Пролог
Боль. Ничего кроме нее не осталось в мире, сузившимся до мизерной полоски земли под ногами, которую уставшие глаза высматривали в неровном свете луны.
Болело все: ноги, утомленные многочасовой гонкой, спины, на которых еще не зажили рубцы от плети, лица, покрытые следами недавних побоев. Но останавливаться было нельзя. Слабость грозила гибелью — вдали раздавались азартные крики слуг, посланных хозяином за беглыми рабами, чтобы вернуть их для справедливого наказания. Если получится — живыми, нет — мертвые тоже сгодятся.
Двое юношей бежали по ночному полю, с каждым шагом неуклонно приближалась к кромке леса — месту, добравшись до которого они, возможно, будут спасены. Но как же еще далеко!
— Брат, я не могу больше, — Трегоран глотал ртом прохладный ночной воздух, по его лицу градом катился пот. — Я не выдержу! Беги без меня.
— Нет уж! — взревел Элаикс, — я тебя не брошу!
— Оставь! — прохрипел младший брат.
— Никогда!
Он неожиданно остановился и, подхватив брата на руки, с удвоенной скоростью припустил вперед. Двадцатиоднолетний Элаикс отличался невероятной силой и выносливостью, сравнить которые можно было лишь с его упрямством — если юноша ставил перед собой задачу, то обязательно решал ее. Любой ценой.
Мимо просвистела стрела, затем другая. К счастью, ночь не давала преследователям прицелиться лучше, а непаханое поле заставило всадников оставить коней и преследовать беглецов на своих двоих — никто не хотел покалечить дорогое животное, которое во тьме запросто могло попасть ногой в яму.
— Мы добежим! — проревел Элаикс.
Его руки словно налились свинцом, а легкие жгло пламя, но юноша не сдавался, попросту не имел права. Трегоран жалостливо плакал, обхватив брата за шею — слабый от рождения, он проклинал свою беспомощность, могущую стать гибельной для них обоих здесь, возле священного леса, в одном шаге от спасения.
Братья семь лет провели в рабстве, выполняя любые прихоти своего хозяина и его домочадцев. Проклятые фарийцы обращались с ними хуже, чем с животными. Даже когда удалось перебраться с полей в виллу благородных хозяев, лучше не стало, наоборот. И несколько дней назад рабам выпал, наверное, единственный шанс. Все сложилось, точно элементы хитроумного механизма: и небрежный надсмотрщик, и удачно украденный на кухне нож, и разыгравшаяся буря...
Братья обрели свободу. Они знали, куда побегут — пестовали свой план с того самого момента, как услышали о странном месте, пугавшем фарийцев больше чумы. И вот, свобода уже тут — протяни руку, и получишь ее. Но как же тяжко даются последние шаги, а шум погони все громче и громче!
Еще одна стрела едва не задела ногу Элаикса, заставив парня напрячь последние силы в попытке оторваться. Он уже не разбирал куда бежит — пот застилал глаза — и лишь железная воля не позволяла рухнуть на землю, отдаваясь на милость победителей. Воля и ненависть. Чудовищная, заслонившая собою все прочие чувства, ненависть. Элаикс понимал, что если их поймают, он не сможет отплатить врагам за то, что прошлое.
Но даже ненависть рано или поздно перестает помогать — после очередного шага тело отказалось продолжать безумную гонку, и Элаикс рухнул. Трегоран слабо застонал и червем выбрался из-под упавшего брата, после чего сжался в комок, накрыв голову руками. Однако время шло, а ничего не происходило. На них не обрушились удары, холодное железо не пронзило братьев, даже шум утих.
Трегоран осторожно открыл глаза и огляделся. В следующий миг он вскочил и, словно безумец, заплясал вокруг брата.
— Элаикс, мы добежали! Спасены! — кричал он, обретя второе дыхание.
Его слова проникли сквозь пелену боли, и Элаикс со стоном повернулся на бок.
— Помоги встать, — попросил он, заходясь в жутком кашле.
С большим трудом поднявшись на ноги, поддерживаемый братом, он сумел сделать несколько шагов, после чего вновь упал.
