Земляной А. Орлов Б. Игра краплёной колодой

— Да мне тут ехать-то...

— Места всем хватит. — Александр не слушая возражений, качнул головой и посмотрел на Марту.

— Марта?

Та с трудом оторвала взгляд от Славы, и невидяще посмотрела на Александра.

— Мой бог. Он так похож...

— Поехали, там разберёмся.

Оставив Славку и Леру осваиваться в квартире, Саша быстро спустился к машине и подхватив сумку с продуктами закупленными в продмаге, поднялся наверх. Дверь была не закрыта, и он сняв обувь пошёл прямо на кухню, и остановился не дойдя до двери.

— Ja, er ist ein guter. (Он хороший)

— Ещё бы! — Подтвердил Славка которого, судя по дикции уже чем-то кормили. — Он знаешь как разбросал бандитов? Я сам видел.

— Diese Gangster? (Настоящие бандиты?) — Уточнила Марта, прикрыв рот рукой, и округлив глаза.

— Ага. Они у нас в детдоме всем заправляли. А Сашка, он такой. Он их разом...

— Und deine Eltern? (А твои родители?)

— Я маленьким был. — Неохотно произнёс Слава. — Почти и не помню ничего. Только фамилия была на бумажке записана. Тогда много кто помер.

Вздохнув Александр шагнул вперёд, и словно на шпагу напоролся на острый взгляд Марты. Словно разъярённая медведица она уже была готова вцепиться в горло всем, кто посмел бы отнять у неё малыша.

— Я тут продуктов принёс. — Белов положил сумку возле двери.

— Sie müssen nicht zaberёsh es von mir? (Ты же не заберёшь его от меня?) — Марта спокойно но твёрдо посмотрела Александру в глаза.

— Lassen Slava entscheidet. — (Пусть Слава решает) Белов развёл руками и неожиданно улыбнулся Славке и протянул картонку с двумя номерами телефонов. — Значит так. Это мой рабочий, это домашний. Все предупреждены, что если позвонишь ты, меня сразу же позовут. Я через пару дней заеду, и двинемся тебя устраивать в школу. — Александр обнял мальчишку, и заглянул ему в глаза. — Теперь всё будет хорошо.

Из подъезда Александр вышел недовольный и собой и ситуацией, которую сам же и спровоцировал.

У него были определённые планы, но как часто бывает, их срочно приходилось пересматривать. Не сказать, что вариант с Мартой ему не нравился, но он скорее был недоволен самим фактом нарушения расчётов. Хотя Славке у Марты будет наверняка хорошо. А учитывая, что она плотно сидит в Коминтерне, то и Слава будет недалеко. Сев в машину, он ненадолго задумался. Поскольку учебный день всё равно накрылся, следовало провести его продуктивно.

Визит в радиоинститут РККА который давно откладывался начался с настырного дядечки у проходной которому оказалось мало удостоверения ЦК, и пришлось лезть за документом из НКО, который ему от щедрот выдал Ворошилов. Собственно его подпись, и стояла на удостоверении, и лениво посматривая по сторонам пока звонки дежурного и взаимные согласования с бюро пропусков, достигли наконец начальственного уха, и к нему вышел сам Борис Павлович Асеев служивший в должности главного инженера института связи. Внимательно просмотрев документы Белова, пригласил его к себе в кабинет, и через десять минут они распивали чай с прихваченными Беловым сладостями и обсуждали последнюю указивку от спецотдела ЦК.

— Да как это вообще возможно?! — Кипятился Борис Павлович. — Три килограмма и пять ватт выходной мощности!

Белов усмехнулся.

— Непросто конечно, но я вот что хотел рассказать. Представьте себе, что у нас на ширине фронта в пятьсот километров всего две танковых дивизии, и одна воздушная армия. Но все оснащены надёжно работающей связью, и имеют возможность совершить предбоевой марш километров в двести, а потом не останавливаясь для ремонта вступить в бой. Если учесть, что это будут достаточно мощные и тяжёлые машины, оснащенные пушкой крупного калибра, то не составит никакого труда парировать любой выпад противоборствующей стороны. Но для этого нужно чтобы всё поле боя, было охвачено связью. Чтобы пехота могла при необходимости связаться с лётчиками, а те могли скорректировать огонь артиллеристов. Радиостанция должна появиться в каждом взводе, а в идеале будет у каждого солдата.

