Опричник I I I

Опричник III

Оружейный барон

...

— Противоштурмовая пищаль у тебя вышла знатная! — сказал я Андрею Чохову, — Осталось только матрицы для ковки барабанов сделать, чтобы они дешевле топора нам обходились, но этим Тумай займется, а для тебя иная работа есть. Надобно мне тяжелую пищаль сделать, да чтобы не в две дюжины зарядов, а все пять. Подумай, как уложиться в пуд веса, а лучше три четверти. Без барабана, само собой.

— Под какую пулю? — уточнил Чохов.

— В пять золотников, как у скорострельной пищали калибром в две седьмых вершка.

— Заряд такой же?

— Такой же, в три золотника, — ответил я. — Но имей в виду, позже потребуется еще и вариант для флота, с зарядом в пять золотников. Конструкция та же, а калибр иной, в треть вершка: там не столько дальность важна, сколько возможность пробивать навылет фальшборт и надстройки. И ствол быстросменный. Уложишь всё в два пуда — отлично, но и три, тоже сносно, на корабле вес не столь важен...

— Сколь скоро надобно?

— Шибко быстро мне не требуется, куда важнее отработать конструкцию и технологию производства. Года надеюсь хватит? Самому заниматься времени нет, да и тебе нужно опыта набираться. Использовать готовые решения ты уже научился, теперь пришла пора своей головой думать...

— Понял, исполню...

— И вот еще что: сперва поработай над вот этой штукой, — я взял лист бумаги и набросал несколько эскизов — Вещь простая, ничего нового в ней для тебя нет, но славу по всей Европе принесет русскому оружейнику Андрею Чохову...

— Барабан с ударным механизмом, цепная тяга внутри створки и кольцо вместо спускового крючка. Это вроде револьвера в шкатулке выходит? — уточнил Чохов.

— Не совсем в шкатулке, коль эти рамки бронзовые кожей сафьяновой снаружи обтянуть, получится кошель знатный, а внутри револьвер безсвольный, так что каждый вельможа или купец непременно такую игрушку захочет.

— Вещица занятная, но мыслю, немцы глянут, как сие устроено, а опосля сами учнут делать!

— Это вряд ли, на барабан сталь особая пойдет! — сказал я, но, увидев как Чохов сообразив, о чем речь, сразу погрустнел, успокоил его. — Таких безделиц не особо много нужно, да и металла там чуть, не разоримся. Калибр пули делай в одну шестую вершка, заряд в треть золотника. Коль диаметр барабана в половину вешка будет, толщину стенок большее двадцатой доли не выйдет сделать, а значит ни бронза, ни толедская сталь, ни кызылбашский булат полного заряда не сдюжит. Опять же, капсюля кому попало, мы продавать не будем. А они тут будут особливо мелкого размера, другими не заменишь!

— Верно, если с закалкой и отпуском промашку дать, так и конвертерная сталь трещинами идет при первых же выстрелах! — сказал Чохов.

— Именно так. И вот еще что: работа тут несложная, но мне нужно с десяток через месяц, чтобы ювелиры успели их отделать достойно, так что я тебе несколько мальцов в помощь пришлю. Заодно и научишь своему мастерству, да и веселее будет. Опять же с тяжелой противоштурмовой пищалью хоть чем-то да помогут...

...

После обеда я показал Чохову мастерские и цеха, рассказав о возможностях нашего производства, а так же посоветовал очень вдумчиво обсуждать возникающие в процессе проблемы с Иваном Васильевичем Кожемякиным, а коль не сможет ничего присоветовать, так обращаться ко мне, но лишь в самом крайнем случае. У меня же и своих забот хватало: кроме доработки конструкции двигателя внутреннего сгорания для шхун, предстояло заняться работой с геологическими образцами, которые во множестве пылились на складе. В этом году группы, посланные в Финляндию, Карелию и на Каму поработали на славу, осталось только обработать результат их трудов и выбрать месторождения, которые будут разрабатываться в первую очередь.