— Не могу, ноги отказывают.
— Давай отдохнем.
— Нет, мы не можем, — заскрипел зубами Элаикс. — Не знаю, понравится ли хозяину этих мест задержка. — Найди мне пару крепких палок.
Трегорану удалось отыскать неподалеку несколько толстых веток, из которых вышли сносные костыли. Так, с трудом превозмогая боль и усталость, братья продолжили путь вперед.
Они не знали, сколько шли по заросшей лесной тропинке, но когда достигли входа в пещеру, на небосводе все также мерцали звезды.
— Нам внутрь, — сказал Элаикс, к которому стали возвращаться силы. — Идем.
Короткий пещерный коридор вывел их в огромное овальное помещение явно искусственного происхождения — идеально ровные стены, ни одного сталактита ил сталагмита, пол устланный белым, без единой соринки, песком. В углу помещения лежала охапка душистого сена, возле которой стояла миска, до краев наполненная парным молоком. И все, ни единой живой души.
— Не понимаю, — проговорил Элаикс. — Мы прошли сквозь священную рощу и оказались в обители бога. Где же он? Тут пусто.
— Не знаю, брат, быть может, мы ошиблись и пошли не туда? — предположил Трегоран.
— Куда не туда? — разозлился Элаикс. — Тропинка вела прямо. Или, может, ты видел какие-нибудь указатели?
Зарождающийся спор был прерван самым неожиданным образом — в куче соломы что-то зашевелилось, раздалось пыхтение, и перед братьями предстал большущий еж.
Ежик фыркнул и деловито засеменил к братьям. Он остановился перед Трегораном, понюхал того, после чего раздраженно фыркнул и перебрался к Элаиксу. Старший брат с непониманием смотрел на мохнатое создание, забавно шевелившее носом. Это был самый обыкновенный лесной еж с серой шубой, частоколом острых иголок на спине, и белым пузом. Единственное, что хоть как-то выделяло его, так это размеры — еж в холке был не ниже кошки, да и в длину, пожалуй, не уступал мурлыке.
— А ну прочь! — Элаикс замахнулся, чтобы пнуть надоедливое животное.
— Стой! — Заорал Трегоран. — Не забывай, что мы в святилище. А что, если бог испытывает нас?
В словах младшего брата был резон, поэтому Элаикс опустил занесенную для удара ногу и, сев на корточки, схватил ежа за пушистые бока, отчего тот недовольно зашипел и продемонстрировал братьям пасть, усеянную острейшими зубами.
— Ну и как же он испытывает нас? Может, ты расскажешь, колючка? — обратился он к ежу.
— Может, и расскажу, — отчетливо выговаривая каждое слово, произнес еж.
Элаикс с воплем отшвырнул колючий клубок прочь и отшатнулся. При этом он не удержался на ногах и сел на пол. Трегоран же замер с широко раскрытым от ужаса ртом.
Еж ухмыльнулся совсем по-человечески.
— Что это с вами, смертные? Вы ведь сами, добровольно, пришли в рощу. Хотели повидаться с богом, а теперь трясетесь от страха.
— М-мы думали, что бог будет выглядеть по-другому, — ответил ему пришедший в себя Элаикс.
Юноши переглянулись и дружно рухнули на колени.
— Прости нас за дерзость, могучий! — хором выдали они.
— А ну поднимитесь, — фыркнуло божество. Это получилось у него на удивление по-ежиному. — Мне не интересно глядеть на ваши спины.
Когда братья исполнили приказ, бог с ленцой в голосе осведомился:
— Хотелось бы знать, кто вы такие и что забыли в моей уютной пещере.
— Меня зовут Элаисом, а это мой младший брат Трегоран и мы рабы, беглые, — старший брат нервно провел рукой по своим длинным кучерявым волосам. — Наш отец командовал сотней Непобедимых, личной гвардии Божественного Мариикса Третьего.
— И что же с ним случилось?
— Неужели могучий не знает?
— Позволь могучему самому решать, что он знает, а что нет. Продолжай.
