Лили Эванс. Наследница по прямой

Лили Эванс.

Наследница по прямой

Пролог

Я словно парила в каком-то белом вязком тумане.

— Сон? — вяло удивилась я и попыталась перевернуться на другой бок, чтобы снова заснуть и увидеть уже что-то другое.

Тут же с ужасом поняла, что не могу пошевелиться.

— А-а, — вспомнила, как когда-то поранила колени, а мне наложили на них тяжеленные компрессы. — Наверно, опять что-то подобное произошло, я просто забыла про это.

Хотела открыть глаза — дикая резь в них заставила меня издать глухой стон, а вот заговорить не смогла — горло пересохло. Только что-то прохрипела.

Сквозь чуть приоткрытые веки заметила два силуэта на фоне светлого прямоугольника — окна? Это мужчина и женщина. Попыталась вглядеться — нет, не могу, глаза заслезились ещё больше, всё расплылось перед глазами.

Женщина бросилась ко мне, стала ласково гладить по голове, шепча что-то успокаивающее по-английски...

ЧТО?!!! Я же русская!!! Почему со мной говорят по-английски?!

В панике всё же умудрилась приоткрыть глаза и рассмотреть эту женщину — она ко мне ближе. Миловидная женщина лет тридцати с зелёными глазами, волосы короткие, но стрижка не слишком аккуратная — неровные пряди волос висели по обе стороны её взволнованного лица. Словно она стриглась сама, не глядя при этом в зеркало.

Она с явной тревогой быстро заговорила со мной, я смогла уловить отдельные слова. Не настолько я хорошо знаю английский, чтобы понять всё. Решилась на небольшой эксперимент.

— Пить... — зашептала по-русски.

Меня явно не поняли. Женщина всё так же с тревогой пыталась уговорить меня выпить лекарство. Ещё одна проверка.

— Воды... — Теперь по-немецки.

А вот это дало некий результат. Рука женщины, гладившая меня по щеке, ощутимо вздрогнула. Она нервно оглянулась на мужчину, снова посмотрела на меня. Но всё же поднесла небольшой поильничек с носиком к моим губам. Я послушно выпила. Это не вода — точнее, не только вода, так как меня тут же потянуло в сон.

Успела взглянуть на мужчину, который тоже подошёл к моей кровати — а на чём ещё я могла лежать? Вяло удивилась — надо же! Кристофер Ламберт собственной персоной. И ведь как похож на того артиста. Надо бы сказать ему что-то приятное. Произнесла слабым голосом:

— Хайлендер (Горец)...

Мужчина резко наклонился ко мне. А я, уже совсем уплывая в сон или обморок, добавила:

— Коннор МакЛауд... — И отрубилась окончательно.

Глава 1

Предистория.

В больнице... и не только

Лето 1966 года. Красное кирпичное здание лучшей больницы в небольшом городке неподалёку от Манчестера. Раннее утро.

Яркий солнечный лучик скользнул по неровной стене и попытался проникнуть внутрь через окошко. Мешали плотно задвинутые шторы, но ему удалось найти какую-то дырочку. И вот уже маленький солнечный блик затанцевал по всей комнате. Не такой уж и пустой. Там стояла кровать, на которой лежала маленькая девочка с белой повязкой на голове. Лежала неподвижно, глядя широко открытыми глазами в потолок. Совершенно не замечая и капельницы, которая стояла у неё на руке, и молодой женщины, которая в изнеможении опустила голову на её постель.

После нескольких бессонных ночей проведённых у постели больного ребёнка, молодую женщину трудно было бы назвать красивой.

Да, ещё совсем недавно её зелёные глаза искрились радостным смехом, когда её муж по очереди подкидывал вверх их дочерей, Да — тогда её можно было назвать красивой. А сейчас... Её гордость — роскошные длинные белокурые волосы — лежали на её плечах неопрятной массой, глаза — опухли от слёз. Красивый голос, который дочери так любили, когда матушка пела им колыбельные, охрип от рыданий. Вряд ли кто мог узнать в ней элегантную супругу главного врача хирургического отделения. Здесь была только отчаявшаяся мать.

