Между тем детишки, ворвавшись в комнату, где Пушок сидит на люке, вчетвером слушают довольно длинную перепалку Филча с Пивзом, а потом таращатся на собачку, пока она не говорит робко "Ррр?" — не иначе чтобы они наконец смотались подальше. (Это, кстати, из серии вопросов объясненных. Только когда внимательно читаешь объяснение — ("Собака стояла довольно спокойно, неподвижно уставив шесть глаз... Гарри было абсолютно ясно, что все они до сих пор живы только потому, что своим неожиданным появлением застали чудовище врасплох"), видишь, что оно на самом деле мало что объясняет.
10. Зачем Хагрид дарит на Рождество Гарри флейту? Чем-чем, а камерной музыкой Поттер-младший в отличие от Директора никогда не увлекался.
11. Зачем Дамблдор все время присылает Гарри мантию? Сопроводительную записку "На всякий случай" опять же вряд ли можно считать объяснением.
12. Почему Квирелла не вышибли из Хогвартса после того, как он пытался сбросить Гарри с метлы? По крайней мере Снейп знал об этом, ибо пытался помешать. И что, он ничего никому не говорит из вредности?
13. Зачем, собственно, Снейпу выходить из Хогвартса, откуда он почти не выходит, и, хромая, тащиться в лес, чтобы сказать Квиррелу ровно пять фраз, на которые Квирелл мямлит что-то невнятное? Тем более что затем Снейп решительно прерывает разговор и удаляется, а Квирелл долго стоит неподвижно, явно пытаясь понять, в чем глубокий экзистенциальный смысл данного эпизода.
14. Почему Гарри с Гермионой не ловят на верхушке башни в ходе передачи дракона? Ведь Драко знал, где, что, кому и когда. И наверняка сообщил наверх. И безо всякого эффекта — преподаватели словно ничего и не знают о башне.
15. Почему такое жесткое наказание за ночную прогулку — 50 баллов с каждого из учеников? Почему за подобное нарушение, совершенное в ту же ночь Драко Малфоем, со Слизерина снимают только двадцать баллов?
16. Зачем детей вести в Запретный Лес, куда, между прочим, ученикам ходить строго запрещено? Тем более что там бродит кровопийца-Волдеморт. Ничего себе наказание за довольно заурядную ночную прогулку... Что, Хагрид не мог один разыскать единорога? Вообще чем ему в этом поможет компания из Гарри, Гермионы, Драко и особенно Невилла? И почему Хагрид отправляет Гарри с Драко, одних, навстречу совершенно реальной опасности, — только с Клыком?
17. Снейп знает, что детки собираются в Хранилище защищать камень. Почему возле камня нет никого из преподавателей?
18. Ну и на закуску — крайняя абсурдность препятствий по пути к ФК. С одной стороны, все чрезвычайно примитивно — уровень первоклассников. С другой стороны, все невероятно переусложнено и запутано. Как будто рассчитано на знание шахмат Роном, логику Гермионы, квиддичную подготовку Гарри и его же знание особенностей работы зеркала.
...И вот если принять за рабочую гипотезу, что все неувязки объясняются именно рассчитанностью ситуации на уровень первоклассников, все вдруг становится на свои места. Явные и скрытые баги таковыми не являются, абсурдные ответы сменяются настоящими и довольно забавными, а психологическая нюансировка поступков взрослых дядей и тетей оказывается действительно психологической и довольно тонкой. Все, что происходит в книге, происходит не только с соизволения и ведома Директора — он организует практически все происходящее и крепко держит в руках все ниточки.
Попытаемся поглядеть на происходящее, так сказать, изнутри.
Расстановка фигур
Не станем отвлекаться на вполне постмодернистский антураж — страдания Золушки и тонкости ее взаимоотношений со злой мачехой / сестрами. Оставим это для одного из лирических отступлений. С точки зрения Большой Игры (в дальнейшем БИ) гораздо продуктивнее попробовать представить себе ситуацию перед днем рождения Гарри с точки зрения Дамблдора.