— А это ещё зачем? — Удивился Асеев.

— А затем, Борис Павлович, что с увеличением мощности оружия, и подвижности передовых частей, каждый боец будет представлять собой боевую единицу сам по себе. Но и сейчас, например снайперская пара, уже требует связи, корректировщик артогня, без связи ничто, а разведка без связи — просто группа экстремальных туристов. И станция нижнего уровня должна быть лёгкой, мощной, и конечно же надёжной. Такой, чтобы блоки можно было не перепаивать, а менять, прямо в батальонной мастерской.

— Да, мы уже разрабатываем разъёмы...

— Строго говоря, для инженеров с вашим опытом и квалификацией это должна быть задачка на пару дней, а через месяц, уже должно идти внедрение. — Мягко заметил Белов. — Времени у нас не так чтобы много, а завод Красный Сименс который строится специально под выпуск радиостанций заработает уже к лету.

— Но мы... — Рука Асеева рванула воротничок, вдруг ставший очень тесным. Конечно волна посадок и процессов вроде пошла на убыль, да и все дела рассматривались теперь публично, но от спокойного холодного взгляда молодого человека так явственно пахнуло Колымой, что инженера буквально бросило в жар.

— Конечно вы. — Белов пожал плечами, и глотнул из чашки. — Больше-то ведь некому. Наши немецкие товарищи рассуждают точно так же как и вы, и никуда не торопятся. Большой междоусобицы в Европе уже точно не будет, и они сильно расслабились. А вот нам расслабляться, категорически не стоит. Волна эпидемий и войн в Северной Африке привели к тому, что количество беженцев возросло в десятки раз. Теперь их в Европе около восьми миллионов, и это совсем не старики и женщины. Догадываетесь, куда их кинут? Вся эта орда вместе с евроотребьем, и сочувствующими из числа офицеров британской и американской армии, придёт на нашу землю, и не для того, чтобы поиграть в шашки. Они придут убивать нас, потому что двести пятьдесят миллионов советских людей, как они считают 'отравленных коммунизмом' им вовсе не нужны. На рудниках и в шахтах могут работать и негры. Нам, чтобы вымести этот сброд обратно, нужно будет сильно постараться. И я в этом сильно на вас рассчитываю.

Александр открыл папку, с которой пришёл.

— Вот тут намечено несколько основных тем, которые как-то выпали из нашего внимания. Первое это повышение частоты радиосвязи до двадцати — тридцати мегагерц. Это сразу даст серьёзный выигрыш в дальности даже на пониженных мощностях и уменьшение размеров устройств. Очень важно здесь максимальное сужение полосы у передатчика и приёмника. Так тоже поднимем дальность связи. Кроме того, я предлагаю для особо компактных моделей использовать серебряно-цинковые аккумуляторы. Вопрос в принципе согласован с Госпланом, и НКО, завод по изготовлению аккумуляторов и рециркуляции элементов питания выслуживших срок запланирован на тридцать седьмой год. Далее по списку — система радиоподавления. Ищем вражескую частоту, и давим её паразитным сигналом. Ну, в общем, здесь всё изложено.

Белов передал папку Асееву, и снова взялся за чай наблюдая как Борис Павлович медленно проходится по пунктам списка.

Дойдя до последней страницы, он упёрся взглядом в подписи Сталина и Ворошилова, и словно испуганная птица метнулся в самое начало документа.

— 'Основные направления развития подвижной связи в РККА' — Прочитал он вслух и задумчиво перевёл взгляд на Белова. — Значит это уже директива?

— Понимаете, можно было бы отправить документ обычной почтой, но мне очень важно, чтобы вы понимали, что именно стоит за этими решениями. Не простой взбрык начальственной мысли, а стратегия, которая проистекает из общего плана развития вооружённых сил. Новые танки, самолёты и даже ракеты, новые штатные расписания, и решаемые подразделениями задачи, всё это потребует, и уже требует новой связи. И кстати, на новых машинах уже предусмотрены не только штатные места под радиостанции но и специальные генераторы для питания радиосети.

