Поворот оверштаг (Мв-2)

От Советского Информбюро 17 сентября 1942

В течение ночи на 17 сентября наши войска вели бои с противником на северо-западной окраине Сталинграда и в районе Моздок. На других фронтах существенных изменений не произошло.

На северо-западной окраине Сталинграда автоматчики противника при поддержке танков атаковали позиции, которые обороняет Н-ская стрелковая часть. Наши бойцы отбили атаку гитлеровцев. Огнём из противотанковых ружей, гранатами и бутылками с зажигательной смесью они подбили и сожгли 6 немецких танков. Отряд автоматчиков противника был окружён и уничтожен. На другом участке в результате упорных боёв, неоднократно переходивших в рукопашные схватки, уничтожено до 400 немецких солдат и офицеров.

Капитан 1 ранга Лазарев Михаил Петрович. Подводная лодка "Воронеж".

У нас на СФ говорят, что все души умерших подводников попадают в Северодвинск.

Во времена великого и могучего, позднего СССР, прийти сюда означало, упрощенно говоря, корабль в завод, самим отдыхать. Город все ж культурный, не какая-нибудь точка Диксон-66 (рядом с которым сам Диксон кажется средоточием цивилизации), да и Архангельск всего в сорока километрах. Да и снабжение тут было лучше, чем в среднем по Союзу, а денежное довольствие у офицеров-подводников было очень даже неплохим. Ну а знаменитые "Белые Ночи", куда прийти в одиночку а уйти без дамы для флотского офицера было невозможно по определению, это было земным воплощением райских кущ и эдемских садов. При капитализме и демократии Северодвинск сильно сдал, но все равно оставался лучшим из мест, куда по службе могло занести служивого с Северного Флота. А вот теперь...

Это надо ж было так попасть — вышли в автономку на полгода, в теплое и мирное Средиземное море. Мирное такое, как Испания в тридцать шестом, что через пять лет началось, помните? Теперь вот амеры там кому-то демократию втюхивают, не жалея бомб — Ливия, Сирия, кто следующий, и что дальше будет? Вот только не узнаем мы никогда, чем закончилось в той временной реальности, начала двадцать первого века, потому что каким-то непонятным для нас образом провалились на семьдесят лет назад. Такой вот "бермудский треугольник" вышел (кстати, а вдруг те, в нем пропавшие, тоже?). Или наши умники на андронном коллапсдере доигрались и какие-то контакты в мироздании перемкнули — в общем, как это вышло, пес его разберет!

И если я когда-нибудь напишу мемуары обо всем случившемся, на них тут же будет поставлен гриф "ОГВ" (Особой Государственной Важности), высший уровень секретности, допуск к которому в сталинском СССР дает сам нарком. Если не усатый Вождь самолично. Хотя книга вышла бы, смесь фантастики с боевиком. Первое очевидно, ну а второе, с учетом того, что мы устроили фашистскому флоту. А вы думаете, мы демократы-"общечеловеки" какие, чтобы остаться в стороне? Когда наших бьют?

Мы попали сюда в страшное для этой истории время. 3 июля 1942 — в день падения Севастополя. А немцы рвались к Сталинграду. Мы пришли на Север, когда наши союзники после гибели ими же преданного конвоя "PQ-17" хотели прекратить поставки по самому короткому и выгодному для СССР пути, боясь "угрозы немецкого флота" во главе с "Тирпицем", а фашистский линкор "Шеер" пытался пиратствовать в нашем Карском море. И мы вломились во все это, как слон в посудную лавку — атомный подводный крейсер проект 949А с полным боекомплектом, против кораблей минувшей войны, это страшно — нас не видят, а мы далеко слышим всех, без промаха стреляем с запредельных дистанций, и уходим на огромной скорости, скрываясь на немыслимой для этого времени глубине. Где "Адмирал Шеер", в нашей истории погибший под американскими бомбами в мае сорок пятого в Киле — сдался в плен, стоит сейчас в Архангельском порту, в ожидании ремонта. Где его родной братец, "систер-шип" "Лютцов" — потоплен возле Нарвика вместе с крейсером "Кельн" и тремя эсминцами. Где наконец Сам, великий и ужасный "Тирпиц", пугало Арктики, которого боялся весь британский флот — ржавеет сейчас где-то на дне Норвежского моря, вместе с крейсером "Хиппер" и еще четырьмя эсминцами. А уж что мы устроили фрицевским субмаринам — сплошной "бермудский треугольник" в наших водах, не умеют еще в этом времени лодки стрелять по лодкам торпедами под водой — а мы можем! И обстановка сейчас, на северном морском театре — боже, спаси кригсмарине, потому что никто больше помочь не в силах!