— Когда семь лет началась война, отец погиб, — Элаикс сглотнул — несмотря на прошедшие годы, его все еще трясло, стоило только вспомнить случившееся. — Когда имперцы проломили стену и начались уличные бои, отец поспешил в дом, защищать нас. Его убили на моих глазах, а мать и сестер изнасиловали. Мать не пережила позора, она умерла под каким-то из солдат. Сестры, и мы с братом лишились свободы. Куда продали их, я не знаю, мне же с Трегораном повезло больше — нас купили вместе, и семь лет мы служили на вилле благородного Мариниона Таринария.
— А-а, знаю этот род, славные и преданные императору патриции, — произнес ежик, почесывая брюшко. — И что же произошло потом?
— Все эти годы мы с братом планировали побег, и несколько дней назад нам повезло — после того, как меня наказали, управляющий потерял бдительность и мы смогли убить его, после чего добрались до конюшен, заполучили двух лошадей, и, не жалея животных, двинулись прямиком к тебе. Вот, собственно, и все.
— Какая занятная история. Бедняжки, — в голосе ежа не было и капли сострадания — древнему божеству, скорее всего, было совершенно плевать на смертных.
Внезапно серый клубок исчез и возник прямо перед носом Трегорана.
— А тебе есть что сказать? — спросил он, плавая в воздухе.
— Н-н-нет, — пролепетал юноша, с трудом сдерживая ужас.
Еж вновь фыркнул и забавно пошевелил носом.
— Ты, я погляжу, трусоват.
Трегоран молча кивнул. Еж насмешливо, совсем как человек, хихикнул и вновь исчез, возникнув у братьев за спинами.
— А знаете ли вы, к кому пришли?
Элаикс развернулся и кивнул.
— Мы пришли в дом к могучему Фарниру, повелителю Хаоса, низвергателю божественных престолов...
— Понятно, — оборвал его бог. — Можешь не продолжать, человек, я уже уяснил, что ты в курсе. Кстати, откуда?
Он вновь переместился и оказался над головами братьев.
— Это я, могучий, — пролепетал Трегоран. — Хозяин... бывший хозяин, отправил работать в книгохранилище — у меня хороший почерк и я умею говорить, читать и писать на трех языках. Там я и нашел нужный свиток, старый, не бумажный даже.
— Понятно, — Фарнир зевнул и скривил мордочку. — Значит, хотите заключить со мной сделку, не так ли?
— Да, — с жаром проговорил Элаикс.
— Ведь ты способен исполнять желания, могучий, — добавил Трегоран.
— Еще как способен, — охотно согласился бог. — Однако что-то мне подсказывает, что вы не заметили у входа в пещеру толпы, жаждущей божественной помощи. Интересно, с чего бы это?
— Мы знаем про плату, — громко произнес Элаикс. — И мы готовы отдать тебе все, что только можно, могучий.
Ухмылка пропала с морды ежа.
— Мальчик, осторожнее со словами, не разбрасывайся ими, а то как бы не пришлось потом отвечать.
Лицо Элаикса покраснело от гнева.
— Я всегда отвечаю за то, что говорю!
— Какой буйный смертный, — без тени улыбки произнес бог. — Рано или поздно это тебя сгубит.
— Но не сейчас?
— Как знать, как знать. Обычно я не делаю подобного, но вам дам еще один шанс: уверены, что хотите заключить со мной договор? Ну-ка, умник, — он переместился к Трегорану и сел тому на плечо, — скажи, что гласит народная молва о сделках со мной.
Трегоран замялся, но не осмелился ослушаться приказа.
— Люди говорят, что принявшие силу от повелителя Хаоса, — пролепетал юноша, — теряли во стократ больше, чем обретали взамен.
— Молодец, умный человечек, — Фарнир уцепился острыми коготками за рубашку, и перебрался юноше на шею, приятно грея ее нежным мехом. — А почему это происходит?
— Потому что Хаосу нет дела до смертных.
Тяжесть на шее исчезла, а сверху раздался довольный голос:
— И какой же вывод мы должны сделать? — Братья задрали головы — громадный еж свободно парил под сводами пещеры. — Молчите, я сам отвечу за вас, слушайте и запоминайте: "Не иди на сделки с богами, целее будешь".
