Сокровища потерянной станции

— 1 -

Наблюдатель СБ Tè Lǎn Yī, медик Лискин, капитан Смолин и другие уважаемые в нашем городе люди попросили меня написать всё, что я знаю о Пропавшей Станции. Им хочется, чтобы я рассказал всю историю, с самого начала и до конца, не скрывая никаких подробностей, кроме пространственного положения этого загадочного объекта. Указывать координаты в настоящее время все еще невозможно, так как и теперь там остались материальные ценности, которых мы не вывезли. Кроме того, и сама застрявшая за фронтиром база представляет несомненный интерес для того, кто пожелает контролировать этот сектор космоса.

День, когда это все началось, я помню во всех подробностях. Свалившиеся на мою голову приключения заставляли меня вновь и вновь прокручивать в памяти события того злосчастного дня, когда Билли первый раз показался на пороге нашей гостиницы. Меня всегда удивляли наемники, весь вид который кричал о срочной необходимости лечь в медкапсулу. Пренебрежение к одежде я еще могу понять, но как можно не заботиться о своем здоровье? Не так уж это и дорого — деньги на выпивку и сетевые зарубы у таких типов почему-то всегда находятся. Явившийся ни свет ни заря незнакомец был как раз из таких — видавший виды наёмник в потрепанном офицерском комбезе. Землистый цвет одутловатого лица и старый шрам на щеке свидетельствовали о том, что он жестоко экономил на медуслугах, хотя тело его оставалось вполне крепким и вряд ли он был таким старым, каким казался. Выглядел он неопрятно, шел — тяжело. Так ходили обитатели станций с пониженной гравитацией, непривычные к стандартной силе тяжести. Багаж тащился за ним на гравитележке с эмблемой космопорта. Ввалившись ранним утром в пустой бар, он поспешил отпустить тележку, и его контейнер остался лежать прямо в проходе. У вошедшего в зал отца незнакомец не церемонясь потребовал пустотки. Для меня оставалось загадкой, почему для одной и той же дряни на аппарате-синтезаторе было предусмотрено три кнопки — "планетарка", "пустотка" и "водка"...

Патент на стилизованную под старину двухэтажную гостиницу был выправлен еще моим прадедом. Надо думать, немало денег привез он с фронтира, когда решил остепениться и купить гражданство конфедерации Галенте! Эти разрешения, дающие право заниматься гостиничным бизнесом на территории свободной зоны третей категории, клочок земли рядом с космопортом, здание "таверны" и ландшафтный дизайн стоили целое состояние. По рассказам отца, поначалу и прибыль была очень неплохая, однако, с каждым десятилетием посетителей было все меньше — из за того, что поток транзитных звездолетов сократился, а правительство неохотно давало гражданам допуск третей категории, разрешающий алкоголь, слабые наркотики и азартные игры. Времена были тяжелые и отец не стал выпроваживать невежливого посетителя. Он сам поднес охлажденную выпивку и закуску. Незнакомец, не садясь, схватил наполненную отцом рюмашку, запрокинул голову и выпил одним глотком.

— Хороша у тебя пустотка! — Проскрипел он снисходительно и потянулся за огурцом. — База удобная. Космопорт в двух шагах. Прежде чем приземлиться каждое корыто показывает подпаленное брюхо и марку разгонных двигателей. Всё, что мне сейчас нужно — это небольшая каюта, выход в галасеть, нехитрая выпивка с закуской и возможность смотреть, как взлетают и садятся корабли... Я гляжу, постояльцев у тебя не много. Плачу вперед — лови договор! Когда деньги закончатся, продлишь.

Принимая входящее сообщение, отец поморщился от боли. С выгоревшей нейросетью он предпочитал использовать терминал, но на этот раз не побежал за стойку — по всей видимости, опасался, что единственный клиент не станет ждать и уйдет.

— Поторопитесь открыть мне доступ к инфосети! Я устал и хочу отдохнуть... и занесите наконец контейнер в заказанную мной комнату!

— Гостей я не жду, пускай проваливают, — бросил он через плечо, направляясь к лестнице... Отец тут же рванул к терминалу — прописывать нового жильца. Судя по громким ругательствам постояльца, тому пришлось полминуты постоять перед закрытой дверью.

