|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Игра краплёной колодой
(Рокировка в длинную сторону-2)
1
— И чего вы, дорогой мой этим добились?
Вопрос не был риторическим и тот, к кому он обращался, задумался. А действительно: чего?
А спросивший тем временем продолжил:
— Ну, допустим, вы приняли у себя несколько тысяч особей немного раньше срока. А что это изменило в мировом масштабе? Крови прольется значительно больше, но результаты будут практически те же. Никто даже и не заметит разницы...
— Ну, положим... — не согласился второй. — Вы же заметили...
— Заметил. И кому это интересно, кроме меня и вас? Эти, там, даже не поймут, что именно изменилось. Тем более, что после ваших креатур — Канта, Ницше, Маркса, Энгельса, Бебеля и им подобных, кто бы удивлялся Красной Германии? Скорее удивлялись, что ее не было...
— Так я, выходит просто подкорректировал ваш план развития? Выходит, я — на вашей стороне? Выходит, я — работаю для вашей пользы? И какая же меня ожидает оплата?
— Оплата? — в этом вопросе зазвучала какая-то веселая злость на наглость собеседника — Про оплату я еще не решил, но расплату — гарантирую... — И, после короткой паузы, — Что вы так вцепились в этих славян? Чем они вам так приглянулись?
— А чем вам так приглянулись англо-саксы? — вопросом на вопрос ответил второй.
— Они верят...
— В доллар? В фунт стерлингов?
— Нет. Это всего лишь способ...
— М-да уж... До молебна в банке даже я не додумался, — и хриплый смех. — Славяне мне приглянулись тем, что они как раз не верят ни в доллар, ни в рубль, ни в иену. Они верят в себя... и еще немного — в Великое...
— Ап!
Резкий хлопок в ладоши, и короткая цепочка людей бегущих вдоль Кремлевской стены резко ускорилась. На ходу Александр Белов оглянулся: Василий и Артем держались за ним, точно приклеенные, двое энкавэдэшников Глудов и Филькин — тоже. А вот остальные растянулись. Непорядок. Разумеется, бежать по снегу труднее, чем по твердой земле, но не везде и не всегда есть твердая земля.
Где-то в середине строя бежала Светлана, присоединившаяся к тренировкам братьев ещё в октябре. Банзрагша специально для неё разработал особую систему тренировок, развивавшую связки и сухожилия, и работал с ней в основном на гибкость и подвижность. Пока получалось не очень хорошо, но как непременно скажет один мудрый китаец 'Дорога в тысячу ли начинается с первого шага'
Занималась Светлана так, что первое время Банзарагша её постоянно осаживал, не давая перегореть, но всё равно девчонка словно упёрлась рогом. А вот вчера после школы, явилась в тир устроенный под одним из кремлёвских зданий, и словно так и надо, приняла участие в тренировке.
Александр, конечно, дал ей пострелять из Вальтера ППК, а после навесив кобуру заставил почти час вынимать и вкладывать оружие.
Несмотря на то, что Василий и Артём занимались уже давно, ни смешков ни подначек с их стороны не было. Всё-таки Александру удалось выбить эту дрянь из их голов. Наоборот, оба постоянно подбегали к сестрёнке с разными советами и хвалили за успехи.
В тире, кроме детей Сталина был лишь старик, выписанный Артузовым откуда-то из ведомства Дмитрова, и вот этот-то старик и показывал настоящий класс скоростной стрельбы в движении. Показывал так, что Александру со всем его опытом и самомнением приходилось лишь внимательно учиться у настоящего грандмастера.
После стрельбы, все сели чистить оружие, и когда Светлана заикнулась о том, что стреляла совсем мало, Саша лишь улыбнулся.
— Даже если лишь достала из пирамиды — значит использовала. А раз использовала — значит нужно почистить. Понимаешь, Светик. Чистка оружия это во многом ритуал. Ритуал отношения к оружию, и к процессу стрельбы. Отношения к тому, от чего зависит твоя жизнь и возможно жизни твоих близких. И кстати. — Он с улыбкой посмотрел на сопящих и усердно трущих тряпочками братьев. Со дня на день, привезут учебное оружие, и защитную амуницию. Сможем пострелять друг в друга. Не здесь конечно, — он кивнул начальнику тира. — Не будем разводить у товарища Гомеса разруху. Но вот в подвале большого дворца, можно.
