Арбалетчики в Карфагене

Арбалетчики в Карфагене.

1. Римское море.

— Зверь-машина! — прокомментировал Володя остановившую наш караван для проверки римскую трирему, — Хрен от такой уйдёшь!

— И обязательно им надо всё и всех контролировать! — добавил Серёга, — Империалисты хреновы!

Мы с Васькиным хмыкнули, но развивать "кухонно-политическую" тематику не стали. Конечно, и начальники судов, и их владельцы, если кто из них плавает сам, и кое-кто из матросни — все они обсуждают сейчас по-финикийски "проклятый римский империализм", от которого "никакого житья не стало". Можно, конечно, сколько угодно проклинать римское морское господство и призывать на самих гордых квиритов гнев Баала и Мелькарта, а на их флот — Решефа и Йама, но много ли от этого толку? Какое дело богам до мольбы тех, кто просрал войну? Надо было выигрывать её, а для этого — не жлобиться самим и не позволять жлобиться собственным олигархам. Ведь флот-то какой имели! Едва ли слабее римского, а уж моряков — всяко лучших, чем противник. Ну, не помогло это в Первую Пуническую, просрали её — бывает. Но во Вторую-то — как раз недавно закончившуюся — каким отсеком спинного мозга думали? Какого хрена даже попытки не сделали вернуть себе морское господство? Дорого? А контрибуции теперь Риму платить не дороже выходит? Страшно? А в полной римской власти оказаться не страшнее? Да, вполне могли побить и первую эскадру, и вторую, и третью. Как сами карфагеняне били римский флот в Первую Пуническую раз за разом, а римляне, сцепив зубы, строили новый и в конце концов научились строить корабли конвейером. И собственно, не только возросший опыт, не только пресловутый корвус — мостик ихний абордажный, но и этот конвейер, всякий раз восполнявший убыль в кораблях, дал наконец римлянам победу и на море. А самим сделать то же самое — что, Мелькарт с Йамом не велели? Противопоставить римскому кораблестроительному конвейеру свой собственный — кишка тонка? Ну так был ведь удобный период, когда Ганнибал бил римлян в самой Италии и остановить римский конвейер мог запросто — какого ж хрена не воспользовались? Если умения флотоводческого не хватает, так тупо числом можно было в то время римский флот одолеть — не в первом сражении, так во втором, в третьем, в очередном, как и сами римляне в прошлую войну. Даже побеждая, римский флот нёс бы ослабляющие его потери, которые нечем было бы восполнить. Если этот фактор стал в конце концов решающим для сухопутной армии Ганнибала, что помешало бы ему сработать и на море в карфагенскую пользу? Не воспользовались моментом, просрали — получите своё, и на себя теперь надо пенять, а не на римлян, если по справедливости. Только вслух ведь "болеющим душой за державу" финикийцам этого не скажешь — если, конечно, не чешутся кулаки подраться. А у нас они не чешутся, мы люди мирные, спокойные и даже добропорядочные — ага, в свободное от службы время, гы-гы! А если совсем уж по справедливости — так ещё и спасибо следовало бы сказать римскому флоту, патрулирующему море и защищающему грузовые купеческие тихоходы — и карфагенские в том числе — от пиратов. Ведь не от Карфагена же защиты ждать, с его-то жалкими десятью триремами! Обидно, могу понять, но ведь сами же и виноваты, если разобраться. Могли бы двадцать иметь или даже тридцать, торг был уместен, Сципион ведь не жадничал, и нехрен было его злить перехватом римских транспортов с провизией. Сами же и напросились на ухудшение условий мира. А ты не проигрывай войну, а если проиграл — так не серди по пустякам победителя. Вредно это — и для здоровья, и для кошелька.

Трирема нынешнего "мирового жандарма" и в самом деле впечатляла. Длинная, стремительная, точно хрен уйдёшь, если встреча с ней нежелательна. И хрен отобьёшься без целой батареи "скорпионов" или хотя бы одного завалящего, но исправного пулемёта. Но пулемёта в этот мир никто из нас как-то не прихватил, а для батареи "скорпионов" на перевозящем нас "купце" банально нет места. А без них — не протаранит, так на абордаж возьмёт. Вон он, корвус ихний абордажный, вместо передней мачты приделан. Опустится резко, вопьётся шипами в палубу, и побегут по нему гуськом римские морпехи, прикрывшиеся стандартными легионерскими скутумами. Для того и внедрён этот абордажный мостик ещё в Первую Пуническую, чтоб не боялись переведённые в морскую пехоту легионеры свалиться в воду и утонуть в своём тяжёлом снаряжении. А как ворвутся на палубу, накопятся, выстроятся щит к щиту — пиши пропало. Не одолеть римскую тяжёлую пехоту, когда она в строю. На суше разве только фаланге македонского типа это ещё под силу, но где ж её взять, ту фалангу, на палубе грузо-пассажирского торгового судна?

