Падшие

1. Записка мёртвого Поэта

Моё имя вам ничего не скажет. Ограничусь тем, что все меня называли меня Поэтом. В этот день я хочу написать письмо для потомков. В последний для меня день. Я не смогу больше жить, зная, что никогда не увижу солнца.

Я — Падший. Возможно, для вас это ничего не разъясняет. Но в моё время, в эпоху Великой Всемирной Империи, это слово разъясняло всё. Падшим становился каждый, кто имел смелость даже просто высказаться против нынешней власти. Каждого, кого признавали Падшим, независимо от пола и возраста, ссылали на каторгу в катакомбы Великих Городов. Без права на прощение. Без права на отдых. Даже без права вновь увидеть солнечный свет.

Вас, возможно, интересует, как сюда попал я, человек, которого называют Поэтом. Очень просто. Дело в том, что губернатора нашего края звали Кронда с ударением на "а". И я, шутки ради, срифмовал эту фамилию с неприличным словом. Эту шутку я рассказал своему лучшему другу.

Вот так я и стал Падшим.

Падших содержат в отдельных камерах. В каждой камере по девять человек. Моя камера исключением не является. В своём письме я не могу не рассказать о каждом из своих сокамерников.

Начнём с Рудика. Рудик — обычный вор. Всю свою жизнь он зарабатывал тем, что крал. В общем-то, воровал он по мелочи, и так до сих пор и не смог толком разъяснить, в чём его вина: то ли в том, что он случайно утянул кошелёк у члена Великого Парламента, то ли в том, что он слишком медленно бегал.

В целом, Рудик — парень неплохой. Он легко поддерживает разговор, любил пошутить. Но не дай Бог Рудику попадётся на глаза что-то ценное, что висит у вас на груди. Можете смело распрощаться с этой вещью. Неважно, что эту вещь невозможно куда-нибудь сбыть или продать. Рудик утащит её только ради того, чтобы не терять сноровки.

Продолжим знакомство.

Райдер. Наёмник. Скажем даже так, великий наёмник. О его умении стрелять люди слагали легенды. К сожалению, на нашей каторге пистолет ему вряд ли когда-нибудь выдадут на руки, чтобы остальные Падшие смогли наслаждаться его мастерством. Но уважение Райдер получил уже тем, как сюда попал.

Однажды некий лорд нанял Райдера, чтобы тот пристрелил трёх его главных конкурентов. Райдер справился с этой задачей в считанные дни. И когда он пришёл получить своё, лорд насмешливо кинул ему на стол три серебряных монеты.

Зря он это сделал.

Райдер в ту же минуту пристрелил и лорда, и его двоих телохранителей. На глазах у двух десятков человек. Это и без того было преступлением, а когда выяснилось, что лорд был каким-то дальним родственником мэра этого города, судьба Райдера была предрешена.

Клинч. Вампир-подросток. Вампиры среди нас нечастые гости. Клинч попался совершенно случайно. Он проезжал через один из человеческих городов, стремясь сократить себе путь в родной Холлкрой, столицу вампирского государства. Проезд вампира через людские угодья был разрешён при наличии определённого разрешения.

Клинч сидел в таверне и пил бычью кровь. Сидел в полном одиночестве, что не удивительно — вампир, всё-таки! И в этот час в таверну зашёл какой-то родственник члена Великого Парламента — известный выпивоха. Все тут же вскочили со своих мест, отвешивая ему поклоны, как того требовал Закон. Все. Кроме Клинча. На вопрос, почему Клинч проявляет такое безразличие, вампир ответил, что в его государстве таких законов нет, а когда ему пригрозили наказанием, сплюнул родственнику члена Великого Парламента прямо в лицо. На следующий день Клинч уже осваивался в камере Падших.

Этот случай, кстати, вызвал неслыханный скандал. Вампиры даже начали грозить войной людям. Но вампирам припомнили случай, когда они сами, ни за что, ни про что, сварили из человеческого посла похлёбку, и кровососы вроде бы успокоились.

