Пыль иных дорог. Наемник.
Annotation
Более-менее стандартный попаданец в магический мир.
Пролог
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Эпилог
Пыль иных дорог. Наемник.
Пролог
Хотите знать с чего все началось? Где та отправная точка, когда нельзя было уже повернуть назад?
Никогда не задумывались об этой маленькой странности, присущей каждому из нас. Человек всегда ищет этот переломный момент, пытается понять, когда его тусклая жизнь полетела в мусорное ведро. Мог ли ты на что-то повлиять? Получилось бы что-то изменить, если бы ты сделал шаг в сторону…
В моем случает ответ лежал на поверхности или же, вернее сказать, был где-то внутри.
Многие задавались вопросом: «Что такое сны?». Сновидения, иначе говоря, или же, лучше сказать, картинки, бегущие разноцветным калейдоскопом в голове пока ты спишь. Жаль, что никто так и не смог найти полного ответа на этот, казалось бы, простой вопрос.
По правде, все зависит от восприятия отдельно взятого человека. Моего, твоего или же кого-то ещё. Думаешь ли ты, что сны обязательно должны что-то значить, иметь какой-то сакральный смысл или же это просто слабые отголоски всего того, что пришлось пережить за шестнадцать часов твоей сознательной жизни — воспоминания прошлого, яркие моменты прожитого дня. Ответы всегда находятся где-то внутри, даже если ты над этим никогда не задумывался.
Никто не ответит, почему нам так хочется узнать значение того, что происходит в нашей голове. Ещё одна из тысячи загадок, которою так хочется разгадать всему человечеству, а сны — это та маленькая дверка, что приоткрывает эту тайну, позволяет заглянуть за завесу неизвестности.
Так может быть, сны — это маленькие дверки, узенькие щелочки, открывающие проходы в огромное количество параллельных реальностей; плохо изученный способ заглянуть за изнанку, посмотреть на то, что невозможно увидеть в часы бодрствования. Единственный момент, когда твое сознание путешествует между мирами…
Придаёте ли вы снам какое-то особое значение или же забываете, как только открываете глаза… Какая собственно разница? Точного ответа я не могу дать, да и никто не сможет. Человеческий мозг до сих пор малоизучен, поэтому остаться только строить предположения и догадки, но с уверенностью могу сказать, что для меня сны стали огромным кинотеатром, где я стал безмолвным наблюдателем, смотря на мир глазами другого человека. Будто бы мне включили фильм, снятый от первого лица, но при этом кто-то забыл включить звук. Всего лишь красивая картинка, что мелькает перед глазами. Слишком реальная, чтобы быть обычным сном…
Началось все примерно полгода тому назад. Сновидения появлялись волнами: сначала раз в неделю, затем раз в три дня так продолжалось пока они не стали приходить каждую ночь. Было сложно определить с точностью до дня, в какой момент меня начали посещать эти до ужаса реалистичные сны. Ведь поначалу я не обращал на них внимания.
Часто ли кто-то задумывается над подобной мелочью? Сны! Смех, да и только. Это как обращать внимание на деревья, растущие вдоль дороги. Они всегда росли на этом самом месте, сколько вы себя помните, но мозг воспринимает их как данность. Внимание медленно рассеивается, переключается на что-то более важное и образ остаётся где-то на краю подсознания, постепенно растворяясь в памяти, как мелочь незаслуживающая внимания. Также нормальный человек не обращает внимание на сны. Они забываются как нечто незначительное, то, что никак не влияет на нашу жизнь. Посредственные картинки, порождаемые нашим мозгом.
Вот только я заблуждался. Глубоко заблуждался. Не обращал внимание на ту деталь, на которую стоило. Никогда ничего не случается по мановению волшебной палочки. Всегда есть какая-нибудь причина…
Хотя, что с меня можно взять? Что бы я мог изменить?
Ничего.
Только возвращаясь назад, я начинаю это понимать, но тогда все было иначе. Мне не хотелось обращать внимания на неестественность этих сновидений и все странности, что с ними были связаны. Страшно было признаться даже самому себе, но мне нравились эти до ужаса реалистичные сны. Они завораживали и притягивали.
Лишь через несколько месяцев я начал подмечать, что прекрасно помню каждый момент, что происходил со мной во сне. На память я никогда не жаловался, но это было будто бы прожить день в теле другого человека…
Но пора бы вернутся к тому, с чего все началось. К тому, что стало отправной точкой моей истории. Да, именно ко снам, как бы они всем уже не надоели. И ничего удивительного, что кто-то не воспримет их всерьёз, ведь также поступил и я. Сколько бы я не возвращался в своих воспоминания в прошлое, но никак не мог найти хоть даже маленькую деталь, что бы заставила меня испугаться или насторожиться. Я воспринимал сны как данность, как нечто само собой разумеющиеся. И это была моя главная ошибка, самый большой просчет.