Интерес же римлян к нашему каравану вполне объясним. Как ни велик римский флот, всего Средиземного моря ему не объять. Раньше эту часть моря контролировал карфагенский флот, которого больше нет, и теперь здешние пираты действуют куда смелее прежнего. А судёнышки у них лёгкие и быстроходные — не быстрее этой триремы, конечно, но пузатому "купцу" не уйти и от них. В результате же карфагенские торгаши стали и сами обзаводиться кораблями побыстроходнее. Новые, вновь построенные, уже не так пузаты, как прежние. Длиннее, больше вёсел, даже в два яруса у некоторых, эдакие грузовые торговые биремы. Некоторые и с тараном на носу, дабы продырявить пирату бочину, если тот наперерез зайдёт — ага, а ты не подрезай при обгоне! Ну и как тогда прикажете эти новые купеческие корабли от пиратских издали отличать?

Вот и интересуются римляне такими "нетипичными купцами", не пираты ли это замаскировавшиеся. Самых подозрительных и досматривают, так что в двух ярусах вёсел и таране, делающих судно из чисто торгового полувоенным, есть и немалые минусы, не одни только плюсы. Как раз у нас на глазах досмотровая партия с триремы десантировалась на палубу одного такого ухаря. Без хамства десантировалась, корвус свой римляне опустили аккуратно, фальшборта и палубы не портя, но шмон там устроили нешуточный, и седых волос у командовавшего судном финикийца прибавилось наверняка.

— Прям как ГАИшники, млять, до водилы догребались! — прикололся Серёга.

— Как бы до нас следом не догребались! — мрачно процедил Володя.

— А из арбалетов по ним вжарим! Неужто щитов ихних не пробьём? — после наших былых успехов в Испании Серёга любит похохмить, что мы хоть чёрта лысого на ноль помножить способны.

— Пробьём — и щиты, и кольчуги — первым четверым, — разжёвываю я ему, — Но на триреме одних только морпехов полная центурия — человек шестьдесят, если не восемьдесят, а ещё матросня, да и гребцами там сидят не рабы, а лёгкая пехота. На всех нам может банально не хватить болтов.

— Вано, здэс город болше миллиона!

Паэтому хватыло нэ на всэх, — пропел Володя кусочек из давней песни Новикова, имитируя полагающийся для неё грузинский акцент.

— Надеюсь, сеньоры, вы не собираетесь экспериментировать? — поинтересовался Хренио, — Я, конечно, поддержу вас, если что, но при таком соотношении сил...

— Даже не думайте, идиоты! — тявкнула Юлька, приняв наши мрачные шутки за чистую монету, — Герои, млять, недоделанные! О нас с Наташкой подумали?!

Арбалеты наши, пожалуй, и в самом деле не стоило перед римлянами афишировать. Если заинтересуются — мигом повод для придирок найдут, а дарить им наши агрегаты не хотелось категорически. Поэтому мы их от греха подальше приныкали, не дожидаясь, пока очередь дойдёт до нашего судна. На хрен, на хрен, как говорится.

Но совершенно аналогичные мысли были в своё время и у нашего нынешнего нанимателя, "досточтимого" Арунтия. Новые веяния в карфагенском торговом судостроении он совместил вот с этим вот "на хрен, на хрен" и заказал в результате "замаскированную бирему" на основе старого традиционного судна этрусков.

С виду оно здорово драккар викингов напоминает. Если бы ещё и обшивка была внакрой, а не вгладь — так вообще было бы трудно отличить. Ну, если точнее, то не "длинный" драккар, а грузовой кнорр, который попузатее и повысокобортнее, но тоже со вполне обтекаемыми обводами. Таран и у этого этрусского судна есть, но небольшой и в глаза особо не бросающийся. "Пирата" лёгонького он потопит, а вот против настоящего военного судна слабоват, против той же триремы ловить нечего, так что не выглядит он военным прибамбасом. А "биремность" его тоже замаскирована. Нет у него никакого второго яруса вёсел.

Как, например, у той же триремы движитель её основной устроен? Натыканы люди, как сельди в бочке. За счёт расположения вёсел и гребных банок в шахматном порядке три гребных яруса схитрожопить ещё кое-как можно, но мореходность такого монстра оставляет желать лучшего. Целые флотилии идут на дно, если шторм их в открытом море застигнет.