— А форсированные работы по полупроводниковым радиоэлементам?

— Это в обязательном порядке. — Белов вздохнул. — Скажу сразу. Судя по прогнозам наших ведущих физиков, именно полупроводниковые приборы заменят в недалёком будущем радиолампы, и будут куда мощнее и гораздо более экономичными.

— А почему мы об этом ничего не слышали? — Обескураженно спросил Асеев.

— Дело в том, Борис Павлович, что в прогнозах, отправляемых в спецотдел ЦК, учёные не связаны ни корпоративной этикой, ни другими сдерживающими факторами. И поэтому они позволяют себе немного помечтать. Теперь дело за вами товарищ Асеев.

В заботах и беготне минула зима и над Москвой промчались первые тёплые ветры. Как-то незаметно и в рабочем режиме, конструкторское бюро Бартини выдало первый образец ЛД-1 — лёгкого дирижабля с грузоподъемностью в две тонны и поворотными электрическими роторами. Силовую установку для дирижабля сконструировало Объединённое двигательное КБ и сразу же начались испытания 'Воздушной двухтонки'. Испытывали на трассе Москва — Киев, при перевозке почты, и срочных грузов. Заодно посчитали экономический эффект который был прежде всего в скорости доставки, что для почты было совсем не лишним. Скорость дирижабля была не намного медленнее скорости самолёта, но вот цена доставки груза куда ниже. Потом сразу же сделали пассажирский дирижабль с грузоподъёмностью до пяти тонн, что уже позволяло налаживать воздушное сообщение между крупными городами.

Поскольку дирижабль конструкции Бартини имел высокую вертикальную маневренность, для его посадки не требовались причальные мачты. Садились воздушные тихоходы на обычные аэродромы только оборудованные подтягивающими лебёдками.

Неожиданно при взгляде на дирижабль очень возбудился Лаврентий Павлович Берия, и в план выпуска пришлось вносить изменения, включавшее несколько десятков летательных аппаратов специальной конструкции для пограничников. Впрочем, это была та же пятитонка только с приборами наблюдения, пулемётом и тревожной группой на борту. Но главное для чего Александром была затеяна вся эта операция, это облегчение жизни геологическим партиям, и изыскателям. Воздушный транспорт двигаясь со скоростью восемьдесят километров в час мог доставить геологов вместе с оборудованием в любую точку СССР и забрать их по окончании работ. Ему не нужна была взлётно-посадочная полоса, не нужны дороги, а всего лишь относительно открытая площадка в сотню метров диаметром. Поэтому почта, и геологи получали дирижабли в первую очередь, а НКВД лишь в третью. Но руководство СССР мгновенно оценило удобство и комфорт пассажирских дирижаблей и рядом с Первым Дирижаблестроительным, в Долгопрудном, уже закладывались новые цеха.

И наконец-то из ворот ЗИСа на полигон вышел первый полноприводной грузовик, с широкими арочными колёсами, и системой подкачки воздуха на ходу, а КБ Красного Путиловца наконец доделало опытную партию КБМ — колёсной боевой машины. Четыре оси, полный привод и управляемая передняя пара осей, делали его весьма маневренным и проходимым, а новая, автоматическая, тридцати миллиметровая пушка Нудельмана ещё и опасным противником в бою. Машина могла везти до четырнадцати бойцов, или перемещать четырёх раненых вместе с санинструктором а для командиров была создана особая модификация с мощной радиостанцией, и дополнительной обзорной башенкой. При этом производство КБМ обходилось не сильно дороже среднего танка и намного дешевле чем Т-35, которые уже были сняты с производства и в основном переделаны на тягачи и ремонтно-эвакуационные машины.

В этом качестве им и предстояло выработать свой невеликий ресурс, после чего, конструкторы обещали уже нормальную БРЭМ, и даже универсальную гусеничную платформу под все виды военных потребностей.

