Где-то у Проциона

— Здравствуйте! — протянул руку один из них. — Я заведующий лабораторией, Татаринов. А вы и есть тот самый варяг, который призван прекратить наше нестроение? Не радует. Но... были бы признательны.

Второй оказался Вадиму знаком. Это был инженер, раньше работавший в лаборатории кинематики. По внешнему виду инженера можно было заключить, что именно на него навалили внезапно свалившуюся аккордную шабашку по настройке андроидов — он единственный из всех выглядел уставшим. Вадим даже вспомнил его имя: Генрих. Поэтому, поздоровавшись они сразу перешли на ты.

— Ну так что тут у тебя? — спросил Вадим, окидывая взглядом без энтузиазма двигающихся у стола тестировщиков. — Разобрался уже, в чем дело?

Руки он директору не подал и даже не обратился к нему, точно того в лаборатории и не было вовсе. Впрочем, директор повел себя аналогично. Это заметили и на несколько секунд в помещении повисла неловкая пауза.

3

Генрих кашлянул. Он оказался единственным, кроме директора, конечно, кто работал здесь еще пять лет назад, и его произошедшее не удивило. К тому же он был достаточно утомлен, чтобы отвлекаться на последствия ссоры многолетней давности.

— Ничего, — сказал он. — Цепи все прозваниваются. Вон, заканчиваем полную контрольную проверку. Но с ними, по-моему, все нормально. В программе тоже сбоев не обнаруживается. Но тут я точно сказать не могу -сам лучше глянь — все-таки вы ее сами писали, тебе видней должно быть что там к чему... Но, вроде бы, все в порядке. А команды — не проходят! Вернее проходят, но... Да вот, сам сейчас увидишь!... Володя, вы заканчиваете? — крикнул он тестировщикам.

— Уже!... — донеслось из-за перегородки. — Можешь пробовать!

— Пошли! — Генрих кивком позвал Вадима за собой, направившись к одному из компьютеров.

Вадим подошел. Остальные — тоже.

Генрих уселся за комп и двинул мышью. Выскочила заставка. Генрих развернул главное меню...

— Стоп, — сказал Вадим.

— Что?

— Это не та программа. Это версия к предыдущей модели. Причем для управления через виртуальный кардан. Где родная?

— Только эта была, — ответил Генрих, недоуменно взглянув на Лунина. Потом посмотрел куда-то ему за спину.

— Никаких других программ больше не было, — раздался голос директора.

— Не было? — переспросил Лунин, не оборачиваясь. — Тогда я пошел. Всем привет!

Вадим развернулся к выходу.

— Что вы себе позволяете! — возмущение директора было неподдельно.

Лунин скосил глаза в ту сторону.

— Какие ко мне претензии? — поинтересовался он невыразительным голосом.

— Вы ведете себя как хам! — заявил директор.

— Не заметил, — отозвался Лунин все так же тускло.

— Погодите, — вмешался Василий Витальевич, раньше других присутствующих пришедший в себя. — Вадим Петрович... Вас пригласили для консультации. Будьте добры, прежде чем уйти, по крайней мере, сообщить результаты своих наблюдений. Мне кажется, вы забылись.

Лунин посмотрел на него.

— Да, извините... — мотнув головой, Вадим заговорил нормальным голосом. — Эта программа от предыдущей модели. Для непосредственного управления человеком через виртуальный костюм. Вам что, на самом деле нужна кукла, которая ничего не может самостоятельно?

Лунин вопросительно поднял брови в ожидании ответа. Но особист замешкался. Его неожиданно опередил Кремер.

— Устроит, — быстро сказал он. — Димка, там же не в программе было дело, я же знаю. Там же что-то в "железе". Ты лучше скажи: ЭТА программа с ЭТИМИ роботами работать может?

Лунин почувствовал себя не очень хорошо. Лезть в бутылку, как оказалось, было не обязательно. Но ведь так нагло, в глаза... Да и просто обидно.

Постаравшись сохранить спокойный вид, Вадим ответил:

— Может. Если вас устраивает марионетка. Там нет некоторых функций, но для виртуалки это не существенно... Только все равно нужен каркас с карданом — иначе она и не будет работать.