Ох и неприятным типом оказался этот офицер. Зарегистрировался он анонимно, под ником "капитан", айдишник нейросети, разумеется, прилагался. То, что он не рядовой шахтер или пилот было видно по его суровым повадкам — он привык командовать и видеть, что все ему подчиняются. Говорил строго, как начальник. Каждое сказанное им слово было напитано грубой силой и окружено пугающей аурой, так что никто не смел его ослушаться. Казалось, что его ругательства сотрясают саму душу, а высказываемые им походя угрозы заставляют задуматься о том ужасном мире, в котором отставнику приходилось вращаться. Пока постоялец был трезвым, он не отличался особенной разговорчивостью и когда деревенские выпивохи пытались подкатывать с пустыми разговорами, одного его свирепого взгляда было достаточно чтобы отбить интерес к дальнейшему общению. Когда же он напивался, он сам начинал искать собеседника, способного выслушивать мрачные истории о чудовищных преступлениях — о забрасывании живых людей в корабельный утилизатор, о "прогулках голышом" в открытом космосе, о разборке пленников на запчасти, о пультах дистанционного управления рабами и об использовании вырванных из тела мозгов в системе управления шахтерскими кораблями. Всё это упоминалось как нечто само собой разумеющееся и обрастало тошнотворными подробностями. Ни отец, ни мать, ни малочисленные посетители бара не смели сказать даже слова и вынуждены были только терпеть и слушать. Дни проходили по одному и тому же сценарию. Два раза в день, пока было светло, капитан ходил на прогулку. Гостиница располагалась на полоске земли, зажатой между скалами и океаном, так что с одной стороны дорога шла в посёлок, а с другой — на живописный утес, откуда было рукой подать до ограды космопорта, чем и пользовался наш постоялец, любивший рассматривать в бинокль звездолеты. Лучшего места, чем наш утес, для этого было не найти. Что он делал в своей комнате мне было неинтересно — по всей видимости он как все зависал в галасети. Часов в семь беспокойный постоялец спускался в бар и заказывал пустотки. Не спеша нажираясь, он начинал сквернословить, все больше и больше распаляясь, и обращаясь то к одному, то к другому посетителю. Впрочем, дальше словесной перепалки дело никогда не заходило. В девять или десять вечера капитан, а именно так его стали называть, покачиваясь, уходил в свою комнату и включал аудиосистему на полную громкость. То, что он слушал, трудно было назвать музыкой — похабные выкрики на интере под колотушки и скрежет, вот что это было. Смысла половины ругательств и проклятий я не понимал, а хуже всего было то, что он под эту какофонию спал и выключал аудиоцентр только утром. Нельзя сказать, что Капитан отвадил людей от бара. Кто-то из завсегдатаев перестал к нам ходить, зато другие приезжали смотреть на диковину. Самое удивительное, что даже ветераны, заходившие группами по трое-четверо, не могли поставить хама на место. Стоило ему рявкнуть, и люди неизменно затихали, робко оправдываясь. Только один человек не попадал под влияние злого красноречия капитана — это был доктор Лискин.

Доктор был известной личностью в нашем поселении. Он был худощав, носат и был обладателем прямых черных волос, а его острый подбородок всегда был готов смеяться своим и чужим шуткам. Не будучи природным красавцем он всегда следил за своей внешностью, одеждой и прической, так что девушки на него заглядывались, хотя он в этом и не нуждался — счастливо жил с красавицей женой и дочерьми. Для медика с четвертыми рангами по боевой медицине, ксенофармакологии и юриспруденции в городке не было достойной работы, но доктор поселился здесь не из-за этого. Он был из тех редких людей, которые добившись определенных успехов, решили отдать себя семье и детям, не забывая помогать друзьям и тем, кто им симпатичен. Надо ли говорить, что авторитет его в поселке был чрезвычайно высок, и то, что он занимал выборную должность судьи было неудивительно.

В тот вечер, за неимением других посетителей, Капитан прицепился к отцу, выговаривая ему за недостаточную почтительность. Отец стоял с белым как мел лицом — как он не старался это скрывать, состояние его здоровья каждую неделю ухудшалось. Сбойная нейросеть отравляла мозг некондиционными нанитами и ничего сделать с этим было нельзя. Операция по ее удалению и последующее восстановление поврежденных мозговых оболочек стоила очень больших денег. Средства, которые можно было выручить за обремененную долгами гостиницу, с трудом покрывали расходы, но в случае ее продажи — прощай гражданство. Поступить на военную или гражданскую службу никто из нас не мог и семью ждала депортация. Для того, кто прожил в Содружестве без малого двести лет и не видел других миров это было страшно... Доктор зашел в бар уверенной походкой и Капитан, прервав монолог, злобно уставился на него.

— Уважаемый, разрешите мне побеседовать с хозяином гостиницы? — Доктор был невозмутим и совершенно игнорировал тяжелый взгляд неприятного постояльца.

— Эй, чистюля, марш отсюда пока не отхватил! Не видишь — люди разговаривают!

— На месте такого оборванца как ты я бы поосторожнее выбирал выражения! — парировал доктор. Заметив, что конфликт разгорается, отец поспешил отойти в сторону.

— Хуршев выродок, — капитан встал и треснул кулаком по столу. — Похоже, в детстве тебя не научили приличным манерам!!

