| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Со временем я свыкся со своей участью и позволил им стать частью меня, выместить все чувства и воспоминания.
Сколько бы я не ждал — ничего не происходило.
Сколько бы я не всматривался — кругом была лишь кромешная тьма.
Сколько бы я не вслушивался — ни слова, ни звука.
Тишина и покой — единственные слова, отражающие суть того маленького мирка, промежутка между сном и смертью.
Но вдруг тихий женский голосок прошептал мне:
— Иди... Иди скорее сюда.
И я пошёл. Нет, поплыл.
...полетел, словно пчёла на мёд.
* * *
— Эй, слышала о пациенте из шестьсот седьмой палаты?
— Да, конечно. Ведь вчера вечером уже вся больница была в курсе о его выходе из комы. Говорят, что он лежит здесь где-то с двухтысячного, никто уже и не надеялся на его пробуждение.
— Слышала, что сейчас, что тогда, к нему допускали лишь определённый круг лиц. Странно это...
— Да ладно тебе. Он же вроде из богатой семьи...
— Я не об этом. Странно, что после столь длительного пребывания в таком состоянии его человеческие функции работают, как часы.
— Что?!
Отрывок из разговора двух медсестёр.
1.0
Днём больница становится таким шумным местом, что поневоле ассоциируется у меня с пышным празднеством: все суетятся, куда-то идут, что-то друг другу говорят, волнуются, радуются, печалятся и окрашивают мимику во всевозможные краски — эмоции.
Лишь я — чёрное пятно на белом холсте, способное лишь молча кивнуть в знак согласия или отказа.
С самого пробуждения меня не покидаёт чувство, что разум мой бодрствует, но душа так и осталась дремать где-то далеко-далеко.
Я всё понимаю, но ничего не чувствую.
Мне так легко, что невыносимо находиться в бренной плоти.
Должно быть, моя личность уже давно сгнила и нынешний я — лишь то, что зовётся разумом, знаниями...
Да, на этом и основывается моё нынешнее существование: на опыте прошлых лет.
Но... Воспоминания всё ещё сокрыты дымкой: что-то я помню, что-то не очень, а о существовании чего-то и вовсе не догадываюсь.
Цветы в вазе давно завяли, а за две недели моего бодрствования никто, кроме медперсонала, не приходил. Болтливая медсестра сказала, что этот букет принесла одна очень красивая девушка, имени которой она не знает.
— До вашего пробуждения она приходила сюда каждую неделю, но сейчас, почему-то, перестала, — сказала она с нотками сожаления в голосе.
На мгновение во мне даже проснулось любопытство, но затем накатило безразличие и вопрос "Кто же это был?" больше не беспокоил меня.
Но к вечеру следующего дня...
— Здравствуй, Сераф.
Явился юноша со странным цветом волос и одетый во всё чёрное. На вид бледный, болезненно худой. Даже возникло ощущение, что малейшее дуновение ветра может сломать его тело пополам, словно тростинку. Но этого, конечно же, не случилось... Потому что внешность бывает обманчива и порой даже самые невинные овечки могут оказаться коварными волками, выжидающими момента, чтобы вонзить свои острые клыки тебе в спину.
Этот человек именно из таких.
Хотя, возможно, он и вовсе не человек...
— И что же тебе нужно, волк?
Пузырёк с красными пилюлями приземляется на одеяло. Он молча выжидает, но стоит мне взять его в руку, как глаза юноши вспыхивают от любопытства.
Извлекаю из пузырька одну пилюлю и проглатываю.
Горькое, но знакомое ощущение...
Смотрю в сторону приоткрытого окна и понимаю, что в помещении немного прохладнее, чем обычно.
Дыру в груди сквозит, а пульсирующий кусок мяса вот-вот оторвётся и упадёт в желудок.
Я что-то забыл. Что-то очень важное.
— Ты...
— Ричард. Большего тебе не следует знать, — его хищные глаза пожирают меня, тщательно обгладывая каждую косточку.