— И как у тебя всё так получается? — посетовал Василий, не поднимая головы от разобранного Браунинга. — Всё за что берёшься, всё получается.
— Это Вася, ты видишь только удачные работы. — Хмыкнул Александр. — Знал бы ты сколько всего не получилось...
Зимние каникулы заканчивались. Никаких особых мероприятий в Москве по поводу наступившего Нового года не было. За исключением одного: реабилитировали Новогоднюю елку...
— ...Не позволим мы рубить
Молодую елку,
Не дадим леса губить,
Вырубать без толку.
Только тот, кто друг попов,
Елку праздновать готов!
Мы с тобой — враги попам,
Рождества не надо нам ... — бойко продекламировала Светлана и вскинула руку в пионерском салюте. Вообще-то, ей это было еще рановато — в девять лет в пионеры не принимали. Но ведь октябрята — младшие братья пионеров, так чего ж тут такого?
Собственно говоря, читала эти стихи и отдавала салют девочка только по одной единственной причине: в комнате сидел Саша. ЕЕ САША! Пусть он увидит, как она здорово подготовилась к концерту в честь завершения полугодия.
Но Саша, на которого было рассчитано это домашнее выступление, никак на него не отреагировал. Он вместе с Василием и Артемом под присмотром Надмита Банзарагша затачивал выданные им бывшим монахом пхурбы — трехлезвийные тибетские кинжалы. Надмит утверждал, что лучшего ножа не придумано с того времени, когда горы Тибета были дном океана, и потому ребята сейчас тщательно старались довести сходящиеся под углом лезвия до бритвенной остроты.
— Вот, а всякие елки дурацкие пусть буржуи наряжают! — заявила Светлана. — А то опять начнется, как у дяди Паши : хороводы, стишки всякие дурацкие. Конфету с елки не достанешь...
— Почему? — спросил Белов, не отвлекаясь от ножа.
— А Кирка в детстве конфету с ветки потащила, — Василий, старательно водя оселком по лезвию, усмехнулся. — И чуть всю елку не опрокинула. Свечки попадали — чуть пожар не случился. Вот с тех пор они конфеты на нижние ветки не вешают, а Светка не дотягивается...
— Все равно, — надулась Светлана. — Буржуйские обычаи...
И она принялась снова декламировать стихи к концерту. Но тут Саша поднял голову, пошевелил губами и вдруг продолжил это стихотворение:
Что за Новый год без елки?
В нем без елки — мало толка!
Только полный идиот
Отвергает Новый год!
Вирши получились кривоватыми, да и особенными художественными достоинствами они не отличались, но Василий и Артем заржали. Просто по привычке: Сашка-Немец особенных глупостей не присоветует, а интересного и веселого из его идей может выйти преизрядно. Светлана задумалась: не стоит ли ей обидеться, но потом решила, что Саша смеется не над ней, а над автором стихов. Ну и пожалуйста, пусть смеется! Она тоже с удовольствием посмеется над этим идиотом, который не любит новогоднюю елку.
Вера Степановна, вязавшая 'шапочку для Светланочки, а то эти архаровцы опять девочку на катание потащат, а ей, бедняжке, и надеть нечего', вдруг отложила спицы и клубок и сказала:
— Может и нам елку устроить? Я бы орехи покрасила, и цветов из бумаги навертела... Пирог испечем, пряников...
Идея с пирогом понравилась всем, кроме равнодушного к сладостям Надмита, который, впрочем, одобрил идею праздника. Как и всякий восточный человек бывший монах очень любил красочные зрелища, а потому тут же предложил устроить фейерверк.
— Я, конечно, не смогу запустить настоящего 'Великого Дракона', — сообщил Надмит задумчиво. — Но сделать 'Розу' или 'Дождь в бамбуковой роще' смогу.
