И угораздило же меня прийти в этот мир Асмодеем! Понятное дело, о полноценной военной картере можно было бы и не мечтать, но я наперекор всему поставил перед собой непростую задачу — войти в элиту ВДОВ (Вольные Демонические Отряды Властелина). Уж больно хотелось утереть носы всем тем, кто бросал на меня высокомерные взгляды.

Так что за место под солнцем я грызся с сородичами как мог. В итоге дослужился до личного адъютанта одного из Вельзивулов. Нет, с моими талантами и рвением можно было бы вскарабкаться и выше, но вот в чем беда, свою нежно любимую филейную часть я категорически отказываюсь подставлять всяким патлато-крылатым уродам и извращенцам. Ну, вот такой я принципиальный, куда деваться?

Противно делается, как только чей-нибудь сальный взгляд на себе ловлю, а, если кто-то к тому же ручки свои потные ко мне тянуть начинает, и вовсе зверею. Да так, что несмотря на то, что Асмодей, бил я, было дело, и Вельзевулов. Да, что там, однажды с перепугу даже одного Люцифера исхитрился до полусмерти забить.

Он, между прочим, сам виноват. Предупреждению не внял, уж больно настырным оказался. Думал силой взять. Ага. Как же. Разбежался! А я что? Я только честь свою и достоинство, что б его, защищал, как бы шокирующе это не звучало из уст демона. И лично мне за все эти выкрутасы ничего не было. Вот абсолютно. Почему? Да потому что, не смотря на низшее боевое звание Асмодея, я побил тех, кто по определению сильней. А у нас, у демонов, в пане субординации все просто до неприличия — кто сильнее, тот и прав. Мы же не ангелы — заморачиваться на какие-нибудь заумные правила. У нас все прямо и просто, без перегибов, тем и живем.

И до недавнего времени жилось мне на восьмом круге вполне себе припеваючи. И статус адъютанта меня очень даже устраивал, если бы только мой непосредственный начальник — Вельзевул Тирколит нежданно-негаданно не начал бы проявлять к моей скромной персоне повышенный интерес. Причем даже не сколько к персоне, а к некоторым выпирающим местам моего тела.

О, как меня это взбесило, стоило мне только осознать причину его странного поведения! И я решил: а вот хрен ему, а не моя попа! Это я в буквальном смысле выражаюсь, не в образном. У моего Вельзевула, как оказалось, аллергия на хрен корневой, обыкновенный, так что сморщенный, синевато-серый корешок у меня всегда под рукой. Так, на всякий случай, а то мало ли, опять приставать начнет прямо на работе, а я ведь, если снова отбиваться придется, совсем озверею, и все, плакало мое адьютанство, ведь если я снова смогу победить (а я смогу, просто не сомневаюсь в этот. Как я уже давно уяснил для себя, — главное посильнее испугаться) его разжалуют, ну и меня, как подчиненного вместе с ним. Вот что за засада!

Вельзевул

Уж не знаю, в какой момент меня переклинило, но на своего Асмодея-адъютанта я запал со страшной силой. А он оказался из тех недотрог, коим никогда, несмотря на все их таланты, не суждено взобраться по служебной лестнице достаточно высоко. Поэтому подкупить его посулами возможных особых привилегий не получилось, пришлось быть грубым, но осторожным. К тому времени я уже был наслышан о его боевых заслугах перед бывшим руководством. Но до сих пор сам удивляюсь, как сумел окончательно в бешенство не впасть. Остановился. И очень вовремя, следует признать. В его темно-лиловых глазах затаенный страх и показную строптивость неожиданно сменило ледяное спокойствие по-настоящему сильного существа, прекрасно знающего цену своей силе.