Тео. Единственная девушка в нашем коллективе. Гомосексуализм в Империи запрещён под страхом смерти. Поэтому даже в камерах Падших присутствует хотя бы одна женщина. Как попала сюда столь прекрасная девушка, догадаться не сложно. Она просто отказала во взаимности одному из членов Парламента. На все вопросы, не жалеет ли Тео о своём выборе, она отвечает, что политик был настолько неприятен, что она даже рада обрести гордое звание Падших.

Джерри. Один из самых молодых Падших в нашей камере. Во время недавней кратковременной войны с оборотнями погиб его отец. Вне себя от горя парень проорал, что ненавидит Парламент и проклинает его. Дома никого не было, но... Даже у стен есть уши.

Даша. Полагаете, это женское имя? Не дай Бог вам сказать это его владельцу. Даша — здоровенный накачанный мужик. Рост его составляет два метра и, как он говорит "шесть с половиной" сантиметров. Объём его мышц не поддаётся описанию. Даша был рождён от Падших. Собственно говоря, за это он здесь и сидит. На самом деле он добрый парень. Главное — не дразните его. Даша этого очень не любит.

Эльдер. Маг. К сожалению, маг-недоучка. Был бы Эльдер настоящим магом, нас бы здесь давно уже не было. Колдовать умеет, но слишком мало заклинаний знает наизусть. Да и опыта у него не так много. За что он здесь? Как ни странно, за верность добру.

Эльдер был членом общества магов при Парламенте. Его учитель, маг и по совместительству член Парламента, попытался заставить Эльдера изучать чёрную магию. Наш благородный маг отказался. Его хозяин счёл это оскорблением — и добро пожаловать в Падшие!

И, наконец, Апостол Смит. Когда я услышал это имя, мне сразу представился герой на белом коне. На деле он оказался небритым одноглазым бандитом. Он со своей бандой попытался ограбить кортеж самого мэра. Смит — единственный, кто из банды остался живым. Повезло ли ему? Спорный вопрос. Сам Апостол Смит считает, что повезло. Лично я считаю иначе.

Ну что же, на этом моё письмо оканчивается. Прощайте! Петля уже ждёт...

2. Великий побег

— А вот лично я не капли не жалею, что здесь оказался, — громко заявил Смит, оглядывая присутствующих. — Баба есть, похлёбка с макаронами есть... Даже что-то вроде сортира есть. А снаружи чем лучше? Да нечем!

— Я вот слышал, снаружи мужика одного прирезали, — поддержал разговор Даша. — И, главное, за что? Мужик перебрал за обедом борща и на полчаса засел в сортир. За это время около входа в отхожее место собралось шестеро отморозков. Они и без того добрыми помыслами не отличались, а тут — полчаса проторчать с целью справить нужду... Короче, как только мужик вышел, его тут же прирезали. Ну, разве такая жестокость в нашей камере возможна?

— Да-а, какая ужасная смерть, — произнёс Рудик. — Представляю себе надпись на могиле: "Он слишком много срал...". Просто кошмар!

— Что и требовалось доказать! — лицо Апостола озарила широкая улыбка. — Нам лучше живётся!

— Знаете что, уважаемые сокамерники, — молвил Райдер откуда-то из полумрака. — В ваших разговорах вы упускаете тот простой факт, что мы с вами никогда не увидим солнца. Один из нас из-за этой мысли, между прочим, вообще свёл счёты с жизнью.

Раздался тихий сдержанный крик отчаяния. Это не выдержал и разрыдался Джерри.

— Крепись, парень, — положил ему на плечо руку Эльдер. — Со временем эта боль пройдёт.

— Да пошли вы все! — Джерри скинул руку Эльдера. — Мы все здесь сгниём! ВСЕ!!!

И уже с нескрываемым рыданием парень кинулся на свою кровать и уткнулся носом в подушку. Эльдер было двинулся к нему, но Райдер осадил его: мол, парню будет только хуже.