Лицо Капитана побагровело, и он одним движением выхватил приличных размеров клинок, но его стесненное положение мешало быстро перейти от угроз к насилию. Чтобы выйти на дистанцию удара капитану требовалось обогнуть или перевернуть тяжелый стол. Доктор, очевидно, осознавал преимущества занятой позиции и остался стоять на прежнем месте.

— С вашим здоровьем чрезвычайно вредно так напрягаться, — спокойно сказал он, легко выдерживая мечущий молнии взгляд Капитана и не обращая внимание на нож. — Неестественный цвет вашего лица в сочетании с приливами крови к голове говорит об удручающем состоянии сосудов головного мозга. Вегето-сосудистая дистония и огромный риск инсульта — я могу вам это диагностировать даже без помощи кибердоктора. Вам необходимо срочно обследоваться — стоить это будет примерно как десять стаканов водки. Если вы не можете себе позволить лечение в капсуле, я закажу некоторые препараты — это совсем не дорого. Я всегда стараюсь помогать людям, попавшим в трудное положение, если им хватает ума вести себя подобающим образом.

— Да как ты смеешь так разговаривать с капитаном, недоносок!!! — постоялец заскрежетал зубами и попытался выскочить, но доктор предвосхитил такой маневр и взявшись двумя руками за край стола ловко прижал хулигана к стене и тому осталось только прожигать доктора взглядом полным ненависти.

— Кстати, пользуясь случаем, я хочу вам напомнить, что специальные способности, выходящие за рамки примитивной эмпатии, подлежат обязательной сертификации в СБ Содружества — независимо от вашего гражданства...

Доктор смотрел строго. Подавшись вперед и царапая полировку кончиком ножа, постоялец набрал воздуха, но осекся и его дальнейшие намерения так и не раскрылись.

— Проклятье... — Прохрипел капитан и выронил нож. В глотке у него забулькало, а на побелевших губах выступила пена. Не упал он только потому, что был зажат между столом и стеной, а доктор и отец быстро подхватили его под руки. Я поспешил на помощь. Капитана трясло, и выглядел он ужасно — лицо стало синюшно-красным, а желтые в красных прожилках глаза казалось вот-вот выскочат из орбит. Больного усадили, Доктор расстегнул ему одежду, быстро вынул из кобуры медицинский иньектор и прислонил его ствол к горлу Капитана. После секундной паузы он нажал на курок.

— Если я впопыхах не напутал с рецептурой, — сказал он. — Будет жить. До чего же люди себя доводят, растрачивая все деньги на развлечения и наркотики!

После введения препарата судорожно хватавший ртом воздух хулиган стал дышать глубже и спокойнее. Цвет лица постепенно менялся на розовый.

— Мне нельзя в медкапсулу, слышите... закладки активируются — это верная смерть! — Прохрипел он.

— Хм... даже так. Ну что же. Тогда вам остается открыта только фармакалогия. Ваша кровь в анализаторе, и я постараюсь подобрать препараты, но послушайте мой совет. Водка для вас — это смерть. Выпил — и подох. Так понятно?

Капитан скривился. Ни доброго слова ни улыбки никто от него так и не дождался. Нам стоило больших трудов затащить его на второй этаж и уложить в постель. На следующий день больному стало лучше и он как обычно спустился в бар, но пил в этот раз мало и вел себя тихо. Губы его все время что-то шептали, а взгляд не отрывался от пустого стакана. Неожиданно он как будто бы принял какое-то решение и позвал меня.

— Тим, подойди на минутку — посиди со старым воякой, — хриплый голос капитана был как всегда неприятным, но в этот раз произнесенные им слова впервые были похожи на просьбу, а не на приказ. Я подошел и сел на стул напротив него.

— Скажи-ка мне, ребенок. Ты ведь уже большой и, наверное, хочешь немного заработать, — начал он вкрадчиво, а я кивнул — заработать я хотел, но стоило для начала послушать, что нужно для этого сделать.

— Дело в том, — продолжил он, — что у меня есть несколько друзей, и они могут появиться в вашем городишке...

— И как я...

— Не перебивай старших — ты легко узнаешь их, ведь я сразу заметил, какой ты шустрый пацан. Они чем-то похожи на меня — такие же побитые жизнью старые вояки. Взгляни мне в глаза, Тим. Боишься!? Хороший мальчик..! Мои друзья примерно такие же неприятные типы, и мне бы не хотелось сейчас с ними встречаться — устал я. Ну так вот, Тим, я тебе буду переводить десять кредов в неделю, чтобы ты просто посматривал по сторонам. Ты ведь часто бываешь в поселке и со многими разговариваешь. Если кто-то будет расспрашивать о старике Билли или просто покажется подозрительным — не сочти за труд отправить мне сообщение. У тебя же коммуникатор встроенный, так?