Кроме прочего, это интересно.
Итак, Дамблдор знает, что Волдеморт собирается похитить философский камень (ну, хотя бы потому, что камень спрятан в Гринготтсе, а затем перевозится в Хогвартс, якобы для лучшей сохранности). Однако перемещение камня в школу вызывает массу проблем — прежде всего притягивая к Хогвартсу Волдеморта как магнитом. Согласно нашей рабочей гипотезе, камень больше не нужен Фламелу, который готов умереть и рассматривает смерть как не более чем интересное приключение. Тем более что ему на будущий год стукнет 666... нехорошее какое-то число. И вот Фламел, приготовив достаточно эликсира, чтобы успеть привести в порядок свои дела, отдает камень старому другу Дамблдору — пусть использует в Игре, если надо.
Камень — интересная штука, отличная приманка как для Волдеморта, так и для Гарри. Ну а Дамблдор как самый сильный маг современности сумеет проследить за тем, чтобы остатки Темного Лорда, упаси Бог, не завладели камнем по-настоящему.
По задумке Директора, Гарри и Волдеморт должны пройти лабиринт, чтобы встретиться в финальной точке возле камня лицом к лицу. И если для того, чтобы приманить Волдеморта в Хогвартс, достаточно наличия камня как такового, то для Гарри все организовывается куда более тонко и интересно. И, так сказать, поступенчато.
Но для организации и проведения Игры необходимы люди, которые будут работать непосредственно с Гарри. Это доверенные лица Дамблдора, из тех, кто наиболее близок к нему. И притом это, под стать руководителю, яркие, своеобразные личности, которых Директор использует мудро, с максимальной пользой для дела, но и с учетом сильных и слабых сторон.
Так что присмотримся к команде.
За официальную часть отвечает Минерва МакГонагалл, декан факультета, на который попадает Гарри. Тайными пружинами Большой Игры занимаются два человека, которых Гарри воспринимает примерно как хорошего и плохого следователей.
Добрым следователем по отношению к Гарри является Хагрид. Создается впечатление, что он ничего не знает ни о Волдеморте, ни о БИ — так, увалень с нежной душой, верный, хотя и часто смешной, неуклюжий и даже ошибающийся. Он выбран как человек, которому Гарри станет доверять (и, не без удовольствия, то и дело чувствовать себя умнее бестолкового Хагрида).
Злым следователем выбран Снейп, нежностью души не страдающий и к Волдеморту с его опасностями привычный. Он как минимум отлично осведомлен о Темном Лорде и его приспешнике Квирреле (Черная Метка же) и внимательно следит за их действиями, особенно в отношении Гарри.
Дамблдор знает как минимум столько же, сколько Снейп (а скорее, как всегда, намного больше).
Вопрос о том, насколько Директор в курсе внедрения Темного Лорда в затылок незадачливого преподавателя DADA, оставим пока открытым. В любом случае Волдеморт (особенно в тогдашнем состоянии) для Директора не соперник, хоть в Хогвартсе, хоть за его стенами.
Для полноты картины упомянем планы на первый сезон Волдеморта (с ними Гарри и читателей любезно ознакомил лично Темный Лорд в кладбищенской сцене КО). Волдеморт планировал похитить философский камень из Гринготтса, с его помощью вернуть себе силу, Квирелла держать тем временем в Хогвартсе в качестве своего шпиона, и, по всей вероятности, напасть на Гарри, когда появится удобный момент. Возможно, Квирелл бы сделал нечто похожее на то, чем терпеливо занимался Крауч-мл. в КО.
Нулевой этап
На Прайвет-Драйв Гарри находится под пристальным наблюдением. Скорее всего, не только за пределами дома Дурслей, но даже и внутри него (как иначе объяснить чрезвычайную точность адреса на письмах, приходящих из Хогвартса?). ОФ порадовал нас внезапным раскрытием одного из стационарных агентов Дамблдора — Арабеллы Фигг. Она живет рядом с Дурслями, дружна с Петуньей и разыгрывает сумасшедшую старуху, у которой Гарри невыносимо скучно. Собственно, поэтому Дурсли и оставляют мальчика под ее присмотром по крайней мере раз в году, в день рождения Дадли.