Постепенно сны становились глубже и ярче. Я будто бы погружался в тело другого человека. Становился с ним одним целым. Сливался… Казалось, что временами удавалось почувствовать, как ветерок шевелит волосы на затылке, как чужие пальцы проводили по шершавой рукояти меча, а иногда даже удавалось ощутить приторный вкус вина, что надолго оставался на языке противным послевкусием.
Случались такие обострения довольно редко, и очень быстро стирались из памяти, отодвигались на второй план. Да и зачем придавать значение тому, что случилось у тебя в голове?
Так продолжалось до того момента, пока я не начал подмечать, что продолжительность времени, проведенного в этом новом мире, увеличивалась. Первый камушек, потянувший за собой лавину из событий, что в конечном итоге привели меня сюда — за стол какой-то дрянной таверны на пересечении трех дорог…
Хотя… Это уже совсем другая история.
Я слишком легкомысленно отнесся ко всему происходившему со мной.
И вот опять, как только моя голова упала на подушку, а старина Морфей провёл своей древней рукой над моим безмятежно лежащим в кровати телом, я сразу же отправился в другой мир. Мир, где мне отвадилась роль безмолвного наблюдателя. Мир сновидений. Туда, где не было автомобилей, каменных коробок, именуемых многоэтажками, и бесконечных верениц асфальтовых дорог. Здесь властвовали совершенно другие законы, это была иная реальность.
Темный тоннель быстро сменился видением маленького костерка, возле которого суетился толстый мужичок с коротким ежиком черных волос. Европейское лицо местного аборигена полностью и пропорционально соответствовало его телу — большой нос картошкой, толстые губы, скулы, давно скрывшиеся за разросшимися щеками, покрытыми густой щетиной, грозившей вскоре превратится в небольшую жиденькую бородку. Единственной выбивающейся из общего образа чертой этого нескладного человека были живые и очень умные зеленые глаза, которые светились какой-то внутренней силой. Казалось, что они по чистой случайности попали к толстяку на лицо.
Этот мужчина был одет в кожаную куртку с длинными рукавами. По всей длине на ней виднелись нашитые металлические пластинки. Темные штаны из плотной ткани были заправлены в поношенные кожаные сапоги. Также стоит сказать про оружие, которое всегда было с этим человеком, сколько бы я не видел его в своих снах. На его поясе болтался одноручный топор с затейливой резьбой, изображающей какой-то замысловатый орнамент. Он чем-то напоминал скандинавские руны. Рядом с петлёй для топора находились ножны, из которых торчала костяная рукоятью ножа.
Толстяк разогнул спину, отрываясь от котелка с едой, развернулся и передал мне миску с какой-то непонятной кашей, в которой попадались редкие куски серого мяса. С первого взгляда показалось, что это свинина, но присмотревшись, я уже не был так уверен в этом. Здесь моя фантазия позорно капитулировала, оставляя меня наедине с порцией непонятной злаковой каши. Уж очень было интересно узнать каков вкус этого шедевра местной кухни. Ведь не мог же Толстяк с таким аппетитом уплетать какую-нибудь несъедобную гадость?
Толстяк с каким-то предвкушением стал наполнять свою тарелку во второй раз, пока я до сих пор ковырял первую порцию. Если не придавать значения деталям, выглядело это блюдо не слишком аппетитно. До ресторанного уровня нашему шеф-повару было как до Луны. Пешком. Но по-видимому его это не волновало, потому что Толстяк отправлял ложку за ложкой себе в рот. По его лицу было видно, что еда намного лучше на вкус, чем на вид.
Толстяк одновременно с пережевыванием пищи что-то говорил. Только вот звука голоса не было, только губы смешно открывались, превращая его в огромную рыбу, беззвучно разевающую свой рот. Когда-то пытался читать по губам, что пытаются говорить люди в моих снах, но очень быстро осознал тщетность этого занятия. Мне так не удалось понять ни одного слова, как бы я не старался этого сделать. То ли я такой неумеха, то ли язык, на котором разговаривали эти люди, сильно отличался от русского, да даже от того же английского.
Поле зрение резко изменилось, и я старательно заработал деревянной ложкой, пока моя плошка не опустела. После чего я сполоснул тарелку водой и убрал её в мешок, в котором находились все мои вещи. Сделал несколько глотков из кожаной фляги, которую повесил обратно на пояс, и сразу же поднялся на ноги. Изо дня в день ничего не менялось. Каждый новый сон был примерным отражением предыдущего, поэтому я досконально знал, что будет дальше. И сегодня не было исключением.
В дальнейшем последовали небольшие сборы. Мои руки сноровисто сложили спальное место, которое представляло собой два потрепанных шерстяных одеяла темно-синего цвета. Одно из них, то, что потолще, выступало в роли импровизированного матраса, а другое использовалось по своему прямому назначению — получался какой-то средневековый аналог спального мешка. Свернув одеяла в маленький тубус, я подхватил свой баул, прицепил к поясу одноручный меч, который владелец предварительно вытащил из ножен. Клинок сверкнул в лучах восходящего солнца, и с резким движением вернулся на свое место.
