Где-то у Проциона

Александр Романов

ГДЕ-ТО У ПРОЦИОНА

Игорю Минакову, благословившему автора на данный проект и оказывавшего неустанную поддержку в процессе написания.

Автор так же благодарит

Кадфаэля и Люгера Макса Отто

за указание на косяки технического характера

В качестве песни использовано стихотворение Геннадия Голобокова

ЧАСТЬ I. ЗЕМЛЯ

ГЛАВА 1. СПЕЦРЕЙС

1

Голуби на бульваре Мишеля Ардана взлетали по странной траектории.

Сначала птица подпрыгивала — причем всегда строго в одну сторону — потом разворачивалась клювом вверх, разгонялась в такой нелепой позе спиной вперед и только после этого меняла направление и положение на нужное. Никто не обращал на это внимания.

Публике хватало другой экзотики. Все пространство со стороны набережной закрывала ребристая строительная перегородка, из-за которой доносились звуки электроинструментов и голоса рабочих, завершавших отделку. Как ни смешно, но именно эта глухая стенка, увешанная рекламой, уже который месяц была причиной всеобщего ажиотажа. Мсье Турнель, владелец бистро, поначалу сильно огорчался на испорченный вид, опасаясь потери клиентов, но теперь, с приближением окончания строительства, похоже, его начало беспокоить, что станет с наплывом, когда перегородку уберут.

Лунина эти опасения смешили. По его мнению, туристы шли к мсье Турнелю не за красивым видом, а за вполне конкретными обедами, которые здесь готовили весьма хорошо. Что бы ни случилось, а заведение на главной улице курорта никогда пустовать не будет. У мсье Турнеля всегда было многолюдно.

Лунин окинул взглядом публику. Кого тут только не было! Белые, желтые, черные и красные лица перемешались за столиками как содержимое какого-то салата. Преобладала в основном молодежь. Легко и бестолково одетая, шумная и веселая — как везде. Но немало попадалось и людей старших возрастов. За двухместными столиками идиллически сидели парочки, как бы отделенные от всеобщего столпотворения. Мимо текла по тротуару бесконечная толпа прохожих, увешанных рекордерами, что-то по обыкновению жующих, разговаривающих, размахивающих руками. В нескольких кварталах, в здании Концерт-Холл начиналось выступление московского цирка, гастролировавшего в этом сезоне — многие спешили туда. Но кто-то двигался и на футбольный матч на стадионе Всех Святых. Кто-то в местный Лас-Вегас — игорный комплекс Спейс-Руайяль. А кто-то — просто в круглосуточные дансинги и бассейны, мелкие бильярдные или такие же бистро, как у мсье Турнеля — выпить и закусить — и прочие заведения, разбросанные по всему бульварному кольцу орбитальной станции в неисчислимом изобилии.

Лунину вспомнилось, как совершали полеты в космос еще сто лет назад — в начале двадцать первого века. Медицинский отбор — даже для туристов — длительная подготовка, скрупулезная программа на весь полет, огромная стоимость все этого. А сейчас?... Любой человек может прийти в любую турфирму и купить путевку. Тоже, в общем, не за гроши, но все же — не сравнить. И вот — результат. Толпы бездельников, приносящие выручку папаше Турнелю... Поневоле задумаешься о том, что венцом усилий цивилизации и в самом деле является рюмочка коньяка с долькой лимона... К концу шестимесячной смены в бригаде механиков по скафандрам такие мысли обычно начинали приходить в голову все чаще.

Впрочем, на станцию прилетали не только и не совсем бездельники. За соседним столиком как раз ужинала компания спейсеров, космонавтов-любителей, регулярно собиравшихся здесь, чтобы летать на самодельных космических кораблях. Лунин не совсем понимал предмет их увлечения, но эти ребята ему нравились в отличие от туристов — они не прожигали время, им его, наоборот, не хватало. А уж когда начиналась Большая Регата, спейсеры, становясь главными лицами на станции, и вовсе начинали походить на богов, захваченных любимым делом.