— Конечно! Все граждане Содружества могут в двенадцать лет имплантировать бесплатную детскую нейросеть и поставить на нее беспроводной интерфейс.

— Просто стукни короткое сообщение, Тим. И вот еще что. Мои друзья опасные люди и чего уж греха таить — мерзавцы, на все готовые ради денег, но есть среди них один, которого боюсь даже я. Поэтому, если ты когда-нибудь встретишь одноглазого на железной ноге, не верь ни одному его слову — это страшный человек. Говорить он умеет гладко, может любого к себе расположить и представить черное белым, а белое черным. Ты сам не заметишь, как он выпотрошит тебя и выкинет на свалку — ведь для него не существует абсолютно никаких моральных ограничений, его может интересовать только выгода и эта коварная тварь намного опаснее целой банды головорезов. Я наблюдал за тобой и вижу, что ты правильный пацан — зря языком трепать не будешь. Запомни мои слова, Тим и ты избежишь серьезных неприятностей...

Было бы удивительно если бы я не запомнил. Такой персонаж впервые посетил наше болото. Все время, пока я сидел рядом с этим человеком, я находился как будто бы в черном пузыре, а исходящий от него страх был просто осязаем. Возможно, мне следует пояснить, что мы живем в очень спокойном районе — не смотря, а возможно и благодаря, третьей категории. Лишь дважды мне доводилось быть свидетелем драки, затеянной перебравшими отставниками, а о более серьезных происшествиях у нас даже и не слышали. Отец говорил, что раньше в гостинице случались натуральные побоища и даже убийства, но это было лет пятьдесят назад, до того как на Альмарте построили станцию техобслуживания. Естественно, мне было ужасно интересно всё связанное с Капитаном и я пытался выяснить непонятные мне моменты в галанете. Не думайте, что я совсем дурачок и открытым текстом запрашивал поисковики или писал в обсуждениях — повышенное внимание службы безопасности мне ни к чему. Свят, свят. Про то, какие вопросы не следует задавать в галанете отец объяснил мне еще до установки нейросети. Искать ответы было непросто и я набегался по бесполезным ссылкам. На форумах пилотов свирепствовали агенты СБ, не стесняясь подчищать посты и угрожая наиболее отмороженным пользователям понижением социального рейтинга — а это не шутки. В разделе фантастических историй те же вопросы обсуждались свободно, и я сделал для себя вывод, что лучшего форума мне не найти. Слова Капитана по поводу нравов, царящих на фронтире, подтверждались. Подумать только, а ведь наша система находится всего в двух переходах от этого ужаса. Разговоры постояльцев о том, что в случае расформирования базы флота нас ждет катастрофа приобретали зловещий смысл. Нетрудно представить, что нас ждет, если сюда хлынут пираты и желающие половить рыбку в мутной воде. Люди, такие как мой отец, столетиями живущие в тепличных условиях и всю жизнь не сталкивавшиеся с насилием, не смогут противостоять ордам мерзавцев — будут смяты, ограблены и затоптаны. Оказывается, есть некоторая польза и от тупоголовых солдафонов, нажирающихся здесь до потери пульса... Очень заинтриговали меня и закладки, которые якобы не позволяли Билли пользоваться медкапсулами. Один пилот рассказывал о сходном случае. Десять или пятнадцать лет назад пираты захватили корабль поддержки флота, взломали искин и заставили отряд работать на них. Здесь надо понимать, что рабские нейросети высококлассным специалистам не ставят и обычно используют блокирующие ошейники. Служба безопасности тоже не сидит сложа руки и разрабатывает методы противодействия — злополучный отряд непосредственно перед похищением прошел обучение недавно разработанным экспериментальным методикам. Воспользовавшись удобным моментом, отряд избавился от охранников. Ошейники были нейтрализованы, а двигатели подключены по временной схеме, после чего корабль благополучно вернулся на базу. Однако, нельзя сказать, что они спаслись. Как только освободившиеся из рабства прошли медобследование — начали срабатывать закладки. Медкапсулы на базе флота стояли самые современные, и ничего необычного не было обнаружено, но через несколько часов люди один за другим начали умирать. Нейросети словно взбунтовались и выжигали несчастным мозг. Двоих не обследовавшихся срочно направили в исследовательский центр корпорации Нейросеть, где они и погибли при невыясненных обстоятельствах. В обсуждениях эксперты говорили, что искин военного корабля невозможно взломать, и поэтому — всё написанное ложь, от начала до конца. Некоторые пользователи сомневались и писали, что слышали не только про переподчинение военных искинов, но и про взлом нейросетей — факт, который известная всем корпорация будет скрывать до последнего. Исходя из того, чему меня учили, я бы тоже посчитал историю выдумкой, но с другой стороны, случай с Билли был очень странным и заставлял задуматься о незыблемости привычных вещей. Если бы я знал заранее куда меня все это может привести...