Поворот оверштаг (Мв-2)

Идем курсом норд. Сбавили ход до двадцатиузлового, глубина триста. Оторвались?

Доклад с ГАКа. Контакт, пеленг 110, дистанция предположительно двадцать, подводная лодка "семерка", под дизелями, идет полным ходом, на пересечение курса. Фрицы вместо авиации, субмарины посылают на перехват? Проучим?

Сигнал на "Куйбышев", полная мощность. Услышат ли на таком ходу? Приняли, отвечают по "Дракону". Сообщаем о лодке, даем пеленг и дистанцию. Зозуле решать — мы пустые (три последних "Малютки, жаба ест!). Ждем. Приходит ответ — курс 100, "охота". Как рассказал мне позже Зозуля, при отсутствии воздушного противника показалось интересным проверить в реале наведение эсминцев на вражескую субмарину — то, что мы отрабатывали в Белом море.

Быстро сближаемся на встречных — фрицы, надо полагать, идут полным. Держим эскадренный ход восемнадцать — при которых гарантированно есть связь (если больше двадцати, мы-то услышим, а вот эсминцы нас?). Вот фрицы пошли на погружение — заметили мачты эсминцев? Дистанция пять миль — начинаем работать по цели в активном, короткими импульсами, и сразу скидываем на эсминцы — пеленг, дистанция от нас до них, пеленг, дистанция от нас до цели, глубина цели, с интервалом в пятнадцать секунд. То ли фриц не понял, что ему грозит, то ли был слишком самоуверен. Эсминцы, построившись строем фронта, "Куйбышев" посреди, полным ходом прошли над лодкой, сбрасывая бомбы, глубина выставлена, сброс чуть до, в вычисленной точке, чуть после — как накрыли лодку сеткой разрывов. Попали! — лодка проваливается на глубину, но здесь за четыреста, на дно не лечь — ГАК докладывает, слышит разрушение корпуса. Готов фашист!

Жаба, ну до чего же ты тварь прилипчивая! Теперь на Зозулю напала — который был приятно удивлен, как быстро и легко мы потопили подлодку. Все могло, наверное, пройти как задумано. Как снова доклад с ГАКа — контакт, пеленг 90, дистанция.. предположительно подлодка под дизелями. Правильно — если фрицевские лодки были развернуты завесой вдоль побережья, мы эту завесу у Порсангера прорвали, так теперь немцы края дыры стягивают, с востока. Нам, на перехват. А в дичь из охотников, не хотите?

Курс — ост. Все как только что было — сближаемся с лодкой, вот она на погружение — а вот передать что-то, черта с два, уже в радиусе нашей глушилки! Работаем по цели, уже в активном, передаем на эсминцы, они заходят.. И тут фриц, в последний момент уходит в сторону, врубая моторы на полный, и похоже, меняет глубину! Краем "бомбового ковра" его все равно достало — но только краем. И пока эсминцы совершают циркуляцию, на второй заход, фриц затаивается почти без хода, в режиме полной тишины. Нам без разницы, пингуем его в активном, скидываем инфу на эсминцы, они заходят — и фриц повторяет свой трюк. Неужели, понял нашу тактику? Наши тоже урок извлекли, сейчас идут фронтом с большими интервалами, так что захват шире — фрицу снова прилетело, но еще живой. Должен быть третий заход — и тут слышу, что-то не так. Эсминцы прошли в стороне от цели, бомб не бросали, с ГАКа докладывают, слышен стук как от молотков. Так это ж корабельные зенитки стреляют, вот черт, это называется, приплыли!

Стоп. Взрывов бомб не слышно, торпед в воде тоже нет. Значит, не бомберы и не торпы. Штурмовики? Так "фокке-вульфы" здесь на севере появятся в сорок третьем, ну а для мессов сто девятых атаковать эсминцы, это уже перебор, все ж не тральцы безоружные; да и очень неохотно у фрицев одномоторные истребители над морем летали, вне видимости берега. "Кондор" что ли крутится в высоте? Нет, по звуку у наших не только среднекалиберные бьют, но и автоматы, значит низколетящее что-то?

Ладно, после узнаем. Помочь все равно не можем, пока.. А вот что с лодкой фрицевской делать? Буров докладывает — "Малютка" готова, БИУС данные принял. Но жаба на просто душит, но уже и грызет, ценный ресурс тратить на подбитого?