— Не понимаю, чего вы, доноры, так переживаете из-за этого дурацкого солнца, — усмехнулся Клинч. — Уж меня эта светящаяся тарелка волнует меньше всего.

— Почему? — откликнулся Рудик. — Ах да, я забыл! Ведь на солнце ты можешь "немного обгореть"!

— Вампиры не умирают на солнце, — злобно процедил Клинч. — Да, жёлтый блин, безусловно, раздражает, но что вампиры сгорают на солнце — детские сказки. Рудик, ты у нас дитё?

— Лучше быть дитём, чем таким упырём, как ты! — огрызнулся Рудик.

— Эй, вы оба, тихо там! — прикрикнул на них Райдер. — Не хватало нам ещё одного трупа.

— Что касается меня, то насчёт солнца у меня есть целая теория, — сказал Даша. — Теория евнухов.

— Это как? — не понял Смит.

— Очень просто, — пояснил Даша. — Все мы — евнухи.

На минуту наступила тишина. Апостол Смит застыл с ложкой похлёбки в руке. Даже Джерри перестал рыдать.

— Я что, тоже евнух? — не поняла Тео.

— Да вы дослушайте до конца! — сказал здоровяк. — В мире существует всего два вида евнухов.

— Два? — удивился Рудик. — Это как? Одних полностью кастрировали, а другим там ещё что-то оставили, что бы им совсем грустно не было?

— Дайте же мне, наконец, сказать! — Даша начинал злиться. — Одних евнухов кастрировали после того, как они познали экстаз. Других — вместо. Как вы думаете, кому из них менее больно?

— По идее, тем, кто экстаз не познал, — задумчиво произнёс Райдер. — Но при чём тут...

— Именно так, Райдер, тем, кто не познал! — проговорил Даша. — Так вот: все мы — евнухи. Вы увидели солнце — а теперь его у вас нет. А что касается меня — я родился в этой дыре. Про солнце я, конечно, наслышан, но что оно для меня? Миф! Сказка! Так что меня отсутствие солнца волнует даже меньше, чем Клинча.

Из другой половины камеры раздался душераздирающий крик. У Джерри начиналась истерика.

— Мог бы и промолчать, — укоризненно сказал Эльдер Даше.

Здоровяк лишь развёл руками — мол, я такого эффекта не ожидал.

Тяжело открылась железная дверь в камеру.

— Новенький? — предположил Даша.

Как в воду глядел. В камеру втолкнули молодого парня среднего роста с красиво выбритой бородкой.

— Я и сам бы мог войти! — возмущённо обернулся парень. Тут же в лицо ему полетели его вещи.

— Посмотрим, как ты будешь ходить дня так через два! — противным голосом проорал ему тюремщик. — У нас на каторге за два часа работ выдыхаются!

И со злорадным смехом закрыл за ним дверь.

Парень окинул взглядом камеру.

— Ну что ж, приветствую! — улыбнулся он. — Меня зовут Рауль. Вместе сидеть будем.

Райдер подошёл к нему первым.

— Райдер! — протянул он руку Раулю.

Брови парня взлетели вверх.

— Как же, наслышан о вас! — произнёс он. — Искренне рад, что мне посчастливилось встретить вас. Даже в таких... Нет, тем более в таких условиях!

Рауль пожал руку стрелку и подошёл к Эльдеру.

— Эльдер! — представился маг, пожимая парню руку.

— Я — Клинч, — кивнул из своего тёмного угла вампир.

Рауль застыл с протянутой рукой, не понимая, почему собеседник не встаёт для рукопажатия.

— Он — вампир, — пояснил Райдер. — У них рукопожатие не принято.

Рауль понимающе кивнул и двинулся к Апостолу Смиту.

— Моё имя Апостол Смит, — произнёс одноглазый. — И, Рауль... Ты опоздал!

Парень в нерешительности поглядел на Смита.

— В смысле? — спросил он.

— Похлёбку с макаронами уже подавали! — зашёлся хриплым смехом Апостол.

