Где-то у Проциона

— Понял, — сказал совершенно обалдевший Лунин.

4

Пилот курьера оказался примерно ровесником Лунина и сразу перешел с ним на "ты":

— Как у тебя с перегрузками? — спросил он, едва обменявшись с Вадимом рукопожатиями и назвав свое имя: Тимур.

Лунин пожал плечами.

— Не знаю. А что?

— Ну, ограничения какие-нибудь по здоровью есть?

— Нет. А в чем...

— Ну, значит нормально, — резюмировал Тимур. Но все же объяснил: — пилотажа я тебе устраивать не стану. Но давить будет раза в два-три выше, чем на лайнере... Мне сказали — доставить тебя как можно быстрей, вот я и выясняю, насколько можно. Пошли!

Они были уже на верхнем — техническом — этаже станции и далеко идти не пришлось. Собственно, разговор происходил в предбаннике шлюза. Осталось только закрыть за собой дверь и подождать откачку атмосферы. Затем оба протиснулись через выходную наномембрану — метровой толщины псевдожидкую пробку, призванную не допускать утечки остаточного воздуха при выходе — и оказались на внутренней поверхности обода.

Здесь располагались стартовые позиции малотоннажных кораблей, комплекты научного оборудования и — в едва ли не большем количестве прогулочные площадки для туристов — основное место работы Лунина.

Вадим с Тимуром зашагали по огражденной легкой сеткой дорожке в сторону ближайших стартовых столов. В вышину, казавшуюся невероятно далекой (да так оно и было — пятьсот метров) уходили на манер велосипедных спиц "тонкие" тросы растяжек — каждая диаметром по два метра.

— Строительство у вас, говорят, тут? — полюбопытствовал Тимур, махнув рукой в сторону одного из краев обода: тот был вдвое примерно шире противоположной половины

— Ага, — подтвердил Лунин. — Увеличивают территорию. Спрос огромный на площади. И у государств и у частных фирм. Особенно после того, как заявили, что после реконструкции вместо канала будет настоящее море с пляжем и пальмами. Ривьера... Туристы вообще кипятком писают... Обещают после этой стороны еще и ту тоже расширить таким же образом, — он тоже махнул рукой, но уже в противоположном направлении.

Недавние мысли о прогрессе в космонавтике снова ненадолго пришли в голову, и Вадим подумал, что сто лет назад эта их прогулка не выглядела бы так легко. И руками бы они не махали столь небрежно. Только экзоскелеты скафандров позволяли вести себя практически с земной непринужденностью. А ведь раньше пришлось бы проворачивать все гермоподшипники суставов вручную! Крепкие ребята были космонавты в прошлом веке...

— Да, хорошо вы тут устроились, — с завистью признал Тимур. — Не то что на боевых станциях. Ни тяжести, ни оранжерей — где верх, где низ только по раскраске распознаешь. Надо будет как-нибудь выкроить время — заскочить к вам в гости — посмотреть. Пожалуй, после того, как море сделаете...

— А что, раньше не тянуло? — в Вадиме неожиданно проснулась гордость за место работы. Хотя туристов от этого он лучше воспринимать не стал.

— Да как-то нет, знаешь, — Тимур рассмеялся. — Если и так на орбите работаешь еще и отдыхать здесь же — это уже для особо буйных. У нас таких не бывает. Да и когда? Отмотаешь срок, скатишься на шарик — и в отпуск. В тайгу куда-нибудь. Или в горы. Чтоб настоящая Земля была кругом и больше ничего. А потом — наземная смена. Полеты, дежурства. Не до того. А потом — подготовка к следующей смене. Нас ведь все еще, почти как раньше, на симуляторах гоняют и медподготовка жесткая перед вылетом, — признался он. — А потом сама смена... И так все время. Но море — это любопытно. На это можно было бы глянуть разок... Вот, пришли

На столе лежал, прижатый к нему лапой стартового крана, тяжелый орбитальный истребитель "беркут". Лунин впервые видел так близко военный космолет и непроизвольно остановился. Машина производила странное впечатление. Какая-то помесь зубила, акулы и ската. Или — модель суперфутуристичекого утюга, если угодно. Ни с гражданскими челноками ни с самодельными "птичками" спейсеров корабль, казалось, не имел ничего общего. Именно что зубило, подумалось Вадиму. Или наконечник тяжелого копья... Сарисса, кажется оно называлось? Во всех линиях конструкции чувствовалось сведенное в одно стремление пробить то, что окажется на пути. И в самом деле "беркут".

