Все течет, все изменяется(Общий Файл)

-Здравствуйте, а где Мария Павловна? Девица подняла на меня круглые злорадные глаза и, оскалившись, поведала, что Мария Павловна в отпуске, и не видать мне допуска как своих ушей.

-Почему? — спросила я скорее для проформы.

-Такой дуре и уродине как ты, не место в этом университете, — пропела секретарша елейным голоском, — лучше сама забирай документы и вали в свои трущобы, пока цела. Тебя все равно после сессии отчислят.

-Это с какой стати меня должны отчислить? -начала злиться я.

-Как за что, за неуспеваемость и профнепригодность. Пересдач вон сколько было. И оценки все — не выше тройки, — притворно удивилась барышня и принялась полировать краешек длинного розового ногтя.Вот уж за что меня не могли отчислить, так это за прогулы и за неуспеваемость.

-Какие, в задницу, пересдачи и тройки, — взорвалась я, — у меня пока красный диплом.

— Это и правда пока, — ухмыльнулась канцелярская дева и развернула ко мне монитор, обклеенный розовыми сердечками и совместными фотографиями с Филиппом. Вот кто, значит, у нас — девушка месяца. Одно нажатие на клавишу, и моя пятерка по линейной магии превратилась в неуд. На сей раз была моя очередь злорадно ухмыляться. Не с тем контингентом ты, Вельс, связываешься.

-Девушка, какое сегодня число? — спросила я спокойным голосом.

-Декабрь, десятое, вторник — озадачено хлопнула накладными ресницами секретарша.

— Я сдавала экзамен два года назад! Изменения в базе данных, сделанных тобой только что, отразились в логах, просматриваемых в министерстве образования инспекционной службой. И там зададутся вопросом, почему это оценка была исправлена через два года, на неуд. Почему меня, так и не пересдавшую ее, не отчислили еще тогда? Они отправят запрос на предоставление ведомости и зачетной книжки студента, заговоренных от подделки и уничтожения. Обнаружат несоответствие. Вы знаете, что бывает в этой стране за подделку данных об образовании?

Бывало за это многое. И хотя тюрем в нашей стране уже давно нет, но иные предпочли бы клетчатое небо и парашу в углу современным 'гуманным' методам наказания. По приговору суда на обвиняемого насылалось умственное помешательство на некоторый срок, зависящий от степени провинности, после чего он запирался в тихом месте с садиком, фонтанчиками и статуями, называемым исправительным центром на недельку — другую. Ну что бы не отсвечивал, пока в процессе. Сознание приговоренного каждый день кушают придуманные страхи и невыносимые боли. И хотя это всего лишь плод воображения несчастного, последствия в мозгу происходят вполне себе необратимые. После такого перевоспитания, разум человека уже совсем не тот. В довершении всего, судьба человека подвергается вынужденной корректировке. На всякий случай. Удачные случайности исключался из него полностью.

Это означало, что ни хорошей работы, ни семьи выходцу из такого вот центра уже не светило. И остаток жизни он проведет за станком на заводе. Должен же там кто-то, в конце концов, работать. Ведь желающих с нормальной головой совсем не столь уж достаточно, чтобы обеспечить государственные нужды. Есть, конечно, один маленький минус, с точки зрения государства. Чисто статистический. От такой безысходности, многие не выдерживают и кончают с собой. Именно поэтому, в нашей стране такой большой процент самоубийств... Но родина большая, нарожает еще.

Девица, однако, оказалась не из робкого десятка, ее умело подведенные и накрашенные глаза лишь на миг расширились от промелькнувшего страха.

-Вельс даст указание, и никто ничего не заметит! Это тебя обвинят в подлоге, а не меня. Ха-ха! — рассмеялась она, но уже немного наигранно.

Я вздохнула, и в тишине кабинета раздалось скрежещущее:

— Вельс даст указание, и никто ничего не заметит! Это тебя обвинят в подлоге, а не меня. Ха-ха!

-Это сегодня же появится в сети, — сказала я, доставая из кармана телефон с диктофоном, — а завтра утром газеты и информационные сайты будут смаковать новость о том, что сыночек всесильной леди Миневры Вельс вынуждает заниматься секретаршу магического физико-технического университета противозаконным исправлением оценок. Минерва Вельс — женщина умная и хочет на третий срок, а потому, деточка, уже послезавтра везде напишут, что Инга Кузина (такое имя было на бэджеке), безответно влюбленная в Филиппа Вельса, решилась привлечь внимание всеобщего любимца подобным образом. Накажут тебя по всей строгости и крайне быстро, чтобы не сболтнула лишнего. И не попортила третьей леди рейтинг. Если не сойдешь с ума в исправительном центре, то фабрика по производству мыльниц будет венцом твоей карьеры, а спившийся алкоголик — любимым мужем.