(прим — подробно о тех событиях, см. в предыдущей книге, "Морской Волк")

А теперь мы возвращаемся домой. Хотя дома тут у нас пока нет. Глаз привычно высматривает знакомые ориентиры, и не находит — устье Северной Двины, очертания берегов те же, а вот все постройки, сооружения отсутствуют, картина до нашего рождения, и всех в экипаже, и самого "Воронежа", построенного здесь, на "Севмаше", но в восемьдесят девятом. А сейчас сорок второй, шестнадцатое сентября. Бои в Сталинграде, под Синявином, под Ржевом. И ничего пока еще не ясно.

Мы были уже здесь, в этом времени — когда привели сдавшийся "Шеер". И почти сразу же вышли охотиться на "Тирпиц". И тогда было легче — потому что все было определено, мы были этому обучены, к этому готовы. Военный моряк должен свыкнуться с мыслью, что если надо, ему придется тонуть, гореть, взрываться, или просто исчезнуть в море без следа — срок автономности вышел, на связь не выходит, позывные без ответа. Да и враг здесь был все же не тот, на которого нас натаскивали. Но вот что ждет нас на берегу?

Нас сопровождают две "мошки", катера МО-4 — указывают путь. На мостике рядом со мной, кроме вахтенных, Сан Саныч, Григорьич, и Большаков. И еще наш "стажер" Федор Видяев, которому не удастся в этом времени стать легендой и героем, поскольку секретоносителя такого уровня к участию в боевых действиях не допустят — но похоже, что суждено ему тут стать первым командиром атомарины из построенных здесь, лет через десять, так что шанс войти в историю и назвать своим именем поселок и базу СФ у него есть.

Вот он, завод, будущий "Севмаш". При котором город и возник, всего шесть лет назад, в тридцать шестом. Хотя прежде тут монастырь был, Николо-Корельский — сейчас и следа от него не осталось, но будем считать, что место святое. Улицы Советская, Индустриальная, Республиканская, Пионерская, и конечно же, Ленина (куда без нее?) — и обязательные в этих местах Северная и Полярная. Не поселок — город, есть уже и многоэтажные каменные дома, и школы, и политехнический техникум, и даже театр на улице Советской. А вот "Белых ночей" пока еще и нет.

Кстати, здесь и дальше в своем рассказе буду называть этот город, как привык — Северодвинск. Хотя сейчас он Молотовск — но вот кроме привычки, искренне не понимаю, какое отношение имеет нарком иностранных дел, тот который "пакт Молотова-Риббентропа", к военно-морскому флоту?

Идем малым ходом — в буксирах не нуждаюсь. Глубины, согласно лоции, для нашей осадки безопасны. Хотя швартовать по сути, линкор, двадцать тысяч тонн водоизмещения, почти сто тысяч "лошадей" в машинах, это задача совсем не простая. Так в первый раз, что ли? И подруливающее устройство есть, очень помогает.

Ну вот, место, для нас предназначено. У стенки завода, но не там, где в прошлый раз. Дальше "Щука" пришвартована, кажется это Щ-422. А на берегу уже отсюда вижу, комиссия по встрече. Узнаю "жандарма" Кириллова, Зозулю. А впереди, главный самый, кто? Оптика под рукой — гляну. Человек в пенсне — господи, спаси и помилуй! Сам Лаврентий Палыч Берия, собственной персоной!