Закончив собирать вещи, я вылил остатки воды из маленького котелка, в котором обычно заваривали незнакомые мне травы, на почти потухший костер и отправился седлать лошадей.
Всего коней было десять. Эта работа всегда доставалась только одному человеку. Никто другой раньше меня сюда не приходил. Сколько бы раз я не закрывал глаза и не отправлялся в мир сновидений, обычно все было до зубного скрежета однообразно.
Последняя лошадь, к которой я подошёл была моя. Серая кобылка с умными карими глазами посмотрела на меня и помотала головой. Погладив её по шее, я дал ей небольшое яблоко, которое она с аппетитом съела. Отведя её ко всем остальным лошадям, я приступил к делу. Животное застыло, позволяя нацепить на себя седло. Как только я закончил цеплять свои вещи на лошадь, показались все остальные члены отряда, будто бы каким-то внутренним чувством определившие, что я закончил.
Уже давно я успел выучить каждого. Вот на двух гнедых жеребцов вскочили двое «арабов». Именно так про себя я решил называть этих двоих. Все из-за их внешности: смуглые с черными как смоль волосами, прямо исконные жители Аравийского полуострова, выходцы либо из Египта, либо из Ирана. Эти двое резко контрастировали на общем фоне, поэтому я решил начать именно с них. Слишком уж они сильно выделялись из всего отряда.
Большая часть отряда были светловолосые и неуловимо похожие друг на друга. Нехитрыми логическими умозаключениями я пришел к выводу, что эти шесть человек представители одного народа. Строение лица, привычки, жесты. Об этом говорило практически все. На их дочерна загорелых лицах очень хорошо выделялись ярко-голубые глаза. Среди всех них сильное выделялся только один. Про себя я окрестил его «Здоровяк». Ничего другого при взгляде на него в голове не возникало. Он словно айсберг возвышался над всеми нами, а с такой шириной плеч можно было спокойно выбивать дверные косяки. С собой этот громила постоянно носил огромный двуручный топор, который в его руках казался зубочисткой.
«Толстяка», думаю, ни с кем иным спутать было просто невозможно — он единственный из всех присутствующих мог похвастаться необъятным пузом, вместившим в себя ни одну бочку пива. Именно сейчас он встал рядом с конем, в мгновение ока оказавшись в седле. Что с его комплекцией вызвало только удивление. Такого проворства никогда не ждешь от человека его пропорций.
Последним, кто вышел к лошадям, был старый воин в потрепанном кожаном нагруднике, на котором выделялась россыпь железных заклепок. Под ним виднелся край длинной кольчуги, доходившей чуть ниже пояса. Воин отдал короткий приказ, и все оказались на конях, чтобы неспешно отправится в путь. Для меня это выглядело, как беззвучное открывание рта, после которого все резко подорвались. В голове я окрестил его «Главный».
Я с некой долей обреченности уставился вперед. Вдаль тянулась пыльная полоса дороги, петляющая между границами леса. Как мне надоела эта пыль, поднимающийся из-под копыт наших коней и закрывающий весь обзор. Мне почему-то всегда выпадала честь двигаться последним, поэтому я получал максимум удовольствия от всех радостей этой поездки. Со мной рядом иногда ехал Толстяк, но случалось это довольно редко. Сегодня он решил порадовать меня свои присутствием. Я кивнул в ответ на что-то сказанное Толстяком, что попеременно прикладывался к фляге и о чем-то увлеченно рассказывал.
Ещё бы понять что. Может быть, и не было бы так скучно ехать.
Ничего интересного по пути не встречалось. Только старая разбитая дорога да лес, что изредка пропадал, уступая место зеленой полосе равнины. На моей памяти чем-то особенным можно было считать деревеньки, что изредка встречались на нашем пути. Самые обычные крестьянские домишки, которые строили примерно в период Средневековья, как я себе его представлял. Жили в них точно такие же мрачные крестьяне, которые спешили поскорее уйти от вооруженных всадников. Никогда не видел радости на их лицах, когда они видели наш отряд.
Меня больше всего удивило то, что каменный дом мне встретился только один раз и скажу я вам, то была деревня с большой буквы. Целое село домов на двести. Впервые я там увидел и глиняную черепицу, кузницу, да и много чего ещё. Для меня это была ночь открытий. Я уже стал подумывать, что моя фантазия настолько скудна, что её хватало только на один однообразный сюжет.
На моей памяти был ещё момент, когда мы никуда не ехали. Несколько ночей мне снилось, как отряд встал лагерем возле старого моста. Перекрыли — будет правильней сказать. Я хоть и далёк от военного дела, но вооруженные люди, одетые в доспехи и перекрывшие мост, точно не на пикник выбрались.
Блокирование моста продолжалось несколько ночей по условному счетчику, тикающему в моем мозгу. Сложно было оценивать, сколько реально времени прошло в этом мире, поэтому с этим приходилось мириться. На последнюю ночь прискакал всадник, бросил кожаный кошель Главному, и тогда все засобирались в дорогу, быстро свернув это оцепление.
