Земляной А. Орлов Б. Игра краплёной колодой

По стрельбищу. Очень хорошо, что отрабатывают стрельбу в передвижении. Не должно быть никакой статики. Остановился, значит умер. Но я не увидел на стрельбища подвижных мишеней. А должны быть. — Александр поднял взгляд на майора.

— Не успеваем, товарищ Саша. — Кунь Ляо развёл руками. — Всё на бегу и всё нужно ещё вчера. Но сделаем. — Он серьёзно посмотрел на Сашу. — Парни которые после 'обкатки' возвращаются в центр, делятся опытом, так что мы примерно знаем с чем придётся столкнуться.

— Боюсь, нет. — Александр вздохнул, и помолчал, подбирая слова. Будет как во время восстания Ай Лушаня , только намного, намного кровавее.

— Я понял. — Ляо кивнул. — А сколько времени хоть осталось?

— Сколько ни осталось, всё равно не успеем. — Сашка хмыкнул. — Подготовка к войне это не результат, это процесс. Его невозможно закончить, его можно только прервать. — Он обернулся на шаги рядом с дверью, и увидел, как в кабинет входит незнакомый капитан госбезопасности.

— А, студент, — Ляо встал из-за стола и протянул руку вошедшему. — Вот познакомься, это товарищ Белов из спецотдела ЦеКа, а это капитан Старинов. В настоящее время учащийся Военно-Транспортной академии.

— Илья Григорьевич? — Александр слегка ошарашенный явлением легенды встал, неловко отодвинув стул.

Несколько секунд Старинов вглядывался в Александра и покачал головой.

— Нет, не припомню никак. А где мы пересекались?

— Да не встречались мы. — Александр вздохнул.

Илья Григорьевич вопросительно посмотрел на Ляо а тот в ответ в голос расхохотался.

— Ты, товарищ Старинов не удивляйся, и помалкивай. Странностей вокруг товарища Белова столько, что не на один некролог хватит. Кстати, мины эМ-эМ это его проект.

— Ух! — Старинов крепко пожал руку Белову. — Такое дело, да... Очень нужная вещь товарищ Белов. Мы под это дело даже программы обучения переписываем.

— А ударное ядро уже пробовали?

— Какое ударное ядро? — Брови Старинова недоумённо взлетели вверх.

— А было ведь в документах. — Саша покачал головой, достал блокнот с ручкой и пролистал, ища свободную страницу. — Нет. Лучше дайте-ка мне листок бумаги. У меня все страницы пронумерованы и опечатаны.

На листке простой, чуть желтоватой бумаги, Александр быстро набросал схему мины с ядром формируемым взрывом.

— Смотрите, очень важно, что внешняя оболочка слегка выгнута внутрь. Радиус искривления небольшой, хотя есть точная формула зависимости диаметра мины от кривизны лицевой пластины. Материал — медь или что-то близкое по пластичности. Взрывчатка — гексоген. Взрыватель — любой. Тут самое главное, что из вот этого вот диска, после взрыва формируется такая вот штука, вроде пули для пневматики, и летит довольно далеко. Метров триста. И способно пробить бортовую броню танка с расстояния в сотню метров. Но есть мертвая зона.

Пока Александр подробно рисовал схемы и объяснял принцип применения мины, Старинов внимательно смотрел на лист бумаги, словно впитывая всё, что появлялось на нём, а Кунь Ляо с улыбкой наблюдал за Ильёй Григорьевичем со странным выражением на лице.

— А если распределить заряд вот так, то пластина сложится словно книжка и разрежет всё на своём пути. — Продолжал Александр. — Скорость ядра формируемого взрывом от трёх до пяти километров в секунду. Там энергии хватит, чтобы некоторые танки в лоб пробить.

— Ну, танки не танки, а вот паровоз... — Задумчиво произнёс Илья Григорьевич, и почесал в затылке.

— Паровозу крышка, это точно. — Саша улыбнулся. — Но кроме паровоза есть и другие цели. Например, уличная урна и проезжающий мимо автомобиль. Да многое можно придумать. — Он внимательно посмотрел на Старинова и спросил.— Всё запомнили? — И достал из кармана зажигалку, собираясь сжечь лист.