Утешает лишь то, что страшилки про кровавого палача, маньяка и садиста рассказывают исключительно личности уровня Новодворской. Никто не отрицает, что при всех своих качествах, Лаврентий Палыч был "исключительно эффективным менеджером", раз в военное время тянул на себе несколько министерских постов (это не говоря про наш "Манхеттен", что само по себе труд титанический). А любой настоящий командир, или даже хороший руководитель на гражданке знает, что на одном зверстве и крике далеко не уедешь. Главное тут, правильно обстановку оценивать и решения принимать, ну а жесткость не больше чем инструмент, чтобы твои приказы исполнялись быстро и точно. Гробить свой же человеческий ресурс ради собственного удовольствия, это в высшей мере неэффективно, даже в гулаге такого не встречалось, как "жандарм" наш, читая Солженицына, указал. Ну и наконец, Кириллова я, тесно общаясь за тот поход за "Шеером", зауважал. А общеизвестно, что дурак и сволочь подчиненных умнее себя не потерпит — так что личность нашего "жандарма" о его начальнике тоже многое говорит. Так, с пунктом первым определились. По крайней мере, считаем товарища Берию таким, пока нет доказательств обратного.

-Ох, е..! — это Саныч, тоже разглядел — что делать будем, командир?

-Начальство встречать — отвечаю — есть другие предложения?

-Вроде, мужик нормальный был — говорит Саныч — у меня на компе мемуары его сына были, Серго. Да и то что человек диплом инженера защитил то ли в восемнадцатом, то ли в девятнадцатом, тоже показатель — значит, никакой он не пламенный фанатик-революционер, а прежде всего творец, строитель. Значит, можно с ним дело иметь.

Большаков лишь выматерился — и не понять, то ли восторженно, то ли наоборот. А Григорьич смотрел, едва только рот не открыв. И вахтенные тоже — даже рявкнуть пришлось, чтобы не отвлекались. И не хватало еще, если командирскую растерянность заметят. Командир, он по должности все должен знать!

Пункт следующий — а как мне с ним? Путина я видел в двухтысячном, когда он к нам на СФ прилетал — правда, я для нашего президента был тогда абсолютно неинтересен, а оттого и внимания его не удостоился совсем, ну что для всенародно избранного простой каплей, даже еще не "бычок", я им буквально через три месяца стал. Да и что он, по большому счету, мог мне тогда сделать — чай, не в Магадан сослать! А вот адмиралов я навидался достаточно — и хотя явление "счас наградим непричастых и накажем невиновных" в армии и на флоте имеет место, но вот если особых грехов за собой не иметь, то и бояться в общем, нечего, будь перед тобой хоть командир дивизии, хоть комфлота — я ему тоже нужен, профессионалов как мы немного, ну а в этом времени мы вообще уникальны. Значит работаем схему "внезапный визит на корабль Главкома ВМФ", в этом времени ведь есть у моряков отдельный наркомат, то есть пост примерно равный, что у Кузнецова, который адмирал и авианосец в 2012 году, что у Лаврентий Палыча.

Ну и по мелочи — что без приборки на корабле и не в парадке? Так мы только что из боевого похода, физической возможности не имели. А парадной формы этих времен, без погон, у нас просто нет. Если Лаврентий Палыч такой, как про него пишут — должен в положение войти.

Швартуемся. С берега уже сходни нам на борт подают, как раз под наш размер — сделать уже успели? Народный комиссар просит разрешения подняться на борт — и тут устав соблюден, даже для проформы, однако тоже в плюс. Приказываю однако, наших из боцманской команды на палубу — не дай бог, оступится, чтобы подстраховали.

-Товарищ народный комиссар! Атомный подводный крейсер "Воронеж" военно-морского флота Российской Федерации...

Все как обычно докладывал начальству много раз. Вернулись благополучно, цель похода выполнена, матчасть исправна, личный состав здоров, ну все как по уставу положено.

-Здравствуйте, товарищ Лазарев. Вот только почему "Российской Федерации", а не Советского Союза? Про историю вашу знаю — но ведь флаг у вас уже советский поднят?