Надо думать, Дамблдор следит и за теми неконтролируемыми проявлениями магической силы, которые регулярно появляются у Гарри (типа самоперекрасившегося парика учительницы или буйного роста волос за одну ночь).
Если присмотреться внимательно, порядок вещей начинает рушиться не за неделю до дня рождения Гарри, а в день рождения Дадли (не случайно с этого действие и начинается — если рассматривать первую главу как вводную). И запускает лавину незначительное, казалось бы, обстоятельство: Арабелла Фигг ломает ногу.
Сей баг из разряда тех, который понимаешь, читая первую книгу после пятой. Казалось бы, ничего особенного. Однако миссис Фигг тесно связана с магическим миром, пусть она и сквибб. У волшебников это не сложно — помнится, вылечить перелом руки у Гарри берется даже неумеха Локхарт, а опытной мадам Помфри требуется всего ночь для выращивания 33 костей. К тому же Арабелла находится на должности агента Дамблдора. Нет уж, если бы Директору понадобилось, чтобы все шло своим чередом, к миссис Фигг доставили бы специалиста, и к часу Х она была бы готова привычно вгонять Гарри в тоску запахом капусты и фотографиями покойных кошек.
Так нет же. Миссис Фигг официально извещает Петунью, что не может сидеть с мальчиком. У Дурслей переполох — все произошло в последнюю минуту и слишком неожиданно. Так что в конце концов они берут Гарри в зоопарк, где так называемые странности Гарри приобретают неожиданный характер. А именно — он начинает беседовать со змеей. Причем инициатива с любой точки зрения принадлежит не Гарри — в контакт первым и весьма настойчиво вступает боа-констриктор.
Приведем цитату.
"Вдруг змея открыла круглые глаза. Медленно, очень медленно поднимала она голову, пока ее взгляд не пришелся вровень с глазами Гарри.
Она подмигнула.
Сначала Гарри не мог отвести глаз. Потом быстренько огляделся вокруг, чтобы убедиться, что никто не смотрит. Никто не смотрел. Тогда он повернулся к змее и тоже подмигнул ей.
Змея качнула головой в сторону дяди Вернона и Дадли, а после возвела глаза к потолку. Она посмотрела на Гарри взглядом, ясно говорившим: "И так все время".
"Понимаю, — пробормотал Гарри в стекло, хотя и не был уверен, что змея услышит его, — ужасно надоедает".
Змея согласно закивала". Только после этого Гарри задает змее первый вопрос — надо думать, уже на парселтонге.
Надо признаться, боа-констриктор весьма профессионально вовлекает мальчика в беседу. Причем не сомневаясь, что Гарри его поймет... а почему, собственно? Что, у Гарри на лбу написано, что он владеет парселтонгом?
И еще вопрос — кто на самом деле убрал стекло? Гарри? И сам того не понял?.. Нет, конечно, все может быть, но, наверное, он должен был хотя бы этого захотеть. Что змея поблагодарила, не доказательство — она, строго говоря, могла благодарить Гарри и за то, что он подал ей идею навестить Бразилию...
В любом случае после этой истории Гарри больше не может делать перед самим собой вид, что он такой же, как все. Кстати, как и Дурсли. Скорее всего, Директор того и добивается — теперь известие о магах, волшебном мире и школе чародейства и волшебства обрушится на Гарри не как снег на голову, а будет подготовлено.
К моменту прихода писем у Гарри сформировано нужное настроение. Во-первых, он нуждается в спасении от Дурслей, жизнь у которых для него действительно невыносима. А во-вторых, он начинает понимать, что он в чем-то очень важном — особенный.
Вот в обоих этих направлениях и станет действовать Директор.
