Где-то у Проциона

Александр Романов

ГДЕ-ТО У ПРОЦИОНА

Игорю Минакову, благословившему автора на данный проект и оказывавшего неустанную поддержку в процессе написания.

Автор так же благодарит

Кадфаэля и Люгера Макса Отто

за указание на косяки технического характера

В качестве песни использовано стихотворение Геннадия Голобокова

ЧАСТЬ I. ЗЕМЛЯ

ГЛАВА 1. СПЕЦРЕЙС

1

Голуби на бульваре Мишеля Ардана взлетали по странной траектории.

Сначала птица подпрыгивала — причем всегда строго в одну сторону — потом разворачивалась клювом вверх, разгонялась в такой нелепой позе спиной вперед и только после этого меняла направление и положение на нужное. Никто не обращал на это внимания.

Публике хватало другой экзотики. Все пространство со стороны набережной закрывала ребристая строительная перегородка, из-за которой доносились звуки электроинструментов и голоса рабочих, завершавших отделку. Как ни смешно, но именно эта глухая стенка, увешанная рекламой, уже который месяц была причиной всеобщего ажиотажа. Мсье Турнель, владелец бистро, поначалу сильно огорчался на испорченный вид, опасаясь потери клиентов, но теперь, с приближением окончания строительства, похоже, его начало беспокоить, что станет с наплывом, когда перегородку уберут.

Лунина эти опасения смешили. По его мнению, туристы шли к мсье Турнелю не за красивым видом, а за вполне конкретными обедами, которые здесь готовили весьма хорошо. Что бы ни случилось, а заведение на главной улице курорта никогда пустовать не будет. У мсье Турнеля всегда было многолюдно.

Лунин окинул взглядом публику. Кого тут только не было! Белые, желтые, черные и красные лица перемешались за столиками как содержимое какого-то салата. Преобладала в основном молодежь. Легко и бестолково одетая, шумная и веселая — как везде. Но немало попадалось и людей старших возрастов. За двухместными столиками идиллически сидели парочки, как бы отделенные от всеобщего столпотворения. Мимо текла по тротуару бесконечная толпа прохожих, увешанных рекордерами, что-то по обыкновению жующих, разговаривающих, размахивающих руками. В нескольких кварталах, в здании Концерт-Холл начиналось выступление московского цирка, гастролировавшего в этом сезоне — многие спешили туда. Но кто-то двигался и на футбольный матч на стадионе Всех Святых. Кто-то в местный Лас-Вегас — игорный комплекс Спейс-Руайяль. А кто-то — просто в круглосуточные дансинги и бассейны, мелкие бильярдные или такие же бистро, как у мсье Турнеля — выпить и закусить — и прочие заведения, разбросанные по всему бульварному кольцу орбитальной станции в неисчислимом изобилии.

Лунину вспомнилось, как совершали полеты в космос еще сто лет назад — в начале двадцать первого века. Медицинский отбор — даже для туристов — длительная подготовка, скрупулезная программа на весь полет, огромная стоимость все этого. А сейчас?... Любой человек может прийти в любую турфирму и купить путевку. Тоже, в общем, не за гроши, но все же — не сравнить. И вот — результат. Толпы бездельников, приносящие выручку папаше Турнелю... Поневоле задумаешься о том, что венцом усилий цивилизации и в самом деле является рюмочка коньяка с долькой лимона... К концу шестимесячной смены в бригаде механиков по скафандрам такие мысли обычно начинали приходить в голову все чаще.

Впрочем, на станцию прилетали не только и не совсем бездельники. За соседним столиком как раз ужинала компания спейсеров, космонавтов-любителей, регулярно собиравшихся здесь, чтобы летать на самодельных космических кораблях. Лунин не совсем понимал предмет их увлечения, но эти ребята ему нравились в отличие от туристов — они не прожигали время, им его, наоборот, не хватало. А уж когда начиналась Большая Регата, спейсеры, становясь главными лицами на станции, и вовсе начинали походить на богов, захваченных любимым делом.

Были здесь и свои промышленность и сельское хозяйство. Были и научные лаборатории. И космопорт. Километровое колесо станции вмещало в себя очень многое. Но все равно перед глазами всегда маячили именно туристы — немалая доля дохода в этом космического проекте.

— Миха, что там у тебя было с этой мадамой в четвертой группе? -спросил шеф, доедая бифштекс и беря в руку бокал с хересом местного урожая.

Начинался традиционный треп под десерт. Это было достаточно удобно, поскольку одновременно по телевизору начиналась программа новостей, и выходило совмещение приятного с полезным.

— Да ничего, — механик по прозвищу Миха-третий аристократически промокнул губы салфеткой, после чего с пролетарской непринужденностью поковырял в зубах вилкой. — Ей, по-моему, возжаждалось секса в нетрадиционных условиях, дуре... Я ее послал вежливо. Есть мне когда заниматься бабами в групповом выходе наружу... А чего, она жалобу, что ли, подала?

— Да нет, — качнул бокалом шеф. — Это просто я заметил, что заминка какая-то вышла. Я так и подумал, что опять...

2

Миха-третий был любимцем женщин. Причем без зависимости от национальной принадлежности. Миха же, по его словам, в обычных условиях ни в чем не мог им отказать и через это страдал. На настоящий момент он третий раз был в разводе, оплачивал воспитание четырех детей и утверждал, что больше с "этими бабами" дела иметь не желает. Впрочем, он это говорил не первый раз...

Самое смешное состояло в том, что на Миху почему-то все время западали определенной кондиции одинокие туристки. Работать это не мешало, но давно стало предметом традиционных шуток и даже пари: сколько окажется в очередную смену. Миха на подначки не обижался — он был неплохой парень — но иногда позволял себе пожаловаться товарищам на тяготы жизни. Вот как сейчас, например.

— Житья нет от этих извращенок. Мало того, что на Земле достают, так и здесь от них некуда деваться...

— А ты в монастырь уйди, — предложил кто-то.

— В женский... — последовало традиционное добавление. Встреченное, как обычно, дружным смехом.

— Думал уже, — с самым серьезным видом признался Миха. — Не выдержу. Сидеть в какой-нибудь глуши, в отрыве от цивилизации, кроме поста и молитвы одни бабы вокруг — я ж с ума сойду! Да и оглоедов моих кормить надо... А какая у монаха зарплата?

— А ты здесь монастырь создай, — последовало предложение. — А что, отличная идея! Храмы тут есть — для туристов. А вот монастыря пока никто учредить не додумался! Будешь вино давить собственного сорта — вот тебе и деньги. И цивилизация тоже под боком! Все в одном флаконе!

— А чего, хорошая идея...

Идея и в самом деле была неплохая. Монастыря действительно пока еще на орбитальной станции никто не организовал. А вот вино составляло едва ли не львиную долю экспорта в продуктах здешней экономики. В условиях космической оранжереи оказалось возможным создавать такие параметры почвы и инсоляции, что земные сорта винограда ни в какое сравнение не шли с местным продуктом. Ну и, как следствие, поднялось качество производимых из данного винограда вин. Правда, сам Лунин никакой особой разницы не находил, но знатоки в один голос утверждали, что она очевидна и исключительно огромна.

Отпивая из бокала один из упомянутых шедевров, Лунин рассеянно слушал болтовню соседей, параллельно ловя из телевизора традиционные новости. Чемпионат по футболу — победителем отборочных соревнований стала команда футболистов-роботов из миланского клуба альтернативной лиги... Беспорядки в Азии... Очередной голливудский блокбастер "Дочь Годзиллы" с триумфом вышел на экраны... Преподобный Серинити объявил дьявольскими кознями генно-ксенологическую миграцию (Это еще что за фигня, подумал Лунин) в интерфейсах пятого поколения... Во Флориде расстреляли ураган... В связи с песчаной бурей в очередной раз отложен сеанс связи с марсианским посадочным модулем "Пегас", Центр управления полетом заявляет, что оснований для беспокойства нет...

Лунин оставил бокал — вино показалось чересчур терпким. Мимо все так же шли туристы, которые прилетели сюда для развлечения. Ребята требовали от бригадного энергетика замены аккумуляторов, а тот отбивался, заявляя, что замену произведет по плану. В принципе, он был прав... Однако старый комплект работал из рук вон слабо. За соседним столиком спейсеры, с необычно здесь нахмуренными лицами перебрасывались о чем-то короткими репликами. Они, надо полагать, тоже уловили всю смехотворность сообщения о песчаной буре. Но в данном случае синтонность их мыслей с его собственными не порадовала Лунина. Лунин вернулся взглядом к собственному столу и обнаружил, что бригадир говорит по комму и смотрит на него. Причем чем дальше, тем все с большим удивлением.

— Шеф, в чем дело?... — спросил Лунин, удивляясь в свою очередь: — У меня что, вторая голова выросла?

Бригадир замотал головой в ответ. Одновременно в линию он энергично бросал:

— Да... Да... Да. Конечно. Без проблем! Сейчас передам. Он здесь.

Он закончил говорить, отключил комм и посмотрел на Лунина.

— Тебе сейчас позвонят, — сказал он. С каким-то странным выражением. — Будешь разговаривать, имей в виду — я не возражаю.

— Кто позвонит? — спросил сбитый с толку Лунин, а уж непонятные гримасы на лице бригадира его просто озадачили. — Против чего вы не возражаете, шеф??

Но в это время зазуммерил его собственный комм, и Лунин ничего уже выяснить не успел.

— Да, — поворачивая руку запястьем к себе и нажимая кнопку приема на браслете, сказал Лунин.

Трехмерный виом засветился и выдал картинку собеседника. Совершенно Лунину незнакомого. По крайней мере, они никогда не встречались прежде — в этом Лунин мог поклясться. Хотя где-то он этого человека, кажется, видел.

— Вы Лунин? Вадим Петрович?

Тон Лунину не понравился. Очень уж он был командный. Голос немаленького начальника. Или человека, считающего себя таковым. У Лунина на подобные интонации имелась давняя и непроходящая аллергия.

— Да, — холодно сказал он, разглядывая собеседника без всякой приязни. — С кем имею честь?...

— А ваш бригадир вам не сообщил? — брови звонившего сошлись к переносице и тут-то Олег его и узнал — по этому характерному жесту. И даже моргнул от удивления: такого он точно не ожидал.

3

— Моя фамилия Камов. Я один из заместителей директора Роскосмофлота, — тут же подтвердил собеседник. — Нам требуется ваша помощь.

Этого человека Лунин знал. Хотя они и не были знакомы. Но ничего удивительного в данном факте не имелось. Даже в XXII веке знаменитых космонавтов оставались единицы. И хотя Камов давно уже не летал по возрасту, лет пятнадцать-двадцать назад это была звезда первой величины. Конструктор и испытатель кораблей с РЛ-приводом, сокративших время полета к Луне с трех суток до двенадцати часов. Участник экспедиции по перехвату и выведению на околоземную орбиту астероида. Первый начальник на строительстве лунной столицы — Армстронга. Командир экспедиции, доставивший к Меркурию долговременную орбитальную станцию и экспедиции, впервые облетевшей Марс и Венеру за один рейс... Этого хватило бы на несколько человек. Но Камов справился один.

Неприязнь Лунина резко пошла на убыль. Этот человек мог себе позволить любой тон. Даже находясь на почетной фактически должности нелетающего космонавта. Лунину стала понятна реакция шефа. Он бы на его месте еще не так удивился... Но все же потребовалось несколько секунд, прежде чем Лунин вспомнил имя-отчество.

— Сергей Александрович, но... Чем, собственно, могу?...

— Вы работали с Горчинским, — сказал Камов. — Срочно требуется ваша консультация.

Лунин помолчал, глядя в виом. Затем сказал, чувствуя, как сводит скулы и что голос звучит излишне сухо, но ничего с собой поделать не мог:

— Горчинский умер. Пять лет назад.

— Мне это известно, — кивнул Камов. Как Лунину показалось, даже с пониманием. Но лучше ему от этого не стало. — Потому мне и порекомендовали обратиться к вам, как к его ученику.

— Я работал у Горчинского лаборантом, — произнес Лунин как можно более ровным голосом. Спокойно. Он понимал, что Камов тут совершенно не причем. — Все материалы и образцы — в институте. Обращайтесь туда.

— Мы и обратились. Но институт не может предоставить нам требуемое в нужные сроки. У них нет наладчиков.

— Это у них-то нет? В головной конторе? — сарказм в словах Лунина был настолько отчетлив, что скрыть его не получилось.

Камов задумчиво нахмурился.

— Там, кажется, вышла какая-то история... — произнес он тоном на порядок ниже предыдущего.

— Кого это касается? — Лунин отвернулся от экрана. Разговор ему совершенно разонравился. — Я не ученик Горчинского и никогда им не был. Я обыкновенный сервомеханник. Таких в каждом институте вагон и маленькая тележка. У вас что-то ко мне еще есть?

В ответ не раздалось ни слова. Лунин глянул на виом. Камов, наклонив голову, молча изучал его исподлобья.

— Мне говорили, что Горчинский считал вас своим другом, — сообщил он, наконец, после паузы.

Что за черт, подумал Лунин.

— Кто говорил? — вопрос был глупый. Но выскочил прежде, чем Вадим успел его удержать.

— Кремер.

Лунин откинулся на спинку стула. Черт, подумал он, этот-то тут при чем? Что вообще все это значит?

— Что вы, собственно, от меня хотите? — спросил он. — В институте осталось два демонстрационных экземпляра в полностью рабочем состоянии. Запустить их — дело максимум на пол дня, включая расконсервацию. Достаточно только нажать кнопку. Если они почему-то не работают — там может потребоваться полная переборка системы. Я не знаю, как я смогу помочь в этом отсюда... — Вадим пожал плечами.

— Я это учитываю, — Камов кивнул. Похоже, факт пребывания Лунина на орбите его действительно не смущал. — За вами вылетел челнок, который доставит вас в Москву. Во всех инстанциях все согласовано, требуется только ваша готовность.

На несколько секунд Лунин онемел. Какого черта?! — хотелось заорать ему, но делать этого он не стал. Что-то произошло явно очень серьезное. Что-то, что заставило Космофлот действовать в чрезвычайном режиме на уровне самой верхушки. Посылка челнока вне расписания говорила сама за себя. Но при чем тут могут быть роботы-андроиды Горчинского, все назначение которых — демонстрировать танцевальное искусство для подтверждения его теории свободно ориентированных фракталов?! И Кремер... Витька-то тут с какого бока? Ни к космонавтике, ни к работам Горчинского он никогда не имел никакого отношения. Нанофизик. Институт вакуума. Что общего? Что за странная компания там собралась?

— Хорошо, — сказал Вадим Камову, не вдаваясь в дальнейшие словопрения. — Я ничего не понимаю, но я согласен. Когда придет этот ваш челнок?

Камов скосил глаза куда-то вбок.

— Через... уже через полчаса, — сообщил он. — Так что если вы согласны, то я советовал бы вам, чтобы не терять времени, идти надевать скафандр. Машина хоть и может брать пассажиров, но оборудованного салона не имеет.

— В смысле? — не понял Вадим.

— Это истребитель. Вам требуется прибыть очень срочно, потому выбрали самый скоростной курьер. Поторопитесь. И, — перед тем, как закончить связь, Камов остро взглянул в глаза Лунину, давая понять, что это не просто слова: — Попрошу вас никому о содержании этого нашего разговора не сообщать. Никому. Вы поняли?

— Понял, — сказал совершенно обалдевший Лунин.

4

Пилот курьера оказался примерно ровесником Лунина и сразу перешел с ним на "ты":

— Как у тебя с перегрузками? — спросил он, едва обменявшись с Вадимом рукопожатиями и назвав свое имя: Тимур.

Лунин пожал плечами.

— Не знаю. А что?

— Ну, ограничения какие-нибудь по здоровью есть?

— Нет. А в чем...

— Ну, значит нормально, — резюмировал Тимур. Но все же объяснил: — пилотажа я тебе устраивать не стану. Но давить будет раза в два-три выше, чем на лайнере... Мне сказали — доставить тебя как можно быстрей, вот я и выясняю, насколько можно. Пошли!

Они были уже на верхнем — техническом — этаже станции и далеко идти не пришлось. Собственно, разговор происходил в предбаннике шлюза. Осталось только закрыть за собой дверь и подождать откачку атмосферы. Затем оба протиснулись через выходную наномембрану — метровой толщины псевдожидкую пробку, призванную не допускать утечки остаточного воздуха при выходе — и оказались на внутренней поверхности обода.

Здесь располагались стартовые позиции малотоннажных кораблей, комплекты научного оборудования и — в едва ли не большем количестве прогулочные площадки для туристов — основное место работы Лунина.

Вадим с Тимуром зашагали по огражденной легкой сеткой дорожке в сторону ближайших стартовых столов. В вышину, казавшуюся невероятно далекой (да так оно и было — пятьсот метров) уходили на манер велосипедных спиц "тонкие" тросы растяжек — каждая диаметром по два метра.

— Строительство у вас, говорят, тут? — полюбопытствовал Тимур, махнув рукой в сторону одного из краев обода: тот был вдвое примерно шире противоположной половины

— Ага, — подтвердил Лунин. — Увеличивают территорию. Спрос огромный на площади. И у государств и у частных фирм. Особенно после того, как заявили, что после реконструкции вместо канала будет настоящее море с пляжем и пальмами. Ривьера... Туристы вообще кипятком писают... Обещают после этой стороны еще и ту тоже расширить таким же образом, — он тоже махнул рукой, но уже в противоположном направлении.

Недавние мысли о прогрессе в космонавтике снова ненадолго пришли в голову, и Вадим подумал, что сто лет назад эта их прогулка не выглядела бы так легко. И руками бы они не махали столь небрежно. Только экзоскелеты скафандров позволяли вести себя практически с земной непринужденностью. А ведь раньше пришлось бы проворачивать все гермоподшипники суставов вручную! Крепкие ребята были космонавты в прошлом веке...

— Да, хорошо вы тут устроились, — с завистью признал Тимур. — Не то что на боевых станциях. Ни тяжести, ни оранжерей — где верх, где низ только по раскраске распознаешь. Надо будет как-нибудь выкроить время — заскочить к вам в гости — посмотреть. Пожалуй, после того, как море сделаете...