* * *
В течение всей истории люди только и делают, что воюют, изобретая для войны всё новые и новые "штуковины". Чем лучше "штуковины", тем ты сильнее, а чем ты сильнее, тем больше территорий тебе подвластно.
Можно ещё долго углубляться в историю, политику и экономику, ища ответ на неразрешимое "Зачем им всё это?", но факт остаётся фактом: оружие — самая универсальная "штуковина", применяемая на поле брани ещё с древнейших времён.
Так о чём это я? Ах да, целлофановый пакет в моей правой руке может сейчас вполне сойти за грозное оружие: он такой тяжёлый, что у меня сейчас рука отвалится.
Глупые люди... Насоздавали столько различных орудий: холодных, огнестрельных, массового поражения, а облегчить покупку продуктов до сих пор, увы, не додумались.
Нет-нет, я не спорю, что из века в век темп жизни стремительно увеличивается, подгоняя технический и научный прогресс.
Но... Дай детям могущественное оружие, и ты увидишь их настоящую сущность. И сейчас я вовсе не говорю об оружии, как о чём-то колющем, режущем, стреляющем или взрывающемся.
Оружие может быть не только материальным, есть ещё более опасный вид — информационный.
Владеющие информацией — сильнейшие. Их боятся и уважают, желая либо убить, либо подкупить. Так было всегда и везде, так есть и сейчас.
Очень скоро заблудшие души встретятся и сольются воедино, накрыв мир вечностью.
Возможно, тогда я и обрету долгожданный покой.
Возможно, тогда и обесценится моя информация.
А пока...
Моя цель: купить и принести Ричарду немного продуктов. Сам он, я боюсь, не в состоянии этого сделать.
* * *
Он ушёл.
Без лишних слов, без лишнего шума.
Подобно грациозной чёрной кошке, любящей перебегать дорогу слишком суеверным людям.
Странно, но после его ухода стало слишком тихо, а тяжесть в груди только усилилась.
Я лёг на кровать.
Голова на подушке, а глаза смотрят в белый потолок.
Ха...
Я — лёгкое пёрышко с давящей пустотой внутри.
Я — бесчувственный ангел, разрываемый изнутри множеством "красок".
Кто же я?
— Наверное, один маленький парадокс, — мой голос дрожит, а по щекам течёт что-то мокрое и солёное.
* * *
Ещё в детстве мама частенько рассказывала мне одну старинную легенду:
"Знаешь, Ричард, когда-то давно существовал могучий титан. Но, несмотря на его мощь и величие, ему было очень одиноко, ведь планета, на которой он жил, была полностью необитаема.
Все дни напролёт титан только и делал, что спал. И знаешь, однажды ему приснился чудесный сон о мире, наполненном множеством прекрасных существ, но, к сожалению, все они не видели титана, потому, что то, что он видел — было лишь небольшим путешествием его души в потустороннюю реальность.
Проснувшись, титан расстроено осмотрелся.
— "Пустыня и ничего больше, — с грустью подумал он. — Вот было бы здорово, если бы и здесь смогли жить эти прекрасные создания!"
И тогда титан потратил всю свою силу на создание чуда.
Чудо произошло, баланс во вселенной нарушился, и огромный гигант лишился своего тела, а его душа раскололась надвое и разлетелась в различные направления.
Поговаривают, что если они встретятся и воссоединятся вновь, то наступит Конец света. Пожалуйста, не забывай этого, Ричард. Возможно, когда-нибудь знание этой легенды очень пригодится тебе".
Ни тогда, ни сейчас я не понимаю смысла, вложенного ею в последние слова.
Титан, создание мира, условия Конца света...
Пф, чушь...
Я даже в существование обычного Бога, о котором на протяжении всей истории твердит церковь, не верю, а здесь какой-то никому неизвестный титан, живший на никому неизвестной планете...
Не поверю... Пока не увижу собственными глазами.
Да, такова теория моей жизни.
"Не видел — не верь".