С ГАКа сообщают — лодка всплывает! Выходит, сильно ее побили все ж, раз переждать под водой не может, жизнь или смерть, корпус наверное пробило, или течет как решето. Может, тоже надеется, что нашим будет не до нее? Нет — теперь, по звукам, на поверхности идет бой, снаряды рвутся в воде, наши подлодку обрабатывают из стотридцаток, фрицы отвечают из единственного ствола. Попали! — лодка погружается, без хода, неуправляемо — попросту, тонет. Сигнал "Дракона", уже нам — следовать нашим курсом. И — ходу, почти строго на ост! Мы же так, меньше чем в ста милях от Хебуктена пройдем, и до темноты еще, часа три! Снова нам сигнал, по коду — быть готовым к варианту "Ы". Ну, товарищ Зозуля, под твою ответственность!

Почему "Ы"? Чтоб никто не догадался — классику помните? Ее, бессмертную, Зозуля успел у нас посмотреть, еще в Северодвинске.

Что было у нас предусмотрено, на такой случай? Ответ стандартный — бомбовый удар по Хебуктену, силами авиации СФ. Но, во-первых, я говорил уже про результативность таких ударов в той, нашей истории — "за весь 1942 год достоверно установлено всего четыре случая, когда в результате налета на Хебуктене был нанесен реальный урон самолетам Люфтваффе", как например "..на земле поврежден один Ю-87, пострадали и люди: трое убитых и один раненый..", и этот налет признан успешным! Во-вторых, а вот сколько самолетов наши могут бросить на Хебуктен прямо сейчас, немедленно? Два десятка тихоходных МБР-2, восемь Пе-2, и три СБ (самолетов во флотской авиации, конечно, больше, но прочие не успевают — задействованы в других мероприятиях, или неисправны в данный момент).

И — что бомбить? Самолеты на аэродроме стоят в капонирах, поражаемых только прямым попаданием. Теоретически, можно поймать момент, когда самолеты выруливают из укрытий и кучно выстраиваются на поле перед массированным вылетом. Что без наземной разведгруппы с радиостанцией, ведущей наблюдение, невозможно. Значит, что остается? Только — вывести из строя взлетно-посадочную полосу.

При мощном ПВО, и "мессерах" в воздухе — какие будут наши потери?

Второй стандартный ответ — наши истребители в прикрытие. Опять же теоретически, они могли долететь до нас, на траверзе Киркенеса, прикрыть на короткое время. Короткое — иначе не дотянули бы назад, и расход топлива в воздушном бою в разы больше, чем при патрулировании и перелете. То есть реально — лишь при условии, что время вражеского налета известно!

А если, и в самом деле, будет известно? Зная время обнаружения наших фрицевской воздушной разведкой (а кого еще наши сейчас там отгоняли зенитным огнем?), скорость прохождения инфы и принятия решений в их штабе — можно грубо прикинуть время их удара (плюс, всего три часа до темноты!). А раз так, то воздушный разведчик, посланный к Хебуктену, в какой-то мере может заменить разведгруппу, пусть на короткое время — но уточнив первоначальный грубый расчет.

Собьют? Не спешите. Начиная с сорок второго, наши стали использовать для ближней авиаразведки не бомберы, а истребители. Позже появились специализированные разведывательные эскадрильи, и даже полки. Укомплектованные лучшими летчиками — потому что у разведчиков случаи "их восемь, нас двое" возникали много чаще, чем у фронтовых истребителей, вдобавок требовались штурманские навыки, и умение летать в любую погоду. При том, что эта работа была "в тени" — целью разведчика было доставить добытую инфу, а не гоняться за вражескими самолетами, у рядового пилота ПВО обычно было больше сбитых на счету, чем у асов воздушной разведки. Летчикам же Северного Флота в этом отношении особенно "повезло". Потому что ленд-лизовские "Спитфайры PR" при отличных летных данных и дальности как у бомберов были безоружны — вместо пушек, лишний бензин. И в полярный день над целью разведчик, атакованный "мессершмиттами", мог лишь крутиться и уходить. Так на то они были и асы.