А как быть с кораблями повышенной ярусности? Реально — никак. Пентера та же самая или квинкерема — технически тоже трирема, только побольше, да пошире. Не вёсел у неё пять рядов, а гребцов — по одному на нижнем ярусе и по два на среднем и верхнем. Соответственно, и вёсла на этих ярусах подлиннее, да помассивнее.

Выигрыша в скорости это особого не даёт — физику не обманешь. Более широкий корпус — это и большее сопротивление воды, да и тяжелее квинкерема намного. Смысл квинкеремы в другом — большая вместительность и грузоподъёмность при той же примерно "триремной" скорости. На квинкереме и морпехов тяжеловооружённых побольше, и артиллерии камнемётной, и в бою она не столько таранит, сколько расстреливает противника. Естественно, и противник для такого чудища нужен достойный, иначе оно себя просто-напросто не оправдывает. Сейчас, когда в Западном Средиземноморье господство римского флота никем не оспаривается, все квинкеремы на Восток переброшены, а тут Риму и трирем за глаза хватает. Оттого и не мозолят тут квинкеремы никому глаза и не наводят "контролирующих и надзирающих" на ненужные мысли.

Вёсел у перевозящего нас "Любимца Нефунса" всего один ряд, но вёсла эти — "квинкеремного" типа, длиннее и мощнее обычных, и орудует каждым из них два гребца. Если максимальная скорость не нужна — часть вёсел убирается, как и сделано сейчас. В результате "биремного" вида "Любимец Нефунса" не имеет и особого интереса римлян не вызывает. Глянули мельком, да и переключились на другие суда, выглядевшие поподозрительнее. Тем более, что и разгадай они даже немудрёный в общем-то секрет "замаскированной биремы" Арунтия, не очень-то он их встревожит. Один хрен, не тягаться его "хитрому" кораблю в скорости с триремой, вся конструкция которой заточена под стремительный ход любой ценой.

В принципе-то античный мир до запрета сёрьёзного оружия частникам как-то не докатился. У доброй половины купчин "скорпионы" открыто на их судах видны, и вид их римлян как-то ни разу не напрягает. Теоретически-то и трирему купец иметь вправе, просто на хрен не нужна она купцу. Груза возьмёт не больше хорошей "круглой" гаулы, а на прокорме полутора сотен гребцов разорит в первом же рейсе — и это если ещё повезёт, и её не утопит шторм. Дешевле уж государству налоги отстёгивать на содержание военного флота, который и защищает добропорядочных морских негоциантов от буйной пиратской вольницы. А сейчас карфагенским купцам в этом смысле вообще лафа. Содержание десяти разрешённых Карфагену трирем обходится им в гроши, а львиную долю защиты от пиратов обеспечивает теперь Рим — ага, за счёт римских же налогоплательщиков. Вот она, цена имперских амбиций, гы-гы! Впрочем, раз уж гордым квиритам настолько хочется называть Внутреннее море Римским, что они даже готовы оплачивать это удовольствие из собственного кармана — нам, татарам, всё равно. Мы ж, чёрные — все хитрожопые, и наше дело — пользоваться этим римским имперским бзиком, пока время на это есть. Лет эдак почти пятьдесят, если мне склероз не изменяет...

Был у нас уже разговор на эту тему.

— Макс, ты часом не охренел? — спросил меня Володя, когда я озвучил идею "перевода на новое место службы", — Сам же как-то говорил, что этот долбаный Катон, который "Карфаген должен быть разрушен", уже при власти и влиянии! За каким хреном мы полезем в эту мышеловку, когда от неё угрёбывать надо к гребени-матери?

— Ну, не сей секунд, — урезонил я его, — Карфагену звиздец наступит, насколько я помню, в сто сорок шестом году до нашей эры. Так или не так?

— Да, в сто сорок шестом, — подтвердила Юлька, которая у нас, хоть и истеричка по характеру, зато историчка по образованию, — Но там ведь и осада была трёхлетняя.

— Хорошо, добавляем три года. Раз до нашей эры, то не вычитаем, а приплюсовываем — получается сто сорок девятый год. Ну, будем считать, что объявили войну, собрали войско с флотом и отплыли в сто пятидесятом. А у нас сейчас начало сто девяносто шестого. Сорок шесть лет у нас в запасе до той заварухи, и в нормальном мегаполисе мы проведём их и удобнее, и продуктивнее. В Испании, насколько я помню, войны будут ещё нешуточные, а вот затронут они Гадес или нет — чего не знаю, того не знаю. Не осилил я как-то Полибия.

— Я тоже не осилила, — призналась Юлька, — Но, вроде, помню, что и Катона в ближайшие годы направят на усмирение Испании.

— Ну, этот долботрах наворотит дел! Думаю, что в Карфагене будет всяко спокойнее.