— Да нет, — подал голос молчавший Генрих. — Вадим, я же все-таки тоже разбираюсь... — укоризненно произнес он. — Мы дописали управляющую часть. Там же не сложно. Когда стали готовить к работе...

— Хорошо, — сказал Вадим, поворачиваясь к стеклянной перегородке с андроидами на столах. — Запускай. И извини, пожалуйста. Не хотел...

Генрих кивнул, снова берясь за мышь.

Мужской "манекен" на столе вздрогнул, зашевелился, и начал садиться. Но делал он это примерно так, как его далекие механические "предки" в двадцатом веке. Дергано, рывками, шаря разъезжающимися руками по плоскости стола. Казалось, это больной после долгого перерыва пытается подняться. Или пьяный с нарушенной координацией движений. Вадим внезапно ощутил, что лицо перекашивает гримасой сострадания... Словно это он сам пытается сесть на столе, а не "кибер "А"", как называл эту конструкцию Горчинский.

— Хватит! — оборвал он Генриха. — Выключай! Достаточно. А второй?

— То же самое.

Лунин сжал челюсти.

— Включи-ка...

Генрих послушно выполнил команду.

На этот раз Вадим заставил себя с каменным лицом досмотреть до конца. "Кибер "Е"", дергаясь и елозя по столу, села с грацией ожившей парковой скульптуры, замерев в позе даже на глаз неподходящей для удобного положения.

— Клади обратно... — разрешил Вадим. Потер шею, затем взялся левой рукой за правое запястье и, ни на кого не глядя, стал методично вращать правую кисть, сжатую в кулак, сердито сжав губы.

Все молча следили за его действиями. Через какое-то время пауза начала затягиваться.

— Чего, Димка? — спросил Кремер, встревоженный поведением друга.

— Ничего, — глухо ответил Лунин, продолжая разминать кисть. — Можете все это выбросить. Если у барана нету мозжечка, ему и ноги не нужны...

4

— Объяснитесь, Вадим Петрович! — в спокойном голосе безопасника послышались требовательные нотки. — Что вы имеете в виду?

Лунин криво усмехнулся.

— Что объяснить? — спросил он. — Куда делись блоки координации движения из обоих экземпляров? Так это не ко мне. А без этих блоков...

Вадим пожал плечами и не стал ничего добавлять.

— В чем вы обвиняете институт!? — расколол тишину выкрик директора. — Мальчишка! Это была ваша обязанность — следить за состоянием техники! Это вы ее передавали нам после смерти Саула Иосифовича! Это с вас нужно спросить, где блоки координации!

Вадим посмотрел на директора.

Директор был красен от возмущения. Он тяжело дышал. Седые короткие волосы, обычно аккуратно причесанные, сбились.

— Сдача проводилась по акту, — сказал Лунин. — Согласно оценке комиссии в полностью рабочем состоянии.

— Председатель комиссии был тогдашний зам по АХЧ! И остальные двое — его подчиненные! — отбил слова Вадима директор. — Вам легко было ввести их в заблуждение!

Лунин почувствовал прилив ледяного бешенства.

— Слушайте, вы... Беспозвоночное!... — Вадим шагнул к директору, всем своим видом выражавшему готовность пострадать за честь родного института.

Видимо он был страшен. Потому что у стоявшего рядом с директором Татаринова вытянулось лицо, а Кремер и Генрих схватили Лунина за локти.

— Димка! Стой! — крикнул Кремер. — С ума сошел?!

Лунин нехотя остановился. Он понимал, что выглядит полным идиотом, но ничего не мог с собой поделать. Нужно было шагнуть еще только один шаг... Всего один. Но Витька с Генрихом держали его крепко.

— Я не могу больше оставаться в одном помещении с этим неандертальцем! — заявил директор. — Да и остальным не советую! Делайте что хотите! Но я этого так не оставлю!

Он повернулся и быстро вышел, картинно хлопнув дверью

Лунин крепко зажмурился. Немного погодя он почувствовал, что хватка на его руках ослабла. Вадим выдохнул, потряс головой и открыл глаза. Ему было стыдно.

