взгляд Марлины, брошенный на меня мельком, предвещает неприятности мне лично.

— Я разберусь, — обещает Марлина, железные пальцы смыкаются повыше моего локтя, рывок, и мы остаемся одни.

— Какого черта? — девушка разгневана, и мне становится страшновато. — Тебе что сказали?!

— Эм....

— Идиотка чертова!

— Сама дура, — вырывается у меня, а Марлина неожиданно смеется, истерически, захлебывается смехом. Ко мне в голову закрадываются сомнения в ее адекватности, и я осторожно решаюсь спросить:

— О какой терапии речь-то идет? — Смех как ножом отрезало. Марлина вытерла выступившие слезы и полоснула меня взглядом.

— О лечебной терапии. Нас лечат.

— А мы... зачем?

— За надо, — отрезает Марлина. Тут появляется седовласый. Марлина под его взглядом съеживается и делает несколько шагов назад.

— Выговор, — ласково сообщает мужчина. — Пошла вон.

Вот теперь мне становится страшно по-настоящему.

— Милое дитя, — вкрадчиво начинает он, когда мы остаемся одни. — Вы лезете совершенно не в свое дело.

— Как же это дело не мое, когда оно касается меня напрямую? — страх придает мне наглости, и я решаюсь на вопрос. Тем более, припоминаю, что о нашем здоровье, вроде как должны беспокоиться....

Мужчина меряет меня взглядом, задумчиво трет щеку.