Были здесь и свои промышленность и сельское хозяйство. Были и научные лаборатории. И космопорт. Километровое колесо станции вмещало в себя очень многое. Но все равно перед глазами всегда маячили именно туристы — немалая доля дохода в этом космического проекте.

— Миха, что там у тебя было с этой мадамой в четвертой группе? -спросил шеф, доедая бифштекс и беря в руку бокал с хересом местного урожая.

Начинался традиционный треп под десерт. Это было достаточно удобно, поскольку одновременно по телевизору начиналась программа новостей, и выходило совмещение приятного с полезным.

— Да ничего, — механик по прозвищу Миха-третий аристократически промокнул губы салфеткой, после чего с пролетарской непринужденностью поковырял в зубах вилкой. — Ей, по-моему, возжаждалось секса в нетрадиционных условиях, дуре... Я ее послал вежливо. Есть мне когда заниматься бабами в групповом выходе наружу... А чего, она жалобу, что ли, подала?

— Да нет, — качнул бокалом шеф. — Это просто я заметил, что заминка какая-то вышла. Я так и подумал, что опять...

2

Миха-третий был любимцем женщин. Причем без зависимости от национальной принадлежности. Миха же, по его словам, в обычных условиях ни в чем не мог им отказать и через это страдал. На настоящий момент он третий раз был в разводе, оплачивал воспитание четырех детей и утверждал, что больше с "этими бабами" дела иметь не желает. Впрочем, он это говорил не первый раз...

Самое смешное состояло в том, что на Миху почему-то все время западали определенной кондиции одинокие туристки. Работать это не мешало, но давно стало предметом традиционных шуток и даже пари: сколько окажется в очередную смену. Миха на подначки не обижался — он был неплохой парень — но иногда позволял себе пожаловаться товарищам на тяготы жизни. Вот как сейчас, например.

— Житья нет от этих извращенок. Мало того, что на Земле достают, так и здесь от них некуда деваться...

— А ты в монастырь уйди, — предложил кто-то.

— В женский... — последовало традиционное добавление. Встреченное, как обычно, дружным смехом.

— Думал уже, — с самым серьезным видом признался Миха. — Не выдержу. Сидеть в какой-нибудь глуши, в отрыве от цивилизации, кроме поста и молитвы одни бабы вокруг — я ж с ума сойду! Да и оглоедов моих кормить надо... А какая у монаха зарплата?

— А ты здесь монастырь создай, — последовало предложение. — А что, отличная идея! Храмы тут есть — для туристов. А вот монастыря пока никто учредить не додумался! Будешь вино давить собственного сорта — вот тебе и деньги. И цивилизация тоже под боком! Все в одном флаконе!

— А чего, хорошая идея...

Идея и в самом деле была неплохая. Монастыря действительно пока еще на орбитальной станции никто не организовал. А вот вино составляло едва ли не львиную долю экспорта в продуктах здешней экономики. В условиях космической оранжереи оказалось возможным создавать такие параметры почвы и инсоляции, что земные сорта винограда ни в какое сравнение не шли с местным продуктом. Ну и, как следствие, поднялось качество производимых из данного винограда вин. Правда, сам Лунин никакой особой разницы не находил, но знатоки в один голос утверждали, что она очевидна и исключительно огромна.

Отпивая из бокала один из упомянутых шедевров, Лунин рассеянно слушал болтовню соседей, параллельно ловя из телевизора традиционные новости. Чемпионат по футболу — победителем отборочных соревнований стала команда футболистов-роботов из миланского клуба альтернативной лиги... Беспорядки в Азии... Очередной голливудский блокбастер "Дочь Годзиллы" с триумфом вышел на экраны... Преподобный Серинити объявил дьявольскими кознями генно-ксенологическую миграцию (Это еще что за фигня, подумал Лунин) в интерфейсах пятого поколения... Во Флориде расстреляли ураган... В связи с песчаной бурей в очередной раз отложен сеанс связи с марсианским посадочным модулем "Пегас", Центр управления полетом заявляет, что оснований для беспокойства нет...