Чуть слышно скрипнула дверь, отворяясь. Чутко дремавшая женщина, тут же вскинула голову. Да, она хорошо знала этих двоих. Слабая улыбка мелькнула на её заплаканном лице.

Ричард, её муж, быстрыми шагами пересёк комнату, склонился над постелью ребёнка. Ласковым движением прикоснулся ко лбу девочки. Повернулся к жене.

— Принёс? — шёпотом спросила она.

— Да. Но ты уверена...? — он не закончил вопроса.

— Я уже ни в чём не уверена, — всхлипнула она и прижалась к груди мужа.

Подняла на него совершенно больные глаза. Прошептала:

— Но если я не попробую, буду укорять себя всю оставшуюся жизнь. Ведь могло и получиться. А так — я буду знать, что Я, — она так выделила местоимение, что с испугом оглянулась. Нет, девочка лежала всё так же безучастно.

— Я должна хотя бы попытаться, — вздохнула женщина. — Посиди пока с ней.

И обратилась ко второму мужчине:

— Мне нужна твоя помощь. Ты так много уже сделал для меня. Но я никогда не просила тебя о таком. Но сейчас... Ты поможешь мне, — и после небольшой паузы, — опекун?

Тот только слабо улыбнулся и подобно мужу ласково приобнял молодую женщину.

— Я сделаю всё, что смогу, — шепнул он ей ласково. — Ты же знаешь. Зачем спрашивать?

— Хорошо, — женщина решительно схватила сумку, которую её супруг снял с плеча, войдя в комнату. Повела за собой удивлённого опекуна. Тот последовал за ней.

Они вышли из больницы, сели в небольшой автомобильчик, припаркованный у служебного входа в отделение.

Женщина твёрдой рукой повернула ключ зажигания.

Ехали они недолго, всего лишь в парк в центре города. В эти ранние часы он был ещё совершенно безлюден. Женщина явно знала, куда идти. Её спутник, удивлённо оглядываясь, шёл за ней.

Парк был не слишком большим, но и в нём были свои укромные местечки. Вот именно к такому месту и привела молодая женщина своего спутника, крепко держа его за руку. Выйдя на полянку, тот шумно вздохнул, втягивая воздух.

— Священная земля... — глухо пробормотал он.

— А-а, — протянула она. — Ты тоже это почувствовал? Никто не знает, откуда тут всё это взялось. Когда мы сюда приехали, я часто здесь гуляла. И ничего такого не замечала. А вот после рождения, — голос её дрогнул. — После Её рождения я вдруг набрела, гуляя с коляской, на это местечко. Здесь так хорошо думается. А муж никогда не мог меня здесь отыскать. Странно, не так ли? — Она искоса взглянула на мужчину.

— Странно, — согласился он. — Но ничего невозможного не вижу. Что ты хотела здесь сделать? Ведь не просто так ты сюда меня провела? — Он скрестил на груди руки, прислонился к одному из деревьев и пристально посмотрел на молодую женщину.

Та пожала плечами.

— Ричард говорит, что он сделал всё, что мог, — всхлипнула, — ничего не получается. Теперь моя очередь сделать всё, что я могу. Пусть это и немного, но это всё, что у меня есть.

При этих словах она медленно доставала предметы из сумки. Мужчина с удивлением смотрел на её приготовления. Когда же она достала большие ножницы, шагнул вперёд, перехватил её руку.

— Ты уверена, что у тебя что-то получится?

— Нет, совсем не уверена. Но отказаться от любви Ричарда я не могу. Он и девочки — самое дорогое, что у меня есть. Да, конечно, ты тоже. — Слабо улыбнулась она, подняв на него свои колдовские глаза.

Совсем как в тот первый раз. Сердце мужчины дрогнуло. Он всё хорошо помнил.

Тогда его звали Альфред Николсон. Это было в июне 1944 года. В немецком гарнизоне, который располагался в маленьком городке на побережье Нормандии, царила паника. Неподалеку только что высадился английский десант. Над самим городком летали бомбардировщики союзников, которые утюжили позиции немцев.