— А что, раньше не тянуло? — в Вадиме неожиданно проснулась гордость за место работы. Хотя туристов от этого он лучше воспринимать не стал.

— Да как-то нет, знаешь, — Тимур рассмеялся. — Если и так на орбите работаешь еще и отдыхать здесь же — это уже для особо буйных. У нас таких не бывает. Да и когда? Отмотаешь срок, скатишься на шарик — и в отпуск. В тайгу куда-нибудь. Или в горы. Чтоб настоящая Земля была кругом и больше ничего. А потом — наземная смена. Полеты, дежурства. Не до того. А потом — подготовка к следующей смене. Нас ведь все еще, почти как раньше, на симуляторах гоняют и медподготовка жесткая перед вылетом, — признался он. — А потом сама смена... И так все время. Но море — это любопытно. На это можно было бы глянуть разок... Вот, пришли

На столе лежал, прижатый к нему лапой стартового крана, тяжелый орбитальный истребитель "беркут". Лунин впервые видел так близко военный космолет и непроизвольно остановился. Машина производила странное впечатление. Какая-то помесь зубила, акулы и ската. Или — модель суперфутуристичекого утюга, если угодно. Ни с гражданскими челноками ни с самодельными "птичками" спейсеров корабль, казалось, не имел ничего общего. Именно что зубило, подумалось Вадиму. Или наконечник тяжелого копья... Сарисса, кажется оно называлось? Во всех линиях конструкции чувствовалось сведенное в одно стремление пробить то, что окажется на пути. И в самом деле "беркут".

— Чего встал? Нравится? — повернулся к Вадиму Тимур. — Погоди, ты сейчас его еще на ходу оценишь! — он рассмеялся с гордостью владельца дорогущего лимузина и подтолкнул Лунина к космолету. — Полезай... Видишь ступеньки? С той стороны заходи, твое кресло правое будет... Только — после меня!

Вадим обошел носовую часть "беркута", обнаружил на боку цепочку таких же, как показал Тимур, утопленных ниш-ступенек прикрытых пружинными крышками и стал карабкаться по ним к кабине. Тимур уже оказался наверху. Плавным движением он сдвинул часть выпуклого горба обшивки и ловко скользнул внутрь.

— Левую ногу давай через борт! — услышал Лунин его команду. — Теперь на руках подтягивайся... Давай правую!... Теперь опускайся потихоньку... Осторожно! Не болтай сапогами! Давай еще вниз! Еще... Вот, молодец!

Вадим с некоторым напряжением разжал пальцы на срезах обшивки, за которые держался и огляделся. Он был в кабине истребителя.

5

Через корпус и кресло Вадим ощутил толчок закрывшегося люка и с удивлением обнаружил, что изнутри крыша — или, как в авиации говорят, фонарь — совершенно прозрачна.

— А, — заметил его реакцию Тимур. — Обыкновенная односторонняя оптика. Не замечал разве, что на пассажирских челноках никаких иллюминаторов нет? Да и забрала скафандров из чего?

— Ну, я думал, там телеэкраны... — пробормотал обескураженный Вадим. А уж про оптометаллический пластик ему следовало бы и самому вспомнить. — Да и толщина... — словно оправдываясь, добавил он.

— Ну так, братец, это и не скафандр! — резонно возразил Тимур. — натуральная броня, не что-нибудь... Ты с парашютом прыгал? — неожиданно спросил он без всякой, на взгляд Лунина, связи с предыдущим.

— Нет, — честно ответил Вадим.

— Ну ничего! Это примерно как с печки! — не очень понятно ободрил его пилот. — Давай пристегивайся. Вот парашютные ремни — сначала их... Потом вот эти, привязные. Замок вот так открывается, видишь? Вот рукоятка подтягивания ремней — чтобы тебя при маневрах не болтало. Потом подгонишь... А вот это — ручка катапульты. Если что — просто дерни, остальное она сама сделает. Тут надувнушка классическая. Упакует как в колыбель и доставит на Землю в лучшем виде хоть из космоса... Знаешь?

Лунин кивнул.

— А что... — спросил он, стараясь говорить спокойно. — Это надо?...

— Надеюсь нет, — по голосу судя, Тимур усмехнулся. — Но на всякий случай положено... Да не заморачивайся! Я десять лет летаю — и ничего!... Оттранспортирую тебя от и до, без проблем, не беспокойся!

— Это обнадеживает, — сказал Лунин, чтобы не выглядеть совсем уж глупо. — И родная мать не могла бы утешить меня лучше, сэр...

Тимур хохотнул и стал сам быстро пристегиваться к креслу.

Вадим, пользуясь случаем, огляделся повнимательней. Он впервые был в кабине настоящего космолета. Самоделки спейсеров в счет не шли. Там, конечно, было примерно так же тесно, но на этом сходство и заканчивалось. Главное же отличие состояло в том, что со всех сторон здесь были приборы. Масса каких-то переключателей, светящихся транспарантов, целый иконостас дисплеев на передней панели, какие-то рукоятки на подлокотниках кресел, смутно идентифицированные Луниным как рукоятки управления. Прямо перед Вадимом под лобовым стеклом торчал какой-то черный тубус — не то прицел, не то локатор. А, может быть, перископ.

Точно такой же располагался и перед креслом Тимура, уже пристегнувшегося и с невероятной скоростью манипулировавшего со всей окружающей машинерией. Пульт на глазах оживал, наливаясь красно-желто-зеленым сиянием.

— К бортовой сети подцепись! Вон разъем! — велел он Лунину, что тот и сделал. Слава богу, хоть этому его учить не надо было...

Тимур уже вовсю переговаривался с диспетчерской станции, докладывая о готовности к запуску и запрашивая разрешение на старт.

— Старт разрешаю... — услышал Вадим в ответ.

Железная рука крана с зажатым в нем "беркутом" начала выдвигаться за край обода, повисая над довольно быстро несущимися под ним звездами. Это было впечатляющее зрелище. Недаром обзорные площадки входили в перечень туристических экспонатов станции. Но Вадиму не довелось долго наслаждаться панорамой вертящейся бездны. Захваты, удерживающие "беркута", разошлись, "рука" отпустила свою ношу, и истребитель всей многотонной массой ухнул с обода, мгновенно отдалившись от станции, буквально на глазах из колоссального творения человеческого гения превратившейся в нечто донельзя напоминающее елочное украшение. Правда, не так часто елочные игрушки делают в виде колеса от мотоцикла... Но это были уже частности.

— Ну, понеслась, родимая! — очень спокойно сказал Тимур, кладя руки на рычаги управления.

Вадим ощутил гул всем телом, через скафандр. И в тот же миг какая-то мягкая, но невероятно мощная сила вдавила его в ложемент. На обшивке зажглись огненные отблески, а видимая еще вдалеке станция мгновенно затерялась в пустоте, словно никогда и не существовала. Ни в какое сравнение с обычным отчаливанием пассажирского челнока это не шло. Перегрузка была вдвое, если не втрое больше, чем при знакомом Вадиму маневре торможения. И началась почему-то почти сразу. Видимо из-за того, что Тимур торопился, решил Вадим.

И стоило ему только так подумать, как перегрузка закончилась. Космолет повернулся вокруг продольной оси, и в поле зрения вплыла Земля. Из пилотской кабины Вадим тоже видел ее впервые и просто забыл обо всем на свете, захваченный грандиозностью открывшейся панорамы.

— Ну как оно? — спросил Тимур. По голосу можно было догадаться, что он улыбается.

— Охренеть! — признался Лунин. — Через иллюминатор такого не увидишь!

— Сейчас будет еще одно незабываемое зрелище, — обещающе сообщил Тимур и развернул корабль носом вниз. Земной шар заполнил собой всю переднюю полусферу.

— Елки-палки! — восхитился Вадим, полностью соглашаясь с оценкой пилота.

— Да нет, — словно прочитал его мысли Тимур и в голосе его прорезалось веселье: — Это еще не оно. А вот сейчас...

Снова взревел двигатель. Перегрузка прижала их с Вадимом к креслам, и истребитель с ускорением не меньше пяти G понесся вертикально вниз. К планете.

6

— Э... Ты чего делаешь? — спросил Вадим примерно через минуту такой сумасшедшей гонки. Не от испуга, а от того, что пилот явно ждал подобного вопроса. Впрочем, вид приближающейся земной поверхности впереди поневоле располагал к этому же. Вадим не мог, конечно, определить на глаз, но ему отчетливо казалось, что белые разводы облаков становились ближе с каждой секундой.

Через шлемофон донесся смешок. Двигатель смолк на секунду, окружающее пространство за окном в очередной раз вывернулось, переместив Землю за корму, и снова с гулом навалилась перегрузка.

— А ты молодцом держишься! — весело одобрил Тимур. — У некоторых вообще истерика начинается при этом маневре!

Двигатель снова смолк, но после краткого падения в невесомости корабль шевельнулся сам собой и начал менять положение без всякого воздействия управления. Появилось привычное чувство верха и низа, легкое потряхивание.

— В атмосферу вошли? — спросил Лунин. — А чего так быстро?

— А ты хотел бы как на лайнере — несколько часов спускаться?

— Да нет, — ответил Вадим. — Но почему на лайнере так медленно?

— Да проще простого! Лайнер сколько весит? Тысячу тонн! А рабочего тела у него всего ничего — тонн пятьдесят. Это, по сути, планер. А у меня масса — сто тонн! И из них расходная те же пятьдесят! И по перегрузкам у меня ограничения нет... Я около Земли могу делать вообще что хочу — хоть румбу танцевать. Зачем мне ждать, пока мы по инерции с орбиты свалимся?

— Тоже верно, — согласился Вадим: — Погоди: а через сколько мы тогда в Москве будем?

— Да через полчаса где-то, — небрежно ответил Тимур. — Из плоскости витка мы уже вышли — через атмосферу. Сейчас прыгнем на четверть оборота, потом снова довернем — и, пожалуйста, заходим на посадку. Примерно как на обычном суборбитальном...

— Ничего себе... — с уважением произнес Лунин. — Я как-то и не думал, что истребители такое могут... В смысле — чтоб так вокруг Земли...

— Могут. Земля ведь не очень большая. Да и не только истребители... Ударные тоже. Мы же Военно-Космические Силы. Войска стратегического назначения — по всему земному шару оперируем. А иначе какой в нас прок?

— Да уж... — сказал Вадим. И снова спросил: — Слушай! А чего тогда так сложно: аж два входа в атмосферу? Ты ведь напрямую мог, наверное?

— Да нет, не мог, — в голосе пилота Вадиму послышалось недовольство. — Я же сказал: около Земли могу что угодно — именно из-за атмосферы. А напрямую от станции... Двадцать тысяч километров в сумме. Представляешь, сколько надо массы спалить, чтоб быстро повернуть орбиту? Да у меня просто двигатель столько не проработает. Это же не киношный космоистребитель, чтоб так порхать.

— А-а... — сказал Вадим. Его отчего-то это признание разочаровало. Хотя он и без того знал, что так никто не летает. Но одно дело просто знать, другое — услышать то же от профессионала.

— Головастики мы пока что еще, — с сожалением сказал Тимур. — Земноводные. Как кистеперые рыбы... Точнее эти — которые летучие, как их? Выпрыгивать в космос научились, а вот летать там... Хотелось бы мне вот так вот — куда хочешь и без захода в атмосферу... Сказка!

После этого они немного помолчали, думая, видимо каждый о своем, потом Тимур сказал уже снова знакомым уверенным голосом:

— Ну, поворот закончили, сейчас прыгать будем! Не желаешь попилотировать?

Лунин, вывернувшись в кресле, посмотрел в его сторону. Определить, конечно, через скафандр ничего было нельзя, и Вадим спросил:

— Ты чего, серьезно? Я ж только в детстве, на игрушках баловался!

— Да фигня! — бросил в ответ Тимур. — Двигатели я тебе не дам, а рулить и ребенок сможет. Будет потом что рассказывать: истребитель, не что-нибудь! Тем более на баллистической это вообще никакого значения не имеет. Ну что, попробуешь?

— Давай. Если можно... — ответил Вадим, чувствуя себя внезапно как в детстве, при получении подарка — и глупо и приятно одновременно.

— Тогда берись за правую рукоятку... Знаешь, что это такое? Объяснять не надо?

— Ручка управления ориентацией? — спросил Вадим, косясь на джойстик у правого подлокотника.

— Да. Она самая. Только правильно будет — рукоять управления относительно центра масс. Взялся?

— Да... — сказал Вадим.

— Теперь выводи машину на угол — двадцать пять градусов к горизонту. Ориентируйся по дисплею: вон, видишь, гирогоризонт?

— Ага... — к невероятному удивлению Вадима стотонная махина легко трепыхнувшись, переменила положение. Но, увы, не так как надо.

— Аккуратнее, — подсказал Тимур. — И не забудь отработать ручкой назад, когда нужно остановиться. Он тебе на критические себя загнать не даст, но угол-то поворота ему неизвестен! Ну-ка, давай еще раз...

С четвертой попытки, взмокнув как в бане, Вадим поставил космолет в нужное положение.

— Молодец. Неплохо получается для человека, никогда не летавшего! — сообщил ему Тимур, наблюдавший за сражением Лунина с машиной. — Бывает, что и курсанты в первый раз дольше возятся. Ну что, поехали?

— Поехали, — сказал Вадим, и прокашлялся, прочищая горло.

От этого он опять прозевал момент, когда Тимур запустил двигатель и только успел заметить, вжатый в кресло, как с обшивки сорвались языки раскаленного воздуха. А затем они выпрыгнули обратно в космос...

7

В Москве была ночь, сплошная облачность и проливной дождь.

Садились в автоматическом режиме. Поэтому к тайному сожалению Вадима ему не удалось насладиться видом земли при заходе на посадку из пилотской кабины. Он даже огней посадочной полосы не смог рассмотреть: их закрывал задранный нос космолета. Просто что-то мелькнуло вдруг сбоку за струями дождя, под колеса пришелся ощутимый удар, затем что-то хлопнуло позади, Вадима навалило на привязные ремни и "беркут" побежал по бетонному полю, стремительно замедляясь с каждой секундой.

Они остановились в конце полосы, перед какими-то тросами. Дальше начиналась обычная трава. Светились какие-то фонари, красными сполохами мигал проблесковый огонь... И было тихо. Просто до удивления. Даже в космосе, в сплошном вакууме Вадим не ощущал такой тишины.

Тимур отстегнул шлем, снял его и помотал головой.

— Уф-ф... Прибыли! Снимай "горшок", чего ты в нем сидишь? Фонарь, сам видишь, лучше не открывать, подождем: сейчас тягач придет, оттащит нас в ангар...

По колпаку кабины сплошным потоком стекала вода, и открывать его и в самом деле было бы глупостью. Вадим последовал совету Тимура и снял шлем тоже. Сразу стало как-то легче. И одновременно почувствовалось, что позади у них не что-нибудь, а полет с орбитальной станции через половину планеты. Вадим с некоторым смущением и легкой гордостью подумал, что и он не просто так сидел во время этого полета в качестве мешка, но тоже участвовал в управлении. Пуская немного, пускай не совсем всерьез, под наблюдением Тимура... Но все же перед прыжком по баллистической именно он ориентировал корабль. И сориентировал правильно — сколь бы по детски это ни звучало...

— Слушай, — спросил он Тимура. — А где это мы приземлились? На Шереметьево не похоже...

— А это и не Шереметьево, — даже не глядя наружу, ответил Тимур. — Раменское. Запасная учебная база Роскосмоса. Она просто ближе всех тут... Тебя здесь встретить должны. Интересно вообще, — он посмотрел на Лунина и хмыкнул. — Что ты за птица такая? Если за тобой специально истребитель гоняли?

— Да мне и самому интересно, — Лунин тоже хмыкнул. И совсем было собрался рассказать пилоту предшествовавшую историю, но вспомнил предупреждение Камова и промолчал: похоже было, что Тимур знал об этом деле не больше самого Лунина.

Получилось, видимо, не очень ловко. Потому что оставшиеся несколько минут до подхода тягача они так и просидели в молчании. Тимур занимался каким-то своим делом — или только делал вид, что занят — а Лунин вынужденно переживал свою внезапную засекреченность и, чтобы отвлечься, слабо гадал о сути происходящего, но ни к каким результатам не пришел. А потом действительно подошел тягач — огромный темный КрАЗ, зацепил их "беркут" длинной оранжевой штангой на колесиках и потащил в ангар.

В ангаре было сухо, светло и почти пусто. Во всяком случае, никаких других самолетов или космических кораблей здесь не имелось. Но тут оказалось довольно много народу, разного аэродромного оборудования и целый табун автомашин, сгрудившихся под одной из стен, чтобы не мешать въезду в ангар космолета.

— А вот это наверное за вами, — сказал Тимур, неожиданно переходя на вы и указывая Вадиму на отдельно стоящую группу из трех человек, отличавшуюся от остальных гражданской одеждой.

Лунин вгляделся.

— Опля... — сказал он. Но скорее сам себе, чем пилоту. Да и не собирался он с Тимуром об этом говорить. Хотя бы потому, что сам в очередной раз ничего не понял. — Пожалуй что и в самом деле за мной...

Тимур дернул ручку замка и колпак кабины плавно отошел назад, впустив внутрь многочисленные наружные звуки. Вадим мельком подумал, что совершенно не заметил, когда вакуум в кабине сменился нормальной атмосферой. Видимо, это происходило автоматически на протяжении всего полета.

— Витька! — крикнул он, высунувшись, насколько позволяли ремни, через борт, когда тягач тащил их мимо встречающих. — Что случилось?

— ...отом!... ...ай быстрей!... — донеслось в ответ сквозь рокот мощного двигателя и гулкое эхо от металлических стен.

— Черт те что... — проворчал Лунин, усаживаясь снова прямо. — Когда уже нас на место поставят? — поинтересовался он как бы ни у кого, поскольку чувствовал себя по отношению к Тимуру неловко.

— Сейчас, — ответил тот. И они, действительно, в этот момент остановились.