— Гирлянду электрическую сделать несложно, — заметил Белов. — Игрушки... Ну, сами сделаем... Дождь из фольги...
— Снег — из ваты, — подсказал Василий. — Серпантин... Нарежем серпантин.
— Конфетти можно легко набить, — вскинулся Артем. — Трубку стальную по краям заточить, лист в несколько раз сложить и молотком выбить...
— Только лист краской покрасить не забудь, — хмыкнул Сашка. — Хотя бы с одной стороны.
— А еще можно тех куколок, что дядя Максим Горький подарил, на ниточку и на елку повесить, — вмешалась Светлана. — Я их сейчас принесу...
Она сорвалась с места, и умчалась. А когда вернулась, то Александр удержался от смеха лишь ценой неимоверных усилий. Оказывается, Горький подарил детям Сталина нэцке . Удивительно подходящее украшение для новогодней елки...
— Еще надо флажков из бумаги сделать, — сказал он. — Нанижем на нитку — будет гирлянда... Кого-нибудь надо Дедом Морозом нарядить и Снегурочкой...
— Точно! — воскликнул Василий. — Пойдет, и будет у нас елка — всем на зависть!
— Вот полюбуйтесь, товарищи — раздался глуховатый голос Сталина. — Мы тут строим новый мир, ломаем прежние порядки и создаем новые, а наши дети — наше будущее, что вытворяют? Возрождают религиозные праздники?
Рядом с Иосифом Виссарионовичем стояли Димитров, Буденный, Ворошилов и еще какой-то незнакомый товарищ, за спиной которых маячили Власик и Галет.
Все замерли, но Белов, приглядевшись, заметил: глаза Вождя смеялись.
— И вовсе не религиозный праздник, а нормальный Новый год. Земля сделала еще один полный оборот вокруг Солнца, вот и решили отметить.
— А елка? — прищурился Сталин.
— На Новый год еще Петр Первый повелел дома еловыми ветками украшать.
— А святочный дед?
— Кто? — остолбенел Сашка. — Я, дайде, про Деда Мороза говорил, так он — никакой не святочный...
— А какой? — резко перебил его Сталин. — Какой?
Белов напрягся, пытаясь вспомнить что-нибудь подходящее под описание Деда Мороза, но ничего кроме песенки из веселого мультика 'Дед Мороз и лето' на ум не приходило.
Весь год трудился я не зря
Пора в дорогу мне
Последний лист календаря
Остался на стене
Чтоб ёлочка под Новый Год
Надела свой наряд
Игрушки я беру в поход:
Подарки для ребят.
Голоса у Сашки ни в прошлой жизни, ни в этой никогда не было, но скороговорочный ритмизированный текст Иосифу Виссарионовичу понравился. Он пошевелил губами, проговаривая его про себя, и кивнул головой:
— Хороший такой дедушка получается. Трудящийся дедушка. Не религиозный. Не так ли? — повернулся он к незнакомому Сашке персонажу. — Что скажете, товарищ Постышев ?
Тот секунду рассматривал лицо своего Хозяинна, потом радостно заулыбался и зачастил:
— Вот именно! Вот именно, товарищ Сталин! Вот была бы хорошая традиция и народу понравилась, а детям особенно принесла бы радость — рождественская елка. Мы это сейчас осуждаем. А не вернуть ли детям елку?
Александр заметил, как Сталин слегка поморщился, но тут же снова принял веселый вид и похлопал Постышева по плечу:
— Вот как раз товарищ Саша и займется елкой, раз уж он так ее любит. А вы, товарищ Постышев, возьмите на себя помощь этой интересной и нужной инициативе. Поможете организовать выступление в печати с предложением вернуть детям елку, а мы уж все поддержим.
Остальные дружно кивнули. А Буденный тут же подсел к детям и принялся объяснять, какие игрушки для елки делали на Дону в его детстве.
