Архея замаячила в наших иллюминаторах, и народ оживился. Те, кто раньше бывал, предвкушали новую встречу с соблазнительными туземками, те, кто ни разу не был — наслушавшись рассказов, тоже предвкушал. По сути, Архея — рай для мужиков. Потому как у туземцев мужиков мало — раз в десять так, чем баб. А во-вторых, девственниц на этой планете замуж не берут. Вот наш мужской коллектив и распустил слюни и раскатал губы. Я слегка подпортила людям праздник — намекнула, что мы вряд ли задержимся дольше, чем на разгрузку.

Однако, капитан сделал широкий жест — объявил, что мы тут на три дня. И что опоздавших он искать не будет. И ждать тоже не будет. Я, заслышав это, только криво улыбнулась — не дурак, далеко. Сначала расположит к себе таким вот нехитрым способом, потом возьмет в ежовые рукавицы. Знакомо.

Мы приземлились в единственном космопорту, который был больше похож на дикое горное плато. Скорее всего, так и есть. Быстро разгрузились, и только команду и видали. На борту остались двое пилотов, капитан, и я. Я, впрочем, тоже шустро собралась, взяла свободный двигун и рванула к морю. Прививки у меня все есть, восприимчивость к местным особенностям у меня нулевая, так что можно не бояться, что уведут меня куда в кусты. Впрочем, сомнительно, чтобы нашлись желающие.... Когда мы в последний раз были на Архее, я даже купальник купила! Джош говорил, что он идет мне необычайно. Добравшись до ближайшего дикого пляжа, я скинула рабочую робу — купальник я надела еще на корабле, чтобы потом место не искать. Я не самая красивая женщина во Вселенной, и отлично это понимаю. Я не страдаю по этому поводу, в тридцать с лишним это просто глупо. Я себя люблю. Несмотря на то, что у меня вполне симпатичное лицо, фигура у меня далека от идеала — излишне широкие плечи, излишне сильные и мозолистые руки, практически полное отсутствие талии, крутые бедра и объемная задница. Ноги, впрочем, длинные, но тоже... излишне мускулистые. Выйду на пенсию — отращу косу, как у капитана! Я, правда, забыла уже, какого цвета у меня волосы — по короткому ежику не так легко догадаться....

Повалявшись на песочке, я лениво дошла до воды, легла на линии прибоя, чувствуя, как мелкие волны лениво лижут мое тело. Пожалуй, нормально поплавать не помешает.... Вода тут насыщенно оранжевого цвета, и совершенно непрозрачная. Ядовитая живность тут отсутствует, как таковая. Поэтому.... Далеко заплывать я не стала — не такой уже я великий пловец!

После купания всегда хочется есть, и я к этому была совершенно не готова, как выяснилось. Пришлось гнать обратно, к кораблю. Солнце жарило уже слишком ощутимо, но я крышу двигуна спрятала, и наслаждалась теплым ветром. Жизнь даже казалась прекрасной и удивительной. Корабль казался вымершим. Я загнала двигун в брюхо ангара и рванула на кухню, не встретив по пути ни одной живой души. На кухне, впрочем, тоже никого не было. Я достала из морозилки кусок мяса, и, воровато оглядываясь, поставила сковородку на плиту. Я редко готовлю — почти никогда. Да и готовить я умею только мясо — наверное, потому что люблю его больше всего. Так, что у нас есть... приправы, овощей бы... перец, например.... Стало еще жарче, я скинула легкую ветровку и поправила лямки купальника и комбинезона. Придирчиво осмотрела плечи — нет, не обгорела. Здорово, завтра можно будет еще поплавать и позагорать. Мясо шкворчало, брызгало маслом в разные стороны и благоухало. Я глотала слюну и пританцовывала рядом с плитой.

— Клара? — бездна удивления в голосе капитана, и я резко разворачиваюсь.

— Нет, Черная лодка, — буркнула я недовольно. Так мне было уютно — как будто, я одна на планете, и на корабле... Нет, принесло его. Я потянулась за рубашкой и неохотно натянула ее.

— А что вы делаете?