Впрочем, кроме этого есть и масса иных забот, те же прессы или станки всё одно без моего участия Тумай не закончит. Иван же Кожемякин, в качестве помощника, мне и самому требуется, нам с ним двигатель до ума доводить. Работать-то он работает, но пока с экономичность с долговечностью не радуют. Но вдвоем с ним мы быстро управимся, после чего займемся новым электрогенератором, для гидроэлектростанций на реке Тулеме. Их там две будет, каждая мощностью в мегаватт с четвертью, так что генераторов потребуется как минимум по дюжине на каждую — агрегаты мощнее ста киловатт нам пока не зубам. Заодно большую часть старых, десятикиловатных, на Запасном пруду заменим, а снятые с плотины отправим на Каму. Чистую медь получать гальваническим способом куда выгоднее, чем тратить на нее селитру, да и результат лучше.

...

Доводить до ума станок для производства широкой парусины Кожемякин закончил только к началу января, однако потраченное время того стоило! Парусное полотно теперь у нас просто загляденье — ровное, прочное, шириной в сажень и два вершка. Кроме того, есть возможность в широких пределах менять и плотность ткани, правда пока не в процессе работы, а при заводской настройке станка, но, тем не менее, это позволит выпускать, в том числе и материал для штормовых комплектов парусов.

Естественно на полноценный автоматический процесс мы замахиваться не стали, так что при срабатывании уточной нити в шпуле станок будет останавливаться, после чего ткач будет заряжать его вручную. Однако вся остальная работа выполняется без участия человека, так что один работник может обслуживать несколько станков. Нужно только их сделать, что впрочем, вопрос времени... и сырья, потому как производительность получилась такая, что я всерьёз задумался, а хватит ли нам того, что мы запасали в течение трех лет хотя бы на год работы дюжины подобных ткацких машин. Подозреваю, что вопрос с сырьём придётся в первое время решить закупками у соседей, а самим уже этим летом озаботиться расширением площадей под лен и коноплю. В том числе на Волго-Ахтубинской пойме, где масса бросовой земли пригодной для выращивания конопли. Качество пенькового волокна будет, скорее всего, не столь высоким, как на севере, но таковое нам требуется лишь для выделки парусины, а на производство дешевой, массовой одежды пойдет любое.

В целом я был доволен и отсчитал Кожемякину за труды тысячу рублей новыми серебряными полтинниками, которыми со мной рассчиталась казна, да ещё с каждого изготовленного станка положил ему выплату в пятьдесят рублей. По мне так это самое выгодное вложение денег. Большой Государев дьяк Монетного двора и по совместительству Ректор Московского университета к сомнительным удовольствиям абсолютно равнодушен, так что можно быть уверенным, что деньги пойдут фактически на финансирование русской науки.

Кстати, с хлопком в прошлом году персы меня вполне ожидаемо подвели — привезли меньше на треть. Впрочем, об этом они загодя предупреждали! Зато алмазов втрое против прошлого года, причем втрое — по деньгам, а по количеству в двадцать с лишним раз, потому как темные камешки с вкраплениями мало кому интересны и от того весьма дешевы, вот персы и постарались их все нам сплавить. Рис и семена клещевины они тоже доставили, а в качестве оплаты взяли в основном медные деньги, светильники, чугунные котлы, да стальной листовой прокат, сильно подозреваю, что на доспехи.

Не иначе персидский шах вооружается. Видимо уже немного осмелел после мира в Амасье и готовит Сулейману сюрприз. А раз так, стоит ускорить работы по тяжёлому прессу. Себестоимость штампованных кирас и шлемов будет прилично ниже кованных, скорее всего даже дешевле кольчуг! Так что у меня будет, что предложить следующим летом персидским купцам, да и не только им — те же кирасы можно поставлять в треть от их местных цен, и при этом куда более прочные. При этом с прибылью для нас как минимум в триста процентов. Хотя отработка конструкции такого пресса даже Тумаю не по зубам, он и фрикционный молот только с моей подачи кое-как осилил...