— Не воспринимай это всерьёз, Смит шутит, — пояснил подоспевший Рудик. — Кстати, я — Рудик.

— Будем знакомы! — пожал ему руку Рауль.

В это время Джерри внезапно захлебнулся воплем, полным отчаянья. Он в это время лежал, уткнувшись носом в подушку.

— Это Джерри, — проговорил Рудик. — Он самый молодой, и потому ему хуже всех.

— Понятно, — кивнул Рауль и двинулся к Даше.

— Даша! — протянул ему руку здоровяк.

Вероятно, только Боги знали, каким чудом Раулю удалось сдержать смех. Перед ним сидел настоящий громила с откровенно женским именем.

Рауль пожал руку и направился к Тео, умело скрыв усмешку от чужих взглядов. Его всё ещё смешил здоровяк с женским именем.

— Я — Тео, — представилась девушка.

Рауль взял её нежную руку и поцеловал. Тео покраснела от такого галантного приёма.

— Ладно, хорош миловаться! — прервал их Рудик. — У вас на это вся ночь будет. Тебя хоть за что взяли то?

— Пошёл против власти, — скромно пояснил Рауль.

— Ну, допустим, мы все пошли, — сказал Райдер. — За что конкретно?

— Однажды ранним утром я вышел из дома... — проговорил Рауль.

— Как? — саркастично перебил его Апостол Смит. — За это?

— Не вмешивайся, Смит! — осадил его Даша. — Дай человеку рассказать свою историю.

— Собственно говоря, история довольно короткая, — сказал Рауль. — Я нашёл проходящий по городу караул, подошёл к нему и сказал им в лицо всё, что я думаю о Пяти Великих Лордах. И, в дополнении, сплюнул наземь. Вот и оказался здесь.

Тишина повисла в воздухе.

— А я думал, это я дурак! — нарушил молчание Апостол Смит.

— Мало того, — продолжил Рауль. — Я подключил к делу кое-какие свои связи и оказался именно в этой камере.

— Зачем? — выразил всеобщий вопрос Клинч.

— Всё проще некуда, — проговорил Рауль. — Я хочу устроить вам побег.

— Побег? — оживился Джерри. — Вы не шутите?

— Нисколько, — ответил Рауль. — Мой отец строил эту тюрьму. И именно в вашей камере он расположил подземный ход, ведущий наружу. Взамен я хочу попросить вас о небольшой услуге, но... Об этом позже. Выходить будем ночью. Это примерно через три часа. За это время я хочу, чтобы мы познакомились поближе, и вы все поведали мне свою историю ареста.

— Ну, если так дело пошло... — произнёс Рудик.

Заключённые начали увлечённо рассказывать свою истории. Последним был Клинч.

— Так что из-за меня чуть было война не началась, — не без гордости в голосе закончил он своё повествование.

— Что ж, замечательно! — подвёл итог Рауль. — С таким отрядом мне действительно ничего не страшно. Ночь уже, похоже, наступила, так что нам пора выдвигаться.

Он подошёл к противоположной части комнаты, потянул за факел, торчащий из стены, и перед Падшими открылась дверь.

— Ты глянь... — проговорил Рудик.

— А ведь не врал, однако! — восхитился Даша.

— И эта дверь здесь была всегда! — вымолвил Апостол Смит. — Так бы всю жизнь прожил бы здесь и не узнал!

— За мной! — скомандовал Рауль и вошёл в дверь.

Клинч пошёл первым. В след за ним кинулся Джерри. После Эльдер проследовал в открывшийся проход, пожав предварительно плечами. Затем до Апостола Смита и Рудика, видимо, дошло, что открылся выход из ненавистной им тюрьмы, и они одновременно, слегка толкаясь, двинулись к проходу. Следующей пошла Тео, за ней Райдер, и замкнул цепочку Даша.

Прошло полчаса блужданий по коридорам. Было невероятно темно, поэтому Падшие постоянно спотыкались и натыкались друг на друга.