Лунин оставил бокал — вино показалось чересчур терпким. Мимо все так же шли туристы, которые прилетели сюда для развлечения. Ребята требовали от бригадного энергетика замены аккумуляторов, а тот отбивался, заявляя, что замену произведет по плану. В принципе, он был прав... Однако старый комплект работал из рук вон слабо. За соседним столиком спейсеры, с необычно здесь нахмуренными лицами перебрасывались о чем-то короткими репликами. Они, надо полагать, тоже уловили всю смехотворность сообщения о песчаной буре. Но в данном случае синтонность их мыслей с его собственными не порадовала Лунина. Лунин вернулся взглядом к собственному столу и обнаружил, что бригадир говорит по комму и смотрит на него. Причем чем дальше, тем все с большим удивлением.

— Шеф, в чем дело?... — спросил Лунин, удивляясь в свою очередь: — У меня что, вторая голова выросла?

Бригадир замотал головой в ответ. Одновременно в линию он энергично бросал:

— Да... Да... Да. Конечно. Без проблем! Сейчас передам. Он здесь.

Он закончил говорить, отключил комм и посмотрел на Лунина.

— Тебе сейчас позвонят, — сказал он. С каким-то странным выражением. — Будешь разговаривать, имей в виду — я не возражаю.

— Кто позвонит? — спросил сбитый с толку Лунин, а уж непонятные гримасы на лице бригадира его просто озадачили. — Против чего вы не возражаете, шеф??

Но в это время зазуммерил его собственный комм, и Лунин ничего уже выяснить не успел.

— Да, — поворачивая руку запястьем к себе и нажимая кнопку приема на браслете, сказал Лунин.

Трехмерный виом засветился и выдал картинку собеседника. Совершенно Лунину незнакомого. По крайней мере, они никогда не встречались прежде — в этом Лунин мог поклясться. Хотя где-то он этого человека, кажется, видел.

— Вы Лунин? Вадим Петрович?

Тон Лунину не понравился. Очень уж он был командный. Голос немаленького начальника. Или человека, считающего себя таковым. У Лунина на подобные интонации имелась давняя и непроходящая аллергия.

— Да, — холодно сказал он, разглядывая собеседника без всякой приязни. — С кем имею честь?...

— А ваш бригадир вам не сообщил? — брови звонившего сошлись к переносице и тут-то Олег его и узнал — по этому характерному жесту. И даже моргнул от удивления: такого он точно не ожидал.

3

— Моя фамилия Камов. Я один из заместителей директора Роскосмофлота, — тут же подтвердил собеседник. — Нам требуется ваша помощь.

Этого человека Лунин знал. Хотя они и не были знакомы. Но ничего удивительного в данном факте не имелось. Даже в XXII веке знаменитых космонавтов оставались единицы. И хотя Камов давно уже не летал по возрасту, лет пятнадцать-двадцать назад это была звезда первой величины. Конструктор и испытатель кораблей с РЛ-приводом, сокративших время полета к Луне с трех суток до двенадцати часов. Участник экспедиции по перехвату и выведению на околоземную орбиту астероида. Первый начальник на строительстве лунной столицы — Армстронга. Командир экспедиции, доставивший к Меркурию долговременную орбитальную станцию и экспедиции, впервые облетевшей Марс и Венеру за один рейс... Этого хватило бы на несколько человек. Но Камов справился один.

Неприязнь Лунина резко пошла на убыль. Этот человек мог себе позволить любой тон. Даже находясь на почетной фактически должности нелетающего космонавта. Лунину стала понятна реакция шефа. Он бы на его месте еще не так удивился... Но все же потребовалось несколько секунд, прежде чем Лунин вспомнил имя-отчество.

— Сергей Александрович, но... Чем, собственно, могу?...

— Вы работали с Горчинским, — сказал Камов. — Срочно требуется ваша консультация.

