Весь день, мелкий нудный дождь, моросивший над Лондоном, изводил английскую королеву Елизавету Тюдор. Он то принимался азартно заливать влагой зеленые газоны вблизи королевского дворца и усыпанные мелким щебнем рядом с ними дорожки. То потом казалось затихал, напоминая о своем существовании едва заметной сеткой мельчайших капель, что садили на одежду слуг сновавших на открытом воздухе. То набравшись сил вновь обрушивался с небес на землю, спеша залить то, до чего не успел добраться в прошлый раз.

С самого утра королева ожидала прибытия в Уайт-холл своего начальника тайной полиции Френсиса Уолсингема. У него должна была состояться приватная встреча с беглой шотландской королевой Марией Стюарт, попросившей этим летом политического убежища у своей английской родственницы.

Следуя привычной солидарности монархов всего мира, Елизавета с легкостью могла помочь своей августейшей подруге, оказавшейся в столь трудном положении. Никто из монархов не застрахован от того, что в один прекрасный момент, придется бежать из страны. Елизавета с радостью предоставила бы Марии и кров, и стол и сносное содержание, если бы не одно но. Так уж случилось, что Мария Стюарт имела, пусть призрачные, но права на английский престол и отказываться от них не собиралась, ни под каким предлогом.

Елизавета, взошедшая на английский трон после долгого хождения по лезвию топора, очень трепетно относилась к любым сторонним поползновениям на свою власть и была готова отразить их любой ценой, от кого бы они не исходили. От сумасбродного Патрика Слоуни родившегося на Дворе Отбросов или рыжеволосой красавицы Марии де Гиз, чье детство и юность беззаботно прошли в королевском дворце. В котором она была полноправной хозяйкой и не тряслась от страха, заслышав стук копыт королевских гонцов у ворот своего временного убежища.

В этот день воспоминания о тревожном детстве постоянно, помимо воли всплывали в сознании Елизаветы, вызывая у королевы раздражение и недовольство. Эти чувства усиливало огромное водное пятно, что так некстати появилось в центре потолка королевского кабинета. Неизвестно каким образом просочившаяся с крыши дождевая вода, с противным звуком капала в таз, порождая с каждым своим ударом приступы злости в душе у королевы. Слуги уже несколько раз меняли тазы, лазили на чердак в поисках злосчастной течи, но ненавистная вода и не думала останавливаться.

Елизавета стоически переносило это столь некстати появившееся житейское испытание, намереваясь принять Уолсингема в своем кабинете, как подобает любому монарху полноправному монарху. Однако по прошествии времени, нервы у королевы не выдержали непрерывного "бзынькания" и "глюканья" и она перекочевала в малую столовую.

Уже давно прошел второй завтрак, наступало время пить чай, но от начальника тайной полиции по-прежнему не было никаких вестей. Когда терпение королевы достигло своего предела и она уже собиралась послать слуг искать запропастившегося Уолсингема, дверь открылась и Елизавете доложили, что начальник тайной полиции просит его принять с докладом.

— Пусть войдет — зло буркнула Елизавета и цепко вперила взгляд в дверь, желая по одному виду Уолсингема понять, с какой тот пришел к ней вестью. С некоторых пор королеве это хорошо удавалось, не оплошала она и на этот раз. По тяжелому потухшему взгляду начальника тайной полиции, который тот старательно прятал от её напряженных глаз, Елизавета сразу поняла, что её посланца постигла неудача.

— Отказала — не сколько спрашивая, сколько констатируя, произнесла королева и встав со столь опостылевшего ей кресла подошла к окну и встала к Уолсингему спиной.

— Рассказывайте — приказала Елизавета и все то время пока начальник тайной полиции делал свой доклад, королева смотрела в окно, не проронив ни слова.

— Значит, она считает себя законной английской королевой и никогда не подпишет отказ от престола, — подвела итог королева и отвернувшись от окна вернулась за стол. — Каковы наши дальнейшие действия, милорд?

— Я бы с большим удовольствием отправил её из Хампстенда в Тауэр, но, к сожалению, у меня нет для этого никаких оснований, — развел руками Уолсингем. — За все время нахождения на территории английского королевства, Мария Стюарт не совершила никаких преступлений, позволяющих отправить её в тюрьму.

— За исключением того, что она претендует на английскую корону и совершенно это не скрывает — сварливо откликнулась Елизавета.

— Увы, ваше величество, она имеет это право с момента рождения и за одни слова, мы не можем наказывать августейшую особу.

— Что же нам делать? Сидеть и ждать когда к своим словам она прибавит ещё и намерения?

— Совершенно, верно. Опутаем её как паук муху невидимой нитью и будем ждать, когда её католические сторонники свяжутся и предпримут попытку возвести Марию на престол. Тогда мы их немедленно арестуем и с чистой совестью предадим суду. Честному и беспристрастному — многозначительно произнес Уолсингем.

— И как долго мне ждать этого счастливого момента? Полгода, год, пять лет? — раздраженно воскликнула королева. — Сколько лет мне терпеть эту католическую занозу в своем теле?