Я, конечно, знал, что Сильфиль, если его к стенке припереть, способен и Люцифера завалить, но воочию увидел впервые. От него сила начала расходиться волнами, меня в буквальном смысле слова накрыло с головой. Помню, зажмурился даже от переизбытка чувств. Потом открыл глаза, улыбнулся ему и повернулся спиной. Не гоже мне, Вельзевулу, пасовать перед собственным Асмодеем и бояться спину ему подставлять. Он, разумеется, не воспользовался преимуществом своего положения. Честный, этого не отнять. Но я очень хорошо запомнил ощущение от его изумленного взгляда, упирающегося мне в спину между крыльев, когда он провожал меня.

Если бы я не отступил тогда, он победил бы меня в открытом поединке, я в этом уже не сомневаюсь. И быть бы мне разжалованным в Азазели, несмотря на всю свою силу и отличительные признаки Вельзевула. Где это видано, чтобы продолжал службу тот демон, которого побил собственный подчиненный. Но, слава Властелину, мне хватало ума вовремя остановиться.

Я улыбался, уходя от него, предвкушающе улыбался, зная, что он не видит. Крепкий орешек попался. Тем приятнее будет его раскусить. Хочу его и отступать не желаю. Не буду хвастаться своими прошлыми победами на этом поприще, скажу лишь, что конкретно сейчас я жажду лишь одной победы, и я её заполучу. Как любовь Вельзевул я всегда готов побеждать.

Асмодей

Если честно, я уже задолбался скрываться и прятать самое дорогое (нет, не попу, хотя она мне тоже дорога, но есть у меня нечто куда как ценнее). Собственно, именно по этому мне и не приходилось рассчитывать на нормальную личную жизнь. Почему? Объясню. Мы, демоны, народ особый. Ни у бесов, ни у чертей, ни тем более у грешников, нет таких врожденных знаков отличия, как у нас. У Асмодеев под кожей на спине между перепончатыми крыльями есть особая татуировка, у Азазелей глаза всегда ярко-рыжие, ни другие демоны, ни низшие бесы, черти и ежи с ними, не обладают таким роскошным насыщенным цветом глаз. А начиная с Вельзевулом у высших демонов, каждый из которых может оставить военную карьеру и пойти в дьяволы, на теле непременно имеется так называемая "Слеза камня". У моего Тирколита она малахитовая, поэтому его в документах иногда прописывают как Малахитового демона.

Соответственно, у других тоже есть свои каменные слезы. Но самое удручающее, что и у меня она есть, хотя теоретически её быть не должно. По крайней мере для окружающих это очевидно, я же Асмодей, не так ли? Но не объяснять же мне им, что у меня были особые причины, чтобы... Ладно, не будем о грустном. Так вот, обнажаться при посторонних я не могу. Не боюсь, конечно, но не желаю лишних расспросов и подозрений. Потому что слеза камня у меня не на лбу, как у Вельзевулов тех же, а на груди, аккурат в области солнечного сплетения. Она у меня нефритовая, красивая. Но о её истинной красноте, слава Властелину, знаю только я. Поэтому, если возвращаться к личной жизни, обнажаться я не могу. На спине между крыльев нет подобающей татуировки, а на груди светло-зеленой каплей застыла слеза. Вот вам и повод стать недотрогой, как частенько меня обзывают за глаза. А что я могу, раз таким вот приперся в этот прОклятый мир?

Вельзевул

Я много думал, что в случае с Сильфилем неудивительно. И решил, что он, определенно, что-то скрывает. И вся эта его неприступность вовсе не следствие каких-то там высоких принципов, а просто способ скрыть ото всех нечто важное. Просто не могу придумать какое-либо еще адекватное объяснение его поведению. Я навел справки. И не сумел найти ни одного его любовника, хотя было у него за все то время, что он обитал на Восьмом, несколько довольно любопытных любовниц.

Ни одной демоницы, всегда бесовки или чертовки. Ну так что, это дело вкуса. Но что-то мне подсказывает, что и это не спроста. Демоницы — народ особый. Горячий, если одним словом. Бесовки попроще и помягче, о чертовках и говорить нечего, если до них демон снизойдет, они только и будут в рот восторженно заглядывать и чуть ли полынь над его темным образом не возжигать. Думается, он, не желая проблем, выбирал их очень даже осмысленно.