— Да я сам не знаю, в чем дело! — в сердцах сказал ему Лунин, с облегчением думая, что не разглашает никаких тайн. — Позвонили, сорвали без всяких объяснений... Куда, зачем... Ничего не пойму!

Тимур, кажется, поверил. Во всяком случае, выслушав это не очень информативное лунинское заявление, он помотал головой и ограничился вполне сочувственным:

— Да... Бывает...

Потом он помог Вадиму отстегнуть ремни и выбраться на приставленную снаружи металлическую лесенку.

— Ну, бывай, загадочный пассажир, — он протянул руку и улыбнулся. — Не поминай лихом, может когда и встретимся. Земля — она маленькая, знаешь ли...

— Бывай, — Вадим пожал протянутую кисть, неловко — из-за скафандра — спустился по лесенке и заковылял по направлению к Витьке Кремеру и остальным двум встречающим. Он абсолютно ничего не понимал.

ГЛАВА 2. ИНСТИТУТ

1

— Чего случилось? — спросил Лунин подходя и переводя взгляд с Кремера на остальных. — Привет... — он отстегнул перчатку и протянул руку Витьке.

— Скафандр сними. Привет, — ответил Кремер и представил двух других: — Это Василий Витальевич, из Роскосмоса. А это — Ричард Брэнсон из ISA. Может ты его даже знаешь?

На лацкане пиджака Брэнсона был приколот значок с такой же эмблемой, как и на рукаве лунинского скафандра. Международная Космическая Ассоциация была владельцем станции, где работал Вадим. Но вряд ли этот господин мог попасть в поле зрения Лунина — он явно был откуда-то с верхних этажей управления.

— Очень приятно, — сказал он по-русски, но практически без интонации — верный признак, что через переводчик комма. — Как долетели?

Василий Витальевич пожал руку Вадима молча, но с очень внимательным взглядом. У него был какой-то неприметный вид. Особенно рядом с импозантным Брэнсоном, один костюм которого из "паутинной ткани" стоил несколько тысяч айков — международных кредитов. Ничего не понимаю, подумал в очередной раз Лунин, что за странная у Витьки компания?...

— Нормально долетел, — сказал он. — Что все-таки случилось?

— Ничего слишком особенного, — Брэнсон, видимо, воспринял вопрос на свой счет. — Наша Ассоциация и Российский Космофлот изъявили желание приобрести у Института Биофизики и Психометрии разработанных у них андроидов. Но в процессе передачи выяснилось, что оба имеющихся экземпляра не желают работать. Мистер Кремер, знающий, что вы принимали участие в их создании, рекомендовал привлечь вас в качестве консультанта, против чего Ассоциация не возражала...

Лунин сдержал готовый вырваться вздох.

— Если они не работают, я вам ничем не смогу помочь. Там что-то серьезное. Когда я их сдавал дирекции, они были в полностью рабочем состоянии. Откуда я могу знать, что с ними сделали за эти пять лет?

— Директор института заверяет, что с ними все должно быть в порядке, — продолжал отвечать Брэнсон. — По его словам после завершения проекта роботы находились на хранении и не подвергались никакому воздействию.

Вадим счел за лучшее промолчать. Пауза затянулась.

— Ну ты хоть посмотри, что с ними! — воскликнул Витька. — Что тебе — трудно? Ведь ты же их делал! Кто лучше тебя и Саула Иосифовича мог бы в этом разобраться?!

— Черт... — сказал Лунин. Чтобы хоть что-нибудь сказать. Кроме полной непонятности ему еще и не хотелось снова лезть в эту историю. Ему даже появляться в институте не хотелось. Но, раз уж согласился...

— Ладно, посмотрю, — он все-таки вздохнул. — Где тут скафандр можно снять?

— Снимайте прямо здесь, — сказал Василий Витальевич. — Механики уберут. Нас ждут, некогда отвлекаться.

У представителя Роскосмоса помимо неброской внешности и голос оказался тоже невыразительным. Но, в отличие от Брэнсона, это была такая манера разговора. Правда, скомандовал он все равно очень уверенно и Вадим даже не подумал усомниться в разрешении. Расстегнув замки, он вылез из "доспехов" и, передав их подбежавшим ребятам из техперсонала, повернулся к встречающим:

— Идемте...

Против ожидания, они двинулись не к автомобилям, а куда-то в дальний конец ангара, оставив за спиной суматоху бригады, осматривающей "беркута" после посадки. У задней стенки Василий Витальевич подвел их к огромным закрытым воротам и, взявшись за ручку обычной двери, проделанной в одной из створок, предупредил одного Лунина — остальные, видимо, были и так в курсе:

— Тут буквально несколько метров до машины. Пробежим, не промокнем... Сначала вы, потом я, затем мистер Брэнсон, затем Виктор Данилович. Давайте!

Лунин удивился, было, такой детальной проработке простой, в сущности операции, но представитель Роскосмоса с неожиданной силой ухватил его за локоть и вытолкнул наружу, под дождь. Правда, следует отдать должное, сам он оказался там сразу же следом и быстро потащил Вадима к замершему прямо напротив небольшому "сундуку" разъездного экранолета с распахнувшейся при их появлении створкой люка. Торопясь, они нырнули в салон и плюхнулись на заднее сиденье. Следом ввалились Брэнсон с Витькой, и почти сразу же пилот запустил двигатели и без прогрева начал разбег прямо с бетонной дорожки, для этого вовсе не предназначенной.

Лунин слегка обалдел.

— За нами что, следят?! — выдал он пришедший в голову, как всякому зрителю боевиков, вопрос.

— Да нет, — спокойно ответил Василий Витальевич. — Просто время дорого, чтобы добираться еще и до аэростанции. Нас очень сильно поджимает срок.

Вадим посмотрел на него. На Витьку с Брэнсоном на первом сиденье. У всех были до странности нейтральные лица.

— Да что, черт, возьми, происходит? — спросил Лунин в сердцах. — Можете вы мне сказать или нет?

Витька с англосаксом промолчали. Витька, правда, виновато отвел взгляд в сторону. Но Лунина это только еще больше разозлило: ведь сам же предложил его вызвать! А Василий Витальевич все так же спокойно, но хоть вежливо — и на том спасибо! — качнул головой:

— Нет, Вадим Петрович, извините. Не можем. У вас нет допуска.

2

Лунин моргнул. Он перестал вообще что-либо понимать в происходящем. Какой допуск нужен для совместной работы Космофлота и МКА?!

— Да и к чему вам? — продолжал Василий Витальевич все так же спокойно. — То, что нужно для дела, вам уже сказали. А если ваша консультация не даст результата — зачем вам обременять себя информацией под грифом "совершено секретно"? Не знаете — и не знаете. И вам спокойней и нам нет лишней мороки. Согласны?

От полноты чувств Лунин выразил свое состояние только мимикой: округлил глаза, помотал головой, развел руками. Но до него, по крайней мере, дошло, к какой службе относится Василий Витальевич. Но Витька? И — Брэнсон?! Служба безопасности КФ, Институт Вакуума и частная космическая фирма со штаб-квартирой в Сингапуре — что за компания, черт побери?!

Между тем экранолет, заливаемый дождем, набрал высоту и нырнул в облака.

— Да куда мы хоть летим? — спросил Вадим, смиряясь с неизбежностью и понимая, что ничего больше не добьется. Ну и черт с ним...

— Да в ваш бывший институт, конечно, — ответил Василий Витальевич с легким удивлением. — Вам же уже сказали...

— Ах да..., — согласился Лунин. — Забыл, извините.

То, что сейчас уже ночь, он говорить не стал. И так было понятно.

— Наладчики уже трое суток пытаются разобраться, — счел необходимым, тем не менее, пояснил особист. — Вся лаборатория на месте, но у них ничего не получается. Руководства-то по эксплуатации, как я понимаю, на экспериментальные изделия никто не писал — и вот результат. К тому же, весь личный состав лаборатории за это время сменился, да и разбирались во всем с самого начала только двое, как мне сказали — вы и покойный Горчинский.

Лунин снова помотал головой и беззвучно выругался одними губами.

— Там нечего разбираться... — проворчал он. — Либо работает, либо нет. И если нет... В этом случае я не знаю, что может быть. Все что угодно... Контакты пылью забило... Трубу в кладовке прорвало — водой залило... Да может просто кто уронил что тяжелое... У них же прочность как у людей примерно — много не требуется. Что там в результате поломалось... Вам как срочно их надо?

— Вчера... — серьезно ответил Василий Витальевич.

Лунин посмотрел на него. Тогда везите меня обратно, где взяли, захотелось ему сказать, но он не стал.

— Да ты посмотри сперва, что там! — неожиданно встрял, обернувшись с переднего сиденья, Витька. — А уж потом решим...

Вадим бросил в его сторону взгляд, но ответил безопаснику:

— Посмотрим. Чего ж делать...

Он уже не удивился, когда экранолет, пойдя на снижение, сел прямо на лужайку перед лабораторным корпусом института, так хорошо ему знакомым. Часть окон действительно светилась, на стоянке мокли автомобили, в вестибюле тоже ярко горел свет.

На лужайке их уже ждали. Несколько человек с зонтами помогли выбраться из кабины. Лунин никого из них не знал, но это, похоже, никого и не волновало. Все торопливо направились внутрь здания. По знакомой Вадиму лестнице поднялись на второй этаж и, наконец, оказались перед дверями в лабораторию, попасть куда Лунин уже никогда не думал.

Внутри, действительно, наблюдались следы интенсивной деятельности. Причем заметно было, что работа идет уже давно: в лаборатории было сильно накурено и пахло свежесваренным кофе. Светились компьютерные виомы. За прозрачной стеной несколько человек в белых лабораторных халатах с тестерами сгрудились вокруг двух манекеноподобных фигур, разложенных на монтажных столах, что-то усиленно замеряя. Время от времени какая-нибудь конечность одного из "манекенов" конвульсивно дергалась, но на это никто не обращал внимания. В углу, возле обычного канцелярского стола, стояло еще несколько человек с кофейными чашками и сигаретами, среди которых Вадим с удивлением обнаружил директора института, которому здесь, собственно, нечего было делать.

Директор, видимо был того же мнения: когда все повернулись в сторону пришедших, и он увидел Вадима, на лице его отразилась гримаса брюзгливого недовольства, точно такая же, какая, наверное, появилась в тот же момент и у Вадима. Вадим постарался трансформировать свою просто в мрачный вид и ему, кажется, это удалось. Директор же со своей стороны не соизволил. Ну и черт с ним, подумал Лунин, переводя взгляд на стоящих рядом.

— Здравствуйте! — протянул руку один из них. — Я заведующий лабораторией, Татаринов. А вы и есть тот самый варяг, который призван прекратить наше нестроение? Не радует. Но... были бы признательны.

Второй оказался Вадиму знаком. Это был инженер, раньше работавший в лаборатории кинематики. По внешнему виду инженера можно было заключить, что именно на него навалили внезапно свалившуюся аккордную шабашку по настройке андроидов — он единственный из всех выглядел уставшим. Вадим даже вспомнил его имя: Генрих. Поэтому, поздоровавшись они сразу перешли на ты.

— Ну так что тут у тебя? — спросил Вадим, окидывая взглядом без энтузиазма двигающихся у стола тестировщиков. — Разобрался уже, в чем дело?

Руки он директору не подал и даже не обратился к нему, точно того в лаборатории и не было вовсе. Впрочем, директор повел себя аналогично. Это заметили и на несколько секунд в помещении повисла неловкая пауза.

3

Генрих кашлянул. Он оказался единственным, кроме директора, конечно, кто работал здесь еще пять лет назад, и его произошедшее не удивило. К тому же он был достаточно утомлен, чтобы отвлекаться на последствия ссоры многолетней давности.

— Ничего, — сказал он. — Цепи все прозваниваются. Вон, заканчиваем полную контрольную проверку. Но с ними, по-моему, все нормально. В программе тоже сбоев не обнаруживается. Но тут я точно сказать не могу -сам лучше глянь — все-таки вы ее сами писали, тебе видней должно быть что там к чему... Но, вроде бы, все в порядке. А команды — не проходят! Вернее проходят, но... Да вот, сам сейчас увидишь!... Володя, вы заканчиваете? — крикнул он тестировщикам.

— Уже!... — донеслось из-за перегородки. — Можешь пробовать!

— Пошли! — Генрих кивком позвал Вадима за собой, направившись к одному из компьютеров.

Вадим подошел. Остальные — тоже.

Генрих уселся за комп и двинул мышью. Выскочила заставка. Генрих развернул главное меню...

— Стоп, — сказал Вадим.

— Что?

— Это не та программа. Это версия к предыдущей модели. Причем для управления через виртуальный кардан. Где родная?

— Только эта была, — ответил Генрих, недоуменно взглянув на Лунина. Потом посмотрел куда-то ему за спину.

— Никаких других программ больше не было, — раздался голос директора.

— Не было? — переспросил Лунин, не оборачиваясь. — Тогда я пошел. Всем привет!

Вадим развернулся к выходу.

— Что вы себе позволяете! — возмущение директора было неподдельно.

Лунин скосил глаза в ту сторону.

— Какие ко мне претензии? — поинтересовался он невыразительным голосом.

— Вы ведете себя как хам! — заявил директор.

— Не заметил, — отозвался Лунин все так же тускло.

— Погодите, — вмешался Василий Витальевич, раньше других присутствующих пришедший в себя. — Вадим Петрович... Вас пригласили для консультации. Будьте добры, прежде чем уйти, по крайней мере, сообщить результаты своих наблюдений. Мне кажется, вы забылись.

Лунин посмотрел на него.

— Да, извините... — мотнув головой, Вадим заговорил нормальным голосом. — Эта программа от предыдущей модели. Для непосредственного управления человеком через виртуальный костюм. Вам что, на самом деле нужна кукла, которая ничего не может самостоятельно?

Лунин вопросительно поднял брови в ожидании ответа. Но особист замешкался. Его неожиданно опередил Кремер.

— Устроит, — быстро сказал он. — Димка, там же не в программе было дело, я же знаю. Там же что-то в "железе". Ты лучше скажи: ЭТА программа с ЭТИМИ роботами работать может?

Лунин почувствовал себя не очень хорошо. Лезть в бутылку, как оказалось, было не обязательно. Но ведь так нагло, в глаза... Да и просто обидно.

Постаравшись сохранить спокойный вид, Вадим ответил:

— Может. Если вас устраивает марионетка. Там нет некоторых функций, но для виртуалки это не существенно... Только все равно нужен каркас с карданом — иначе она и не будет работать.

— Да нет, — подал голос молчавший Генрих. — Вадим, я же все-таки тоже разбираюсь... — укоризненно произнес он. — Мы дописали управляющую часть. Там же не сложно. Когда стали готовить к работе...

— Хорошо, — сказал Вадим, поворачиваясь к стеклянной перегородке с андроидами на столах. — Запускай. И извини, пожалуйста. Не хотел...

Генрих кивнул, снова берясь за мышь.

Мужской "манекен" на столе вздрогнул, зашевелился, и начал садиться. Но делал он это примерно так, как его далекие механические "предки" в двадцатом веке. Дергано, рывками, шаря разъезжающимися руками по плоскости стола. Казалось, это больной после долгого перерыва пытается подняться. Или пьяный с нарушенной координацией движений. Вадим внезапно ощутил, что лицо перекашивает гримасой сострадания... Словно это он сам пытается сесть на столе, а не "кибер "А"", как называл эту конструкцию Горчинский.

— Хватит! — оборвал он Генриха. — Выключай! Достаточно. А второй?

— То же самое.

Лунин сжал челюсти.

— Включи-ка...

Генрих послушно выполнил команду.

На этот раз Вадим заставил себя с каменным лицом досмотреть до конца. "Кибер "Е"", дергаясь и елозя по столу, села с грацией ожившей парковой скульптуры, замерев в позе даже на глаз неподходящей для удобного положения.

— Клади обратно... — разрешил Вадим. Потер шею, затем взялся левой рукой за правое запястье и, ни на кого не глядя, стал методично вращать правую кисть, сжатую в кулак, сердито сжав губы.

Все молча следили за его действиями. Через какое-то время пауза начала затягиваться.

— Чего, Димка? — спросил Кремер, встревоженный поведением друга.

— Ничего, — глухо ответил Лунин, продолжая разминать кисть. — Можете все это выбросить. Если у барана нету мозжечка, ему и ноги не нужны...

4

— Объяснитесь, Вадим Петрович! — в спокойном голосе безопасника послышались требовательные нотки. — Что вы имеете в виду?

Лунин криво усмехнулся.

— Что объяснить? — спросил он. — Куда делись блоки координации движения из обоих экземпляров? Так это не ко мне. А без этих блоков...

Вадим пожал плечами и не стал ничего добавлять.

— В чем вы обвиняете институт!? — расколол тишину выкрик директора. — Мальчишка! Это была ваша обязанность — следить за состоянием техники! Это вы ее передавали нам после смерти Саула Иосифовича! Это с вас нужно спросить, где блоки координации!

Вадим посмотрел на директора.

Директор был красен от возмущения. Он тяжело дышал. Седые короткие волосы, обычно аккуратно причесанные, сбились.

— Сдача проводилась по акту, — сказал Лунин. — Согласно оценке комиссии в полностью рабочем состоянии.

— Председатель комиссии был тогдашний зам по АХЧ! И остальные двое — его подчиненные! — отбил слова Вадима директор. — Вам легко было ввести их в заблуждение!

Лунин почувствовал прилив ледяного бешенства.

— Слушайте, вы... Беспозвоночное!... — Вадим шагнул к директору, всем своим видом выражавшему готовность пострадать за честь родного института.

Видимо он был страшен. Потому что у стоявшего рядом с директором Татаринова вытянулось лицо, а Кремер и Генрих схватили Лунина за локти.

— Димка! Стой! — крикнул Кремер. — С ума сошел?!

Лунин нехотя остановился. Он понимал, что выглядит полным идиотом, но ничего не мог с собой поделать. Нужно было шагнуть еще только один шаг... Всего один. Но Витька с Генрихом держали его крепко.