— Готовлю себе обед. — Я старалась не выделять голосом слово 'себе', но, кажется, это получилось нечаянно. Капитан повел носом и неожиданно стал похож на молодого лиса — не щенок уже, но и не взрослый. Так, недопесок. — Здесь хватит на двоих. Будете? — сама себя не узнаю, что это за любезности? Капитан зато просиял.

— С удовольствием. — Уселся за столик, поставил локти на стол.

— Тогда порежьте вот это, — сую ему под нос дощечку и те вялые овощи, что закатились в угол холодильника. Капитан, на удивление, начинает кромсать продукты. Я только диву даюсь — чего это с нами? В одном помещении больше пяти минут, а еще не разругались вдрызг!

— Не думал, что вы умеете готовить, — осторожно говорит он, откладывая нож в сторону. Я бухаю на стол сковородку и честно делю мясо на две равные порции. Раскладываю по тарелкам, отгребаю себе половину салата.

— Это великая тайна, капитан, — я улыбаюсь, довольно широко. — Никому не говорите.

— Не скажу, — он тоже улыбается. — А почему?

— Потому что задолбают, — доходчиво объясняю я, и дую на мясо — оно просто огненное.

— Божественно, — он первый откусывает от своего куска. Кажется, говорит вполне искренне.

— На здоровье, — я тоже начинаю есть, и признаю, что мясо в этот раз удалось. Едим мы молча и сосредоточенно, изредка кидаем друг на друга косые взгляды. Кофе пили тоже в полном молчании — я осоловела после еды, и только прихлебывала густой ароматный напиток.

Я даже почти забыла про то, что рядом капитан, и непозволительно расслабилась — достала из внутреннего кармана трубку и принялась набивать ее табаком. Курю я редко, и только трубку — потому что мне нравится вкус и запах табака, а в сигаретах и сигарах полно соломы, которая совершенно мерзкая на вкус. Поймав удивленный взгляд капитана, я спохватываюсь, и поднимаюсь с места — курить лучше на улице, потому что мой табак обычно нравится только мне.

— Не знал, что вы курите. — Капитан тащится за мной, как привязанный, и усаживается рядом со мной на камни, в тени от разогретого за день корабля. Я лениво выпускаю дым, и довольно дружелюбно отвечаю:

— Вы обо мне вообще мало знаете.

— Верно. Но я хотел бы узнать о вас больше. — Все настроение мне испортил, паршивец. Я тяжело вздыхаю.

— А я бы не хотела.

— Почему?

— А зачем?

— Как, зачем... — Кажется, он изрядно растерялся. Не привык, что женщины отказывают? — Мы с вами работаем вместе, и вполне логично знать друг о друге некоторые вещи....

— Капитан, — я вытягиваю скрещенные ноги. — Вы теперь знаете обо мне, что я умею жарить мясо, и что я курю трубку. Мне кажется, этого на сегодня достаточно! — Иди ты нахрен, дорогуша, если перевести на нормальный язык. Видимо, капитан перевел на нормальный язык, потому что снова стал похож на капитана космического корабля, а не на парня с соседнего двора. Не надолго, впрочем.

— А что вы курите? — он, очевидно, решил меня доконать. Кормежка впрок не пошла.

— Табак. — Отвечаю лаконично, намекая на то, что не худо было бы ему замолчать. Не понимает, или только вид делает.

— Ни разу не пробовал курить трубку. — Смотрит на меня и щурится, и щурится. Я вздыхаю и делаю широкий жест:

— Желаете попробовать?

— Желаю!— решительно говорит он и берет у меня трубку. Затянулся неумело, поперхнулся, закашлялся, аж слезы на глаза выступили. Не стошнило, и то хорошо. Я отобрала у него свою трубку, похлопала капитана по спине и дала воды — благо, она у меня всегда с собой.

— Боги, ну и горлодер! Клара...

— Капитан, хватит. — Обрываю я его. — Моя выдержка не железная, а терпение не безграничное. Если вам пришло в голову полюбезничать с женщиной, идите к туземкам, я тут ни при чем!

— Вы тоже женщина, — морда красная, аж пятнами. Мне на минуту становится его жаль.