Поразмышляв об этом еще какое-то время, я неожиданно поймал за хвост мысль, что все может оказать куда банальнее, чем я тут пытаюсь придумать. Вдруг все дело в одежде? И кто сказал, что у Вельзевулов одна извилина, да и та привязана между рогами, чтобы не мешала приказы отдавать?

Асмодей

Признаться честно, после того случая в его личном кабинете, Тирколит меня удивляет. Мне еще не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. Обычно кто-нибудь из высших получив от меня по чекалдушке вместо вожделения начинал испытывать ко мне такую бурную ненависть, что уже через пару дней отсылал меня к другому "счастливцу". А этот нет. Хотя, следует признать, что врезать ему мне так и не довелось. Он отступил и спиной повернулся. Где это видано. Чтобы к противнику и спиной, а?!

Все в толк не возьму, что же его заставило вовремя отступить. Раньше все эти высшие, считающие, что они заведомо сильнее, до последнего перли напролом и нарывались по полной программе, но не он. Может, дело во мне. Что же он рассмотрел тогда в моих глазах, что заставило его остановиться? Эх, если бы узнать! Но он же не скажет. Да и я не спрошу. Хотя, наверное, лучше было бы спросить. А то уже достало все! Нет, не так. Тирколит меня достал. Просто бесит! Еще ни один высокий начальник не вызывал во мне такую бурю чувств. Нет, это же надо, я ему можно сказать чуть хвост не прищемил и крылья по перышку не общипал, чтоб впреть лапать не смел, а он теперь ведет себя со мной так, словно ничего не случилось. Бесит! Хотя бы сказал что, ну или наказал бы хоть как-нибудь. И то бы легче было. Чем так. И улыбается. Властелин, как же он улыбается. Мило так, сладенько. Словно не демон, не Вельзевул, а та еще бесовка. Вот, гадство, и во что я ввязался с ним, а?

Вельзевул

Мой Асмодей ощутимо нервничает, особенно это заметно, когда я его в очередной раз прошу принести мне в кабинет немного крепкого чаю настоянного на черноплодной рябине, такого, чтобы непременно рот вязал, люблю его. Нет, просто обожаю. Может у меня быть маленькая слабость? Ну, учитывая, что не считая самого Сильфиля, она у меня одна, думаю, может.

Он едва заметно кривиться, думая, что я не увижу. Встает из-за своего стола, что стоит у стены боком к моему, который возвышается у самого окна и выходит. Я встаю, мне следует размять крылья. Обычно, я их не выпускаю, потому что с ними в чертогах нашего корпуса не так уж развернешься. Но после нескольких часов непрерывного корпения над квартальным отчетом, хочется их расправить. Поднимая руки вверх, тянусь к потолку, запрокидываю голову, закидываю руки за спину, привстаю на носочки и расправляю крылья. У меня они не кожистые, как у того же Асмодея, а перьевые, но не с белыми, как у ангелов, а, понятное дело, с черными перьями. М-м-м-м, приятно.

Хочется мурлыкать. Ну, прям кот какой, право слово. Но, если честно, я давно уже перешел тот рубеж, когда подобные проявления эмоций кажутся недостойными. Мурлычу. В конечном итоге, а почему бы нет. Я ведь в своем личном кабинете, так еще и в обеденный перерыв, и увидеть меня сейчас может разве что мой адъютант, который так удачно ворвался в кабинет именно в этот момент с небольшим кованным подносом в руках и так и застыл в дверях.