...

— Сколько смеси осталось? — спросил я Ивана Васильевича.

— Пять штофов, да еще бутылка с лишним! — ответил Кожемякин, глянув на уровнемер, на боку топливной емкости и посчитав в уме, сказал, — А вроде уже не плохо! Меньше четырех с половиной ведер за час и это на предельной мощности в пятьдесят пять лошадиных сил!

— Неплохо! — сказал я. — Теперь осталось проверить, сколько двигатель на экономичном ходу до первой поломки проработает. Останавливай, да вели ребятам сменить кольца цилиндров, а потом пусть прикатят пару бочек со спиртом: не на скипидарной же смеси его три недели гонять!

— Это я вмиг, а потом чем займемся?

— Пока движок работает, я образцами с Финляндии и Карелы займусь, да заодно моих ребят чуток поднатаскаю, вот для тебя есть задачка куда как интереснее! — сказал я, и взял свинцовый карандаш, лист бумаги и начал делать набросок. — Полотна ныне много будет, а вот одежду шить из него вручную не дело, так что смотри: сие игла особливая, а это челнок с нитью, твоя же задача сделать машинку для шитья — механика для тебя дело привычное...

— Это как раз по мне!

— Вот и хорошо! А для полного счастья имей в виду: с продажи каждой машинки будешь получать двадцатую часть её цены! Продавать мы её будем не только тут, но и по всей Европе и как сам понимаешь, там она поначалу будет пятеро, а то и вдесятеро дороже стоить, чем нам обойдется!

...

На следующий день подвел итоги прошлого года. В целом неплохо, но в сравнении с 1557 годом доходы немного снизились, а расходы, наоборот, выросли. Они и понятно: закупки картечи в казну Иван Васильевич срезал вдвое, ладно хоть стекла взял больше, хотя это не спасло положение. Кроме того затраты на содержание харчевен вросли чуть не вдвое, пришлось кормить народ за свой счет, хотя тут я не одинок — всем миром впряглись: и государь, и митрополит, и бояре, и купечество. Тем не менее, почти двести семнадцать тысяч рублей чистой прибыли есть, а в сумме с тем, что за прошлые годы было получено, выходит пятьсот семьдесят пять тысяч серебром.

Однако чертовски обидно, что такая сумма лежит без дела, но тут уж ничего не поделать. Вкладывать в России пока не особо получится: есть во что, есть где, но свободных работников не хватает. Новые железоделательные заводы открывать и то тяжко. Работников не хватает, да и местный рынок уже насыщен товаром. За рубежом с этим проще, но запрет на ввоз серебра сильно мешает — проще начать разработку серебра в Норвегии за счет него финансировать строительство там новых предприятий.

...

Вечером решил просмотреть часть отложенным ранее книг из числа присланных мне Андреем Везалием. Первым открыл лионское издание предсказаний французского алхимика Мишеля де Нотрдама, более известного в моем времени как Нострадамус. Полистал немного, остановился на тридцать пятом катрене первой центурии, и задумался...

До первого июля еще немало времени, и я вполне смог бы предотвратить смерть французского короля на турнире от руки Габриэля де Лоржа, графа де Монтгомери. Вот только не факт, что это событие вообще состоится: из-за моего вмешательства Мария I Тюдор осталась жива и война с Францией могла сложиться совсем иначе. Кстати, не припоминаю, чтобы среди новостей европейской политики, которые я велел своим людям собирать самым тщательным образом во время нашего пребывания в Антверпене, сообщалось о взятии французами Кале! А ведь этой английской крепостью на побережье в моей истории они овладели еще в январе прошлого года. Хотя есть вероятность, что данное событие к тому времени уже не было ни для кого новостью...