— А набеги Масиниссы? — припомнила наша историчка, хорошо знающая вообще-то только историческую "лирику", но изредка припоминающая всё-же и полезные крупицы.

— На сельскую глубинку, в которой мы жить не собираемся. Там, кажется, есть такая тонкость, как Пунические рвы — пятидесятикилометровая примерно зона вокруг Карфагена. Вот за пределы этой зоны карфагенская армия не имеет права выходить из города без согласования с Римом, и там нумидийцы, когда просекут расклад, примутся творить, что левой ноге захочется, а внутрь этой зоны они не сунутся, в ней им быстро рога обломают.

— Да, вспомнила! Как раз самовольный выход карфагенских войск против нумидийцев за пределы этой зоны и стал поводом для Третьей Пунической!

— Вот именно! Но тут и ещё один немаловажный нюанс. К тому моменту Карфаген уже полностью выплатил Риму наложенные на него "репарации" и больше ничего не был ему должен. То есть перестал быть для Рима той дойной коровой, которую жаль резать. А сейчас он только начинает расплачиваться и нужен Риму целым и богатым. Поэтому Катона в сенате ещё долго будут слушать вполуха.

— А ты со своей малолеткой успеешь и наплодить детей, и вырастить их! — не удержалась Юлька от вполне прогнозируемой очередной шпильки.

— Зато каких! — я картинно закатил глазки. Собственно, по сути она права — даже при всех этих вполне рациональных причинах лично я рвусь в Карфаген прежде всего из-за Велии...

Это долгая история, если кто не в курсе, и начинать её следует с того, что нас, вполне современных людей нормального двадцать первого века, какая-то непонятная хрень как-то резко перебросила в античное прошлое — в осень сто девяносто седьмого года до нашей эры. Серёга вон по-прежнему на пресловутый андронный коллайдер грешит — особенно, когда выпьет лишнего. С него, раз уж пришёлся к слову, и начнём. Серёга Игнатьев, геолог по образованию и московский офисный планктонщик по реальной профессии. Не дурак выпить и раздолбай раздолбаем, в армии не служил. Юлька Сосновская, его подружка — студентка исторического факультета Московского Пединститута. Как и большинство пединститутских — за всех ручаться не могу, поскольку со всеми не знаком — она озабочена как сексуально, так и матримониально. Сексуально, пожалуй, в большей степени — оторва, между нами говоря, редкостная. Поскольку в моём вкусе смуглые брюнетки, а она как раз из таких, то были случаи убедиться, гы-гы! Но — тссс, Серёга рядом и незачем ему лишнее слыхать. Тем более, что это, как говорится, было настолько давно, что успело уже стать неправдой, и если сама Юлька почему-то считает иначе, то это её проблемы. Стерва тоже первостатейная — редкостной в этом смысле назвать не могу, потому как в наше время это явление, увы, давно уже не редкостное. Володя Смирнов — простой московский автослесарь, но ценен он не этим, а тем, что срочную служил в армейском спецназе, в дивизионной разведроте, и по части подраться конечностями, как безоружными, так и вооружёнными любым подручным предметом, он у нас абсолютный чемпион. К счастью, пьёт в меру и не с Урала — в смысле, не обидчив по всякой ерунде, так что дело с ним иметь можно. Ещё у него оказалось полезное хобби — рыбалка, только не ортодоксальная, с удочкой которая, а с подводным ружьём. Наташка Галкина, его подружка, довольно эффектная блондинка — сейчас, впрочем, уже ближе к шатенке, поскольку была крашеной — студентка Лестеха и сама откуда-то из глубинки. Подозреваю, что за работягу Володю она зацепилась, чтоб зацепиться за Москву, но это не моё дело, да и не имеет это теперь значения. Ну и я, Максим Канатов, технолог-машиностроитель по образованию — МГТУ имени Баумана — и старший мастер механического участка в механо-сборочном цеху одного из подмосковных ВПКшных предприятий. До этого и технологом по мехобработке в другом цеху поработать успел. Производственник, короче. Срочную отслужить довелось, но в обычных погранцах, ни разу не спецназе каком-нибудь крутом. И занесла нас злая судьба в виде осеннего отпуска — какой такой отпуск осенью у учащихся студенток, это их надо спрашивать — в Испанию, в курортную зону Коста дэ ла Луз, что на атлантическом побережье, близ Кадиса. Там-то и накрыла нас тёпленькими эта непонятная хрень, забросившая нас в античность прямо с пляжа и, соответственно, в пляжной же и экипировке. И скорее всего, так и пропали бы мы в первый же день, если бы вместе с нами не забросило сеньора Хренио Васькина, то бишь Хулио Васкеса, местного испанского полицейского, находившегося "при исполнении", а посему — в летней форме, а главное — при табельном пистолете.