— Чего встал? Нравится? — повернулся к Вадиму Тимур. — Погоди, ты сейчас его еще на ходу оценишь! — он рассмеялся с гордостью владельца дорогущего лимузина и подтолкнул Лунина к космолету. — Полезай... Видишь ступеньки? С той стороны заходи, твое кресло правое будет... Только — после меня!

Вадим обошел носовую часть "беркута", обнаружил на боку цепочку таких же, как показал Тимур, утопленных ниш-ступенек прикрытых пружинными крышками и стал карабкаться по ним к кабине. Тимур уже оказался наверху. Плавным движением он сдвинул часть выпуклого горба обшивки и ловко скользнул внутрь.

— Левую ногу давай через борт! — услышал Лунин его команду. — Теперь на руках подтягивайся... Давай правую!... Теперь опускайся потихоньку... Осторожно! Не болтай сапогами! Давай еще вниз! Еще... Вот, молодец!

Вадим с некоторым напряжением разжал пальцы на срезах обшивки, за которые держался и огляделся. Он был в кабине истребителя.

5

Через корпус и кресло Вадим ощутил толчок закрывшегося люка и с удивлением обнаружил, что изнутри крыша — или, как в авиации говорят, фонарь — совершенно прозрачна.

— А, — заметил его реакцию Тимур. — Обыкновенная односторонняя оптика. Не замечал разве, что на пассажирских челноках никаких иллюминаторов нет? Да и забрала скафандров из чего?

— Ну, я думал, там телеэкраны... — пробормотал обескураженный Вадим. А уж про оптометаллический пластик ему следовало бы и самому вспомнить. — Да и толщина... — словно оправдываясь, добавил он.

— Ну так, братец, это и не скафандр! — резонно возразил Тимур. — натуральная броня, не что-нибудь... Ты с парашютом прыгал? — неожиданно спросил он без всякой, на взгляд Лунина, связи с предыдущим.

— Нет, — честно ответил Вадим.

— Ну ничего! Это примерно как с печки! — не очень понятно ободрил его пилот. — Давай пристегивайся. Вот парашютные ремни — сначала их... Потом вот эти, привязные. Замок вот так открывается, видишь? Вот рукоятка подтягивания ремней — чтобы тебя при маневрах не болтало. Потом подгонишь... А вот это — ручка катапульты. Если что — просто дерни, остальное она сама сделает. Тут надувнушка классическая. Упакует как в колыбель и доставит на Землю в лучшем виде хоть из космоса... Знаешь?

Лунин кивнул.

— А что... — спросил он, стараясь говорить спокойно. — Это надо?...

— Надеюсь нет, — по голосу судя, Тимур усмехнулся. — Но на всякий случай положено... Да не заморачивайся! Я десять лет летаю — и ничего!... Оттранспортирую тебя от и до, без проблем, не беспокойся!

— Это обнадеживает, — сказал Лунин, чтобы не выглядеть совсем уж глупо. — И родная мать не могла бы утешить меня лучше, сэр...

Тимур хохотнул и стал сам быстро пристегиваться к креслу.

Вадим, пользуясь случаем, огляделся повнимательней. Он впервые был в кабине настоящего космолета. Самоделки спейсеров в счет не шли. Там, конечно, было примерно так же тесно, но на этом сходство и заканчивалось. Главное же отличие состояло в том, что со всех сторон здесь были приборы. Масса каких-то переключателей, светящихся транспарантов, целый иконостас дисплеев на передней панели, какие-то рукоятки на подлокотниках кресел, смутно идентифицированные Луниным как рукоятки управления. Прямо перед Вадимом под лобовым стеклом торчал какой-то черный тубус — не то прицел, не то локатор. А, может быть, перископ.