— Мне приятно, что вы это замечаете. Но этим стоит ограничиться. — Вот, как изящно я ему стоп выписала! Гордая собой до чертиков, красиво встаю и ухожу. Вся из себя такая цаца.

* * *

Из Хадарского Положения об Истине в отношениях полов.

Холодность женщины говорит о двух вещах. Либо женщина считает мужчину недостойным ее. Либо она не верит в серьезность его намерений. В обоих случаях мужчина должен приложить все усилия, дабы переубедить женщину.

* * *

С Археи улетели все, даже я. Хотя я думала, вдруг, оставят. Видимо, эта мысль будет меня теперь долго преследовать — Джош бросил, новый капитан сходу уволил, потом обратно взял, теперь вот маемся друг с другом. Чем все это завершится — даже думать не хочу. Мне бы еще поработать пару — тройку лет, а потом — все. Попрошу, чтобы меня уволили, осяду на Лире, открою свое дело, рожу ребенка, и буду нормальной путевой женщиной. Замуж, конечно, вряд ли попаду, ну и бог с ним.

Плавные мои мысли прервала громкая связь. 'Старший системотехник, пройдите в рубку', — забубнил механический голос информателлы. Я чертыхнулась, отложила в сторону раскуроченное нутро мини-робота, и пошла в рубку. Капитан возвышался над кучкой дежурной бригады, как Вавилонская башня.

— Что случилось? — обеспокоено спросила я Жерора. Тот виновато развел короткопалыми ручками и показал на пульт. Пульт дымился. — Ох, ты ж... — я в последний момент сдержала ругательства, и шагнула к пульту.

— Я ничего не понял. — Тихо говорит капитан, подобравшись ко мне вплотную.

— Мы тоже. — Наверное, он не знал, что у хасков отличный слух. Жерор виновато и недоуменно поглядывал на аппаратуру. Я вскрыла панель, отобрала у Жерора перчатки, и нырнула туда чуть ли не по пояс. Вынырнула, впрочем, быстро.

— Несите Соню, — я махнула рукой ребятам, уточняя, кому именно достанется это сомнительное удовольствие. — Где-то гремлина подцепили! Капитан, как нас угораздило?!

— Не знаю, — нахмурился он. — Соня справится?

— Справится, справится, — заверила я, расчищая место, куда можно будет положить квази-губку. — Соня со мной уже пятнадцать лет, чтобы моя ласточка да не справилась.... — Как раз внесли 'мою ласточку', и я успокаивающе забубнила — Соня не очень-то любит чужих.

— Моя умница лучше всех знает, что делать с этими противными гремлинами, — заворковала я, укладывая ее в гнездо развороченных проводов и микросхем. — Запчасти несите, что встали, — не меняя тона, проворковала я, сопроводив это красноречивым взглядом. Мужики шустро убрались в отсек, капитан столбом стоял рядом. Я ласково поглаживала Соню по спине. Та ежилась, попискивала и настраивалась на работу.

— Ни разу не видел, как они работают, — шепотом поделился капитан. Я пожала плечами:

— Ну, смотрите.... — Тело от неудобного положения начало затекать, я зашарила взглядом вокруг, высматривая, на что бы облокотиться. Капитан заметил мой взгляд и подкатил кресло. Удобное. Я одной рукой отрегулировала высоту, умостилась, и продолжила ворковать — когда Соня слышит мой голос, она быстрее работает, и вообще, не капризничает. Так мы с ней и просидели — почти три часа. Как раз наступила ночная вахта — пилоты сменились, команда разбрелась по каютам, а капитан продолжал торчать рядом со мной, как приклеенный. Наконец, с гремлином было покончено. Соня довольно попищала, и снова уснула. Я аккуратно переложила ее в родное гнездо, и принялась менять детали, которые непоправимо были испорчены гремлинами. Ковырялась долго — еще часа три, все в три погибели, когда разогнулась — охнула.

— Что такое? — капитан, как всегда оказался рядом. Я скривилась.

— В спину вступило, — я судорожно массировала поясницу, потому что шкандыбать раненой каракатицей на глазах у изумленной публики мне не хотелось. — Это профессиональная болезнь всех механиков. — Я потихоньку пятилась к выходу. Капитан решительно ко мне подошел, и взвалил себе на плечо. Я от изумления только глаза вытаращила. Хорошо, хоть пилоты не видели — они в шлемах.