— Это ты придумал? — Илья Григорьевич остановил руку Александра и внимательно посмотрел ему в глаза.

— Нет, товарищ Старинов. Это вы придумали. Придумали и воплотили. Мне на каждую идею столько документов оформлять, что хоть вешайся. А у вас я уверен всё проще будет. — И видя, что будущий дедушка советского спецназа уже собирается отказаться, добавил. — Давайте не будем чиниться и рядиться кто, чего и кому. Одно ведь дело делаем. Сделать так, чтобы наши парни быстро и без потерь убивали врагов СССР. А остальное — дым.

3

Еще один визит в каникулы Саша снова нанес без Василия Артема и Светланы. Он навестил вдову Клауса Майера, Марту. Как и было обещано, вдову старого коммуниста вывезли в СССР вместе с невесткой — женой убитого в тридцать втором сына Клауса, Александера, и четырехлетней внучкой.

Семья Майеров обитала в скромной, маленькой, но отдельной квартире из трех небольших комнат на Садовой. Саша принес в подарок конфеты, кофе 'Наша марка', куклу для маленькой Марты и пару пододеяльников для старших. Но его визит был не только данью уважения к памяти героя-коммуниста, Сашка хотел еще поговорить с Мартой по весьма важному делу...

Вечером, когда со службы в Наркомате внешней торговли вернулась Фрида Майер, и все вместе сидели за столом, попивая кофе со штруделем, испеченным фрау Мартой и принесенными Беловым конфетами, Сашка начал серьезный разговор.

— Фрау Марта, фрау Фрида, я хочу попросить вас об одном одолжении.

Две вдовы — свекровь и невестка, переглянулись, а потом старшая вежливо сказала:

— Александер, вы понимаете, что мы вам обязаны, и будем очень рады хоть чем-то отблагодарить вас.

Белов неожиданно для себя испытал нечто похожее на смущение. Эти женщины полностью доверились ему, который выглядит на пятнадцать-шестнадцать, не больше. Настоящий подросток должен высоко ценить такое доверие...

— Я хотел бы просить вас приютить у себя двух детей. Это мои близкие товарищи по детскому дому. — Подумав, он добавил, — Можно считать, что это — моя семья...

— Камерад Белов, вы можете быть совершенно спокойны! — Фрида выпрямилась, и вскинула вверх сжатый кулак, — Мы примем ваших братьев... или сестер?

— Всего понемножку — довольно улыбнулся Сашка. — Один брат и одна сестра...

Лера Кузнецова ехала в поезде. Она сидела на жесткой деревянной полке, засунув одну окоченевшую ладошку под куцее детдомовское пальтишко. Во вторую руку ей вцепился маленький Слава Бартеньев, который, несмотря на холод, не отрываясь, смотрел в расписанное морозными узорами окно.

Лера же размышляла о превратностях своей детдомовской судьбы. Родители ее умерли в Саратове, в двадцать пятом году, когда вроде не было ни голода, ни эпидемий. Угорели. И началось странствование по детским домам. Директора спихивали друг другу упрямую и задиристую девчонку, пока она наконец не оказалась в Весьегонском. И там у нее даже появился друг, как тогда казалось — навсегда. Хороший тихий паренек, Сашка-Немец. Но прошлой весной с ним что-то случилось: Сашка изменился до неузнаваемости. За один день такого натворил, чем раньше весь детдом за год не смог бы похвастать. И тогда же пропал. Уехал куда-то и хотя обещал писать, так и не прислал за полгода ни одной строчки, ни одного словечка.

И вот теперь ее снова куда-то переводят. Да еще не одну, а почему-то вместе с малявкой Бартеньевым. А зачем, куда? Жаль только, что воспитанникам никто ничего не докладывает.

А Слава Бартеньев сидел неподвижно, словно птичка на холоде, и, не отрываясь, смотрел на неторопливо проплывающие заснеженные поля. Когда Сашка Белов раскидал всю банду местной шантрапы, он ничего и никому не сказал, но слова Белова 'будешь мне братом' запомнил. Хотя дни текли за днями, недели за неделями, а ничего не менялось. Чего только не передумал Слава в оправдание Александра, но время неумолимо бежало, а вестей от Сашки все не было.