По улицам бессмысленно носились автомобили и бронетранспортеры с белыми крестами на дверцах. Грохот пулеметных очередей и глухие разрывы бомб и снарядов дополняли общую картину хаоса.

Альфред бежал мимо обгоревших остовов зданий, пытаясь не угодить под огонь своих же. Сейчас, когда его способности оказались временно не нужны, от него требовалось только одно — укрыться и дождаться прихода англичан. Тогда он работал на оккупированной территории на английскую разведку. Наконец эти длинные три года закончились...

Мужчина, укрываясь за насыпью железной дороги, добрался до полуразрушенного сарая. Только здесь он почувствовал себя в относительной безопасности. Присев у деревянной стены, он отдышался и вытер со лба пот.

В этот момент он услыхал всхлипывания где-то неподалеку. Плакал ребенок. Мужчина подошел к куче наваленных посреди сарая досок и раскидал их. Под кучей сидела испачканная сажей и копотью девочка лет шести, с белой кожей, огромными зелёными глазами и смоляными волосами. Увидев незнакомого человека, она стала испуганно отползать назад. Альфред улыбнулся и поднес палец к губам.

— Тсс... — шепнул он. — Тихо. Не надо плакать. Я ничего тебе плохого не сделаю.

Девочка перестала плакать. Мужчина нагнулся и присел рядом с ней. Она вытерла слезы маленькой ладошкой и посмотрела на него.

— Не бойся, — прошептал Альфред. — Как тебя зовут?

Она всхлипнула.

— Ро..., запнулась, снова всхлипнула, прикрыла лицо руками. — Рахиль.

— А что случилось?

Девочка снова заплакала.

— Всех убили, — сквозь слезы сказала она. — Их всех убили — и мальчиков, и девочек...

— Тсс... — снова приложил палец к губам он. — Не бойся. Я такой же, как ты. Я тоже один.

Он погладил её по голове и вытер лицо.

— Пойдем со мной.

Альфред подхватил девочку на руки и вместе с ней пошел к пролому в стене сарая.

В этот момент в сарай вошел немецкий офицер со "шмайсером" в руках. Он выпустил длинную очередь в спину мужчины. Пули впились в его тело, но тот не издал ни единого звука. Он упал, стараясь не причинить вреда спасаемой девочке. За долгие годы его жизни мужчина научился терпеливо переносить боль. Он лежал, прикрыв собой ребенка.

Девочка стала выбираться из-под него. Она была уверена, что его убили. Внезапно он открыл глаза.

— Ты не убит? — изумленно прошептала девочка. — Ты жив? — и с плохо скрываемой надеждой. — Тебя прислал за мной дедушка?

Альфред улыбнулся и одними губами произнес:

— Это маленькое чудо.

— Ты из наших? — прошептала девочка.

Немецкий офицер подошел к мужчине и пнул его ногой, чтобы убедиться, что тот мёртв. Альфред схватил его за ногу и повалил на землю. Автомат отлетел в сторону. Немец испуганно отползал назад, бормоча какие-то ругательства. Тогда мужчина схватил автомат и направил его на врага.

— Вставай! — сказал он по-немецки.

Немец медленно поднялся.

— Подними руки!

Офицер повиновался. Его эсэсовская фуражка упала на землю, но поднимать её не было необходимости.

— Иди!

Мужчина показал стволом автомата на пролом в стене сарая. Немец отчаянно замотал головой

— Нет!

— Иди! — крикнул Альфред.

— Нет, — упрямился эсэсовец, — я же тебя убил.

Мужчина рассмеялся.

— Ну, как хочешь, приятель, — сказал он. — Ведь это ты у нас из расы господ!

Он сжал губы и выпустил в немца автоматную очередь. В отличие от Альфреда, его противник рухнул наземь, как подкошенный, и спустя несколько секунд затих в судорогах.

Мужчина положил автомат на землю, снова бережно взял девочку на руки.

— Пошли, Рахиль, — сказал он, внимательно разглядывая спутанную копну волос.

Потом тихонько засмеялся и приподнял её волосы. Самые корни волос предательски белели, выдавая неестественную природу чёрного цвета.