* * *
Моя маленькая квартирка находится в самом обычном районе и самом обычном многоэтажном доме: ни бизнес-класс, ни трущобы. Скорее уж что-то среднее.
Поднимаясь на второй этаж, идёшь в самый конец коридора и поворачиваешь направо. Вот и он — дом, милый дом.
Открываю дверь и, минуя маленькую прихожую, захожу в небольшое квадратное помещение, в котором не так уж и много мебели: синий диван с двумя голубыми подушками, стоящий возле него журнальный столик и, смотрящий на меня из дальнего угла, высокий (практически до потолка) тёмно-зелёный комод.
Напротив дивана находится небольшой телевизор и DVD проигрыватель, а справа от дверного проёма (в моём случае слева) — жалкое подобие кухни: маленький холодильник, две тумбочки, маленькая электрическая плита, раковина (закрепленная на одной из двух тумбочек) и, конечно же, мусорное ведро. Понятие "стола" здесь нет и никогда не было: его всегда заменяет журнальный столик, а вместо стульев используется либо диван, либо пол.
Всё, как обычно. Да и было бы странно, если бы что-нибудь изменилось...
Правда, с каждым днём я всё меньше и меньше нахожу утешение в этой жалкой отговорке.
Врачи говорили, что когда-то в детстве со мной произошёл несчастный случай, в ходе которого, как бы это странно не прозвучало, я потерял часть своей личности.
Конечно же, я не помню, что конкретно произошло, но после этого моя мать внезапно впала в кому и до сих пор так и не пришла в сознание.
Возможно, это была автокатастрофа. Возможно, нет.
Я много раз спрашивал их об этом, но в моменты ответа мой разум будто бы отключался: их губы шевелились, но я не мог различить не то, что слова, но и членораздельного звука: всё сливалось в жуткую, неразличимую кашу. А когда их губы смыкались, то всё возвращалось на свои места.
Я попробовал снова, но всё было тщетно: мой мозг не желал воспринимать получаемую информацию.
После второй попытки я сдался, подумав, что раз разум не желает знать обстоятельства катастрофы, то и не надо.
Так я и продолжал жить с легендой о никому неизвестном титане, а также жалкими огрызками-воспоминаниями о том, что было до и после катастрофы.
Тогда мне было тринадцать лет...
Сейчас же мне двадцать четыре, а такое чувство, будто всё это произошло вчера: кома матери, переезд и дальнейшая жизнь у дяди...
Он никогда не верил ни в легенды, ни в предания, ни даже в мифы, считая всё это глупыми выдумками для запудривания мозгов. Он и мать мою считал чудачкой, из-за того, что та искренне верила во всю эту "чушь для слабоумных".
Сначала наши взаимоотношения были неплохими.
Без похвал, без искренности, без доверия, но неплохими.
Всё началось с учёбы, а точнее с моей успеваемости. Не знаю, как я учился до аварии (хотя я до сих пор и не знаю, была ли она), но после неё я не желал ничего познавать и ничему учиться: всё моё существование потеряло свой смысл и оставалось просто плыть по течению. Но мой дядя не разделял такую жизненную позицию, всячески наказывая и склоняя на "путь просвещения". Однако все его старания ничем не увенчались: я так и продолжал своё бессмысленное существование, и мне даже каким-то образом удалось перейти в старшую школу.
В те годы трещина в наших с дядей отношениях стала разрастаться в геометрической прогрессии.
Я начал забывать, кто я и как оказался в том или ином месте. Однажды, проснувшись, я обнаружил, что волосы мои перекрашены в тёмно-бордовый. Дядя был в ярости и пытался заставить меня перекрасить их обратно в каштановый, но бесполезно: я не перекрасил. Почему? Мне было всё равно...
Закончив, старшие классы, я так и не поступил ни в один из университетов. Если честно, то я даже и не пытался: устроившись официантом в небольшом кафе, я тут же собрал свои вещички и без спроса переехал во вторую дядину квартиру. Обычно она сдавалась в аренду, но мне повезло: старые жильцы уже покинули её, а новые ещё не нашлись.