Лунин помолчал, глядя в виом. Затем сказал, чувствуя, как сводит скулы и что голос звучит излишне сухо, но ничего с собой поделать не мог:

— Горчинский умер. Пять лет назад.

— Мне это известно, — кивнул Камов. Как Лунину показалось, даже с пониманием. Но лучше ему от этого не стало. — Потому мне и порекомендовали обратиться к вам, как к его ученику.

— Я работал у Горчинского лаборантом, — произнес Лунин как можно более ровным голосом. Спокойно. Он понимал, что Камов тут совершенно не причем. — Все материалы и образцы — в институте. Обращайтесь туда.

— Мы и обратились. Но институт не может предоставить нам требуемое в нужные сроки. У них нет наладчиков.

— Это у них-то нет? В головной конторе? — сарказм в словах Лунина был настолько отчетлив, что скрыть его не получилось.

Камов задумчиво нахмурился.

— Там, кажется, вышла какая-то история... — произнес он тоном на порядок ниже предыдущего.

— Кого это касается? — Лунин отвернулся от экрана. Разговор ему совершенно разонравился. — Я не ученик Горчинского и никогда им не был. Я обыкновенный сервомеханник. Таких в каждом институте вагон и маленькая тележка. У вас что-то ко мне еще есть?

В ответ не раздалось ни слова. Лунин глянул на виом. Камов, наклонив голову, молча изучал его исподлобья.

— Мне говорили, что Горчинский считал вас своим другом, — сообщил он, наконец, после паузы.

Что за черт, подумал Лунин.

— Кто говорил? — вопрос был глупый. Но выскочил прежде, чем Вадим успел его удержать.

— Кремер.

Лунин откинулся на спинку стула. Черт, подумал он, этот-то тут при чем? Что вообще все это значит?

— Что вы, собственно, от меня хотите? — спросил он. — В институте осталось два демонстрационных экземпляра в полностью рабочем состоянии. Запустить их — дело максимум на пол дня, включая расконсервацию. Достаточно только нажать кнопку. Если они почему-то не работают — там может потребоваться полная переборка системы. Я не знаю, как я смогу помочь в этом отсюда... — Вадим пожал плечами.

— Я это учитываю, — Камов кивнул. Похоже, факт пребывания Лунина на орбите его действительно не смущал. — За вами вылетел челнок, который доставит вас в Москву. Во всех инстанциях все согласовано, требуется только ваша готовность.

На несколько секунд Лунин онемел. Какого черта?! — хотелось заорать ему, но делать этого он не стал. Что-то произошло явно очень серьезное. Что-то, что заставило Космофлот действовать в чрезвычайном режиме на уровне самой верхушки. Посылка челнока вне расписания говорила сама за себя. Но при чем тут могут быть роботы-андроиды Горчинского, все назначение которых — демонстрировать танцевальное искусство для подтверждения его теории свободно ориентированных фракталов?! И Кремер... Витька-то тут с какого бока? Ни к космонавтике, ни к работам Горчинского он никогда не имел никакого отношения. Нанофизик. Институт вакуума. Что общего? Что за странная компания там собралась?

— Хорошо, — сказал Вадим Камову, не вдаваясь в дальнейшие словопрения. — Я ничего не понимаю, но я согласен. Когда придет этот ваш челнок?

Камов скосил глаза куда-то вбок.

— Через... уже через полчаса, — сообщил он. — Так что если вы согласны, то я советовал бы вам, чтобы не терять времени, идти надевать скафандр. Машина хоть и может брать пассажиров, но оборудованного салона не имеет.

— В смысле? — не понял Вадим.

— Это истребитель. Вам требуется прибыть очень срочно, потому выбрали самый скоростной курьер. Поторопитесь. И, — перед тем, как закончить связь, Камов остро взглянул в глаза Лунину, давая понять, что это не просто слова: — Попрошу вас никому о содержании этого нашего разговора не сообщать. Никому. Вы поняли?