— Пути господни неисповедимы, моя королева, — честно признался Уолсингем. — Может год, может пять лет, а может и все десять.

— Веселое занятие, сидеть и ждать! А вы уверены в том, что они у нас будут эти десять лет? Что добрые католические сторонники моей покойной сестры Марии не поднимут восстание и не провозгласят эту рыжую кобылу английской королевой!?

— Мы сделаем все, чтобы не допустить этого, ваше величество, — заверил Елизавету Уоллсинген, — поместье находится под усиленной охраной, а стража имеет приказ в случае начала беспорядков убить шотландскую королеву.

— Из любой тюрьмы можно бежать, а любую стражу можно подкупить. История нашего королевства полна подобных примеров. Вам ли не знать этого, милорд.

— Я твердо уверен в верности своих людей, ваше величество — начал защищать честь своего мундира Уолсингем, но Елизавета не дала ему договорить.

— Все дело в цене, мой дорогой Уолсингем. Все дело в цене и только.

— Тогда несчастный случай, — после короткого раздумья предложил начальник тайной полиции. — У меня есть нужные для этого дела люди.

— И чтобы потом любой бедняк или торговка могли тыкать в меня пальцем и говорить: — Как это удачно она умерла!? А если ваши исполнители будут также проворны в устранении Марии, как подручные убившие её мужа, то клеймо убийцы и отравительницы мне будет гарантирована до конца моих дней! Нет, спасибо, такого сомнительного удовольствия, мне не надо! Извольте придумать, что-нибудь другое.

— Хорошо, ваше величество, — не стал спорить с королевой Уолсингем. — Давайте рассмотрим другие варианты действий.

— Я вас слушаю.

— Ради спокойствия нашего королевства мы можем просто выслать шотландскую королеву из страны. Надо только определиться куда именно. Так, чтобы потом она никогда не имела возможность угрожать вашим интересам претендуя на английскую корону и больше никогда не могла вернуться в Англию.

— Единственное место, которое полностью отвечает всем перечисленным вами требованиям — это гарем турецкого султана. Окажись она там, я бы поставила господу двухфутовую свечку.

— Вы хотите продать Марию туркам? — сразу уточнил Уолсингем.

— А, что это возможно? — изумилась королева.

— Вполне возможно, ваше величество. Мои люди через посредников без труда могут это устроить. Но вот только наши недруги будут спрашивать, куда пропала королева Стюарт и будут всячески её искать. Конечно в стены турецкого сераля посторонним вход воспрещен, но я боюсь, что султан непременно захочет похвастаться перед своими подданными своим новым приобретением и тогда, скандала не миновать. Никто не поверит нам, что Мария добровольно отправилась в Стамбул.

— Да, не поверят, а жаль, — Елизавета со вздохом прогнал заманчивый образ соперницы исполняющей танец живота перед турецким султаном. — Что у нас осталось?

— Испания и Италия отпадают, — начальник тайной полиции стал неторопливо перечислять европейские страны. — Во Францию, несмотря на то, что Мария на ножах с Екатериной Медичи, её также не стоит отправлять. Гизы окажут ей помощь и обязательно попытаются разыграть эту карту в своих интересах.

— Остаются германские княжества и датское королевство, — подхватила Елизавета. — Император Максимилиан имеет тесные родственные связи с королем Филиппом и скорее всего отправит Марию в Испанию. Что скажите в отношении Дании?

— В Дании господствуют лютеране и правящий королевский дом не связан родственными узами с Испанией и Францией. Однако нет никакой гарантии того, что король Фредерик захочет длительно держать Марию у себя в "гостях", — не кривя душой признался Уолсингем, не терпевший никаких иллюзий в таких серьезных делах как большая политика. — Правда есть ещё один вариант.

— Какой? — с интересом откликнулась Елизавета.

— Ваш августейший кузен, московский царь Иван. Морские пути в его владения хорошо освоены и отправить туда нашу "занозу" не составит никакого труда. Московия ведет войну со шведами и поляками и можно быть спокойными, что русский царь не отдаст её ни католикам, ни протестантам. Разве только в гарем турецкого султана — пошутил Уолсингем, но королева не приняла его шутки.

— И в качестве кого вы предлагаете отправить Марию в Московию?

— В качестве вашего личного врага, который будет отправлен царем Иваном в один из московских монастырей. По рассказам наших купцов их у русских правителей много и они туда регулярно ссылают неугодных им жен. В качестве ответной благодарности, мы можем пообещать русским организовать продажу кулеврин. Ведя войну за Ливонию, они очень нуждаются в наших пушках. Помниться царь Иван просил вас об этом в одном из своих писем.

— Помню, помню, но мы решили не торопиться с их продажей, пока русские не позволят нам беспошлинно торговать с Персией. Мне кажется, шотландская "заноза" не стоит того, чтобы разменивать такой сильный козырь в игре с русскими как наши пушки. Тем более, что кулеврины нужны нам самим в предстоящей борьбе с Испанией.

— Никто не говорит о том, чтобы начать торговлю кулевринами на постоянной основе. Можно красиво пообещать русскому царю и даже отправить несколько орудий в качестве подтверждений наших намерений. Потом могут возникнуть непредвиденные обстоятельства мешающие их регулярным поставкам, но дело будет сделано. Мария окажется в монастыре и откуда ей уже никогда не выбраться.