Божество плавно опустилось на пол и уселось напротив братьев, изучая их своим насмешливым взглядом.
— Не отступитесь? — поинтересовался он.
Элаикс и Трегоран переглянулись. Страшно было до одури, но еще страшнее было отступать.
— Нет! — хором ответили они.
— Замечательно. Поздравляю, смертные, вы сами выбрали свою судьбу, загадывайте желание.
— А какова будет плата? — с тревогой произнес Трегоран. — Что тебе нужно от нас, могучий?
— Нужно? — Фарнир рассмеялся. — Не льсти себе, комок плоти. Что вы, жалкие однодневки можете дать одному из сильнейших богов мироздания? Плата будет взята с вас по иной причине.
— По какой же?
— Я сторонник теории, которая гласит, что любая работа должна достойно вознаграждаться. Уточню: абсолютно любая, в том числе, божественная. Я забираю у просителя нечто ценное именно по этой причине. Если ты что-то хочешь, будь любезен отдать что-нибудь взамен. Лично для меня это вполне очевидная вещь, а для вас? Можете не говорить, — бог опять не дал братьям ответить. — Считайте, что я задал риторический вопрос. Итак, чего же вы хотите, маленькие беглые рабы? Быть может, силу, равную божественной, или наводнение, которое затопит ненавистную вам империю? А может, вновь увидеть родных и близких?
На глазах испуганных юношей еж начал раздуваться, увеличиваясь в размерах и становясь все крупнее и крупнее, пока, наконец, не вымахал в два человеческих роста. Его глаза зажглись багровым, а из пасти дохнуло жаром.
— Давайте, малыши, загадывайте ваше желание, и я его исполню, — исполинский еж навис над юношами, — только потом не жалуйтесь! Чего вы хотите? Ну? Быстрее, быстрее, быстрее!
— Дай мне силу! — прокричал Элаикс.
— Дай мне ум! — в тон ему выпалил Трегоран.
На морде божества отразилось удивление, еж стал уменьшаться, пока не достиг своих первоначальных размеров.
— Неожиданно, — сообщил Фарнир. — Обычно все просят бессмертие или всевластье. А теперь поподробнее, маленькие смертные. Начнем, например, с тебя.
Он ткнул когтистой лапой в сторону Элаикса.
— Зачем же тебе нужна сила?
— Я хочу стать равным великим воителям древности. Самым быстрым и могучим! Хочу, чтобы удар моего кулака крошил стены, чтобы меня боялись и трепетали при упоминании одного моего имени!
— Похвально. И для чего же тебе хочется быть сильнее всех?
— Я жажду мести! Имперцы должны ответить за свои преступления! — с ненавистью в голосе ответил Элаикс. — Я не собираюсь ждать сто лет!
Еж довольно хмыкнул.
— Такой агрессивный и такой нетерпеливый, но достаточно умный. Да, если ты хочешь быстрой мести, нет способа лучше, ведь сильному легче стать вождем. Только учти, что путь, на который ты хочешь вступить, прокладывается по трупам и цвет его багровый от пролитой крови!
— Я готов! — с уверенностью в голосе ответил богу юноша. — Я не боюсь ни боли, ни крови, и знаю, что каждое сражение укрепляет воина. И если придется, я переступлю через павших!
— Это немудреное дело, когда ты сильнее других, — усмехнулся бог. — Хорошо, я все понял. А что наш трусишка хочет мне поведать? Для чего тебе ум и что ты подразумеваешь под этим словом?
— Я хочу абсолютную память, чтобы любое прочитанное или услышанное навсегда оставалось в моей голове, — на одном дыхании выпалил Трегоран и выжидающе воззрился на Фарнира — исполнит ли этот странный бог его желание или же высмеет юношу.
— Вот ты получишь память, что дальше? Ты ведь, тоже хочешь отомстить.
Трегоран вытянул правую руку вперед, его губы шепнули слова заклинания, и ладонь юноши окутало пламя. Через несколько мгновений оно схлынуло, не оставив на коже никаких следов.