— Я не могу больше оставаться в одном помещении с этим неандертальцем! — заявил директор. — Да и остальным не советую! Делайте что хотите! Но я этого так не оставлю!

Он повернулся и быстро вышел, картинно хлопнув дверью

Лунин крепко зажмурился. Немного погодя он почувствовал, что хватка на его руках ослабла. Вадим выдохнул, потряс головой и открыл глаза. Ему было стыдно.

Прямо перед Вадимом, внимательно глядя ему в лицо, стоял теперь Василий Витальевич.

— Извините, — сказал Лунин, чувствуя, что краснеет. Он снова начал разминать кисть, понимая, что делать этого не следует, но не зная, чем себя занять. — Если вам это, — вспомнил он, кивнув через плечо, — было нужно вчера, то можете не связываться. Там на несколько лет работы... Если не больше. Если вообще когда-нибудь можно будет восстановить...

— Да, неожиданный оборот, — заключил Василий Витальевич, и у Лунина возникло ощущение, что имеет он в виду вовсе не блоки координации.

— А вы сами? — спросил все же особист. Видимо просто для очистки совести. — Не сможете?...

Вадим усмехнулся.

— Я их делал, — сказал он. — Вот этими самым руками, можно сказать... — Вадим показал руки, посмотрел на одну, держащую другую и разжал кисть. — Ну и что? Вы думаете, я понимал, ЧТО именно я там выстраивал? Технологию изготовления — да, помню. А что там зашито... Увы. Я ж не математик. Это только Горчинский знал. Геометрия вероятностных полей — его специальность... А другого Саула Иосифовича вы вряд ли найдете...

— Жаль, — сказал Василий Витальевич, отворачиваясь. — Вы даже не представляете, насколько жаль...

— Да, — вдруг подал голос и Брэнсон, стоявший все это время с довольно мрачным видом. — Это очень все осложняет...

Лунин с удивлением взглянул на него: он успел уже забыть про исовца.

— Василий Витальевич, Ричард... Погодите! — внезапно вмешался Кремер. — Не торопитесь... Димка, — он повернулся к Лунину. — Подумай. Что, этих блоков было только две штуки?

— Да, — подтвердил Вадим сумрачно. — Мы больше не смогли сделать. Я и эти-то лепил полтора года... Чего ты хочешь — все вручную!

— И больше ничего? Никаких записей, расчетов, предварительных моделей?

— Почему же? — Вадим посмотрел на него. — Архив Саула Иосифовича остался. Там, надо полагать есть. У его жены... вдовы. Только кто все это разбирать будет? Руфина Залмановна его почерк, конечно, понимает, но в математике не рубит совершенно ни черта. Сколько с тем архивом возиться? И кому?

— Ну, математики-то найдутся... — заметил Витька.

Лунин пожал плечами.

— Описание было в файле, прилагавшемся к программе. Как я понимаю, его, как и программы — след простыл...

— А у тебя? — с надеждой спросил Кремер.

— Да мне то оно на что, Витька? На стенку повесить? Я ж в этом ровным счетом ничего не смыслю! А модели... Были, конечно... Несколько десятков. Но мы их не хранили — зачем? И какой вам в них смысл? Они все равно внутрь не поместились бы. Блоки заново пришлось бы изготавливать. Если так хочется — где-то еще должен быть стенд для тестирования всей системы... Контейнер размером со шкаф. Берите его. Только что вы с ним будете делать — не представляю. Там и элементная база другая, и параметры питания тоже другие... И координатор там размером с холодильник...

— Что вы сказали, Вадим Петрович? — шагнул к Лунину Василий Витальевич. — Все-таки блок координации есть? Чего ж вы сразу?!...

5

Лунин даже не обиделся.

— А вы меня о нем спрашивали? — спросил он. — Да и что вы с ним делать будете? Этот ящик на тележке возить надо, он килограмм пятьдесят весит...

— Где он? — перебил его Кремер. — Димка, ты ничего не понимаешь! Где он?! — он посмотрел на Генриха, потом на Татаринова, у которого был вид того самого интеллигента на чужом пиру. — Где?

Те переглянулись и в недоумении пожали плечами. Затем перевели взгляд на Вадима.

— Железный шкаф. Два на два и на метр, — сказал Вадим. — Крытый молотковой эмалью. Стоял в электрощитовой — его больше некуда было засунуть...

— А! — просиял Генрих. — Знаю! А я-то думал все время — чья это железяка! Действительно — стоит!

— Идемте! — скомандовал Василий Витальевич, как-то подрастеряв свое спокойствие. — Быстрее! Надо все это поскорее заканчивать!

Все дружно двинулись в подвал.

Стенд стоял там, где и было сказано. Покрытый пылью и никому не нужный. Как зачастую случается со многим экспериментальным оборудованием. Ключей от него, разумеется, тоже не нашлось. Но и замок зато отсутствовал: вместо него проушины были смотаны обычным куском проволоки.

Генрих распахнул железную створку.

— Ну, где тут? — спросил он, пропуская Вадима.

Вадим занял его место.

Несколько секунд вглядывался.

— Где-где... В Караганде!... Накрылась премия в квартал...

— Что?

— Сняли, — сказал Вадим.

Стало тихо.

— Причем аккуратно сняли. Именно блок координации. Знали, что берут. Остальное все на месте...

— И теперь все? — раздался в тишине переводный голос Брэнсона.

Ему никто не ответил.

Лунин посмотрел на исовца и удивился, насколько осунувшийся вид у того стал. Это, пожалуй, была самая неожиданная реакция для Вадима в данной истории. Что так могло расстроить представителя Ассоциации? Ясно же, что в андроидах он не понимает ни уха ни рыла. А уж во внутриинститутских дрязгах и подавно...

— Послушайте... — продолжил между тем Брэнсон. — А тот, кто это сделал... С ним нельзя договориться?

Это уж совсем ни в какие ворота не лезло. Чтобы представитель управленческой верхушки разговаривал в таком тоне... Один подобный индивид совсем недавно с возмущением покинул всех, хлопнув дверью. Следовало бы того же ожидать и от Брэнсона, но он почему-то вел себя иначе...

— Тот, кто это сделал... — помимо желания произнес Вадим. — Скорее утопит все в нужнике, чем признается в том, что это он.

— Но если ему хорошо заплатить...

— Он жадный дурак. Но не последний же идиот. Он не захочет терять имя и положение. Он их слишком ценит.

— Так вы его знаете? — бедолага, похоже, так ничего и не понял. Впрочем, не он один... Производить впечатление директор умел. Блестяще. И концов обычно не оставлял. По крайней мере явных. Иначе бы не руководил институтом.

Лунин вздохнул.

— У него их, скорей всего давно уже нет, — сказал он.

— Почему? — не понял Витька.

— Потому что пять лет прошло. Если б он разобрался, в чем там дело — эта штука уже где-нибудь бы всплыла. Под его именем... Ему нечего было стесняться — Горчинский не имел особой известности, никто бы сильно не озаботился... Эта скотина все время, пока я у Саула Иосифовича работал, пыталась его в соавторы притянуть. Но не договорились — этот сукин кот слишком много хотел...

— И куда он их дел?

— Да я откуда знаю? — пожал плечами Вадим. — Может, и в самом деле выкинул. Или продал. За бугор. Мало, что ли, частных научных центров? Или обменял на что-нибудь. Или еще что... Только, думаю, в любом случае толку от этого ни у кого не вышло. К кому бы оно ни попало...

— Почему?

Вадим усмехнулся, не скрывая злорадства.

— А там недостаточно расшифровать структуру. Надо еще и воспроизвести сам "камень". А вот это уже — шиш! Мы их вручную делали, у Саула Иосифовича на даче. Есть там нюансы... — дальше он распространяться не стал. Неожиданная мысль пришла ему в голову: — Блин! Кажется я догадываюсь, куда оно ушло! И — почему этот, со стенда, сняли.

— Да? — сказал Василий Витальевич, снова ставший тихим и незаметным. — И какова же ваша догадка? На что их могли использовать?

— Да использовать-то могли на что угодно... Главная область применения самой идеи — протез центральной нервной системы. Хоть головного мозга, в принципе, — Вадим усмехнулся. — Но это если удастся в нужный объем втиснуть... Судя по всему — пока не удалось. Потому и этот вот блок, — он кивнул на шкаф, — утянули. Его-то скопировать можно

— И куда же его... использовали?

— Да миланские роботы! Футболисты! Я еще удивлялся — чего они так качественно вверх лезут...

6

— Миланские роботы?...

— Они самые, — подтвердил Лунин. — Зуб не дам, конечно... Но наверняка почти. Прорыв у них случился года два-три назад... Начали играть на человеческом уровне, держат чемпионский титул в своей лиге два года... были сообщения о каких-то разработках якобы в области управления... Я еще подумал тогда, что вот, Горчинский не успел, а у кого-то что-то очень похожее... Понятно теперь, отчего похожее!...

— Но почему они только футболистами ограничились? — спросил Витька. — Если это такой потенциал, как ты говоришь...

— А у них Горчинского нет, — ответил Лунин. — Скопировать блок со стенда они смогли — для управления командой его вполне хватит. А вот с "мозжечками" нашими ничего у них не вышло. И, видимо, хватило ума понять, что заявлять себя в качестве авторов нельзя — не поверит никто. А, может быть, до сих пор пытаются разобраться... Не знаю. Да и знать не хочу!

— Черт! — сказал Витька. — Если бы раньше!...

Вадим пожал плечами.

— То есть, — опять заговорил Брэнсон и, похоже, что к этому моменту он успел приободриться. — У этого миланского клуба есть то, что нам нужно? Я правильно вас понял?

От уныния его не осталось и следа. Впечатление такое, что он прямо сейчас был готов ломиться в Милан и любым способом заполучить то, что ему нужно. Вот на кой черт только?!

— Может быть, — сказал Лунин. — Я не сказал, что именно у них. Я сказал, что похоже. А что там на самом деле...

— Но это — то что у них есть — позволяет делать то же, что отсутствующий блок? — настойчиво повторил вопрос Брэнсон.

— И этого я не говорил, — сказал Лунин, с любопытством наблюдая горячность исовца. — Но на это тоже очень похоже. Вы что — туда сейчас отправитесь? — не удержался он.

— У меня, кажется, нет других вариантов, — представитель Ассоциации посмотрел Лунину в лицо. — Вы не согласились бы сопровождать меня, как сотрудник нашей фирмы в ранге консультанта? Соответствующее вознаграждение, разумеется, гарантируется.

Ни хрена себе, подумал Лунин. Что за всирачка? — если по-украински выражаться. Я ж еще с предыдущего полета лыжи снять не успел...

— Эй, Дик, не торопись! У нас найдется, от кого его послать, если что, — неожиданно для Вадима перебил Брэнсона Кремер. — Хоть от нас, хоть от Василия Витальевича, если надо. Не спеши переманивать специалиста! Все равно без нас вам не справиться!

— Действительно, мистер Брэнсон... — подал голос и Василий Витальевич.

— Мистер Лунин — сотрудник нашей Ассоциации! — мгновенно восстал против несправедливости Брэнсон. — И речь идет о нашем внутреннем деле — обыкновенном служебном повышении!

— Лунин гражданин России, — сухо уведомил Василий Витальевич. — И он сам решит, под чьим руководством ему действовать.

Вот ни хрена себе, второй раз подумал Лунин. Это что у нас за дурдом тут такой?

— Ну, работать-то ему все равно придется у нас, — внес свою лепту в общую неразбериху друг Витька. Даже не посмотрев на Вадима. — Так что не гони лошадей, Дик! К чему дополнительные сложности? У нас и так нет времени.

Вадим вдруг обнаружил, что все смотрят на него. И Брэнсон и Василий Витальевич и Витька. С ожиданием.

— Каково ваше решение, мистер Лунин? — спросил Брэнсон, явно недовольный претензиями собеседников, но не намеренный отступать по этому поводу.

— Охренеть, — сказал Вадим, переводя взгляд с одного на другого.

— Охренеть? — переспросил Брэнсон с такой серьезностью, что Лунин чуть не расхохотался. — Что это значит?

— Вадим Петрович сообщает нам таким образом, что потрясен сделанным предложением, — с точно такой же серьезность разъяснил Василий Витальевич, не отводя от Лунина взгляда. Но на этот раз почему-то Вадиму смеяться не захотелось.

— Вам что, — спросил он. — Действительно так нужно этих роботов?

— Да, очень нужно, — кивнул Брэнсон.

— Нужно! — подтвердил Витька.

Василий Витальевич промолчал, но продолжал внимательно следить за лицом Лунина, и его ответ был очевиден.

— И вам все равно, какого размера или вида будет блок-координатор — лишь бы он только работал? То есть вас устроит аналог?

Витька кивнул. За ним кивнули остальные.

— Ну, тогда, может быть, не потребуется лететь в Милан. Хотя я и по-прежнему не понимаю, к чему такая спешка. Но можно съездить и поближе.

— О чем вы, мистер Лунин?

— Почему вы только сейчас об этом говорите? — спросил Василий Витальевич.

— К Руфине Залмановне домой? Или к тебе? — предположил Кремер.

Вадим пожал плечами в ответ на вопрос Василия Витальевича, а Витьке сказал:

— Нет. Но ты почти угадал. На дачу Горчинского. Там есть... еще один экземпляр устройства...

7

— Вот только я не знаю, — продолжил Лунин, — устроит ли он вас...

— Почему? — спросил Василий Витальевич. Из всех троих он, похоже, больше других был недоволен происходящим. Но не по техническим причинам.

Вадим помолчал. Но поскольку он уже произнес "А", следовало договаривать до конца.

— Видите ли, это сарай...

— Какой сарай? — ошарашено переспросил Витька.

— Сарай на даче Саула Иосифовича. Установка занимает полностью весь объем. Собственно, это и есть первый экземпляр — все остальные только его более компактные копии... Горчинский собирал его лет двадцать из чего придется. О том, что это такое знали только он, его жена и я. Но Руфина Залмановна никогда не воспринимала эту самоделку всерьез, а Горчинский никому ее не показывал кроме меня. Да и то только после того, как я стал с ним работать.

— Почему не показывал? — задал вопрос Василий Витальевич.

Лунин снова помолчал.

— Он же был математик. Да еще в такой области... Все, чем он занимался, считается полнейшей абстракцией. И когда он попытаться осуществить кое-что на практике... Его никто не хотел принимать всерьез. Считали за чудака. Типа сумасшедшего профессора. Не желали браться за реализацию. Чего думаете, он работал эсэнэсом в нейробиологическом институте? Да просто нигде не принимали его тему. А тут директор взял... На условии, что Горчинский работает на институт как математик, а за это может втихую заниматься своими идеями... Горчинский согласился... и попал в рабство. Ему это не нравилось. Но податься было все равно некуда. А эта скотина...

— Димка, погоди! — перебил Лунина нетерпеливый Витька. — Я жутко уважаю Саула Иосифовича, но скажи — эта установка работает? Исправна?

— Да исправна, конечно, — сказал Лунин. — Что ей сделается? Что может случиться с жестяным фракталом размером в дом? Ему даже мыши не страшны — они в него не лазят...

— Жестяным... фракталом? Размером с дом? — Кремер, видимо, ожидал чего угодно, но только не этого.

— Ну, там еще всякого разного напихано, — вынужден был признать Вадим. — Но в целом это выглядит как фрактал. Во всю внутренность сарая. А сарай у Саула Иосифовича на даче был большой...

Василий Витальевич и Брэнсон, оба с одинаково похоронными лицами, не говоря ни слова, вперились взглядами в Витьку.

— Димка, — остановил рассказ друга Кремер. — Я знал Саула Иосифовича и очень его уважаю... Но — ОНО РАБОТАЕТ?!

Лунин вздохнул. Посмотрел на всех троих по очереди.

— Хотите верьте, хотите нет, — он пожал плечами. Он давно к этому привык. — Что я вам буду доказывать? Не вы первые, не вы последние... Конечно она работает! Чему там ломаться — там нет никакой электроники. И движущихся частей. Это чисто электрическое устройство. Вроде трансформатора... Вы что, никогда не слышали о компьютерах из обычного песка? Или о березовой роще в качестве радиоприемника? Или о специальных лесопосадках, исполняющих мелодии из опер? И про капиллярные и осмотические двигатели ничего не знаете?

— Стоп! — остановил его Василий Витальевич. А когда Вадим смолк, повернувшись к Кремеру, спросил: — Виктор Данилович, вас устроит в ТАКОМ виде это устройство?

— Устроит. Если оно работает исправно. Поэтому сперва нужно посмотреть. Столько лет прошло...

— Я был там полгода назад, — признался Лунин. — Все исправно. Меня Руфина Залмановна просила присматривать за установкой. Как память о муже... Думаю, она не станет возражать, если хоть что-то пойдет в дело. Надо только будет получить у нее разрешение...

— Да мы не будем эту штуку забирать! Пусть не беспокоится! Нам только работающий экземпляр нужен! — замахал руками Кремер.

— Тогда я совсем уж ничего не понимаю! — признался Лунин. — Вам что вообще нужно?! Андроиды в рабочем состоянии или энтропийный конвертер?

— Чего? — спросил Витька.

Остальные из троицы вообще промолчали.

— Я в этом понимаю, как свинья в апельсинах! — в сердцах заявил Вадим. — Но так его называл Горчинский. Устройство, которое управляет энтропийными процессами и за счет этого может производить дикие вычисления с не менее дикой точностью! На этом и основано тонкое управление андроидами! Именно поэтому там такая простая управляющая программа. Именно поэтому Горчинский мог моделировать деятельность центральной нервной. Именно поэтому ни одна собака не воспроизведет блок координации в объеме меньшем, чем тот, что стянули со стенда — потому что не знает точных параметров настройки! И на даче стоит единственный экземпляр, в котором все эти настройки зафиксированы — потому что Горчинский тарировал его двадцать лет. Я говорю это вам потому, что вижу — вам для чего-то всерьез это надо. Не знаю для чего. Но у трех ваших контор вполне может хватить сил протолкнуть это открытие в жизнь. Пусть и после смерти автора...