Точно такой же располагался и перед креслом Тимура, уже пристегнувшегося и с невероятной скоростью манипулировавшего со всей окружающей машинерией. Пульт на глазах оживал, наливаясь красно-желто-зеленым сиянием.

— К бортовой сети подцепись! Вон разъем! — велел он Лунину, что тот и сделал. Слава богу, хоть этому его учить не надо было...

Тимур уже вовсю переговаривался с диспетчерской станции, докладывая о готовности к запуску и запрашивая разрешение на старт.

— Старт разрешаю... — услышал Вадим в ответ.

Железная рука крана с зажатым в нем "беркутом" начала выдвигаться за край обода, повисая над довольно быстро несущимися под ним звездами. Это было впечатляющее зрелище. Недаром обзорные площадки входили в перечень туристических экспонатов станции. Но Вадиму не довелось долго наслаждаться панорамой вертящейся бездны. Захваты, удерживающие "беркута", разошлись, "рука" отпустила свою ношу, и истребитель всей многотонной массой ухнул с обода, мгновенно отдалившись от станции, буквально на глазах из колоссального творения человеческого гения превратившейся в нечто донельзя напоминающее елочное украшение. Правда, не так часто елочные игрушки делают в виде колеса от мотоцикла... Но это были уже частности.

— Ну, понеслась, родимая! — очень спокойно сказал Тимур, кладя руки на рычаги управления.

Вадим ощутил гул всем телом, через скафандр. И в тот же миг какая-то мягкая, но невероятно мощная сила вдавила его в ложемент. На обшивке зажглись огненные отблески, а видимая еще вдалеке станция мгновенно затерялась в пустоте, словно никогда и не существовала. Ни в какое сравнение с обычным отчаливанием пассажирского челнока это не шло. Перегрузка была вдвое, если не втрое больше, чем при знакомом Вадиму маневре торможения. И началась почему-то почти сразу. Видимо из-за того, что Тимур торопился, решил Вадим.

И стоило ему только так подумать, как перегрузка закончилась. Космолет повернулся вокруг продольной оси, и в поле зрения вплыла Земля. Из пилотской кабины Вадим тоже видел ее впервые и просто забыл обо всем на свете, захваченный грандиозностью открывшейся панорамы.

— Ну как оно? — спросил Тимур. По голосу можно было догадаться, что он улыбается.

— Охренеть! — признался Лунин. — Через иллюминатор такого не увидишь!

— Сейчас будет еще одно незабываемое зрелище, — обещающе сообщил Тимур и развернул корабль носом вниз. Земной шар заполнил собой всю переднюю полусферу.

— Елки-палки! — восхитился Вадим, полностью соглашаясь с оценкой пилота.

— Да нет, — словно прочитал его мысли Тимур и в голосе его прорезалось веселье: — Это еще не оно. А вот сейчас...

Снова взревел двигатель. Перегрузка прижала их с Вадимом к креслам, и истребитель с ускорением не меньше пяти G понесся вертикально вниз. К планете.

6

— Э... Ты чего делаешь? — спросил Вадим примерно через минуту такой сумасшедшей гонки. Не от испуга, а от того, что пилот явно ждал подобного вопроса. Впрочем, вид приближающейся земной поверхности впереди поневоле располагал к этому же. Вадим не мог, конечно, определить на глаз, но ему отчетливо казалось, что белые разводы облаков становились ближе с каждой секундой.

Через шлемофон донесся смешок. Двигатель смолк на секунду, окружающее пространство за окном в очередной раз вывернулось, переместив Землю за корму, и снова с гулом навалилась перегрузка.

— А ты молодцом держишься! — весело одобрил Тимур. — У некоторых вообще истерика начинается при этом маневре!

Двигатель снова смолк, но после краткого падения в невесомости корабль шевельнулся сам собой и начал менять положение без всякого воздействия управления. Появилось привычное чувство верха и низа, легкое потряхивание.

— В атмосферу вошли? — спросил Лунин. — А чего так быстро?

