Глава 1
Эттан Даверт потянулся, откинулся на подушки с видом довольного ягуара. Сытого и очень кровожадного. Вино поблескивало в бокале гранатом... или свежей кровью? Подушки были мягкими, огонь уютный и спокойным — и как же приятно знать, что твоему врагу не достается ни огня, ни подушек. А скоро и жизни у него не будет, надо только допросить мерзавца получше. Но это уже дело палачей.
Сам Эттан таким не занимался, хотя на пытках присутствовал с удовольствием — под настроение. Видеть своего врага, кричащего от боли, видеть того, кто унижал тебя, ползающим в грязи и нечистотах — это тоже удовольствие, сродни вышеперечисленным. И Эттан не собирался себе в них отказывать.
Хорошо-о...
Мужчина потянулся, бросил в рот пару орехов с большого блюда, посмотрел в окно... и отвлекся-то на минуту, но в дверях воздвиглась темная фигура.
Надо отдать Эттану должное — мужчина не испугался, не стал звать стражу, кричать, бежать, дрожать... просто его рука скользнула под подушки, туда, где грел душу острый стилет, которым Преотец владел, как продолжением своей руки.
— Отец...
Темная тень выскользнула на свет, и оказалась Луисом.
Зря, очень зря.
Стилет все же свистнул в воздухе, н6аплевав на то, что не метательное оружие, ударился о косяк двери, и бессильно зазвенев, упал вниз, к ногам блудного сына.
— Не проще ли крикнуть страже, и отправить меня в темницы?
Эттан бросил в рот еще один орех, разжевал, и наконец соизволил ответить сыну.
— Стоило бы. Где Рик?
— Не знаю.
— Почему?
— Потому что он сбежал. Ему нравилась одна девушка, я не мешал, думал, нагуляется — вернется. А он... вот. Ее в городе нет, его тоже, думаю, сейчас он уже женат.
— Думаешь — или знаешь?
— Думаю.
Эттан покривил губы.
— не думал, что мой сын такой тупица. Сыновья. Ты ведь ему помог?
— Эрико в помощи не нуждается, он уже взрослый, — отмахнулся Луис. — Да у меня и свои дела были.
— Да. Карст убит, Лусия исчезла. Это — ты?
— Не совсем. Я знаю, что там произошло, но и только.
— А что Мирт Карстский принял герцогство — ты знаешь? И он производит впечатление здорового человека?
Луис раскрыл рот. Да так искренне, что Эттан и на минуту не усомнился в его неведении. И — расслабился. Был бы Луис там, уж знал бы такую новость.
— Он же...
— Как оказалось — здоров. Герцогствует себе... так что с Лу?
— Ее похитили. Донат Карст пытался отбить девочку у негодяев, но погиб сам. Я не смог ему помочь.
И не захотел. И вообще...
— Кто они?
— Предстоящий Эльнор. — Вот уж кому хуже не будет.
Эттан скрипнул зубами.
— И чего он хочет?
— Не знаю. Пока не знаю. Я был занят своими делами — в основном.
— Какими же?
Луис замялся, опустил глаза к полу. Эттан ждал, полагая, что это подействует лучше, чем прямое давление. И наконец, сын решился.
— Я должен признаться... У меня есть ребенок.
Нельзя сказать, что это стало неожиданностью для Эттана. Луис — молодой здоровый мужчина, он спит с женщинами, а это дело такое — можно и не уберечься. Но...
— От кого?
— Ее зовут Александра Тан.
— Тьерина?
— Из очень бедных, — Луис выпрямился, ухмыльнулся, глядя отцу в глаза, — в чем-то ее история похожа на мамину.
— И каким же по счету ты был у тьерины?
— Вторым. И надеюсь, последним.
— А вот это мне решать.
— Да, отец.
Ответ был правильным, Эттан благосклонно наклонил голову.
— Она понимает, что ты на ней не женишься?
— Да, отец.
— И что пока ты не женишься, ты не сможешь признать ее ребенка?
— И это тоже.
— Мальчик, девочка?
— Мальчик. Эдмон Тан.