Но если разведчик сумеет продержаться над Хебуктеном хоть несколько минут, то может ему удастся засечь и подготовку фрицев к массированному взлету?

А координаты начала полосы, где девятки "Юнкерсов", с подвешенными бомбами и полными баками бензина, перед стартом строятся плотно, крылом к крылу и друг за другом, как на палубе авианосца, внесены еще Большаковым в электронные карты "Гранита". А подлетное время со ста с небольшим километров, шесть-семь минут.

Скажете, авантюра? Так она и предусматривалась, как запасной вариант, на особо благоприятный случай. Штатно же — было достаточно, если разведчик просто сообщит о времени вылета фрицев с Хебуктена, чтоб наши истребители успели тоже, в нужный момент. Но коль вероятность, что этот вариант "выстрелит", была ненулевой — то надлежало быть к нему готовым. ТриЭс с Санычем работают — готовят данные, наши текущие координаты, координаты цели, и все прочее, для пуска одного "Гранита".

Стоит ли тратить ценную ракету? Если план сработает — то да, стоит. Тут даже не в битых фрицах дело — чтобы наших обезопасить. Октябрь сорок третьего на Черном море напомнить, гибель лидера "Харьков" и двух наших эсминцев от немецких бомб, после набега на Крым?

Только бы — не пролететь со временем. Тут уже — доверие к нашему разведчику. Как он там сумеет, крутясь над аэродромом наперегонки с "мессерами", все на земле разглядеть и оценить. Зозуля обещал — что пошлют лучшего, какой на флоте есть.

Доклад акустиков — сигнал по пеленгу .., "плюх", и ясно слышна работа моторов, но без винтов в воде. Похоже на катер на холостом ходу — нет, пеленг перемещается, и взялся ниоткуда.

-Аэроглиссер? — неуверенно говорит Видяев — помню, в Кронштадте мы видели такие.

Тьфу ты — какой к чертям глиссер, гидросамолет сел! Подбирает что-то с поверхности? Может, наш?

Быстро всплываем под перископ. Наблюдаем что-то двухмоторное на поплавках. На МБР-2 точно не похож.

-Хейнкель-115 — говорит Саныч — с лодки кого-то подбирает.

Прикидываю время. Отвлечет ли от основной задачи? Да нет, пока наши до Хебуктена долетят.. И все равно, надо пробежаться на скорости. Успеем похулиганить.

Этот прием я на "Барсе" своем однажды применял. Что делать, если время сеанса связи — а наверху болтается какой-то, очень может быть, натовский шпиен — маскированный под траулер, или какое-то каботажное корыто? Время мирное — топить нельзя. Так очень помогает — пройти под, на глубине тридцать-сорок, большим ходом. Эффект будет — как от сверхзвукового самолета на малой высоте. Пеленг, дистанция, курс и скорость цели.. Выдвижные опустить. И как там в песне, вперед, двести оборотов! Шум — плевать, нет рядом никого, кто был бы опасным.

Акустики не подвели — ближним ГАК четко вывели на цель. Вроде бы фрицы что-то почуяли, начали разгоняться, на взлет — но в последний момент. И мы прошли по ними, глубина тридцать, на двадцати двух узлах. После чего сразу ушли на глубину, на всякий пожарный. Акустики доложили — шум моторов прекратился, но что-то там на поверхности плавает, в общем, долбануло их там неслабо. Пес с ними — бежим вслед за эсминцами, ход двадцать пять и продолжает расти, глубина триста. Чем ближе мы будем к Хебуктену, тем лучше.

Догнали. Идем в ордере, но сильно правее, ближе к берегу, и впереди. Дистанция — максимальная, чтоб только обеспечить связь. Доклад акустиков — "Ириша". "Еры-Ша", ЫШ, обговоренный сигнал, передан "Драконом". Тот самый. Значит, разведчик все ж сумел.

Боевая тревога! Ревун — и по всей лодке, топот бегущих ног, и лязг задраиваемых люков. Саныч, не подведи, если ты правильно определил наше место. ТриЭс, не подведи — матчасть в порядке? Вывожу лодку на оптимальную глубину, на скорости, обороты сбрасываем уже после. Рев за бортом — "Гранит" ушел.