Прямо перед Вадимом, внимательно глядя ему в лицо, стоял теперь Василий Витальевич.

— Извините, — сказал Лунин, чувствуя, что краснеет. Он снова начал разминать кисть, понимая, что делать этого не следует, но не зная, чем себя занять. — Если вам это, — вспомнил он, кивнув через плечо, — было нужно вчера, то можете не связываться. Там на несколько лет работы... Если не больше. Если вообще когда-нибудь можно будет восстановить...

— Да, неожиданный оборот, — заключил Василий Витальевич, и у Лунина возникло ощущение, что имеет он в виду вовсе не блоки координации.

— А вы сами? — спросил все же особист. Видимо просто для очистки совести. — Не сможете?...

Вадим усмехнулся.

— Я их делал, — сказал он. — Вот этими самым руками, можно сказать... — Вадим показал руки, посмотрел на одну, держащую другую и разжал кисть. — Ну и что? Вы думаете, я понимал, ЧТО именно я там выстраивал? Технологию изготовления — да, помню. А что там зашито... Увы. Я ж не математик. Это только Горчинский знал. Геометрия вероятностных полей — его специальность... А другого Саула Иосифовича вы вряд ли найдете...

— Жаль, — сказал Василий Витальевич, отворачиваясь. — Вы даже не представляете, насколько жаль...

— Да, — вдруг подал голос и Брэнсон, стоявший все это время с довольно мрачным видом. — Это очень все осложняет...

Лунин с удивлением взглянул на него: он успел уже забыть про исовца.

— Василий Витальевич, Ричард... Погодите! — внезапно вмешался Кремер. — Не торопитесь... Димка, — он повернулся к Лунину. — Подумай. Что, этих блоков было только две штуки?

— Да, — подтвердил Вадим сумрачно. — Мы больше не смогли сделать. Я и эти-то лепил полтора года... Чего ты хочешь — все вручную!

— И больше ничего? Никаких записей, расчетов, предварительных моделей?

— Почему же? — Вадим посмотрел на него. — Архив Саула Иосифовича остался. Там, надо полагать есть. У его жены... вдовы. Только кто все это разбирать будет? Руфина Залмановна его почерк, конечно, понимает, но в математике не рубит совершенно ни черта. Сколько с тем архивом возиться? И кому?

— Ну, математики-то найдутся... — заметил Витька.

Лунин пожал плечами.

— Описание было в файле, прилагавшемся к программе. Как я понимаю, его, как и программы — след простыл...

— А у тебя? — с надеждой спросил Кремер.

— Да мне то оно на что, Витька? На стенку повесить? Я ж в этом ровным счетом ничего не смыслю! А модели... Были, конечно... Несколько десятков. Но мы их не хранили — зачем? И какой вам в них смысл? Они все равно внутрь не поместились бы. Блоки заново пришлось бы изготавливать. Если так хочется — где-то еще должен быть стенд для тестирования всей системы... Контейнер размером со шкаф. Берите его. Только что вы с ним будете делать — не представляю. Там и элементная база другая, и параметры питания тоже другие... И координатор там размером с холодильник...

— Что вы сказали, Вадим Петрович? — шагнул к Лунину Василий Витальевич. — Все-таки блок координации есть? Чего ж вы сразу?!...

5

Лунин даже не обиделся.

— А вы меня о нем спрашивали? — спросил он. — Да и что вы с ним делать будете? Этот ящик на тележке возить надо, он килограмм пятьдесят весит...

— Где он? — перебил его Кремер. — Димка, ты ничего не понимаешь! Где он?! — он посмотрел на Генриха, потом на Татаринова, у которого был вид того самого интеллигента на чужом пиру. — Где?

Те переглянулись и в недоумении пожали плечами. Затем перевели взгляд на Вадима.

— Железный шкаф. Два на два и на метр, — сказал Вадим. — Крытый молотковой эмалью. Стоял в электрощитовой — его больше некуда было засунуть...