-Товарищ народный комиссар, так ведь это пока лишь наша односторонняя инициатива. Нам ничего неизвестно, как к этому отнеслось советское правительство.

-Положительно, товарищ капитан первого ранга. Впрочем, подробнее вам в Москве объяснят. Сам товарищ Сталин — хотел бы с вами побеседовать, и задать кое — какие вопросы.

-Когда?

-Уже вчера. Мы вас еще двое суток назад ждали. Это не вам в вину, а объяснение: придется поспешить. Вас, и нескольких товарищей из вашего экипажа уже ждут в Москве, самолеты готовы. И желательно не задерживаться, чтобы летчиков от фронта не отвлекать.

Смысл этой фразы я понял уже на аэродроме. Когда увидел в сопровождении наших двух грузовых "бортов" целых восемнадцать истребителей, Яки или ЛаГГи, я не различаю, надо будет после у Саныча посмотреть. По меркам сорок второго, когда на фронте еще не редкостью были "ишаки" и "чайки", это было действительно по-царски — и если эти истребители заняты сейчас нашей охраной, значит их нет над передовой? Но про немецкие тайные аэродромы на нашей территории помнили все — один такой, у Окулова озера, накрыли и уничтожили с нашей подачи, но нет ли тут еще?

Ли-2, он же в девичестве "Дуглас DC-3", конечно не "Ту-154", но машина вполне надежная. По крайней мере (вот запомнилось как-то), "его можно разбить, но он никак не может износиться", сами же американцы официально заявили в свое время, что его годность к летной работе не ограничена никакими сроками. И летали эти Ли-2 у нас на северах до семидесятых, а "Дугласы" во всяких там гондурасах и нигериях, еще в начале двухтысячных (не удивлюсь, если и в 2012 найдутся экземпляры). И уж точно поршневые движки не знают что такое помпаж на взлете или посадке (из-за чего под Ленинградом на Ту-104 разбилось все командование Тихоокеанского флота). Одни лишь "мессеры" опасны — но вот же, наши истребители, восемнадцать в строю, это по меркам сорок второго, мог быть целый авиаполк, и можно представить какими карами им грозили, если хоть какого фрица пропустят, пару или четверку "охотников" прозевают, ну а двадцать "мессеров" на охоте в нашем тылу, это уже полный сюр. Так что, долетим нормально. Несколько часов, как нам сказали — и мы будем в Москве.

А вот интересно, зачем было Лаврентию Палычу самому приезжать? Приятно конечно, что я в нем не ошибся — оказался он человеком серьезным, вопросы при осмотре "Воронежа" (не сумел удержаться, выделил все же час при всей спешке, чтобы самому все увидеть) задавал исключительно по делу. Наибольший его интерес вызвали наши компьютеры, и их возможности — и хранение-обработка информации, и конечно же, расшифровка немецких сообщений (подозреваю, влетит Зозуле за то, что первым делом о СФ озаботился, а не в Москву отдал), и даже программа Adobe Photoshop — представлял наверное, как Судоплатов или кто еще будет фрицевские ксивы рисовать, неотличимые от натуральных. Еще его заинтересовал наш полный комплект карт Мирового Океана — оказывается, по нынешним временам это исключительное богатство, доступное лишь большим морским державам, как Англия или США. На атомные торпеды он взглянул лишь мельком, и совсем не спрашивал про будущее, как СССР, так и свое лично — ну значит, Кириллов все уже доложил! — но задавал вопросы Санычу, Сереге Сирому, Бурому, другим командирам БЧ, групманам и даже старшинам. Но вот что именно его интересует, я понять не мог.

Неужели простое любопытство? Верится с трудом — фигуры такого уровня мыслят и поступают исключительно по-деловому, ну а "эффективный менеджер" Берия, так особенно. Тогда? Такие как он, лезут на передовую лишь в одном случае — когда важно самому взглянуть, оценить, и принять решение на месте. Как писал в мемуарах маршал Жуков, отвечая на вопрос, зачем командующему появляться в окопах переднего края.