— Эдмон Тан... Красиво.
— Я уехал на роды. Что не сказал — уж прости. Но не хочу, чтобы мой ребенок рос вдали от меня. Я женюсь по расчету, для укрепления нашей власти, но хочу снять дом для Алекс, поселить ее в Тавальене — и навещать, когда пожелаю.
Эттан медленно кивнул. Что ж, все понятно. Молодой здоровый мужчина, этим все сказано. И лучше одна, чем множество. К тому же здоровая, может рожать детей... тоже неплохо. Лет через десять его внуки будут хорошей партией.
— Я хочу познакомиться с ней.
— Разумеется, отец.
— Завтра.
— Алекс сейчас на постоялом дворе...
— Возьми ключи от нашего старого дома. Я там жить больше не могу, не по рангу, приводить девок сюда ты не можешь, а там — пусть живет. Раз уж так складывается, — Эттан двусмысленно ухмыльнулся, и Луис вздрогнул. Он понимал, что это значит.
Не исключено, что Эттан попробует проверить Алаис на прочность — и да поможет ей Арден!
* * *
Поздно ночью, когда расспросы были завершены, и отец отпустил сына отдыхать, Луис лежал в кровати и думал об Алаис Карнавон.
За время плавания он стал понимать ее больше?
Нет. Меньше, намного меньше. Казалось, все просто и ясно, получен ответ на вопрос, вуаль слетела, ан нет! Тут же вскрывается новый слой, и вопросов становится намного больше.
Герцогесса?
О, да. Но когда Луис пытался представить Лусию, воспитанную, как благородную даму, Лусию, бегущую из дома, зарабатывающую на жизнь трудами менестреля, Лусию, которая прошла через Маритани...
Воображение отказывало. Вообще.
Алаис была не похожа ни на одну из благородных дам, которых видел Луис, а видел он немало, в том числе и без одежды. Она была яркой, живой, искренней, талантливой, она говорила, что думает, и не стеснялась быть умнее мужчины.
Там, где Лусия опустила бы глаза, и пролепетала: "ой, я не знаю, вы такой умный, подскажите, пожалуйста...", Алаис могла честно признаться в своем неведении, а могла, наоборот, удивить и специалиста, которым Луис во многих областях почитал себя.
Ан нет...
О законах с Алаис лучше было не спорить — Луис проигрывал по всем пунктам. Алаис формулировала так, и подыскивала такие лазейки в законах, что родись она мужчиной, Эттан бы левое ухо отдал, а Алаис к себе заполучил. Парадоксальные вопросы, странные решения, и... талант.
Луис помнил, как первый раз услышал ее музыку.
Он потерялся во времени и пространстве. Был покорен — и покорен. Ее хотелось слушать, неважно, что она пела. На борту она почти не расставалась с гаролой, играя по требованию команды, что угодно — от похабных трактирных песенок, до длинных баллад, от веселой плясовой, до грустной и возвышенной музыки...
Луис решился поговорить с Алаис только на третий день плавания, ответы получил, но вопросов лишь прибавилось.
— Вы прекрасно играете...
На лицо Алаис набежала улыбка. Странная, задумчивая.
— Жаль, вас не слышит мой учитель музыки. Она была бы довольна...
— Вас учили специально?
— Да. Герцогесса не может быть необразованной. Конечно, все внимание доставалось сестре, но и мне перепадали крохи. Я научилась ими пользоваться.
— Я никогда не слышал ваших песен раньше...
— Я не пела их раньше.
— Вы их сами сочиняете?
— Что-то — да, что-то помню из старых свитков... я много времени проводила в библиотеке.
— Вы не похожи на человека, которому не уделяли внимания. Вы для этого слишком уверенны в себе.
— Надеюсь. И говорите мне "ты", Луис, привыкайте. Странно так разговаривать с матерью своего ребенка...
Луис принужденно посмеялся, ушел...
Ребенок — еще одна загадка.
Нельзя сказать, что Алаис тряслась над ним, нет. Но она ставила рядом с собой корзину, в которой спал маленький Карнавон, она следила за своим питанием, она сама кормила ребенка (знатная дама!), она... она спокойно называла малыша "поросенком", и посмеивалась.