Но в тот день, когда в класс, с круглыми от ужаса глазами ворвалась новая директриса детского дома Зинаида Михайловна Герц, перед ним словно сверкнула молния: 'Сашка!'. И не успела Зинаида ничего сказать, как Слава уже начал деловито собирать портфель.

Потом, солидный и серьёзный деятель ГубНаркомпроса, долго его расспрашивал о том какое он имеет отношение к наркому внудел товарищу Кирову — Стальному Миронычу, но, не добившись никакой связной реакции, толкнул мальчишку к еще одной Сашкиной подружке — Лерке Психованной, которая крепко взяла его за руку и так стиснула, что у Славки невольно заслезились глаза. Ребят посадили в раздолбанный легковой форд, и отвёзли на вокзал райцентра, в Калинин.

Там их препоручили заботам капитана милиции. Глядя на этого крепкого, словно высеченного из серого гранита человека, с лицом бесстрастным и страшным одновременно, Лера тихо прошептала 'Троглодит'. Бартеньев не знал, что это значит, но слово как-то удивительно удачно подходило к милиционеру, а потому он нервно хихикнул и согласно кивнул.

Милиционер спрятал документы обоих ребят в кожаный потертый планшет, затем поинтересовался безо всякого выражения 'Есть будете?', и, не дожидаясь ответа, повел Славу и Леру в привокзальный ресторан.

Там они пообедали — куда лучше, чем в детском доме. Капитан даже расщедрился на чай с пирожным и халвой. Вот только он ни слова не сказал о том, куда их везут. А на все расспросы, он просто молчал с таким видом, словно вдруг оглох.

А вот теперь он сидел напротив них на твердой полке и смотрел перед собой. Так, будто в купе вообще никого не было...

Лера непроизвольно поежилась, глядя на истукана-милиционера, и он тут же ожил:

— Холодно? — тяжёлая рука командира легла на угловатое плечо девчонки.

Та лишь угрюмо дернула головой, но ему, видно, было неинтересно Леркино мнение. Милиционер встал, снял с верхней полк грубое шерстяное одеяло, и закутал девочку, невзирая на ее слабое сопротивление.

— Есть хотите? Можно чаю попить?

Оба энергично замотали головами: капитан может опять плюнуть на их желание, а после калининского ресторана есть уже было просто некуда...

— Ну, и чего вы так переживаете? — Капитан вдруг улыбнулся, от чего его лицо сделалось еще страшнее. Так мог бы улыбаться медведь, только очень голодный... — Не просто так везут. С удобствами. Значит, кто-то сильно вами заинтересовался... — Он снова жёстко улыбнулся, и полез в планшет, — Товарищ нарком просто так никого не дернет. В Советской стране лишних людей нет, ни Онегиных с Печориными, ни Обломовых со всякими там Мышкиными-Раскольниковыми. А коли появятся, так мы их в раз... — Он недоговорил, а лишь погладил обоих ребят по головам, — Вот что, малые: сейчас нам чайку спроворят, у меня вот сухари есть, сахар — из планшета появился небольшой сверток. — А потом — заваливайтесь да поспите. Поезд только утром придёт, а утро, сами знаете — вечера мудренее.

Белов, заехал за Мартой по дороге на вокзал и, встретив у подъезда уже одетую женщину, помог ей сесть в машину.

— Александер, это твой автомобиль? — Она с любопытством осмотрелась в салоне, отметив и могучую фигуру Михаила, и закреплённые в зажимах над дверями пистолеты-пулемёты.

— Да, Марта, — Александр кивнул. — Служебный, но закреплен за мной.

— А мы с Клаусом так и не собрались купить авто... — Она вздохнула. — Когда нашего Александера... мы потратили все сбережения на лечение, но...

— Да, — Белов качнул головой. — Клаус мне рассказывал. Но нужно жить и смотреть вперёд. Клаус погиб и за нас тоже. Чтобы мы могли жить и радоваться жизни.