В сводках и рапортах НКО всё выглядело если не блестяще, то, во всяком случае, пристойно. Александр закрыл папку, и потянулся за другой. Той, в которую попадали документы личной информационной службы Сталина. Эти данные лишь недавно стали появляться на его столе, что Белов воспринял как ещё один знак доверия приёмного отца, поскольку кроме исполнителей и самого Сталина до сих пор эти отчёты не видел никто, даже глава Третьего подотдела ЦК.

В них сухим, протокольным языком описывалось то, что порой служило основанием для весьма жёстких кадровых решений главы советского государства. Мелкие и совсем не мелкие грехи чиновников, характер межличностных связей, или вот как сейчас подробное исследование обстановки на крупнейших оборонных заводах.

После того, как Белов перевернул последний лист, он поймал себя на том, что машинально поглаживает свой Вальтер, и прикидывает как наиболее эффективно зачистить четверть конструкторского бюро, и минимум треть директората завода Красный Путиловец, который уже наверное не будут называть Кировским.

Спрятав оружие в кобуру, и одёрнув китель, Александр взял со стола папку, и вышел из кабинета.

На вопросительный взгляд, секретарь Сталина — Поскрёбышев, только кивнул, подтверждая что Хозяин свободен, и Белов вошёл в кабинет.

— Садись. — Сталин неторопливо выбивавший трубку кивнул Саше. — Судя по твоему виду, последняя папка произвела на тебя впечатление...

— Но как они могут, дайде? — Белов вскинулся. — Воровать у своей страны, подделывать какие-то бумажки чтобы скрыть свою глупость и непрофессионализм, изворачиваться, лгать... Ну не тянешь — так уйди. Не могут же не понимать, что кончится всё плохо.

Сталин отложил трубку, и усмехнулся глядя Саше прямо в глаза.

— Всё понимают. Всё понимают и всё равно не могут не воровать. Это как болезнь, да. — Он встал, прошёлся по кабинету, заложив руки за спину. — Никаким страхом это не вытравить. Даже если ты их заставишь самих себя нарезать кусками, то всё равно будут продолжать воровать. Трястись под одеялом, вздрагивать от каждого стука в дверь, но воровать не перестанут. Это уже как воздух для них понимаешь? Вот ты наверное прочитал рапорт, и решил что их всех, лучше к стенке поставить. Но это неправильно. Неверное решение. Воровства это не изживёт. Нет, конечно, будем судить и отправлять лес валить, но ты мне скажи, как сделать так, чтобы натуру человеческую проявлять до приёма на должность? Не знаешь? Вот и я не знаю. Так и пробуем, одного, потом другого... А время идёт.

— А ведь есть способ, дайде. — Белов усмехнулся. — Точно как работает эта штука я не знаю, придётся, наверное, какие-то исследования проводить, но вот что знаю совершенно точно, что у человека который нервничает, изменяется электрическая проводимость кожи, усиливается пульс, и скачет давление. Если к человеку подсоединить все эти датчики, да вывести на хорошие приборы, сразу можно будет сказать, что от каких-то вопросов ему становится не по себе, а какие-то вовсе безразличны. Если с психологами ещё поработать чтобы составили грамотный вопросник, да с электронщиками и врачами... — Увлёкшись описанием, Александр не заметил, что Сталин стоит посреди кабинета и глядит на него тяжёлым взглядом.

— Что случилось?

— Хотел я тебя товарищ Саша, обругать последними словами, что не вспомнил раньше про такую замечательную вещь. Но потом подумал, что не нужно тебя ругать. Тебя хвалить нужно. — Сталин вздохнул и сел за рабочий стол. — Все дети уже спят, и третьи сны видят, а ты вот тут сидишь со мной, и в бумагах ковыряешься. Да ещё подбрасываешь всяких штучек из будущего. — Он помолчал, внимательно глядя на приёмного сына, и тяжело вздохнув, встал и подошёл совсем близко. — Пойдём сынок. Поздно уже. Сейчас спать будем, а с твоей машиной завтра разберёмся. Столько лет терпело, и ещё ночь потерпит.