— Капитан, это совершенно лишнее, — мрачно сказала я, созерцая поджарый зад перед своим лицом. — Будьте добры, поставьте меня на пол.

— Вы собрались ползти? — ехидно осведомился капитан.

— Я собралась идти. Я в состоянии!

Пока мы так препирались, дошли до моей каюты. Капитан ткнулся, но не тут-то было — дверь-то под меня настроена.... Поставил меня на пол, пристально посмотрел, как я отпираю каюту и заползаю внутрь. Хотела еще и дверь перед его длинным носом захлопнуть, но не вышло — он в каюте оказался чуть ли не быстрее меня.

— Господи, что еще-то? — с досадой спросила я. Капитан скинул форменную куртку и засучивал рукава на водолазке. — Только не говорите, что лично собрались мне делать массаж! — Вот чего не хватало, так только этого!

— Именно это я и собираюсь сделать, — не разочаровал меня капитан. — Ложитесь.

— Я не хочу, чтобы вы делали мне массаж. — Я спокойно села спиной к стене и сложила руки на груди. Капитан смотрел на меня выразительно. — И в особенности, чтобы это делали вы.

— Почему?

— Я вам не доверяю. — Спокойствие, только спокойствие.

— И совершенно напрасно, — заверил капитан, и в два счета разложил меня на моей же койке. Я от неожиданности только бестолково руками махнула. Вот уж не думала, что у него столько силы. — Если сейчас не размять вам спину, ваша спина будет болеть долго.

— Вам-то что за дело до моей спины? — раз уж он успел содрать с меня куртку, то чего теперь возмущаться. Тем более, кажется, и вправду массаж делает, не просто полапать взялся. Я зашипела, когда горячие пальцы надавили на поясницу.

— Она мне нравится, — хмыкнул капитан, а я прикусила подушку.

— Вы большой оригинал, капитан, — хмыкнула я. — Вот спина моя еще никому не нравилась!

— А что нравилось? — мне кажется, или разговор пошел куда-то не в то русло??

— Капитан, а вы не считаете свой вопрос бестактным? — спокойно достаточно интересуюсь, но и этого хватает — капитан умолкает, и хрустит моей спиной уже в тишине. Я покряхтываю и охаю, когда совсем уж больно. От поясницы он подобрался к старому сколиозу, потом до шеи, и тут уж я совсем позорно заснула под осторожными прикосновениями. А может, и капитан где чего нажал — есть же точки....

* * *

Из свода Хадарского Семейного Уклада.

Мужчина должен заботиться о женщине, которую выбрал своей, что бы она ни думала по этому поводу. Удобство и уют вокруг женщины — залог успеха семейной жизни.

* * *

Утром я вскочила бодрая и свежая, как огурец. Единственное, что напоминало о вчерашнем массаже — небрежно брошенная куртка капитана, да то, что я так и спала одетая. Я умылась, подымила в вентиляцию трубкой, и, наконец, взяла в руки куртку капитана. Еле слышный запах одеколона и мужского тела витал вокруг нее. Я задумалась — как отдать ему куртку так, чтобы не у всех на глазах? А то начнется нервотрепка.... Уж как мы с Джошем крылись — можно пособие для разведчиков и шпионов писать.

Пока я мяла в руках ни в чем не повинную куртку, обнаружила, что одна пуговица отлетела, две нашивки держатся на честном слове, а внутренний шов разошелся. Покачала головой, отогнала дурацкую мысль, о том, что надо бы привести в порядок вещь. Мысль вернулась и настойчиво крутилась в голове. Чертыхнувшись, я села и достала свой дорожный чемоданчик. На ремонт одежды ушло минут двадцать. Потом я увязала ее в компактный сверток, сунула подмышку и отправилась искать капитана.

Разумеется, он был в рубке. Наверное, разогнал пилотов, потому что в рубке кроме него никого, а сам он в шлеме. Я тихо порадовалась такой удаче, положила сверток на кресло и смылась. Кажется, снова пора включить режим 'стелс', а то как-то мне на душе не спокойно....