Алаис могла ругаться, как бывалый моряк, и могла быть очаровательной, как сирена. Она была женщиной, и это было видно — маританские платья удивительно шли ей. Но ни один мужчина на борту не смотрел на нее с вожделением. Она улыбалась, шутила, и мигом становилась "своим парнем".
Далан ходил за ней хвостом, получая в награду лекции из самых разных областей знания, и Луис готов был также ходить следом.
Ах, тайны герцогов.
Да, он теперь — Лаис. Луис, герцог Лаис, звучит странно, не правда ли? Но Вальера Тессани не могла знать будущее, она могла просто воспитать своих сыновей достойно. Хотя бы одного.
Ни Эрико, ни Лусия не хотели проходить инициацию. Лусия начинала трястись от одной мысли об акуле, Эрико просто качал головой — ни к чему, и Луис не стал уговаривать. Действительно... страшно это. Дрогни он хоть на минуту, засомневайся, и лежал бы сейчас на дне моря. Хватит ли сил у Лусии? У Эрико?
Глубоко внутри, там, куда лучше не заглядывать, Луис уже знал ответ. И не хотел лишаться родных. Пусть Даверты, но живые!
Алаис охотно делилась и подробностями из старинных хроник, и постепенно Луис восстанавливал картину происшедшего. Одного он еще не знал — что Король отдал на сохранение Давертам, Карнавонам и Карстам. Алаис предполагала, что это какая-то реликвия, возможно, Меч или Корона. Их ведь так и не нашли...
Луису было интересно, но...
Подождем. Придет время, когда он окажется в Лаис, и там прочитает все старые хроники.
К чести Даверта, он серьезно намеревался взять с собой Алаис, и не хотел от нее ничего скрывать. Герцогесса Карнавон в его глазах была достойна доверия... насколько можно доверять женщине. И все же...
Алаис Карнавон оставалась загадкой.
Луис надеялся, что понаблюдает за их встречей с Эттаном Давертом. Пропустить столкновение огня с водой было бы непростительно.
* * *
Алаис как раз покормила ребенка, и укладывала его спать, когда явился Эттан Даверт. И сполна насладился зрелищем: малыш свободно лежит на кровати, размахивая ручками и ножками, рядом лежит его мать, напевает что-то ласковое, и они оба очень заняты погремушкой. Настолько заняты, что у матери видны ноги до колен, а на Преотца Алаис и вообще внимания не обратила. Бросила короткий взгляд, и махнула рукой.
— Зайдите позже.
Эттан даже рот открыл.
Вот такого приема ему давненько не оказывали... со времен его юности. Но — сам виноват. Поехал бы во всем блеске титула, или вызвал бы Александру к себе, было бы иначе. Эттан же хотел пока скрыть новость, посмотреть, что из себя представляет эта девица. Вдруг ее убирать придется? Сплетен Эттан не боялся, но к чему их лишний раз провоцировать?
Разумеется, никуда он не пошел.
Алаис повернулась всем телом, вгляделась уже пристально, потом, отдала ребенку погремушку, встала с кровати, оправила платье и коротко поклонилась.
— Светлейший, я сейчас позову няньку, и буду в вашем распоряжении.
Рот Преотца звучно захлопнулся.
— Вы меня знаете?
— Нет. Я знаю Луиса, — коротко пояснила Алаис. Добавлять что-то вроде: "вы похожи", или "сразу видно, чей он сын", она не стала. Что за пошлость?
Лизетта оказалась поблизости, приняла от Алаис эстафету, и улеглась рядом с малышом.
— А кто у нас такой хорошенький? Кто такой умненький? — заворковала женщина.
— Я могу предложить вам вина или воды — в соседнем номере?
Эттан медленно кивнул.
Первое впечатление было... смешанным.
Аристократка, это видно. Осанка, взгляд, привычка повелевать — да. Но слишком свободное поведение? Отсутствие смущения?
Странно, очень странно.
Что ж, он согласен на соседний номер.