Мне хочется верить, что я его прекрасно понимаю. Никогда не питал глупых иллюзий относительно своей внешности. Я красив, с этим трудно спорить, да и зачем? Куда приятнее гордиться. Поэтому моему недотроге открывается редкостное зрелище. Я Вельзевул, воин, мы — демоны, все воины. Поэтому мышцы спины и особенно плечевой пояс у нас развиты просто отменно, ведь мы не только летаем во время боя, но и размахиваем двуручными мечами, которые, понятное дело, далеко не пушинки. Так сейчас я еще и крылья полностью раскрыл, уверен даже со спины, там есть за что взглядом зацепиться. К тому же, чтобы крыльям ничего не мешало, я магией удалил с себя верхнюю часть одежды — мундир, внешне напоминающий чем-то классический ангельский доспех, только у нас они не как у них из гибких роков небесной лани, а из кожи земляных червей, которые в худшие годы могут достигать в длину сорока-пятидесяти метров, а в диаметре редко бывают меньше десяти. Говорят, наши доспехи крепче, чем у белокрылых, но мне, за пятьдесят без малого лет службы сразиться с кем-нибудь из них так и не довелось. Перемирие, что поделать.

— Нравлюсь? — поворачиваюсь к нему через плечо и дарю одну из самых многообещающих своих улыбок.

Он на секунду хмурится, но очень быстро стирает с лица любое недовольство моим намеком. Хороший, правильный адъютант. Контролирует себя просто прекрасно. Я по праву горжусь им. Вот только был бы еще хоть немного сговорчивее, совсем бы цены не было.

— Нравитесь, Вельзевул, — четко, по-военному, как и подобает Асмодею, кивает он умудряясь не пролить ни капли из чашки, что дымиться ароматным напитком на его подносе.

Выгибаю бровь, вроде бы вопросительно, а вроде бы недоуменно. Это я умею, научился за столько-то лет. Пусть сам решит, какой оттенок эмоций с моей стороны ему предпочтительнее. Но он ничего не решает. Больше не встречаясь со мной взглядом, подходит к столу, расставляет на нем вазочку с папоротниковым углем — моим любимым лакомством и кружку с тем самым обожаемым чаем. Молодец. Быстро выучил что я люблю. Научился предугадывать желания. Все, кроме тех, что касаются непосредственно его самого.

— А себе что же не нальешь? — неслышно подбираюсь сзади.

Он мог бы хотя бы вздрогнуть от неожиданности, когда мое дыхание касается его обнаженного плеча. Все же адъютантские кирасы очень удобны в этом плане. Только и есть, что две пластины, повторяющие контуры мускулистого торса и спины, а плечи обнажены, если под них не надевают специальные рубашки, но, как я давно уже понял, мой Асмодей предпочитает минимализм во всем. Что ж, дело его. Что дальше?

— Благодарю, Вельзевул, но я...

— Не любишь чай? — перебиваю я, заглядывая сбоку, опершись одной рукой на столешницу.

— Отчего же, — его лицо совершенно не меняется. Хороший адъютант, правильный. — Люблю. Но не сейчас.

— А мне вот думается, скорее не со мной, ведь так?

Он удостаивает меня ледяного взгляда. Вот интересно, какая же буря сейчас бьется волнами он кривые скалы его души?

— Не с вами.

— Я так и думал, — роняю нарочито безразлично, отступаю.

Обхожу стол, опускаюсь в кресло, беру обжигающе горячую глиняную кружку обоими руками, подношу к губам, делаю первый, пробный глоток и поднимаю на него глаза поверх кружки. Он все еще стоит возле стола и смотрит на меня с каким-то непонятным выражением. Ловлю себя на мысли, что Сильфиль все же, не смотря на все свои боевые достижения, слишком юн. Насколько мне известно, он пришел в мир менее десяти лет назад. Для демона этот срок ничтожен. Наверное, именно с этим связано его упрямство и некая порывистость в действиях и словах, которая мне в нем всегда нравилась. А еще этот незабываемый сленг. И откуда он только всех этих словечек нахватался, ума не приложу. Он слишком молод, чтобы кто-нибудь из предыдущих командиров мог посылать его с по-настоящему ответственными миссиями к тем же людям. А к ангелам и подавно, даже меня к белокрылым не посылали еще ни разу, а я все же старше, как не крути.

123 ... 8910

↓ Содержание ↓