Непростая получается ситуация! Грех не использовать такую возможность, но и "сесть в лужу" как один из шарлатанов-предсказателей, не хочется. Пожалуй, сделаю так: пошлю своего человека из числа людей Чалмата, сносно говорящего на латыни, во Францию с письмом, но дам ему наказ вручить оное только после турнира и смерти или ранения короля, да и другие задачи у него будут, пожалуй, даже более важные. Для начала — разыскать Нострадамуса и сделать ему предложение, от которого тому будет трудно отказаться. К тому же пора не только в Англии готовить почву для создания своей разведывательной сети...

...

Моим планам заняться образцами с карельских месторождений не суждено было сбыться: с северных выездных ворот прибыл вестовой и доложил, что по зимнику прибыл князь Дмитрий Вишневецкий с казаками, да государевыми людьми и ждут меня немедля. Добравшись до карантинного двора, на котором в свое время размещался Густав Ваза со своим наследником и адмиралом шведского флота, я поприветствовал дорогих гостей. После чего распорядился готовить добрый ужин, а пока суть да дело, собрать для нас на скорую руку перекусить и само собой выпить: разговор предстоял явно долгий.

Казаков с Байдой прибыло, пожалуй, больше сотни, причем все как один разнаряженные, в шубах крытых парчой и шитых золотом, да серебром, с жемчугами и каменьями. Явно царские подарки! Среди них и старые знакомцы: Михаил Ескович, Нечай Ртищев и Андрей Щепотев. Сопровождали их государевы казачьи атаманы Ляпун Филимонов и Михаил Черкашенин, тоже о своими людьми. И что уж совсем неожиданно — Сусар Федоров, еще не так давно сидевший в осажденном Азове! И в довершение всего — думный дворянин Игнатий Вешняков и посольский дьяк Андрей Щелкалов. Состав "тесной компании" был замысловат донельзя, что буквально намекало, на то, что намечается нечто грандиозное и небывалое!

Так и оказалось: Иван Михайлович Висковатый при нашем прошлогоднем разговоре ни коим образом не упомянул, что в начале прошлого года в устье реки Псел, впадающей в Днепр, по указу Государя возвели городок, который теперь позволял "промышляти на крымские улусы". А ныне он повелел Дмитрию Вишневецкому строить суда на Северском Донце, да идти судовой ратью на Керчь. Даниилу Адашеву строить суда на реке Псел и идти до устья Днепра, а далее Черным морем на Перекоп. Казакам же Сусара Федорова и Михаила Черкашенина воевать крымские улусы со стороны Азова, а Игнатию Вешнякову ставить крепость, на острове что против устья Северского Донца.

Зачем они ко мне пожаловали, недвусмысленно говорила Государева грамота, в коей Иван Васильевич повелевал: "...не мотчая отлить и отделать с лафеты, сколько мочно легких единорогов, ядро в шесть гривенок, да припас картечный для них, да зелье доброе, да ручных пищалей сколь есть собрать...". Пока Андрей Яковлевич Щелкалов читал эти строки, я отметил в углу несколько окованных железом сундуков! Помню из подобных, подчиненные Федора Сукина мне деньги за ядра отсчитывали. Занятно...

Не зря я запас пищалей попридержал: теперь без всякой спешки обойдусь, да и с орудиями тоже проблем не возникнет. Лафетов мы наклепать можем быстро, а шестигривенковых стволов за отпущенное время отольем хоть сотню, хоть две. Впрочем, столько и не требуется: думаю, что Вишневецкому хватит и двух десятков, да столько же донцам, а вот Адашева они и так есть в наличии из числа поставленных ранее. Разве что для Игнатия Вешнякова нужно будет отлить крепостной комплект из чугуна, но все одно успеем, теплый цех у нас есть — уложили чугунные трубы в пол, да засыпали песком, и пустили по ним отходящий газ из кауперов. Его так и так охлаждать приходилось, уж слишком он горяч, чтобы и сразу воду для отопления домов греть. Так что теперь можем в земляные формы и зимой лить!