— Василий Витальевич, — обратился к безопаснику Кремер. — Дик... Нам же все равно понадобится специалист. А единственным, кто в этом разбирается на всей Земле, является Димка. Весь институт ничего в этом не понимает — вы же убедились. Я думаю, что надо ему все сказать и включить его в проект. Тем более что сейчас без доводки будет не обойтись...

ГЛАВА 3. ПРЕДЛОЖЕНИЕ

1

— Ну так в чем дело? — спросил Лунин.

Они со странной троицей заперлись для объяснения в чьей-то пустой лаборатории, отдав распоряжение паковать андроидов и стенд к отправке. Василий Витальевич, кроме того, еще позвонил куда-то и попросил взять под охрану дачный сарай Горчинского. Последнее мероприятие весьма впечатлило Вадима. Но ясней ситуация от этого не стала.

— Дело в том, Вадим Петрович, — заговорил безопасник, хотя Лунин почему-то ожидал, что объяснять будет Кремер. — Что Ассоциация и Космофлот проводят очень крупномасштабную спасательную операцию. На исключительно большую дальность. Обстоятельства этой операции требуют соблюдения высшей степени секретности, и вы должны отдавать себе в этом отчет. Вам это понятно?

— Нет, — честно сказал Лунин.

— Что именно вам не понятно?

— Почему секретность... Погодите-погодите! — кое что до Вадима все же дошло. Ассоциация... Космофлот... Спасоперация на исключительную дальность... — "Пегас"? — спросил он.

— Да, — Василий Витальевич кивнул. — Как я понимаю, вам не трудно было сейчас об этом догадаться... Тогда что вас удивляет?

— Да секретность-то почему?

— Потому что все очень плохо, — сказал Брэнсон. И Вадим начал догадываться о причинах его необычного поведения. — При посадке произошла авария. Практически все члены экипажа модуля тяжело ранены. Если мы не окажем им помощь в ближайшее время — они погибнут мучительной смертью на глазах всего человечества. Это было бы шоу прямой трансляции с миллиардами зрителей. Ни тем, кто на Марсе, ни нам не нужно такое паблисити. Поэтому информацию решено хранить в полной тайне. А по прошествии срока пребывания на планете просто сообщить, что модуль погиб при посадке.

— Ё-ё... — сказал Вадим против всякого желания, откидываясь на спинку стула.

Он, конечно, догадывался, что с "Пегасом" что-то не так, но не мог подумать, что настолько.

— Но у нас есть шанс, — продолжил представитель ISA. — У России имеется корабль, способный преодолеть сто миллионов миль за неделю и руководство Космофлота пошло нам на помощь, предоставив этот корабль для участия в операции спасения.

Лунин с недоумением посмотрел на Василия Витальевича. Уж насколько он знал, хотя и будучи полным чайником в космонавтике, самые быстрые межпланетные корабли были как раз у Ассоциации — огромного транснационального консорциума, сосредоточившего в своих руках все частные космические программы. Все остальные страны ограничивались околоземным и окололунным пространством. Но и кораблям Ассоциации было не под силу добраться до Марса в такие сроки. Просто физически. Лунин не знал, в чем там дело, но знакомым спейсерам в этом вопросе доверял.

— Да, — кивнул Василий Витальевич. — Такой корабль есть. Это тяжелый носитель "Ореол". Вы должны были слышать про этот проект — его довольно широко обсуждали на всех уровнях лет десять назад.

— Да, я что-то читал, — признался Лунин. — По-моему, даже раньше, в школе еще... Тяжелый корабль для полетов к внешним планетам. С РЛ-двигателем нового типа... Но разве его строили?

— Его не только строили, но и построили. Несколько лет назад были начаты статические и ходовые испытания, которые на данный момент завершены. Корабль планировался в пробный рейс к астероидам, но приключившиеся обстоятельства внесли корректировку в планы. И там, кстати, не РЛ а ФЛ-двигатели. Не ракетно-, а фотонно-лазерные. Запомните и не путайте.

— Да, я помню из той статьи... — растерянно подтвердил Вадим. Не удержался и спросил: — Но где вы его строили? И — ходовые испытания?! Ведь это же здоровенная штука должна быть — ее же скрыть невозможно!

Василий Витальевич улыбнулся сдержанно.

— А ее и не прятали. Строительство было замаскировано под работы на одной из высокоорбитальных ракетных батарей и не вызвало никаких подозрений. Тем более что разгонные лазеры там соответствующей мощности. По сути, систему всего лишь как бы дооснастили плазменными усилителями, а испытания выдавались за тренировочные стрельбы. Но мы отвлеклись, — одернул сам себя особист. — Прошу прощения у мистера Брэнсона, я не хотел выразить непочтения к постигшему вас несчастью...

Исовец молча наклонил голову, принимая извинения. Ему, похоже, этот разговор об успехах передовых ракетных технологий совершенно не нравился, но он не собирался его прерывать, давая Лунину возможность получить необходимую информацию.

— Ну... — сказал Лунин. Развел руками и повторил: — Ну... Ну вы даете.

— Да, — снова кивнул Василий Витальевич, словно соглашаясь, что да — действительно дают; и что это совершенно нормально. — Но в связи с новой задачей, — последовал кивок в сторону Брэнсона, — возникли некоторые трудности. Совершенно непреодолимые. Корабль не предназначен ни под каким видом для полетов с людьми.

— Э?... — спросил Лунин.

— Это же автоматический транспорт. Грузовой. Он не предназначен для перевозки людей. Это даже не рассматривалось никогда. К тому же это чисто опытная машина для проверки принципиально новых двигателей. Людей там просто не может быть по определению.

2

— Ага... — сказал Вадим.

При всем невежестве Лунина в вопросах космонавтики совсем уж наивным чайником он не был. За время работы на "Колумбиаде" в разговорах со спейсерами Вадим нахватался кое-каких верхушек и вполне понял то, о чем не стал говорить особист. Корабль, конечно, мог совершать рейсы к внешним планетам и астероидам... И возить туда автоматические станции. Дело полезное. Но не в этом было его основное назначение. Космофлот был лишь гражданским фасадом российских ВКС и проектировался — и строился — "Ореол" конечно же, для военных. Как повелось в космонавтике еще с самого начала и без различия в государственной и национальной принадлежности.

Скорей всего он предназначался для доставки в пояс астероидов стартовых установок стратегических ракет. Вполне возможно — с такими же двигателями нового типа. Тот же РЛ-привод в свое время превратил Луну в стационарную ракетную батарею, поскольку боевые ракеты с такими двигателями могли поразить цели на планете в течение всего лишь одного часа — время, сопоставимое с обычными баллистическими. Теперь наука и техника шагнули вперед, на следующий этап. Только и всего...

Лунин попытался в уме прикинуть, за какое время долетит до Земли боеголовка с ФЛ-приводом, если, допустим, взять тот же двигатель, что на "Ореоле". Основные характеристики он помнил еще из той старой статьи... Результат оказался такой, что Лунин в него сперва даже не поверил и принялся пересчитывать. Но все оказалось именно так — в обыкновенном арифметическом действии трудно было ошибиться. Подлетное время боевой ракеты от радиуса пояса астероидов составляло МЕНЬШЕ СУТОК!... Причем при той скорости, с которой эта штука войдет в атмосферу, она может быть обыкновенной металлической, а то и просто каменной болванкой — это уже не имело никакого значения. Абсолютно...

"Мама дорогая... — подумал Лунин, забыв даже о том, где находится. — Ну на кой черт нам всем все это нужно?!"

Ответа он, понятное дело, не знал...

— Да дело и не в корабле, — продолжал между тем Василий Витальевич. — Как бы быстро он туда ни долетел. На Марсе нужны врачи. Настоящие врачи, а не кибермедики из пунктов первой помощи. Там требуются высококлассные нейро— и кардиохирурги, способные работать в полевых условиях. Вы представляете сложность задачи?

Вадим кивнул. По роду своих занятий он это представлял. Хотя врачом и не был.

— Вот для этого нам и понадобились ваши андроиды, — закончил безопасник. — Кроме того, там еще понадобятся строители. Потому что нужно будет соорудить жилье для людей — им придется дожидаться корабля в лучшем случае около девяти месяцев, а в худшем — почти три года. Это — не считая обратной дороги...

— Мы постараемся подогнать "Скороход" к точке удобного старта для возвращения по эллиптической траектории... — вмешался Брэнсон, но Василий Витальевич не дал ему перехватить инициативу.

— В любом случае — там предстоит построить полномасштабную планетную базу, заключил он. — И ее обслуживать. Ассоциация согласна вложить деньги в это строительство. Мы, в принципе, тоже заинтересованы в такой базе. Но никакие киберы с этим строительством не справятся. Только ваши...

— Да понял я это уже, — остановил безопасника Вадим. — Я другого понять не могу!...

— Чего же?

— Да роботов-то всего два! И те — без мозжечков и не известно еще, в каком состоянии! Что от них толку? Ведь стартовать-то нужно — когда?!

— У нас срок не больше недели, — ответил Брэнсон хмуро. — Затем... Но чем скорее старт — тем лучше.

— По графику подготовки старт через трое суток, — сухо напомнил Василий Витальевич.

Вадим обвел всех троих ошалелым взглядом:

— Кто из нас спятил? — спросил он. — Вы или я?

Он даже представить себе не мог, на каких условиях договорились Космофлот и Ассоциация: это должно было быть просто что-то запредельное — чтобы два таких монстра вдруг ринулись действовать так слаженно. Ведь не рекламы же ради затевается вся эта кутерьма! А после слов о строительстве базы Вадим, кроме того, наконец, вспомнил, сколько все это должно вообще стоить и вопрос о том, кто спятил, как минимум наполовину не был шуткой. Да такого просто не могло быть!

Правда, Лунина обнадеживало то, что пока что не высказался еще Кремер — зачем-то же он здесь присутствует, в этом странном триумвирате? И, надо отдать должное, друг-Витька не подвел.

— Никто не спятил, — вступил он в разговор. — Не торопись в Кащенку. Хорошо теперь понимаешь, что мы тут чувствовали, когда ты нам вещал про конвертер энтропии и песчаные компьютеры?

Вадим счел за благо промолчать. Но, похоже, его пламенное выступление произвело на присутствующих кое-какое впечатление...

— В качестве нагрузки "Ореол" понесет к Марсу небольшой нанозавод, разработанный в нашем институте. Для такой примерно цели, кстати... Мы его для пояса астероидов предполагали, — пояснил он, подтвердив тем самым догадку Лунина. — Ну и для систем Юпитера и Сатурна, само собой... Запас рабочего субстрата, конечно, пришлось урезать до минимума, но для данного дела его хватит. На месте завод воспроизведет такое количество андроидов, какое потребуется. И необходимое для всех работ оборудование тоже. Можешь не сомневаться. Нам главное сейчас — успеть снять копии с имеющихся образцов и передать запись на борт корабля.

3

— Все равно не понимаю, — сказал Вадим.

— Что именно? — Кремер неожиданно посмотрел на Лунина с прищуром и тому почудилось в глазах друга неестественное для момента веселье. Может кто-то, все же, тронулся умом, подумал Вадим, но решил не развивать эту мысль. Поскольку с одного раза можно было догадаться, кто именно окажется этим тронувшимся. Вряд ли Витька.

— Ну, я согласен, — Лунин истово закивал головой. — Андроидов вы разберете на атомы — потом сможете наштамповать в любом количестве... Хотя они и будут у вас по цене дороже золота: я что, не знаю, сколько такой субстрат стоит? Но конвертер-то!... Сарай же!... Что вы с ним делать станете?! Точнее — что эти ваши андроиды с ним станут делать? За собой на грузовике возить?! Причем — каждый?!

— Но вы же сказали, — встрял Брэнсон. — Что один кон... координатор может управлять целой футбольной командой?

Лунин запнулся, пытаясь вспомнить, когда он такое утверждал. Да, действительно, было...

— Так это же на игровом поле! Там вообще без разницы — одним механизмом командовать или десятком. Но там-то... — он кивнул головой на потолок. — Они ж у вас на километры разбредутся, как я понимаю. Если не больше...

— Больше... — безмятежно сообщил Витька. — Гораздо больше. "Пегас" сел возле Сфинкса. А заводу и базе для работы потребуется вода, так что сажать его придется в районе полюса. Там не километры, там тысячи будут!...

Вадим молча уставился на него.

Витька улыбнулся.

— А это, — сказал он. — Есть третья секретная информация в этом разговоре. И она, в общем-то, перекрывает обе предыдущие по своему значению и является государственной и коммерческой тайной одновременно. Имей в виду.

Лунин подождал продолжения, не дождался и удивленно посмотрел на Кремера. Тот в ответ выжидательно смотрел на него. Ему явно требовалось услышать подтверждение. Куда меня занесло, подумал Лунин. Но вслух сказал другое:

— ...то пусть покарает меня суровая рука моих товарищей!... Да понял я, понял! Буду нем, как селедка! Думаешь, я не соображаю, что вы мне столько уже нарассказали, что для подписок о неразглашении мне рук не хватит — разуваться придется! Понял я!

— Ты не смейся, — неожиданно серьезно одернул его Витька. — Это дело действительно того... Мирового масштаба, как Петька с Чапаевым говорили. Информация первостатейной важности. Так что без шуток. Никому. Кроме нас троих пока. Если надо будет — тебе скажут, кто еще допущен.

— Ого... Ну хорошо. Понял я действительно, — подтвердил Лунин. — Так в чем там дело?

— У нас в институте, — сообщил Кремер. — Разработан метод информационного копирования любых материальных объектов. С последующей записью на функциональный носитель, способный воспроизводить все — подчеркиваю: все — свойства оригинала.

— Это как? — опешил Вадим.

Витька вздохнул.

— Сначала фотография была — помнишь? Плоская запись изображения.

— Ну... — сказал Вадим.

— Потом — появилась голография. Это были аналоговые способы записи информации об объекте. Потом в конце двадцатого века появилась цифровая запись. Цифровое фото, потом цифровое видео. В середине прошлого века пошла цифровая голография...

— Да это я все тоже помню!

— Потом, — продолжал безжалостно объяснять Кремер. — Сделали интерактивную голографику. Сейчас она применяется практически повсеместно. Но это все — только объем и динамика, движение. И только, как правило — за редкими исключениями — внешний вид, не более того.

— Ну? — сказал Лунин. Лекция по истории видеоматики его совершенно не интересовала.

Но Кремера, похоже, было не остановить.

— Так вот, — продолжил он. — Мы научились записывать атомарную структуру объекта в полной динамике. Во всяком случае, в достаточной... Не рассчитывать на компьютерах покадрово и подетально — а получать разом, как на фотографии. Аналоговым методом. Не как статику, а как процесс. И фиксировать его на некоем варианте фотопластинки, так сказать. Все свойства записанного объекта соответствуют свойствам оригинала. И — главное — их можно воспроизводить. Причем, что наиболее важно, не только посредством наносборки, но и в информационном плане.

— Не понял, — в который уже раз за сегодня произнес Лунин. Но он и в самом деле не понял. — Что значит?...

— Это значит, что информационная копия объекта обладает всеми свойствами оригинала. Ну как же тебе объяснить-то?... Ну вот — плоская оптика тебя ведь не удивляет? Плоские линзы, плоские призмы — и тому подобное?...А ведь еще лет полтораста назад все это делалось из стекла! Помнишь — мы в музее видели?

— Ну, — кивнул Лунин, начиная что-то понимать.

— Так вот: плоская оптика — это всего лишь голографическая копия обычной стеклянной линзы — к примеру — но она обладает всеми ее свойствами как линзы! То есть — концентрирует световые лучи. Так вот: наши информационные копии — они посложней, конечно будут, точно так же при определенных условиях способны выполнять функции своих оригиналов.

4

— Ну... — повторил Вадим. Услышанное никак не желало укладываться в голове. — Я, допустим, понял... Но как сарай-то... Тьфу! Как конветер-то?...

— Ну ты тупой какой-то... — посмотрел на него Кремер. — Видимо перелет сказывается. Фотография-то меньше оригинала?

— Ну да... — сказал Вадим.

— И голограмма тоже меньше. Про цифровую запись я уж не говорю... Ну и здесь то же самое. Носитель размером с портсигар где-то. Найдется на твоих андроидах, куда такой блок присобачить?

До Вадима, наконец, дошло.

— Тьфу ты! — сказал он с облегчением. — Вот теперь понял! Конечно же, такой блок найдется куда поставить... Никаких проблем. Только...

— Что еще-то? — спросил Витька.

— Так задержка сигнала же... От Земли до Марса... Я не помню сколько точно — минут десять, кажется...

— В разное время по разному. От нескольких минут до трех четвертей часа. В нашем случае будут минуты... Но я тебя понял. Не переживай — никто не будет управлять ими дистанционно. У нас есть на этот случай отличные управляющие программы. Я ведь тебе пытаюсь объяснить, что проект глубоко засекречен. Мы же можем копировать практически все. Ограничения только по габаритам.

— То есть сарай этот для вас не предел? — спросил Вадим, оценивая, что могли накопировать умельцы из Витькиного Института... Любую сеть нейрокомпьютеров с искусственным интеллектом любой мощности. И с программой вместе. И ужать это до размеров наладонника... Да, с управлением у них точно не будет никаких проблем.

— Нет, не предел, — подтвердил Кремер. — Мы корабли копируем целиком. Для модельных испытаний.

Лунин покрутил головой в восхищении. И с немалым облегчением: кажется, теперь он стал понимать, чем занимаются эти трое — и в каком объеме. И ему теперь предлагали включиться в эту гонку тоже! Заодно он оценил и причину такой секретности: из того, что сказал Витька, выходило, что отныне в любой комп можно воткнуть полноценный искинт, способный выполнять практически любые операции... Синхронный переводчик в комме у Брэнсона в сравнении с этим смотрелся просто каменным топором...

— Что ж, — сказал Вадим. — Тогда имеет смысл не дожидаться утра. Ключи доступа от дачи у меня есть. С Руфиной Залмановной можно и завтра поговорить — она все равно возражать не будет, я это и так знаю... Если вы с ног еще не валитесь — поехали сейчас! Зачем время терять? Ведь, как я понимаю, еще нужно будет потом поставить блоки на роботов и проверить всю систему в сборе...