Начнем, пожалуй
Итак, за несколько дней до дня рождения Гарри начинают приходить письма из Хогвартса. Они явно от Дамблдора — прикол с письмами внутри яиц из серии дразнилок в его стиле. Количество писем все возрастает и возрастает, а заканчивается все приходом одного — но очень большого — Хагрида... как это по-дамблдоровски, право.
На данном этапе вряд ли стоит жалеть Дурслей — Золушкины родственники сами себя подвели под проявления Дамблдоровского юмора. К тому же комедия с письмами затеяна не просто увеселения ради — и определенно не для того, чтобы письмо дошло до Гарри. Понятно, что если Вернон первое письмо не отдал, то зажмет и остальные. Так что на самом деле происходящее есть нечто вроде компенсации для ребенка за проведенные у Дурслей годы. От происходящего Гарри откровенно тащится — наконец-то тиран дядя Вернон в смешном и неудобном положении.
Вероятно, это также нечто вроде скрытого извинения со стороны Дамблдора, столько лет продержавшего Гарри у родственничков. Но что гораздо более важно — письма и большой сильный Хагрид, пришедший как защитник, создают у мальчика нужное настроение и ненавязчиво, деликатно, но вполне конкретно фиксируют импринт доверия. Теперь Гарри твердо и надолго уверен, что Хогвартс и Хагрид (а потом и Дамблдор, который пока за кадром) много-много сильнее Дурслей, и в магическом мире Гарри найдет защиту и спасение от проблем магловского мира.
Короче, игры Дамблдора одновременно готовят Гарри к чудесному открытию, дают ему возможность оттянуться и несколько расплатиться с десятилетними угнетателями, а также вызывает доверие к тем, кто в Хогвартсе.
И поведение Хагрида надо рассматривать прежде всего именно с этой точки зрения.
Так ли прост Хагрид, как он сам себя малюет?
Обстановку, конечно, частично создал лично дядя Вернон — необитаемый остров, некого звать, никто не придет на помощь и все такое, но Хагрид, надо сказать, использует ситуацию не без блеска. Уже то, что он является в ореоле спасителя, расправляющегося с ненавистными Дурслями, есть безошибочное воздействие на чувства Гарри. Мальчик недоверчив, но к Хагриду, раздавшему сестрам по серьгам, с порога испытывает самые теплые чувства. Хагрид — чудо, спаситель, добрый великан, с которым можно чувствовать себя в полной безопасности... и, само собою, Гарри не замечает, что все действия Хагрида — тоже форма воспитания, возмездия и аккуратнейшей манипуляции.
Вот например. Хагрид чрезвычайно возмущен тем, что Дурсли, оказывается, ничего не рассказали Гарри о его родителях, Хогвартсе и т.д. и т.п. Нет, понятно, что Вернон и Петунья повели себя нехорошо. Но действительно ли для Хагрида поведение Дурслей — ряд открытий чудных ("Как, ты и это не сказал? Но это-то сказал обязательно? Что, и это тоже? Нет, каков негодяй!")? Можно ли думать, что тщательнейшая слежка за Гарри не касалась вопросов того, что знает и чего не знает будущий спаситель мира? О чулане или самой маленькой спальне Дамблдор знает, а о том, что Гарри не в курсе о магическом мире и принадлежности к нему своих родителей, почему-то не осведомлен?
Все, что говорит и делает Хагрид в командировке, рассчитано, обсуждено и — не побоимся этого слова — прорепетировано заранее. Ведь чувства чувствами (несомненно, Хагриду самому очень хочется защитить Гарри, и он при этом испытывает к мальчику неподдельную любовь), но завоевание доверия Гарри — дело тонкое.
Наезд Хагрида на Вернона следует считать театрализованным представлением, не исключающим, впрочем, искренних (и очень сильных) чувств. Более того, это одно из важнейших заданий Хагрида — сообщить Гарри правду о родителях. Выполнено оно вполне профессионально, громко и на хорошем эмоциональном уровне, и если не знать о предыстории, не заподозришь, что это не только удовольствие, но и самое что ни на есть дело.