— Милорд не боится того, что отправляя мою кузину в Московию, мы дадим русского царю сильный рычаг для давления на нас в дальнейшем? Как в плане торговли, так и в плане политики. Мне кажется, что ваше предложение — не совсем разумный шаг.

— Не думаю, что русский царь пойдет на это, при наличии у него такого большого числа врагов в Европе. После закрытия для русских купцов Балтийского моря, торговля с нами для них единственная возможность получить европейские товары, в которых они так остро нуждаются в борьбе с поляками и татарами. Вряд ли царь Иван пойдет на такой рискованный шаг в ближайшие пять-шесть лет. Именно столько, по нашим расчетам продлиться эта война.

— Зная любвеобильность русского царя, я не исключаю того, что желая укрепить свое положение среди королей Европы, он захочет жениться на ней, — Елизавета пренебрежительно передернула плечами. — Вы представляете все последствия подобного шага?

— А вот тут, ваши опасения полностью напрасны, ваше величество. Чтобы стать женой русского царя, Мария будет вынуждена сменить католическое вероисповедание на православное. Это обязательное условие брака у русских, а Мария, из-за своего воспитания никогда не откажется от веры.

— Возможно, что в этом милорд прав, но все равно, ваше предложение мне не нравиться. Слишком много нюансов, которых сразу невозможно учесть, а потом будет невозможно исправить.

— Значит, нам остается первый вариант, паук и муха? — с невозмутимым лицом уточнил Уолсингем.

— Не знаю — недовольная произнесла Елизавета. Встав с кресла, королева принялась мелкими шагами вышагивать вдоль стены, ожидая, что собеседник предложить ещё что-то и не ошиблась.

— Наши купцы, плывя в Московию часто не успевают уложиться в одну навигацию и вынуждены зимовать, либо на островах, либо на морском побережье. Условия зимовки очень трудные и опасные и как правило, не все из них добираются до Архангельска живыми. Очень может случиться, что по пути в Московию Мария заболеет и умрет. На все воля божья — начальник тайной полиции с притворной скорбью перекрестился.

— А вот этот вариант, нам очень нравится. Он нас вполне устраивает, — радостно откликнулась Елизавета. — У вас есть человек, которому можно поручить это важное дело?

— Конечно, ваше величество. Старший агент Гай Мильтон не раз успешно выполнял секретные поручения подобного рода. Уверен, он прекрасно справиться и с этой миссией.

— У меня нет оснований не верить вашим уверениям милорд, — усмехнулась рыжеволосая королева, настроение у которой быстро улучшалось. — Но как мы объясним шотландцам и своим подданным отъезд нашей кузины в Московию?

— Шотландцы будут только рады такому повороту дела. А что касается всех остальных, то можно обставить дело так, что Мария Стюарт с помощью своих тайных сторонников сбежала из места определенного ей для пребывания. Будет объявлен розыск, который установит, что беглянка намеривалась уплыть в Данию. Однако идущих туда кораблей в порту не было и она села на корабль идущий в Московию, с тем чтобы на нем, добраться до датского королевства. А почему этого не случилось, известно одному богу — Уолсингем вновь прискорбно вздохнул.

— Значит ваша задача помочь Марии бежать в Данию. Надеюсь, это пройдет без каких-либо осложнений.

— Вы обижаете меня и моих людей, ваше величество!

— Тогда жду вашего доклада, милорд — Елизавета протянула Уолсингему руку для прощания. — Более радостного чем нынешний.

* * *

Беглая шотландская королева, чьи права на престол в Эдинбурге аннулировал парламент Шотландии в пользу её сына Иакова, а ныне претендентка на английскую корону Мария Стюарт, готовилась отойти ко сну.

После недавнего нелицеприятного разговора с Уолсингемом она мужественно ждала, что Елизавета, за её строптивость и непокорность прикажет ухудшить условия содержания беглянки. На месте Елизаветы, Мария так бы и сделала, но день проходил за днем, а августейшая сестра, казалось забыла о её существовании.

Это одновременно успокаивало, но вместе с тем и тревожило бывшую королеву Шотландии. Набив много шишек сидя на эдинбургском престоле, совершая одну ошибку за другой, постоянно ставя не на того мужчину, Мария научилась предчувствовать подкрадывающуюся к ней беду. С самого утра, что-то щемило у неё в груди и не уходило, несмотря на все попытки Нэнси, развлечь свою хозяйку досужими разговорами.

За время своего пребывания в Хампстенде, Мария быстро сошлась с этой кареглазой толстушкой. Которая несмотря на свою простоту, выполняла все точно и обстоятельно, в отличие от длинной и вечно недовольной Гвен. Мария приходилось по несколько раз отдавать ей то или иное приказание, а потом непременно перепроверить, как она его сделала. Одним словом Стюарт не могла нарадоваться этой служанке, гоня от себя неприятную мысль, что Нэнси тайный агент Уолсингема.

123 ... 363738

↓ Содержание ↓