Вера Соломоновна Дризо — личный секретарь Надежды Константиновны Крупской вопреки бытовавшему мнению вовсе не была агентом НКВД, или даже просто осведомителем. И дело тут вовсе не в том, что НКВД не присматривало за вдовой основателя Советского государства, а в том, что для этого присмотра вовсе не требовалось вербовать секретаря. Телефонные звонки, телеграммы, переписка и деловые бумаги шли через общий секретариат Наркомпроса, и любой сотрудник НКВД имея на руках соответствующую бумагу, мог ознакомиться со всей входящей и исходящей почтой Наркомпроса, включая самого наркома Андрея Сергеевича Бубнова.
В тот морозный день 16 декабря Вера быстро шла по коридорам наркомата просвещения прижимая к груди толстую папку с периодикой, письмами и документами пришедшими на рассмотрение Крупской, и успевая раскланиваться с встречными сотрудниками, всё крутила в голове телефонный звонок, поступивший к ней как только она вошла в рабочий кабинет.
Голос товарища Постышева она естественно не узнала, но когда тот представился, сразу вспомнила моложавого мужчину с короткой щёточкой усов, и высокой причёской светлых волос. Постышев имел репутацию простоватого и даже туповатого исполнителя, однако всегда тонко чувствовавшего все веяния политической обстановки, и к такому человеку следовало прислушаться. Конечно, кандидат в члены политбюро мог позвонить непосредственно Крупской, но просьба его и правду требовала более длинной цепочки согласований, а к таким тонкостям опытный аппаратчик относился очень ответственно.
Именно поэтому Вера Соломоновна летела из секретариата к себе в кабинет, едва кивая встречным сотрудникам, и всё обдумывала, как подать эту новость Крупской.
Надежда Константиновна, сильно располневшая в последние годы, и обуреваемая многими тяжёлыми болезнями, подхваченными в ссылках и тюрьмах, уже снимала пальто, когда в кабинет ворвалась Вера Дризо.
— Верочка? — Крупская поправила на носу большие круглые очки, и посмотрела на свою помощницу, — Какая-то вы сегодня... не такая. Что-то случилось?
— Почти... — Секретарь сгрузила периодику на специальный столик, резного дерева английской фабрики Чиппендейла с криво прибитым инвентарным номером, и отдельно положила папку с документами на рассмотрение. Последней на самый край рабочего стола легла укладка с письмами, которые Крупская просматривала перед обедом, — Мне звонил товарищ Постышев и просил вас принять сотрудника ЦеКа Александра Белова-Сталина.
— Кого?! — Надежда Константиновна грозно глянула на свою подчиненную, и еще раз прошипела разъяренной коброй, — Кого?!!
Ленинская вдова начала медленно покрываться красными пятнами, очки заблестели каким-то нездоровым, шизофреническим блеском:
— Да как он... Да как он смеет?!! Кого еще выкопал этот горец?!! — Тут она задохнулась и совершенно нелогично закончила, срываясь на визг — Кто это вообще такой?!
Вера Соломоновна быстро схватила графин с кипяченой водой, налила стакан, накапала туда валериановых капель и, предусмотрительно отставив графин подальше, зачастила:
— Я тут через Лидочку из Секретариата... Это — приёмный сын товарища Сталина. Учится вместе с Василием и Артёмом... Говорят — очень странный мальчик... — Тут она понизила голос до свистящего шепота и выдохнула, — Он с ним так носится, так носится... и говорят — глаза у них похожие...
Крупская, лязгая зубами о стекло, выпила валерьянку и уставилась на секретаршу:
— Учится? А как же сотрудник ЦеКа? Грузин уже так обнаглел, что решил цесаревича себе завести?!
Дризо только зябко передернула плечами, икнула и неожиданно бухнула:
— А ещё у него орден Красной Звезды, и его часто видели с оружием...
Надежда Константиновна выпучила глаза, уронила стакан и начала задыхаться.
Вера бросилась к ней:
— Товарищ Крупская, товарищ Крупская, что с вами?!
— Школьник? — только и смогла выдавить из себя Надежда Константиновна. — Это — школьник?
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