— То есть вы — согласны участвовать в проекте? — спросил Василий Витальевич.

— Конечно согласен, — ответил Лунин. — Я ж так понимаю, андроидами кто-то должен будет заниматься!

— Тогда нам следует прямо сейчас оформит все документально...

— В этом нет никакой необходимости! — заявил Брэнсон. — Напоминаю, что мистер Лунин служащий Ассоциации и может работать в качестве такового под мою ответственность. Как мой референт, например!

— Это было бы неразумно, — возразил Василий Витальевич. — С точки зрения международного права могут возникнуть определенные сложности...

— Этим вопросом вполне способны заняться наши юристы, — отпарировал исовец.

— Но и наши тоже, — не остался в долгу безопасник. — Давайте будем действовать в рамках достигнутой договоренности!

— Я не вижу, чтобы мы за эти рамки вышли!

— Зато мне это прекрасно видно!...

На этот раз Вадиму было понятно, по крайней мере, до какой-то степени, что происходит. Будучи гражданином России, он, Лунин, одновременно имел трудовой договор с ISA. В принципе, никакого криминала данный момент не содержал, кроме одного. Внезапно всплывшего факта работы с Горчинским. В силу дурацкого стечения обстоятельств конвертер Горчинского оказался сам по себе вещью мирового значения. Впрочем, это Вадим хорошо представлял и раньше... Не представлял он другого — что может сам оказаться настолько ценным приложением к устройству, что Ассоциация решится претендовать на него даже не взирая на возможный конфликт с правительством не самой слабой страны мира.

Вадиму стало неуютно. Честно говоря, он не очень представлял, что тут следует предпринять. Он не имел ничего против Василия Витальевича и его службы. У них работа такая... И своей стране изменять не имел так же никакого желания. К Ассоциации же, до сей поры, у Вадима вообще не было никаких претензий — он у них работает, они ему платят. И уходить со станции он совсем не желал. Это была отличная работа и хороший заработок. И вообще интересное место, невзирая на раздражающий поток туристов. Сейчас же, в результате случившегося Вадим внезапно оказывался между двумя хищниками, готовыми сцепиться за право заполучить его в единоличное пользование

Кстати, из происходящего следовало, что мистер Брэнсон не просто член руководства компанией. Поскольку он явно имел право принимать подобного уровня решения. А это была компетенция не ниже Совета Директоров. И, попадая в ранг личного референта такого лица, Лунин и сам становился персоной немаленькой. И открывающиеся возможности было не сравнить, если честно признать, с перспективой работы в закрытом КБ под присмотром СБ Космофлота.

Ситуация была такова, что Вадиму поневоле пришлось задуматься.

5

— Да хватит вам! — Кремер, воспользовавшись перепалкой представителей двух могущественных структур, куда-то позвонил. И как раз закончил разговор, отключив комм. — Опять вы за свое... Мы же договорились, что работать будем из пропорциональной прибыли... Чего вам неймется? Планировщики сейчас считают доли акций, как закончат — тогда и решим. А вы все время тянете одеяло каждый на себя... Что вы хотите сохранить в секрете от Дика, Василий Витальевич? Они про ваш "Ореол" несмотря на все ваши усилия все равно знали!

— Ну, не все знали, а только кое-что... — проворчал особист.

— Да какая разница! Эпоха транснациональных кластеров на дворе — а вы тут разводите какую-то малюто-скуратовщину... Вас для чего направили? За сохранением секретности следить? Вот и следите! А не занимайтесь игрой в охоту на ведьм...

К удивлению Вадима, Василий Витальевич слушал эту отповедь как нашкодивший школьник: опустив глаза и не издав ни звука! Да и старый друг нынче, если подумать, приоткрылся перед Луниным с неожиданной стороны. Как-то до этого Вадим не предполагал за Витькой таких интонаций...

— А ты, Дик? — перешел, между тем на другого участника конфликта Кремер. — Какая тебе необходимость утянуть Димку в Ассоциацию? Если мы учреждаем совместную компанию для продвигания наших изделий на рынок? Вот там он и будет работать на общее благо... И не надо на меня так смотреть! Патент на конвертер Горчинского ты все равно не заграбастаешь — не твое это! Достаточно того, что вы вкладываете деньги в наши разработки!

К не меньшему удивлению Вадима, и Брэнсон не полез в бутылку от такого наезда! А уж ему-то, казалось бы — сам бог велел. В голове у Вадима в очередной раз рассыпался сложившийся было паззл представлений о том, кто есть кто в этой троице. Только сейчас он сообразил, что главный-то, похоже, Витька. Как в том анекдоте. "Кто ехал — не знаю. Но шофером у них — сам Президент, мля!..." Хотя, может быть и немного наоборот... Но суть-то!

Кажется, я чего-то недопонял, пришло в голову Вадиму. Чего вот только? Я ж, вроде, Витьку с детства знаю... Он всю жизнь ничем кроме своей науки не занимался! Как вышло, что он командует и представителем Космофлота и — что, пожалуй, куда более круто — одним из высших руководителей, а то и владельцев Ассоциации! Как-то до сих пор Лунин считал друга детства обыкновенным доктором наук...

— Нет, я с вами точно бахнусь! — сказал Вадим, когда Витька закончил выволочку партнеров. — Ты меня уже и на работу определил? Даже не спросясь?

— Надеюсь, до окончания спасательной операции ты все же останешься в своем уме, — не остался в долгу Кремер. — А то и в самом деле могут возникнуть сложности. Лечить тебя потом... А по работе... Ты что, откажешься заняться тем делом, к которому так стремился? Тебе больше нравится надевать скафандры на богатых бездельников на вашей станции? А работу по конвертеру Горчинского пусть продолжат другие? Или это не ты сегодня собирался кому-то морду бить по этой теме? Я ведь помню, с каким скандалом тебя уходили из института! Можно было подумать, не лаборанта увольняют, а как минимум начальника отдела! Как ты тогда с директором сцепился!

— Я тогда таким умным как сейчас еще не был... — проворчал Вадим. Ему не хотелось вспоминать ту историю. Да и сегодняшнюю встречу тоже... Думал, забылось все. Но оказалось что не очень...

— Ну, вот и отлично, — заключил Витька. И без особого перехода заговорил о деле: — Значит так. Я с нашей техбазой созвонился. Аппаратуру они уже грузят. Предлагаю отправиться на место и там уже все решить окончательно.

Никто не стал возражать.

До дачи добирались тем же экранолетом, на котором летели с аэродрома. По пути чего-то ели. Не то поздний ужин, не то ранний завтрак. Лунин даже не запомнил толком, с чем именно были те бутерброды.

Он в основном размышлял о грядущих переменах в жизни и гадал, какими же они реально могут быть. Должность единственного механика по андроидам могла оказаться не такой уж синекурой, как это можно было представить. Сколько там было еще работы, Вадим знал лучше кого бы то ни было. В конструкцию следовало внести массу изменений. Не в этих, конечно — тут просто не успеть. А вот дальше... Поменять материалы на более качественные... Они с Горчинским в силу обстоятельств вынуждены были по большей части заниматься самодельшиной из подручных средств и то и дело изобретать велосипеды. В результате машина получилась перетяжелённой до предела.

Теперь же можно будет питание сделать автономным. На топливных элементах, например. Глаза поставить нормальные, а не те окуляры, похожие на противосолнечные очки, что были до сих пор... Облегчить и упрочить скелет... Довести плотность нервной сети и тактильных датчиков до соответствующей живому организму... Эмулировать все органы, если потребуется, черт побери! Полностью воспроизвести голосовой аппарат! Чтобы речь была нормальной, а не синтезированной. И, главное — освободить объем черепа. Тогда — готовый протез нормального тела! Это была мечта Горчинского... И хотя Вадим не разделял мысли учителя о том, что это главная задача, но сделать это все равно следовало, потому что было необходимо...

Но и без того у андроидов с "мозжечком" была немалая область применения. Космос... Дно океана... Работа в тяжелых условиях — в зонах атомных реакторов, за Полярным Кругом... Да просто нудные и неинтересные, куда живого человека калачом не заманишь.

6

Они с Горчинским когда-то любили порассуждать, каким мог бы быть мир, в котором "вкалывают роботы — счастлив человек!" Картина получалась совершенно фантастическая. И не такая уж дурацкая или утопическая, как Лунину тогда по молодости казалось.

Что-то вроде того платоновского пассажа насчет того, что в будущем даже самый бедный гражданин сможет иметь не менее трех рабов. Вадима, знавшего сей перл со школы, Горчинский как-то просто сразил, сказав, что смешно это только если читать Платона с современной точки зрения. Если же рассматривать тему абстрактно — или наоборот, конкретно, кому как нравится — то смысл данного периода состоит в том, что каждому гражданину платоновского государства предоставляется ежедневно ресурс в объеме двадцати четырех человеко-часов. Из расчета, что продуктивно каждый раб может работать восемь часов в сутки. Не такая уж получается чушь. А то, что Платон писал про рабов — так это не его вина. Тогда просто других ресурсов не было.

И, пожалуй, Витькино информационно копирование здесь может прийтись как нельзя кстати. Потому что иначе нельзя получить действительно высокий уровень надежности — нужный по мощности искинт в робота не запихаешь, слишком он велик. А так — пожалуйста. Хоть действительно на каждого жителя по три высококвалифированных механизма. Способных выполнять все виды вспомогательной деятельности. Хоть по дому, хоть по работе.... А человечество тогда, как известно, перестанет развиваться, отучится трудиться и только и будет делать, что предаваться пьянству, наркотикам и разврату... Через что и вымрет, полностью выродившись...

Интересно, какой идиот это придумал? Как будто и без того населению Земли нечем загнать себя в гроб и без всякого прогресса. Однако до сих пор как-то выживали...

Впрочем, эта тема Лунина занимала не сильно: свинья грязи всегда найдет. Была бы только свинья. Зато решать задачки, ставящиеся окружающими проблемами куда проще будет, имей человечество такую армию трудового обеспечения... Да и в андроидах ли дело? Исполнительный механизм может иметь любую форму. Главное, чтоб он работал с необходимым уровнем надежности. А какими вопросами заморочиться, у людей всегда найдется. Да хоть той же проблемой свиньи...

Когда промышленная революция перевернула мир в конце второго тысячелетия, она тоже сняла вековые заботы с общества — но тут же навалила новых. В каменном веке переход от охоты к сельскому хозяйству сделал то же самое. В обоих случаях после таких изменений от предыдущего человечества мало что оставалось — в смысле жизненного стереотипа. Вроде пора бы уже это заметить. Но нет... Похоже прав был тот, кто сказал, что история нас учит, что она нас ничему не учит...

Погрузившись в пучины философии, Вадим даже не заметил, как они прибыли на место. И тут его ждал сюрприз...

Впечатление было такое, что возле дачи Горчинского высадился инопланетный десант. Или хотя бы одно НЛО — такое тут оказалось столпотворение. На лугу у поселка, медленно перемалывая струи затихающего дождя лопастями, стояли три огромных тяжелых вертолета. С аппарелей съезжали вездеходы, груженные элементами какой-то невероятной конструкции. Небольшая автоколонна уже тянулась по улице проснувшегося от неожиданного вторжения поселка. Горели установленные на времянках прожектора. В их свете целая армия людей в ярких разноцветных комбинезонах выгружала из бортовых люков какие-то ящики, тут же складывая их на легкие электрокары с тележками.

— Это что? — спросил пораженный Лунин. Как-то не так представлявший себе визит в это место.

— А ты думал, я пальцем буду копию снимать? — поинтересовался Витька, вылезая под дождь и принимая у одного из встречающих плащ-накидку. — Выходи давай! Как мы без тебя на дачу попадем? Не взламывать же, в самом деле...

— Хорошо, — оценил происходящее Василий Витальевич, пока Лунин выкарабкивался из кабины. — Этот цирк обязательно запомнят! Надо еще, чтоб и нас запомнили тоже. То есть, вас, конечно же... Так что мы с Ричардом, пожалуй, вылезать не будем — вы там и без нас управитесь...

— Почему — хорошо? — удивился Лунин.

— Да проще простого. После нашего отъезда такой фонтан слухов пойдет о том, что дачу Горчинского вскрывали с кучей оборудования, что об его открытии, пожалуй, только глухой не услышит... И пусть! Есть большой шанс, что все успехи с роботами будут приписаны именно Горчинскому. А вакуумная запись останется в тени — до тех пор, пока нам надо...

Кремер, который, похоже, об этом еще не думал, тем не менее, помолчав, кивнул.

— Правильно. Это удачный ход для прикрытия. Нужно, пожалуй, будет еще и поспособствовать содержанию этих слухов. Как только доберемся до архива — сразу надо будет слить в сеть наиболее интересные куски... И серьезных статей несколько подготовить. Как думаешь, Димка, заслужил Саул Иосифович, чтобы о его работе узнали правду? Не все же у него изобретения втихую тырить?

Вадим, подумав, пожал плечами. Подобные акции его не шибко вдохновляли. Но, в общем, Витька был, безусловно, прав. Жил, человек, работал... Почему не рассказать о нем, если он заслужил? А то, что так вот подвернулось... Ну так никто специально не готовил. Совпало просто. Может оно и к лучшему.

Так он и ответил, не особо кривя душой.

— Ну вот и ладно, — сказал Кремер. — Василий Витальевич, озаботьтесь тогда этим вопросом... А мы, пожалуй, пойдем начинать...

7

Лунину выдали еще одну плащ-накидку, и он тоже переоделся. После чего они с Кремером дошли до дачи, и Вадим своими ключами снял защиту и открыл ворота.

Уже подтянувшаяся автоколонна, урча моторами, вползла во двор, и со сноровкой, свидетельствующей о большом опыте, принялась разворачиваться под недоуменными взглядами владельцев соседних участков. Странные металлические конструкция на грузовых платформах, оказавшиеся раскладными фермами, трансформировались в нормальное состояние. Их стыковали между собой, соединяли разъемы кабелей. Вокруг сарая начал выстраиваться решетчатый контур, весьма напоминающий зоопарковую клетку.

— Виктор Данилович! На какую глубину штыри под землю загонять? — крикнул кто-то.

— Пойдем-ка, посмотрим, — обратился Витька к Лунину, кивнув в сторону сарая. — Но вообще, как я понимаю, вы его не закапывали?

— Нет, конечно! — ответил Вадим. — Для чего? Там даже фундамента нет. Так — пол цементом залит просто, и все.

Вадим распахнул створку ворот и, повозившись, зажег в сарае свет.

— Ну, вот он... — сказал он Кремеру.

Витька с полминуты вглядывался в открывшуюся картину.

— Да... — признался он. — Ты был прав. Такие кишки уж точно лучше никому не показывать!...

— Чего ты хочешь от макета? — фыркнул Вадим. — Я ж вас предупреждал... Но зато этот монстр в полном объеме оттарирован и дает максимальную точность в расчетах. Футбольная команда для него — тьфу!... И надежен как валенок: никаких движущихся частей...

— Да я тебе верю. Не сомневайся, — успокоил Вадима Кремер. — На метр заглубляйтесь! Как обычно, — крикнул он своим рабочим, затем, снова повернувшись к Лунину, сказал: — Я просто сам должен был посмотреть, своими глазами, прежде чем решить окончательно... Уж извини — но выглядело все это с твоих слов чистой голливудщиной!

Лунин пожал плечами.

— Готово, Виктор Данилович! — донеслось сзади.

— Хорошо! — отозвался Витька. — Давай Димка, отойдем... Ворота только лучше закрой — чтоб уж все в комплекте скопировалось...

Лунин закрыл ворота.

— А что это за штука? — кивнул он на развернутую вокруг конструкцию. — На 3D-сканер похоже, только большой уж очень...

— Да он и есть. Промышленный только, не бытовой. Передвижной вариант. И не простой, а интрасканирующий — то есть просвечивает и нутро. Не знал, разве? Причем не самая крупная модель.

Позади загудело и слегка завибрировало. На машинах зажглись оранжевые лампы — видимо в знак того, что идет работа. Больше ничего не происходило.

— Это что — все? — удивился Лунин.

— А ты чего хотел?

— Ну, не знаю... — Вадим и в самом деле не знал. — Но как-то я это не так представлял. Посолидней, что ли... Надолго это?

— На полчаса где-то: надо будет дубль сделать — на всякий случай, хотя по любому одного раза достаточно... Нам вот что, Димка, надо кое о чем поговорить, — без всякого перехода сообщил Кремер.

— Ну?... — сказал Лунин озадаченно. — Ты что, все еще думаешь, что я вам лапшу вешаю?

— Да нет! — отмахнулся Витька. — Я не об этом. Сказал же — верю... Я о другом. Дело, видишь ли, в том, что нам понадобится специалист по андроидам...

Вадим воззрился на старого приятеля:

— И ты тоже, Брут?!...

— Сюрприз, Цезарь! — откровенно ухмыляясь, заявил в ответ Кремер. — Не ждал?...

— Да ты ж сам говорил!... — вспомнил Вадим, как Витька отчитывал двух других подельников.

— Говорил, — Кремер кивнул. — И подтверждаю! Все так. Но это относится не к союзу Ассоциации и Роскосмоса. И Брэнсон об этом пока не знает — имей в виду...

— Да что именно?

— Хотя как он об этом еще не догадался — ума не приложу! — словно не заметив вопроса, пожал плечами Витька. — Но впрочем, — он глянул на Вадима. — Ты вот тоже не догадался. А ведь я тебе все выдал прямым текстом! Правда, ты — тупой сервомеханик, а Брэнсон один из владельцев половины космического бизнеса. Так что, может и догадывается. Но молчит, зар-раза, потому что умный! И тебя он потому так демонстративно к себе сватал...

— Да о чем речь?! — не выдержал Лунин.

— О чем?! — посмотрел на него Витька. — Ты чем слушал, когда я объяснял, Годзилла научного мира?! Я же сказал — мы можем получать информационные копии любых объектов!

— Ну? — неоригинально повторил Вадим после паузы.

Кремер развернулся и внимательно посмотрел на него.