— А! — просиял Генрих. — Знаю! А я-то думал все время — чья это железяка! Действительно — стоит!

— Идемте! — скомандовал Василий Витальевич, как-то подрастеряв свое спокойствие. — Быстрее! Надо все это поскорее заканчивать!

Все дружно двинулись в подвал.

Стенд стоял там, где и было сказано. Покрытый пылью и никому не нужный. Как зачастую случается со многим экспериментальным оборудованием. Ключей от него, разумеется, тоже не нашлось. Но и замок зато отсутствовал: вместо него проушины были смотаны обычным куском проволоки.

Генрих распахнул железную створку.

— Ну, где тут? — спросил он, пропуская Вадима.

Вадим занял его место.

Несколько секунд вглядывался.

— Где-где... В Караганде!... Накрылась премия в квартал...

— Что?

— Сняли, — сказал Вадим.

Стало тихо.

— Причем аккуратно сняли. Именно блок координации. Знали, что берут. Остальное все на месте...

— И теперь все? — раздался в тишине переводный голос Брэнсона.

Ему никто не ответил.

Лунин посмотрел на исовца и удивился, насколько осунувшийся вид у того стал. Это, пожалуй, была самая неожиданная реакция для Вадима в данной истории. Что так могло расстроить представителя Ассоциации? Ясно же, что в андроидах он не понимает ни уха ни рыла. А уж во внутриинститутских дрязгах и подавно...

— Послушайте... — продолжил между тем Брэнсон. — А тот, кто это сделал... С ним нельзя договориться?

Это уж совсем ни в какие ворота не лезло. Чтобы представитель управленческой верхушки разговаривал в таком тоне... Один подобный индивид совсем недавно с возмущением покинул всех, хлопнув дверью. Следовало бы того же ожидать и от Брэнсона, но он почему-то вел себя иначе...

— Тот, кто это сделал... — помимо желания произнес Вадим. — Скорее утопит все в нужнике, чем признается в том, что это он.

— Но если ему хорошо заплатить...

— Он жадный дурак. Но не последний же идиот. Он не захочет терять имя и положение. Он их слишком ценит.

— Так вы его знаете? — бедолага, похоже, так ничего и не понял. Впрочем, не он один... Производить впечатление директор умел. Блестяще. И концов обычно не оставлял. По крайней мере явных. Иначе бы не руководил институтом.

Лунин вздохнул.

— У него их, скорей всего давно уже нет, — сказал он.

— Почему? — не понял Витька.

— Потому что пять лет прошло. Если б он разобрался, в чем там дело — эта штука уже где-нибудь бы всплыла. Под его именем... Ему нечего было стесняться — Горчинский не имел особой известности, никто бы сильно не озаботился... Эта скотина все время, пока я у Саула Иосифовича работал, пыталась его в соавторы притянуть. Но не договорились — этот сукин кот слишком много хотел...

— И куда он их дел?

— Да я откуда знаю? — пожал плечами Вадим. — Может, и в самом деле выкинул. Или продал. За бугор. Мало, что ли, частных научных центров? Или обменял на что-нибудь. Или еще что... Только, думаю, в любом случае толку от этого ни у кого не вышло. К кому бы оно ни попало...

— Почему?

Вадим усмехнулся, не скрывая злорадства.

— А там недостаточно расшифровать структуру. Надо еще и воспроизвести сам "камень". А вот это уже — шиш! Мы их вручную делали, у Саула Иосифовича на даче. Есть там нюансы... — дальше он распространяться не стал. Неожиданная мысль пришла ему в голову: — Блин! Кажется я догадываюсь, куда оно ушло! И — почему этот, со стенда, сняли.

— Да? — сказал Василий Витальевич, снова ставший тихим и незаметным. — И какова же ваша догадка? На что их могли использовать?

— Да использовать-то могли на что угодно... Главная область применения самой идеи — протез центральной нервной системы. Хоть головного мозга, в принципе, — Вадим усмехнулся. — Но это если удастся в нужный объем втиснуть... Судя по всему — пока не удалось. Потому и этот вот блок, — он кивнул на шкаф, — утянули. Его-то скопировать можно