Но мою пропажу очень быстро заметили, и уже через несколько дней пришлось выслушивать дядины нотации, а затем уговаривать его сдать эту квартиру мне.
Сначала он упирался, но как говорится: "Вода камень точит".
...а через несколько месяцев я встретил Тору.
Ну, не то, чтобы встретил...
Скорее уж она встретила меня, а затем уже я её.
Глупо конечно, но однажды, проснувшись в своей квартире, я обнаружил лежащую рядом обнажённую девушку.
Азиатку. А если быть точнее — японку.
По её словам мы встретились в том самом кафе, в котором я работаю.
...но сколько бы она мне не рассказывала — бесполезно. Тот день полностью стёрт из моей памяти. У меня даже была мысль спросить об этом у своей коллеги — Марии, но я не стал. Возможно, мне просто не хотелось впутывать никого в свою личную жизнь. Ведь у всех есть секреты, о которых никто не должен знать...
Но... Это не имеет никакого отношения к тому, что мы с Торой уже более года живём вместе.
Или всё же имеет...?
— Ричард. Рича-а-ард... Ричард!
Вздрагиваю. Сознание сразу же проясняется.
— Ричард, ты опять выпал из реальности? — сидящая напротив меня (на корточках) Тора выжидающе смотрит прямо мне в глаза.
Пауза, минуты молчания и тщетные подборы слов. Холодный, безразличный взгляд Торы, казалось бы, видит меня насквозь.
— Твоё лицо... — стараюсь не смотреть ей в глаза.
— Хм?
— Тебя что-то тревожит?
— Э... — вопрос не в бровь, а в глаз. — Нет. Просто ты, молча, вошёл в квартиру и, даже не разувшись, сел на диван, уставившись в одну точку. Я звала тебя, но ты никак не реагировал.
...сюда?
Мельком оглядываю помещение.
Всё та же прихожая, всё та же гостиная, объединённая с кухней, всё тот же синий диван...
Должно быть, я снова забыл.
— Всё в порядке. Я снова здесь, — мой голос на удивление спокоен. Неприятно слышать его таким, ибо в моём случае спокойствие — явный призрак апатии, а проявлять её в сложившейся ситуации — глупо.
— Знаешь, Тора. Он проснулся.
Никакой реакции. Как и ожидалось: сплошное безразличие. Вздохнув, она поднимается с корточек и усаживается рядом.
Снова молчание, нарушаемое лишь шумом работающего телевизора. По каналу вновь крутят новости.
Политика, экономика, спорт, погода.
Погода, спорт, экономика, политика.
Всё как обычно. Да и было бы странно...
— "Если титан проснётся — настанет Конец света, а если и дальше будет прибывать в царстве Морфея, то быть и дальше веку человеческой глупости". Слышал эту часть легенды?
Слабо киваю, пускай она и не видит этого, полностью погрузившись в просмотр телевизора.
— Что будем делать дальше? Позволим ему проснуться или же так и будем держать в ловушке собственных грёз? — отведя взгляд от диктора, Тора выжидающе смотрит на меня.
— Зависит от ситуации...
— От ситуации? — она усмехнулась. — Зависит от твоих намерений.
Ну вот, в её глазах я снова опустился до планки "дурак".
А тем временем зазвонил домашний телефон.
1.1
Как я уже говорил, в последнее время мне часто снятся сны. Настолько реальные, что порой начинаешь принимать их за действительность. Думаю, всем, хотя бы раз в жизни, снились такие сны.
Сны, в которых ты так сильно хочешь проснуться, но, как назло, не можешь.
Парадокс. Считая вымысел реальностью, я всё равно подсознательно верю, что из неё есть выход, что существует другая сторона медали. И в тот момент мне становится всё равно, какой ужасной или прекрасной является моя жизнь по "ту сторону вымысла", потому что не остаётся ничего, лишь импульс: "Я должен проснуться".
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