— Бесподобно! — сказал он, помотав головой. — И этот человек еще что-то говорил нам о перспективах открытия Горчинского! Да это не ты с нами, это я с тобой бахнусь таким манером! Да неужели ты не понял?!

— Нет, — честно признался Вадим.

— Да откуда, по твоему, — медленно, обращаясь как к маленькому ребенку, проговорил Витька, — у нас могли взяться управляющие программы для андроидов на уровне хирургов и строителей мирового класса?!

ГЛАВА 4. НИГДЕ

1

Лунин, не понимая, смотрел на Витьку.

— Да как откуда? — спросил он. — Искинты же есть... Откуда еще?

— Нет, Брэнсон все-таки должен догадываться! — заявил Витька несколько однообразно. — У него образование получше, чем у тебя будет. Правда, менеджерское... Видимо просто поверить не может. Димка, чего ты в искинтах понимаешь? Ты что, думаешь, это некие разумные существа — как в бульварной фантастике?

— Ну-у... — протянул Лунин, действительно именно так и думавший.

Как большинство далеких от кибернетики людей, он в этом случае пользовался расхожими штампами.

— Это просто программы. Запроектированные для решения определенных задач определенным же образом. Не более того. Если же ты судишь о них по всяким эмулянтам головидео, способным выдавать себя за человека перед любым количеством собеседников — так это вообще балаганные поделки на уровне теста Тьюринга. Ни один киберхирург не сможет работать еще и киберстроителем. Программная архитектура у них разная. И уж тем более ни тот ни другой не смогут элементарно лазить по горам или копаться в разбившейся ракете — то, чем там придется заниматься обязательно.

— Но они ж самообучающиеся... — вставил Лунин, но тут же пожалел о своей прыти.

— А-а!... Ты и про это знаешь! — преувеличенно восхитился Кремер. — Ну да, конечно! Я и забыл, где ты работал! Ну и много ли у вас в институте было компьютеров, ставших научными сотрудниками? Ни одного? Странно! Может хоть лаборантом какой заделался? Тоже нет? Перестань прикидываться страусом, полено! Наша методика позволяет копировать ЛЮБЫЕ объекты — я же уже сказал! И людей тоже! Пожалуй, что мы зря так секретничаем с этим делом, — добавил он, с сомнением глядя на Лунина. — Можно было не напрягаться: никто все равно не поверит!

— Нах... — сказал Вадим. — Дайте две... Витька, ты что — серьезно?!

Он с надеждой посмотрел на Кремера.

— Нет, шучу! — огрызнулся тот. — Конечно серьезно! Как еще иначе стала бы возможна эта спасательная экспедиция? Или, думаешь, так легко рассчитать траекторию эдакого перелета? Там весь экипаж будет из наших копий! И твою туда тоже надо, потому что готовить своего механика у нас нету времени!

— А... гх... хрм... — выдавил из себя Лунин.

От таких новостей он даже сетевую феню забыл.

— Не бойся, это не больно! — заверил Кремер. — Примерно как гланды удалять!

— Чего? — к Вадиму вернулся дар речи.

— Да когда голову отрубают! — объяснил мерзавец-друг. — Мы тебе голову отрубим, проводами к машине подсоединим и будем электричеством перепи-и-исывать! Потом обратно пришьем. Ничего особенного! Хочешь — шрам покажу?! — он захохотал.

Вадим, который видел, что никакого шрама у Витьки на шее нет, с облегчением выругался:

— Иди ты!... Как хоть будет выглядеть... это копирование?

— Ну извини! — попросил прощения Кремер. — Но у тебя было такое лицо... Невозможно было удержаться! А копирование будет выглядеть как снятие обычной томограммы. Залезешь в саркофаг, полежишь, вылезешь — и все. Чего ты вообразил?

— Да ничего не вообразил... Просто... Обалдел. Получается, так для любого дела можно программное обеспечение получать?! В готовом виде?

Витька внимательно посмотрел на Вадима.

— Да, для любого, — сказал он. — Причем эта программа будет как раз самообучающейся...

— УбиЦЦа веником!... — признался Лунин. — И когда вы их пустите в серию? Или, как всегда, есть какие-то заморочки? — он ехидно посмотрел на приятеля.

— Н-да... — без энтузиазма отозвался тот. — Как-то это не интересно даже... У всех одна реакция! Разумеется, есть! В частности, производство самих носителей. Это ж вакуум-квантовая запись! Один блок стОит по цене автомобиля. Информационный объем приближающийся к бесконечности... Квантовый процессор с наноэффектором... А ты думал — действительно фотография?

Лунин потер в затылке.

— Да... Нам бы с Горчинским такое...

— Так я и сказал: если б раньше!... — развел руками Кремер. — Но все равно пока это еще жутко дорого. Надо сперва еще технологию для массового производства разработать. Завод строить... Вот на этом с Брэнсоном и договорились. Он сразу ухватил перспективу. Вот только не в полном объеме. Представляю, что будет, когда до него, наконец, дойдет! По стенкам, наверное, бегать начнет.

— Да, пожалуй... — согласился Лунин. — А... это, Витька... мне обязательно копироваться? Как-то оно того...

— Чего завибрировал, пролетарий космического труда? — насмешливо взглянул на Лунина Кремер. — Не бойся, я же сказал что это томограмма. Томограф, правда, не совсем обычный... Но тебе это без разницы, уверяю... Сейчас мы тут закончим, отправимся к нам в институт и тебя на вакуум закатаем. Чтоб времени не тратить попусту. Чего тебя смущает? Никогда обследование не проходил?

— Да нет, — сказал Лунин, понимая, что деваться некуда. — Проходил...

2

Витька не обманул. Томограф и в самом деле выглядел обычным. По крайней мере, внешне. В помещении, где он стоял, никого не было. Но это уже Лунина не удивило: ночь все-таки.

— Раздеваться? Или как? — спросил на всякий случай Вадим.

— Ну, если в тебе эксгибиционизм проснулся — на здоровье! — съязвил Кремер, включая установку. — Мне так по барабану! Я на мужиков не западаю... А томографу и тем более...

Лунин вздохнул и забрался на медицинское ложе. Витьку понять можно было — устал. Но и Лунину тоже было не по себе. Не каждый день с тебя снимают копию для компьютерной программы... Лунин поерзал, устраиваясь поудобнее.

Сверху опустилась крышка, запечатав саркофаг со всех сторон, и стало темно. Что-то загудело. Лунин слегка удивился: обычно все же внутри томографа имелось слабое освещение. А так и в самом деле получалось, что лежишь, точно мумия... Не дай бог, пациент попадется страдающий клаустрофобией — он же вам тут устроит концерт в гробу! Не видно ведь ни черта... И ощущение времени тоже не пойми какое... Вадиму пришла в голову мысль: позвонить Кремеру по комму и поинтересоваться — как долго тут валяться? Это был бы достойный ответ на Витькины приколы! Лунин даже стал подтягивать руку к лицу, чтоб осуществить данное действие, но тут гудение стихло и крышка "гроба" отъехала в сторону, освобождая его из своих объятий.

Снаружи хлынул свет.

— Ну давай, вылазь, — услышал зажмурившийся Вадим голос Кремера. — нефиг лежать!

Лунин открыл глаза и сел.

— Что, все уже? — спросил он.

— Все, все... Вылезай, приехали!... — заверил Витька, протягивая руку. — Добро пожаловать в виртуальный мир!

Вадим слез с диагноста и удивленно посмотрел на друга. За те несколько минут, что Лунин провел в саркофаге, Кремер успел переодеться, постричься и, что наиболее странно, загореть как полинезиец. Да и одет он теперь был скорее по курортному, чем по деловому — в белые брюки и гавайку навыпуск.

— Ты чего это? — спросил Лунин.

— Что? — спросил в ответ Кремер, изо всех сил стараясь выглядеть серьезным, но предательская улыбка в это время все шире растягивала его губы. Наконец он не выдержал и начал смеяться.

— Чего? — не понял Лунин, озадаченно наблюдая за такой реакцией. Ну не спятил же, в самом деле, друг детства. От творческого перенапряжения...

— Вот у всех так! — сообщил ему Витька, продолжая давиться смехом. — Одно и то же... Сколько раз вижу, столько раз хотелось захихикать! Но не мог! А вот с тобой — могу!

Вадим оглядел себя. Потом снова посмотрел на приятеля.

— А в ухо? — полюбопытствовал он. — Или уж сразу — скорую?

— Попробуй, попробуй! — поощрил Кремер, нисколько не испугавшись.

Вадим подумал. Потом спросил:

— Что за нах?... И чего ради ты так вырядился? Что происходит? Это что, тест такой, что ли?

Эта его краткая речь вызвала новый приступ веселья.

— Ой, не могу!... — простонал Кремер и прислонился к томографу. — Это что-то! Димка — ты бесподобен!

Лунин какое-то время понаблюдал за клинической, можно сказать, картиной. Потом сердито сказал:

— Ну? И долго ты будешь так ржать? У нас, вроде, времени не вагон. Три дня до старта осталось... И на кой черт ты рожу кремом намазал?

Витька посмотрел на Вадима и замахал руками.

Лунин почувствовал, что звереет.

— Витька!... — сказал он голосом, не обещающим ничего хорошего. — Кончай ржать! Или говори толком или — на все четыре стороны! Мне это надоело!...

— Все, все!... — простонал Кремер, с явным усилием переставая смеяться. — Сейчас... Но с тобой свихнуться можно, честное слово! Ты что — ТАК НИЧЕГО И НЕ ПОНЯЛ?

— Что именно? — очень раздельно спросил Лунин, всем видом демонстрируя, что ему не до смеха. — Меня срывают после рабочего дня. Везут через полпланеты. Требуют наладить раскуроченных роботов, которых наладить невозможно. Потом рассказывают байки про фотонные звездолеты и полет на Марс. Потом — про информационное копирование. Заставляют за каким-то дьяволом залезть в томограф и там сидеть! А когда выпускают — начинается ржачка... В чем дело?! Интеллигент хренов! Я тебе сейчас твою гавайку засуну туда, куда папа Карло не посылал свою буратину!

— Димка! — не обращая внимания на грозный вид Лунина, сказал Кремер. — Ты еще не понял, что тебя уже скопировали?!

— Почему это не понял? — ответил Лунин, стараясь сохранить ум в здравом состоянии. — Раз уж ты выпустил меня из томографа, то, наверное, да — скопировали. И что?

— У-у!... — издал стон обессиленный смехом Виктор Данилович. — Да скопировали уже тебя!! Полено ты тупое! И уже перевели в информационное состояние! Каменная твоя голова, мы сейчас не в институте!

— А где? — Вадим оглянулся по сторонам. Комната вокруг была вроде бы та же самая.

— О-о!... — застонал Витька уже вполне натурально. — Это нечто! Какая психика! Какой матерый человечище!... Да в этом самом информационном состоянии, чудила! И ты — это не ты, а твоя информационная копия!

3

Лунин посмотрел на себя. Похлопал руками по бокам. Потом снова посмотрел на Витьку.

— А ты?...

— И я — это тоже не я а моя информационная копия! — радостно выдал Кремер, все еще прислонясь к саркофагу. — Ну что, теперь дошло?

— Ни хрена! — заявил Вадим, приходя в себя и еще раз оглядываясь. Окон в помещении не было, потому проверить, что вокруг, так просто было нельзя. — Мало ли что ты на себя нацепить мог? Это ничего не доказывает!

— Да? — Витька отлепился от томографа. — А снаружи, по-твоему, наш институт?

— А что же еще?

— Ну так пойдем, глянем. Только не падай в обморок, копия настоящего человека!

Лунин решил ничего на это не отвечать.

Он молча пошел за Кремером к двери. За дверью был коридор. Тот или не тот, которым они шли сюда, Вадим бы не смог сказать — он не присматривался. Но коридор был обыкновенный. Как в любом институте.

Они прошли коридор до конца, туда, где должна быть дверь на лестницу. Там и была дверь. Но вот когда Кремер ее открыл...

— Ну, чего встал? — спросил Витька насмешливо.

Лунин помолчал, прежде чем ответить.

— Наномембрана тоже не доказательство. Вы могли заранее ее приготовить! — заявил он, уже понимая, что говорит чушь.

— Угу, — согласно кивнул Кремер. — Могли. Мы такие. Но, честно говоря, — признался он. — Я не ожидал, что ты настолько Фома Неверующий! Давай тогда пошли дальше!

Он шагнул в мембрану.

Лунин, нахмурясь, шагнул следом...

Это была какая-то странная мембрана. Не то, чтобы она сильно отличалась от обычных, но... Вадиму пришлось сделать несколько шагов, прежде чем он вышел наружу. У него даже возникла мысль вернуться назад, пока он шел в абсолютной темноте.

— Нафига... — начал он, обращаясь к Кремеру, намереваясь узнать, для чего было ставить такой длинный шлюз, но слова повисли на языке.

Это точно был не институт.

Они с Витькой оказались на какой-то поляне, окруженной со всех сторон то ли высокими кустами, то ли густыми деревьями. За спиной у них громоздились вросшие в землю замшелые камни какого-то менгира... или дольмена? Вадим в этом не очень разбирался. Стоунхендж, в общем. На выветренной от времени плите матово чернело пятно мембраны. Никаких зданий в ближайшей окрестности не просматривалось. Сверху нависало затянутое облаками небо. И здесь был день. Не ночь, как в Москве, а нормальное светлое время суток.

— Что — нафига? — поинтересовался Кремер, наблюдая, как Лунин озирается по сторонам. — Мембрана нафига такая длинная, хотел ты спросить? — улыбка друга почему-то показалась Вадиму слишком уж обещающей, и он насторожился. И, как выяснилось, правильно: — Так это не шлюз. Это телепорт.

— Какой еще телепорт? Их же не изобрели еще!

— Да нет, как видишь... Обыкновенный телепорт. Он же нуль-Т. Как ты, наверное, слышал. Заходишь в одном месте — выходишь в другом. Только и всего... Все еще думаешь, что мы в институте?

— Нет, не думаю, — признался Лунин. — Но как это все... — он повел руками. — Компьютерная модель?...

— О господи... — вздохнул Кремер. — Дитя силиконовой эпохи! Ничего другого тебе в голову, конечно же, не приходит... Тебе ведь объяснили — информационные копии любых объектов?...

— Ну... да...

— Вот это они и есть!

Лунин ничего не понял.

— Но ты же говорил... — сказал он. — Что там квантовый компьютер... С наноэффекторами...

— И что это, по-твоему, означает? — ехидно поинтересовался Витька.

— Ну... — Вадим был вынужден признаться хотя бы себе, что запомнил фразу и не стал требовать ее пояснить.

— Именно квантовый комп! — подтвердил Витька. — И именно с наноэффекторами! Но не он управляет записью! А запись им! Она же не статичная, а интерактивная, если тебе так понятней! И абсолютно самостоятельная!

— Так это тот самый искинт? — Вадим уже совершенно запутался. — Который настоящий?

— Если тебе так хочется — то да! — ответил Кремер. — Но объясняю раз и навсегда — запомни и не забывай: это не искинт! Поскольку запись не является компьютерной программой, а представляет собой прямое аналоговое отображение объекта в мировом вакууме! Компьютер здесь только посредник. Понял?

Лунин несколько раз энергично пошевелил кожей на лбу.

— Вот так лучше, — заключил Кремер, понаблюдав некоторое время за мыслительным процессом друга. — В подробностях ты все потом узнаешь — когда на курсы переподготовки пойдешь. Пока же просто поверь на слово. Субстрат у нас здесь другой, но мы — такие же точно свободные личности, как и там... — он мотнул куда-то головой. — Без всяких отличий. И даже более чем, я бы сказал... Ну что, так и будем здесь торчать? Или все же делом займемся?

Лунину очень захотелось спросить, что означает это "более чем", но он вспомнил, зачем и как тут оказался и решил не тратить время понапрасну.

4

— Пошли, — сказал он. — Только куда?

— Давай за мной...

Кремер двинулся в обход менгира. Лунин, стараясь не отставать, следом.

— Слушай, — не удержался он все-таки от вопроса: — А телепорт-то... Как?

Витька покосился через плечо смеющимся глазом.

— А вот это как раз обычный компьютерный эффект, — сообщил он. — Настоящий телепорт, как ты правильно заметил, "еще не изобрели".

Лунин хмуро смолчал.

— Перестань сопеть, Димка, — сказал Кремер. — Я же сказал, что мы тут более свободны, чем в прежнем состоянии. И кое-что тут оказывается возможным, чего там еще не один век сделать не смогут. А то и вовсе никогда... Или ты думаешь, что я тебе за пять минут ВСЕ объяснить смогу?

— Да нет, — вздохнул Лунин. — Не думаю...

Он решил окончательно смириться с происходящим. Слишком уж всего было... много? Или просто непонятно? Но в любом случае, пожалуй — слишком...

Кремер, кажется, понял состояние Вадима. Потому что не стал донимать его дальше риторическими вопросами.

— Ну вот и хорошо. Давай, садись, полетим пока ко мне, позавтракаем. А потом будем тебя со здешними порядками знакомить... К сожалению, весь обычный порядок адаптации придется нарушить, но что поделать — "Пегас" ждать не будет!...

С другой стороны дольмена стоял обыкновенный четырехместный экранолет. Витька, щелкнув замком, открыл крышку кабины, пропуская Лунина внутрь. Забрался сам, захлопнул люк, стал небрежно включать приборы.

Лунин в великом изумлении следил за его действиями.

— Витька, — сказал он. — Ты же не умеешь им управлять!

Кремер улыбнулся.

— Думаешь? — спросил он.

И запустил двигатели.

Наученный недавним опытом Лунин молча продолжал наблюдать за происходящим.

Кремер, ни на секунду не сбиваясь, передвинул какие-то рычаги, взялся за штурвал, пошевелил ногами педали... По всем повадкам, он делал это не в первый раз и хорошо знал — что делает!

Звук двигателей стал громче. Из-под днища экранолета полетели сухие травинки, листья, еще какой-то мусор. Поникла и заволновалась трава под струями воздуха от воздушной подушки. Экранолет заскользил по поляне, быстро набрал скорость и круто рванулся вверх, оставляя вершины деревьев далеко внизу. Пожалуй что второй раз за сегодняшний день Витька удивил Лунина. После того, как отчитывал Василия Витальевича и Брэнсона... Ни тех интонаций ни этого вот умения Вадим за другом никогда не предполагал.