— То, что женщины красятся, чтобы стать блондинками, — задумчиво произнёс он, — я встречал. Но вот чтобы наоборот... — Пожал плечами. — В первый раз вижу. Здесь нам больше нечего делать...

И, подобрав "шмайсер", быстро зашагал к пролому в стене.

— Как тебя всё же зовут, дитя?

Девочка крепко обхватила его шею руками, но промолчала. Он повторил свой вопрос, уже не надеясь на правильный ответ.

Но...

— Рахиль. — Откашлялась. — Рахиль Грюневальде, — упрямо прошептала девочка.

Глава 2

Предистория.

Ритуал

А тем временем молодая женщина продолжала действовать. Взяла в руку острый серебряный кинжальчик, прочертила им на земле линии квадрат, чётко сориентировав его вершины по четырём сторонам света. В центре квадрата сложила горкой щепки от деревьев разных пород, которые принесла с собой.

На вершины она поставила плошки с фитильками. Налила туда освященного в церкви масла, зажгла фитильки. Руки её дрожали. Получилось не с первого раза.

Выпрямилась и распустила ленту, скреплявшую её волосы. Обратилась к мужчине:

— Разожги, пожалуйста, костёр. И присмотри, чтобы я не упала.

Он поспешил выполнить её просьбу. Огонь быстро охватил сухие щепки.

Сама откинула пышную гриву волос назад, с трудом прихватила их левой рукой, правой же рукой поднесла к затылку большие ножницы. Помедлила немного — она так любила свои волосы, предмет её гордости ещё с пансиона. Особенно, когда удалось смыть с них ту противную чёрную краску. Вздохнула и решительно сжала ножницы. Они противно заскрипели, вгрызаясь в роскошные волосы, и они тяжелой волной упали к ногам молодой женщины, откинувшейся немного назад, чтобы предохранить платье от сыпавшихся волосков.

Слегка всхлипнув, она присела, собирая волосы обеими руками. При этом открытые ножницы, которые она продолжала держать в правой руке, пропороли её левую ладонь. Хлынувшая кровь окрасила белокурые волосы в некрасивый ржавый цвет. Мужчина рванулся, чтобы поддержать молодую женщину, но она только мотнула головой.

— Не сейчас. Всё идёт по плану, — прошептала она, заметно страдая от боли.

Ему ничего не оставалось, как отойти в сторону.

Женщина собрала все волоски с земли, отложив ненужные уже ножницы в сторону, тщательно протерев их от крови волосами. Губы её шевелились, но ничего не было слышно. Молилась ли она, произносила ли какой-то заговор, так и осталось неизвестным.

Она резко встала, подняла перед собой всю груду волос и медленно уронила всё в костёр. Пламя тут же охватило подношение, огонь яростно загудел, словно его полили бензином. Вверх резко поднялся высокий столб пламени, мужчина даже отшатнулся, прикрывая глаза руками.

А женщина всё также что-то шептала, вытянув вперёд руки. Пламя струилось между её пальцев, не обжигая и не принося вреда.

Вдруг она пошатнулась и начала оседать на землю. Тогда мужчина подскочил к ней и ловко поймал на руки, не дав упасть. Она быстро открыла глаза. Посмотрела в сторону. Мужчина тоже перевёл туда взгляд и застыл в изумлении.

На полянке не осталось ни малейшего следа, что тут только что бушевало пламя — ни уголька, ни пепла. Ничего не осталось. Только квадрат, прорезанный в земле, и горящие огоньки на его вершинах.

Женщина слабо улыбнулась.

— Жертва принята. — И потеряла сознание.

Мужчина осторожно присел на землю, не пытаясь привести её в чувство. Для того, чтобы отнести её в машину, требовалось потушить светильники, а он не знал — можно ли это уже делать. Лучше подождать.

Он держал свою подопечную на руках и снова вспоминал прошлое.

Тогда он тоже нёс её на руках. Маленькая странная девочка обнимала его за шею, доверчиво положив свою растрёпанную головку ему на плечо. Так и уснула в его руках. Добравшись до связного, Альфред Николсон изменил свои планы и не стал добиваться отправки его сразу в Англию. Он попросил сначала помочь ему добраться до Парижа.