Теперь можем лишь ждать. Если разведчик ошибся, или фрицы успели взлететь, кто будет над нами скорее, их пикировщики, или наши истребители?

Остаемся под перископом, подняв антенны — и связь, и РЛС. В воздухе пока чисто.

-Радио с "Куйбышева" — "Еры-Добро"!

Попали! Точно, в этой ветви истории, Хебуктен для фрицев очень несчастливое место! Авиаразведчику нашему за такое, орден, а то и Героя, ведь без него не вышло бы никак!

Дальнейший путь до меридиана Полярного был без происшествий. Здесь мы должны были расстаться с Зозулей, перешедшим на борт "Гремящего", наш же путь в сопровождении одного "Куйбышева" был в Северодвинск.

Подводная лодка U-435, командир корветтен-капитан Зигфрид Штрель. Баренцево море, 14 октября 1942

Вместо Атлантики болтаемся у своего же побережья, вблизи Киркенеса.

Встретить здесь русский или британский конвой можно лишь в пьяном бреду. Но мы не жалуемся. Поскольку время сейчас очень не спокойное — со всех сторон. За два месяца наша 11я флотилия потеряла половину — тринадцать U-ботов из двадцати шести списочного состава. И лишь два потоплены англичанами в честном и открытом бою — а одиннадцать сгинули в русских льдах, неизвестно от чего, причем это были ВСЕ ушедшие туда. В отличие от британцев, русские непредсказуемы — один черт знает, что они придумали в этот раз! И пока не прояснится, лучше туда не лезть.

Тем более, если не вернешься, семью в концлагерь. Где наш добрый "папа" Дениц? Теперь нами командуют черные. Планы в штабах конечно, составляют наши — не лавочники же и мясники! — но если что случится, угадайте, кто будет отвечать по всей строгости, надежный партийный товарищ, или какой-то офицер кригсмарине? Слышал, что нескольких уже разжаловали и послали на фронт, под Сталинград. И еще гестапо — допрашивает всех, выясняя, кто был больше дружен с предателем Грау? Кто был дружен с кем-то из экипажа Грау? Кто знает тех, кто был дружен с кем то из экипажа Грау? А с экипажами других пропавших лодок? А не замечал ли кто чего-нибудь подозрительного? А отчего вы в прошлый раз про это же говорили другое? И без всякого отдыха, как при "папе" было, вернулись живыми, гуляй! — теперь же, боекомплект приняли, запасы пополнили, техобслуживание провели, и снова в море, после победы праздновать будете.

Так что, миссия глупая и бесполезная, но безопасная, караулить пустое море вблизи своей же базы, была бы самым лучшим вариантом — не до орденов, пересидеть бы! Если б не навязанный нам партайгеноссе. Обязательный довесок, положенный отныне в каждом экипаже. И нам — достался. Не орет, не спорит, не отменяет мои приказы, не грозит снять с должности — вообще, молчит. Просто ходит с блокнотом, сует нос во все — и так же молча записывает. Что нервирует — много больше. Когда даже лежа на койке, мучительно вспоминаешь, а не сказал или сделал ли ты что-то не то. Потому — все на субмарине идет строго по уставу. Люди даже разговаривать боятся не по делу, чтобы не попасть на карандаш. Черт знает, что он там понаписал, про кого, и кому после предъявит?

А теперь представьте вот так, неделю. В замкнутом пространстве размером чуть больше плацкартного вагона. И все точно по уставу, на все пуговицы, без лишнего слова и жеста. Медленно сходишь с ума. И ждешь — хоть бы что-то случилось!

Дождались. Радио с берега — русские напали на наш конвой у Порсангер-фиорда. Конвой полностью уничтожен, лодка U-703 предположительно потоплена, на связь не выходит. Нам приказ — перехватить русских на отходе. Такой же приказ получила U-403, чья позиция между нами и "семьсот третьей". Задача не кажется трудной — рядом свой берег, и базы люфтваффе. Если при атаке конвоя в Атлантике, корветы вцепились бы в нас как бульдоги, а один-два могут даже остаться в районе атаки, сутками карауля субмарину, ползущую на глубине тихим трехузловым ходом, пока в отсеках нечем будет дышать — то здесь это не грозит. Простая, почти учебная задача: обнаружил, занял позицию, выстрелил, попал.