Лунин откинулся на спинку кресла и попробовал подумать над всем услышанным и увиденным. Увы, этого ему не удалось сделать.

— Ну как тебе у нас тут? — поинтересовался Кремер, продолжая небрежно управлять набирающим высоту экранолетом.

Лунин без особой охоты посмотрел наружу.

Вокруг, насколько хватало глаз, расстилалась холмистая, покрытая лесом равнина. Горизонт ее терялся в облачной дымке. Где-то вдалеке отблескивали зеркалами озера или морской залив...Вадим вспомнил, что в воздухе пахло морем, но он поначалу не обратил на это внимания. В другой стороне на холме над рекой стоял белый квадрат какого-то строения. Никаких иных признаков цивилизации заметно не было.

— Мы туда? — Вадим кивнул в сторону белого домика.

— Нет, — Кремер покачал головой. — В другое место. У нас не принято вваливаться без предупреждения... если нет какой-нибудь очень важной причины. Согласись, что твое появление в качестве таковой признано быть не может...

— И то верно, — покорно согласился Лунин.

Экранолет нырнул в облака.

— Я специально решил тебя прокатить немного по воздуху, — продолжал объяснять Витька. — Чтобы ты сам увидел... Так-то мы могли прямо ко мне домой телепортнуться. Но это было бы неинтересно, уж поверь!

Вадим выразил согласие и на этот раз.

Он почувствовал себя слегка утомленным и с недовольством подумал, как теперь придется работать предстоящие трое суток. Чтобы привести андроидов в порядок, этого времени было в обрез. А могло и не хватить вовсе. Ведь толком так и неясно, насколько они в рабочем состоянии... Как сопрягать еще с ними старый конвертер-макет? Да ведь еще нужно чинить проверочный стенд — там-то блок координации тоже вынут! А вместо этого они куда-то тащатся с совершенно неизвестными целями и у Витьки такой вид, точно все проблемы давным-давно кончились. А то и не начинались вовсе!

Кабину затопило солнечным светом.

— Ну, смотри! — объявил Кремер, переводя машину в горизонтальный полет.

Вадим проморгался и посмотрел.

Сначала небрежным взглядом. Потом, выпрямившись в кресле, крутнул головой. Еще несколько раз развернулся во все стороны...

— Где мы, черт побери?

Довольный Витька расхохотался.

Экранолет пробил облака и летел теперь над ними.

5

Огромное синее небо было со всех сторон. Чистое, без единого пятнышка.

Земля внизу...

То, что было Землей внизу... Не было Землей. Поверхность внизу была прямоугольной, затянутой облаками плоскостью. Впереди и позади она как обрубленная кончалась у... основания неба. Далеко, но эти края мира просматривались отчетливо. А справа и слева земная твердь, словно сошедшая с ума, задиралась двумя идеальными дугами, выныривающими из облачного слоя и, равномерно загибаясь и утончаясь до состояния тонкого обруча, кольцом замыкалась где-то в зените. Но этой части не было видно: прямо над головой, где-то посредине этого исполинского кольца, полыхало невероятное — раз в двадцать, наверное, больше нормального, Солнце.

— Ширина обода — тысяча километров, — услышал Вадим голос Кремера. — Диаметр кольца — десять тысяч... Впечатляет?

Лунин наконец сообразил, где он видел похожую картину. Да, километрового диаметра станция — гордость Ассоциации — смотрелась на подобном фоне весьма бледно...

— Но на кой черт?... — посмотрел на сидящего в соседнем кресле приятеля Вадим.

— А вот это как раз не компьютерная эмуляция, — сообщил Кремер. — Именно потому.

— Что "именно потому"? — сердито спросил Лунин, которому сегодня чудеса как-то быстро успели надоесть.

— Да просто ведь все, — сжалился старый друг. — Здесь же нет пространства. И силы тяжести, которая, как ты помнишь, функция этого самого пространства — тоже нет. Как-то ведь нам нужно было ее создать? А никакого другого способа кроме вращения на Земле пока неизвестно. Вот и сделали, как в космосе. Только, чтоб не мелочиться, заложили размеры сопоставимые с планетой. Пока нам хватает. Потребуется — ширину "земли" увеличим... И не заикайся про компьютерный эффекты! Заложить здесь силу тяжести в программу невозможно — по причине отсутствия самой программы.

— Да я и не заикаюсь, — честно признался Лунин. — Мне, вообще-то говоря, не до этого как-то. Когда до рабочего места доберусь — вот о чем я думаю. Время поджимает, а ты мне экскурсии устраиваешь. Могло бы оно все и подождать...

Кремер внимательно посмотрел на Вадима.

— Да, братец, — сказал он. — Это я прощелкал... Надо было сразу предупредить...

— О чем?

— Да ты не переживай. Успеешь еще к своим роботам. Это я тебе точно обещаю. И "Пегас" никуда не денется. Времени у тебя теперь вагон и маленькая тележка.

— Это почему? — насторожился Лунин.

— Так здесь ведь не только пространства нет, — объяснил Кремер, закладывая лихой вираж и ложась на другой курс. — Но и времени тоже. Нам его также приходится искусственно воспроизводить. И вот здесь как раз с помощью тех компьютерных спецэффектов.

— Но ты же только что сам сказал!

— И сказал! — согласился Кремер. — И еще раз повторю. Здесь не компьютер управляет записью. А запись компьютером. Поэтому, в принципе, возможно устраивать любые условия. Но что такое гравитация — мы не знаем. Точнее даже не так. Тут ее просто нет. Как факта. И воспроизводить мы ее можем только так... как можем. И времени здесь — тоже нет. Нам его приходится эмулировать как раз за счет компа. А раз так — меняя частоту работы процессора, мы и время менять можем тоже. И в ба-альших пределах!

— Ну тогда я опять ничего не понимаю! — заявил Лунин.

— Так я ведь тебе о чем и говорю... Пройдешь курс переподготовки — будешь знать все характеристики здешнего мира. В двух словах это тебе никто не объяснит. Поэтому пока просто поверь мне на слово. Время у тебя есть. Достаточно. Года тебе на доводку твоих агрегатов хватит?

— Года?...

— Ага... — безмятежно кивнул Кремер. — Можно, конечно, и больше растянуть. Но там сложности будут чисто бытового плана... А так — в такой примерно срок ты конструкцию на полную автономность переделать сможешь?

— За год — смогу, — подтвердил Лунин, прикидывая те изменения, про которые уже думал. — Только лаборатория понадобится с хорошим оснащением...

— Да это не извольте беспокоиться! — заверил Кремер. — Да и что лаборатория? Хоть десять институтов! Ну и пару-тройку отраслей промышленности в придачу. Если нужно больше: только скажи — все будет! Я ж тебе повторяю: у нас здесь не Земля. А самая настоящая Утопия!

— Утопия? — спросил повеселевший Лунин. Услышанные новости его изрядно приободрили. — Так уж и настоящая? Прямо по Томасу Мору?

— Тьфу-тьфу-тьфу! — преувеличенно испуганно открестился Витька. — Скажешь тоже! Скорей уж классическая из позднесоветской фантастики — общество всеобщего благоденствия. Где от каждого по способности, каждому по потребности... КомунизЬм, одним словом! В натуре!

Лунин опять счел за лучшее помолчать. Как-то не готов он был пока воспринимать подобные утверждения. Но Кремера это молчание не обескуражило.

— А вообще, конечно, — продолжал он. — В чем-то и от Томаса Мора. Название-то от него. Пространства у нас нет. Времени, почитай, тоже. Вот и получается — Нигде и Никогда. Самая настоящая Нигдейя!...

6

— Черт... — сказал Лунин. Ему стало как-то не по себе. — Но как это все стало возможно? — он повел руками, обозначая окружающий мир. — Я имею в виду, — заторопился Вадим, заметив выражение лица Кремера. — Что об этом же не писали ничего! Нигде! Ведь должны же были какие-то работы быть... Опыты проводиться...

— Да было все, — устало вздохнул Витька. — И работы и опыты. И публикации были регулярные... И сейчас есть. Только — в специализированной литературе. Много ты читаешь новостей, например, по квантовой физике? Это ж проблема так называемого "чистого вакуума", точнее один из ее подразделов... Там вообще в словах ничего не выражается — одна математика. Ее, может пять человек на всей Земле понимают. Вот они и переписываются друг с другом. И эксперименты были. Причем довольно давно. Только совсем из другой области. Это поиски способов увеличения объема записи... А мы, у себя в институте, как раз и получили способ выхода на уровень вакуума...

— Как?

— Так я тебе и сказал! — ухмыльнулся Витька. — Ты ж до сих пор Василию Витальевичу подписки о неразглашении не дал! Это ж — военная тайна!

— А он тоже здесь? — не особо удивившись, спросил Вадим, имея в виду безопасника.

— Нет, — неожиданно отрезал Кремер. — Сюда кто попало не попадают.

Вадим удивленно посмотрел на него.

— Да он нормальный мужик, — ответил на невысказанный вопрос Витька. — И дело не в его службе. Просто у нас элементарно не хватает носителей для всех желающих. Поэтому приходится брать только тех, без кого нельзя обойтись. Вот тебя, например... И у нас здесь хватает своих проблем. Мы, собственно, тем только и заняты, что решаем задачу по массовому выпуску носителей — ведь их нужно миллиарды штук. Пятьдесят лет уже решаем...

— Сколько?... — Лунину показалось, что он ослышался.

— Пятьдесят. В среднем, — покосился на него Кремер. — Но это здесь. ТАМ, — он кивнул куда-то через плече. — Все началось три года назад. Когда мы получили первый пуансон...

— Что получили?

— Пуансон. Ну знаешь: пуансон, матрица...

— Ну, знаю. Монеты так чеканят. Вроде как.

— Ну вот. Мы ее и получили. Первый оттиск на вакууме.

— И кто это был? — Лунин как-то сразу сообразил, что речь идет именно о человеке. — Не ты, случайно?

— Нет, что ты! — не обиделся Кремер. — Кто б меня пустил! Мое дело — нанотехника была. Да и вообще считалось, что рано еще... Вот наш шеф, Башкирцев — ты еще его увидишь — на свой страх и риск и скопировал себя самого.

— И что?

Кремер усмехнулся.

— Что... Скопировал, сел к компьютеру, включил связь... "Ну как, — говорит, — там, Андрей?" А в ответ — мать-перемать! "Чего как?! — отвечает он сам себе. — Тут НЕТ НИЧЕГО, идиот! Срочно копируйте комнату!!" И снова — матом! Ну, скопировали... Потом и остальное. Практически больше никаких накладок не было по части записи. Но шеф потом рассказывал, что те ощущения были — не приведи бог!

— И чем кончилось? — Вадим невольно поежился, представив себя в той ситуации.

— Тихим скандалом и засекреченным триумфом. Особенно после того, как шеф отсюда начал на-гора выдавать результаты чуть не за отдел. Дошло даже до самых тупых. Такая толпа желающих была скопироваться — просто что-то! К счастью тогда носителей вообще не было — про теперешние не говорю. Было черт-те что — вакуумный рекордер Башкирцева размером с твой горчинский сарай... Это уже за два года его удалось так ужать. За счет того, что сюда скопировали всю лабораторию. Вот только дорого больно, зараза... Сейчас ищем, как удешевить. Но все равно единиц не хватает...

— Пятьдесят лет... — до Лунина, наконец, дошло. Он посмотрел на Кремра: — И сколько же тебе?...

Витька расхохотался.

— Догадался? Всегда умен был! Можете, юноша, прибавить к моему возрасту полвека — и относитесь ко мне с должным уважением!

— Ты что — серьезно?! — не поверил Вадим.

— А што, юношша, ражве не похош я на академика и нобелевшкого лауреата Виктуара Кремера? — с преувеличенным шамканьем вопросил он. — Ш которым вы ижволили приятельштвовать во времена его бошоногого детштва?

— Витька, — сказал Вадим почти жалобно. — У вас тут что, действительно Утопия? Вы что — бессмертные? Ты не шутишь?

— Ты теперь сам такой же бессмертный! Терпи, Мак-Лауд! От тебя теперь все кукушки передохнут! А если серьезно... Носитель может быть уничтожен. Запись... может при некоторых обстоятельствах быть повреждена. Причем — неизвестно, что хуже, поскольку повреждения касаются в первую голову психики. А физическое состояние мы почти сразу научились поддерживать на пике оптимума. Это оказалось не так сложно. Пришлось, правда, скопировать сюда чуть не в полном составе институт медикологических проблем... Но они с этим справились.

— Институт? — до этого момента мысль о численности населения странного Нового Мира как-то не приходила Лунину в голову. И, кажется, зря. — Да сколько вас тут?...

— Сто пятьдесят тысяч, — ответил Витька с очень скромным видом.

7

— Сколько?!

— Сто пятьдесят.

— Тогда понятно... — смог выдавить из себя Вадим, чтобы не ударить в грязь лицом. Для этого ему пришлось приложить некоторые усилия. Но эти усилия оказались вознаграждены.

— Что — понятно? — озадаченно переспросил Витька.

— Почему у вас носителей не хватает. Вы тут, как я погляжу, размножаетесь, как кролики...

Кремер хмыкнул.

— Кролики размножаются согласно последовательности Фибоначчи, — сообщил он. — У нас же процесс идет гораздо быстрее, нежели естественным способом. Ты представляешь, хотя бы примерно, сколько нужно было специалистов, чтобы создать и обслуживать вот все это хозяйство? — кивком Витька обозначил мир за бортами экранолета. — У нас половина народа работает на СЖО — больше, чем в космосе.

Лунин помолчал, переваривая услышанное.

Это было не так просто сделать. Всего несколько часов назад он, закончив смену, готовился отдохнуть после трудового дня, ни о чем не заботясь. И вот не прошло и полусуток, как и та работа и та беззаботная жизнь — и даже тот мир! — оказались черт-те где. Словно их и не было. А вместо них — невозможная искусственная планета неизвестно где находящаяся. Управление ходом времени. Бессмертие (Или не бессмертие?). Сто пятьдесят тысяч человек, помещенных в искусственно созданный мир. И сам он среди них — уже не он, собственно, а информационная копия. Такая же, как и все остальные здесь... Черт знает что!...

— Нет, все равно не понимаю, — помотал головой Вадим. — То есть, умом то я понимаю... Не совсем дурак... Но — не доходит. И что — вы столько народу скопировали, и никто об это до сих пор не знает?

Кремер усмехнулся.

— А никто просто не верит. Как ты вот. Все думают, что с них снимают характеристики именно для составления компьютерной программы. О чем таком особенном они могут знать? Полежали несколько минут в закрытом ящике — и все. Спасибо, можете идти... Ты думаешь — ты ТАМ, когда вылез из томографа, хоть что-то понял?

— А ты... Тамошний ты, — поправился Вадим. — Мне ничего не сказал?

— Да что? Ведь мой оригинал и так сообщил тебе все с самого начала открытым текстом!

— Ну-у... — протянул Вадим.

— Вот именно! "Ну-у..." И с остальными так же. А, кроме того, ты не учитываешь, что слишком еще мало времени прошло. Год примерно, как мы практикуем более-менее массовое копирование. Слухи просто распространиться не успели.

— Нет, все равно в голове не укладывается!... — вынужден был признаться Лунин.

— Само собой! — подтвердил Кремер. — И странно было бы, если б укладывалось! Как известно, "камни с неба падать не могут!" Ты, между прочим, еще хорошо держишься для новичка... Чего ты?

Лунин хмыкнул.

— Да я сегодня это уже не первый раз слышу. Похоже, какой-то день испытаний на прочность. Начинаю уже бояться, выдержу ли!

— А ничего, — ободрил верный друг. — Сейчас прилетим уже, вольем в тебя пару ведер водки — и к утру ты и не вспомнишь, что сегодня были какие-то проблемы!

Говоря это, он решительно направил экранолет вниз, в разрыв между расходящимися облаками. Там виднелась земля, берег не то моря, не то озера и дом у подножия холма, поросшего сосновым лесом. На лужайке стоял длинный стол под белой скатертью, дымился мангал, и ходили какие-то люди — мужчины и женщины явно парадного вида.

— Да? — спросил Лунин, пристально посмотрев на Витьку. — Это у вас такая методика адаптации? Боюсь, мне столько не выпить!

— Ничего! Мы тебе поможем! — заверил Кремер, крутым виражом заводя экранолет на лужайку перед домом. — У нас для этого специальная воронка есть и пара крепких гостей для удержания пациента! Не переживай!

— Дык ить — и не переживу! — пообещал Вадим.

— А ты что думаешь — так просто стать бессмертным?! Два ведра — минимум!

Они приземлились перед домом, оказавшимся вблизи неожиданно большим, и Кремер подрулил к основанию лестницы, ведущей от лужайки к террасе перед парадным входом. Люди у праздничного стола и мангала, обернувшись, встречали их появление. Лунин понял, что сейчас придется знакомиться, но сначала он с удивлением оглядел фасад возвышающегося над всем особняка.

— Это ты вот тут живешь, в этой хоромине? — спросил он с сомнение. — Один?

— Зачем один? — возразил Витька, открывая фонарь и выбираясь на лужайку. — Вдвоем. С женой. Варька!! — неожиданно заорал он в сторону встречающих. — Я его привез! Где штрафная?!

— Да ты ж не женат... Был.

Лунин вовремя изменил окончание, вспомнив, что имеет дело НЕ С ТЕМ Витькой.

— Ну, это исправимо, — усмехнулся Кремер. — И тебя тоже вылечим... Но чуть после. А пока: добро пожаловать, дорогой специалист по карлсонам... в смысле — по андроидам! Мы тебя все-таки мало-мало поить будем, однако! И не грузись сейчас без толку! Все образуется: скоро и ты будешь знать кун фу! — он рассмеялся. — Вылезай, пошли: шашлык стынет, водка греется, а гости уже слюной давятся!

Пермь. 24.04.07 — 19.08.08 — 22.09.08