— А ты хотел бы как на лайнере — несколько часов спускаться?

— Да нет, — ответил Вадим. — Но почему на лайнере так медленно?

— Да проще простого! Лайнер сколько весит? Тысячу тонн! А рабочего тела у него всего ничего — тонн пятьдесят. Это, по сути, планер. А у меня масса — сто тонн! И из них расходная те же пятьдесят! И по перегрузкам у меня ограничения нет... Я около Земли могу делать вообще что хочу — хоть румбу танцевать. Зачем мне ждать, пока мы по инерции с орбиты свалимся?

— Тоже верно, — согласился Вадим: — Погоди: а через сколько мы тогда в Москве будем?

— Да через полчаса где-то, — небрежно ответил Тимур. — Из плоскости витка мы уже вышли — через атмосферу. Сейчас прыгнем на четверть оборота, потом снова довернем — и, пожалуйста, заходим на посадку. Примерно как на обычном суборбитальном...

— Ничего себе... — с уважением произнес Лунин. — Я как-то и не думал, что истребители такое могут... В смысле — чтоб так вокруг Земли...

— Могут. Земля ведь не очень большая. Да и не только истребители... Ударные тоже. Мы же Военно-Космические Силы. Войска стратегического назначения — по всему земному шару оперируем. А иначе какой в нас прок?

— Да уж... — сказал Вадим. И снова спросил: — Слушай! А чего тогда так сложно: аж два входа в атмосферу? Ты ведь напрямую мог, наверное?

— Да нет, не мог, — в голосе пилота Вадиму послышалось недовольство. — Я же сказал: около Земли могу что угодно — именно из-за атмосферы. А напрямую от станции... Двадцать тысяч километров в сумме. Представляешь, сколько надо массы спалить, чтоб быстро повернуть орбиту? Да у меня просто двигатель столько не проработает. Это же не киношный космоистребитель, чтоб так порхать.

— А-а... — сказал Вадим. Его отчего-то это признание разочаровало. Хотя он и без того знал, что так никто не летает. Но одно дело просто знать, другое — услышать то же от профессионала.

— Головастики мы пока что еще, — с сожалением сказал Тимур. — Земноводные. Как кистеперые рыбы... Точнее эти — которые летучие, как их? Выпрыгивать в космос научились, а вот летать там... Хотелось бы мне вот так вот — куда хочешь и без захода в атмосферу... Сказка!

После этого они немного помолчали, думая, видимо каждый о своем, потом Тимур сказал уже снова знакомым уверенным голосом:

— Ну, поворот закончили, сейчас прыгать будем! Не желаешь попилотировать?

Лунин, вывернувшись в кресле, посмотрел в его сторону. Определить, конечно, через скафандр ничего было нельзя, и Вадим спросил:

— Ты чего, серьезно? Я ж только в детстве, на игрушках баловался!

— Да фигня! — бросил в ответ Тимур. — Двигатели я тебе не дам, а рулить и ребенок сможет. Будет потом что рассказывать: истребитель, не что-нибудь! Тем более на баллистической это вообще никакого значения не имеет. Ну что, попробуешь?

— Давай. Если можно... — ответил Вадим, чувствуя себя внезапно как в детстве, при получении подарка — и глупо и приятно одновременно.

— Тогда берись за правую рукоятку... Знаешь, что это такое? Объяснять не надо?

— Ручка управления ориентацией? — спросил Вадим, косясь на джойстик у правого подлокотника.

— Да. Она самая. Только правильно будет — рукоять управления относительно центра масс. Взялся?

— Да... — сказал Вадим.

— Теперь выводи машину на угол — двадцать пять градусов к горизонту. Ориентируйся по дисплею: вон, видишь, гирогоризонт?

— Ага... — к невероятному удивлению Вадима стотонная махина легко трепыхнувшись, переменила положение. Но, увы, не так как надо.

— Аккуратнее, — подсказал Тимур. — И не забудь отработать ручкой назад, когда нужно остановиться. Он тебе на критические себя загнать не даст, но угол-то поворота ему неизвестен! Ну-ка, давай еще раз...