Алаис чуть расслабилась. У соседнего номера было два несомненных достоинства — хорошее вино, и глазок в стене, за которым сейчас расположился Луис.
В соседнем номере Алаис склонилась в более низком поклоне. Предложила Эттану вино, на которое Преотец великодушно согласился — и оценил. Не кислятина, вполне приличное. Даже странно для таверны.
— Итак, вы Александра Тан...
— Волей судьбы встретившая вашего сына, понятливо кивнула Алаис. — И вы, светлейший, хотите знать, чего ожидать от меня?
Эттан медленно кивнул, смакуя вино.
— Так чего же?
— Не знаю. Каждый человек не знает этого, и не может отвечать за всю жизнь. Будущее прозревает лишь Арден, а мы подвластны его воле. Могу сказать о настоящем, — развела руками Алаис.
Ответ Эттану понравился.
Начни Алаис уверять, что любит Луиса, всегда будет любить его, и прочая, и прочая, Преотец уверился бы в ее лживости. Алаис же честно признавалась в своих грехах.
По ее рассказу выходило так, что она родилась в небогатой семье, воспитывалась в вольном духе, а когда не стало денег, начала искать покровителя. Лучше по своему выбору, чем от безнадеги, и лучше с одним, а не с каждым, не так ли?
Это было хорошо знакомо Эттану. Вальера рассуждала очень похоже, но Вальера его любила.
А Александра — Луиса?
Вопрос был задан прямо, но Алаис лишь развела руками.
— Сложно сказать, Светлейший. Не буду клясться в своих чувствах, но у меня сын от Луиса. Мне выгодно, чтобы у вас и Луиса все было хорошо, ведь это обеспеченное будущее для меня и Эдмона.
Эттан зримо расслабился.
Все было просто и понятно. Выгода...
Конечно, для такой бедноты, как Александра, его сын — лестница в небо, иначе и не скажешь. Она это понимает, и готова играть по правилам Преотца, иначе не получит денег.
Любовь?
Нет, этого чувства Эттан не видел, и хорошо. Слишком уж оно непредсказуемо, слишком опасно. Мало ли, надо будет женить Луиса, а Александра начнет скандалить, ругаться...
Хорошо, когда женщина знает свое место в жизни.
— Мой внук здоров?
— Да. Я сама кормлю его...
— Тьерина?
Эттан был искренне удивлен. Алаис позволила себе мимолетную улыбку.
— Светлейший, молоко кормилиц не всегда подходит ребенку. Если я хочу, чтобы малыш был здоров, придется поступиться своими удобствами.
— Похвально...
— Лучше заложить здоровую основу, чем доверить ребенка рукам нянек и кормилиц, чтобы через пять лет получить рахитичного малыша, который не знает слова "нет".
Эттан посмотрел с большим интересом.
— И поэтому вы сами играете с ребенком, поете ему...
— Да, светлейший. Ребенка воспитывают, пока он лежит поперек кровати, доверишь его чужим людям — и получишь чужого сына. Даром, что тобой рожденного...
Эттан задумчиво кивнул.
Первое впечатление было приятным, Луис не прогадал.
Симпатичная (и какие ножки!), неглупая, способная рассуждать здраво, здоровая и заботящаяся о детях — что еще надо? Хорошо бы еще денег, связей и титул, но будем честны перед собой, сколько бы тьерин Эттан не перебирал и не опробовал, возвращался он все равно к Вальере. Если Александра станет для его сына кем-то схожим... почему нет? Осталось выяснить, что она из себя представляет. Где родилась, чему училась, кто у нее есть из родных....
В следующий час Алаис не раз думала, что Эттана Дааверта охотно взяли бы в КГБ. Но надо было сдерживаться, и отвечать на вопросы. Вот где пригодился опыт юриста, и умение врать честно глядя в глаза. Алаис так и делала, и постепенно Эттан решил, что опасности она не представляет, пришел в хорошее расположение духа, и объявил Алаис, что она переезжает с ребенком из таверны в частный дом, принадлежащий Преотцу. Нечего его внуку абы где валяться.