— Да... — Марта слабо улыбнулась и полезла в сумочку за платком.

— Фрау Марта, не волнуйтесь, всё будет хорошо. Слава — очень хороший парень, а Лера... Лерка, конечно, девица с характером, но тоже — нормальная. Поживут у вас пару дней, а я пока решу все вопросы.

— Иисусе Христе, да пусть живут сколько угодно. Нас не так уж и много...

Марта, которую Белов устроил делопроизводителем в немецкую секцию Коминтерна, получала зарплату в двести пятьдесят рублей. Вместе с пенсией назначенной ей от советского и германского правительства — по триста рублей с каждой стороны, это составляло внушительную сумму и позволяло жить так, как бывшая учительница школы для девочек и мечтать не могла. Да еще и невестка приносила в дом по восемьсот рублей ежемесячно. Но немецкая привычка к бережливости и экономии, давала знать, и женщины вели весьма скромный образ жизни.

В сущности, она была ещё совсем молодой женщиной. Тридцать восемь лет — не возраст, и Марта сохранила стройную фигуру и длинную почти до пояса копну светлых волос, которые она укладывала каждое утро в замысловатую прическу. Но на вполне законный интерес мужчин к своей персоне отвечала спокойным, но твёрдым 'нет'.

По-русски Марта пока объяснялась с великим трудом, и лишь в объёме позволявшем делать покупки в магазине, но это ей абсолютно не мешало. Немцев в столице жило предостаточно, и, кроме того, в школах повсеместно изучали немецкий язык, так что почти любой школьник мог помочь ей сориентироваться.

За время пока проворачивались колёса бюрократической машины, Александр успел договориться и со школой, и даже почти решил с будущим местом жительства. Желающих взять в семью ребят, за которых хлопотал сын Сталина было много, но Саше хотелось чтобы они были поближе. Так сказать — под рукой. Лучшим вариантом мог бы стать Власик, но у того жена — на последних месяцах беременности, и как к нему подойти, Белов придумать не сумел...

Они вышли на платформу Октябрьского вокзала как раз в то время, когда окутанный клубами пара и облаками угольной сажи паровоз втягивал поезд к платформе.

Михаил уже успел метнуться вдоль состава и нашёл восьмой вагон, а Александр не торопясь двигался следом, поддерживая Марту, чтобы та не оступилась на обледенелом асфальте.

Капитан помог ребятам одеться, подхватил пару фибровых чемоданчиков с их нехитрым барахлишком и вышел вслед за ним на перрон.

— Ну, где тут ваши?

Лерка озиралась, кидаясь туда и сюда ошарашенным взором. А Славка уже прикипел взглядом к шедшему навстречу молодому мужчине в длиннополом распахнутом пальто, под которым был виден полувоенный костюм.

— Сашка?.. Сашка!! — Он словно ракета сорвался с места, дикими скачками ринулся вперед и, не сумев затормозить на скользкой платформе, врезался в Александра.

— Ну, привет! — Белов одной рукой поймал мальчишку, поднял и пристально посмотрел в глаза Вячеславу. — Прости, что не сразу вытащил.

— Да ладно. — Славка солидно кивнул, хотя на глазах выступила маленькая слезинка.

— Здравствуй, Белов, — Лера подошла преувеличенно спокойно, хотя ее глаза тоже как-то подозрительно блестели.

— Салют, Психованная! Ого, как ты вымахала! Вот, оставь вас на буквально на минутку без присмотра, и?..

— Дурак! — обиделась Кузнецова, но Александр уже смотрел на подходившего капитана.

— Спасибо товарищ, — он крепко пожал протянутую руку, а капитан Анисимов окинув внимательным взглядом Александра успел заметить и звезду на груди, и юный возраст орденоносца, и даже стоявшего поодаль охранника.

— Да чего там... — Он улыбнулся, — Делов-то... Вот, документы сопровождаемых.

Белов взял протянутую тощую стопочку бумаг, мельком взглянул, затем поинтересовался:

— Вас подвезти? Мы — на машине.