Я конечно, блефовала. Такие сообщения про Вельсов в сети появлялись чуть ни через день. И скорее всего всесильная Миневра даже не обратит на это дело внимания. Собаки лают, караван едет. Но на Ингу это подействовало, и я увидела в ее глазах то, что хотела и надеялась— панику и страх. Надо брать ее тепленькую, пока не одумалась.

-Допуск, живо! — скомандовала я и протянула руку. В нее сразу опустилась заветная бумажка.

-Оценку меняй, и я, твое счастье, сегодня добрая, сделаю вид, что ничего не видела и ничего не скажу Марии Павловне, когда она приедет. Упоминание Марии Павловны, женщины суровой и справедливой, и, что самое для Инги страшное, от Вельсов не зависимой, добило секретаршу. Злые слезки бессилия потекли по розовым как персики щечкам. Два клика мышки, и моя честно заработанная пятерка вернулась в положенную ячейку. Ну вот и все! Справедливость восторжествовала.

Покинув деканат, я устало прислонилась к стене. Не часто мне приходилось до этого качать права подобным образом, знаете ли. Из-за двери кабинета раздался плачь. Инга белугой ревела в телефонную трубку с розовыми котиками.

-Филипп, я...я не смогла ... она шантажировала меня! Исправительным центром! За подло-о-ог! Мировая огласка! ... прости! ....Да-да! Прости-те! , — мямлила она.

-Да, я понимаю. Я все понимаю, простите! Да, напишу! — рыдания перешли в подвывания.

Меня передернуло. Девицу мне жалко не было. Не даром пишут классики, 'минуй нас, барский гнев и барская любовь'. Любовь ее не миновала, во всяком случае плотская. Иначе с чего бы ей назвать его на 'ты'. Но теперь не миновал и барский гнев, так как он ее явно одернул. Больше всего я боялась, что он заставит ее перебить мои оценки. На положительный исход дела в министерства образования я не особо рассчитывала. Не известно, какие рычаги он задействовал, когда лишал меня работы. И если это у него так легко прошло, то и с министерством образования, вероятно, будет то же самое. Я в досаде закусила губу. Признаться, глубоко в душе все-таки надеялась, что дело ограничится мелкими неприятностями. Филиппа уймет такая месть, он благополучно продолжит заниматься своими делами и оставит меня в покое. Но, видать, он еще не наигрался. А я только что еще больше его раззадорила, прищемив хвост его ручной кисе. И черт меня дернул пойти за этим допуском сейчас. Сходила бы в пятницу. Он бы подостыл, интерес бы начал терять. Чего доброго, возьмется за меня всерьез. Ну пропустила бы еще одну лекцию этого взяточника. Я там и так все знаю. А Вельс бы потешил свое самолюбие мелкой пакостью. Я б даже подыграла ему. Изобразила бы для виду на лице скорбь и крайнюю озабоченность. Пусть фанатки каждые десять минут инспектируют мое лицо на наличие вселенской печали и строчат ему рапорты. Все-таки девушек у нас в университете обычно не травили, чтобы до конца. Да и затевалась эта вся канитель, как правило, только если девушка была не сговорчивой на внимание кого-нибудь из гран-магов. И хватало их в большинстве своем на пару дней, не более. В конце концов, поговаривали, что, мол, вся тройка— замечательные любовники и щедры на подарки. Девушки, решали, что от них не убудет, и соглашались. Хотя, пару критически принципиальных девочек я все-таки припомню. Не хочу думать, где они сейчас.

Дверь деканата неожиданно распахнулась, и Игна пулей выскочила, на ходу утирая слезы и размазывая потекшую тушь. У меня полегчало на душе. Оценки она не успела мне подпортить, на это надо больше десяти минут. В ее руках я заметила заявление об увольнении. Ах вот что ты там писала. Ну извини, родная, жалеть я тебя не буду, не надо на меня смотреть побитой собакой и говорить, что я своего добилась. Равнодушно посмотрев ей в след и пожав плечами, я пошла на следующую пару.

Остаток дня прошел практически без приключений. Пару раз кто-то пытался растворить у меня под попой стул, из-за чего он приятно нагревался и сиял. Вот бестолковые. Подобного рода шутки практиковали с древних времен, а потому уже давно во всех зданиях стены и мебель были сурово и бесповоротно обработаны антимагестиком — составом, исключающим применение магии. Одно дело, когда абстрактный студент Вася Табуреткин плюхается на пол во время лекции веселя народ задранными вверх пятками, а другое дело, когда это уважаемый преподаватель. Со стенами все еще более понятно. Лет эдак двести назад, когда антимагестиков еще не было, воры обносили целые замки, растворив стену, а потом вернув ее на место. Да и в случае войны наличие в войске мага сильно повышало шансы армии на успех, как раз по причине скорой ликвидации любых ограждений. В наша время необработанный предмет встретить практически невозможно. Каждый гвоздь обрабатывают, пищу, посуду. Да даже женские прокладки. А то были, знаете ли, казусы, по началу. Доброжелатели, покушавшиеся на мой стул, видать, рассчитывали на его ветхость. Спасибо за бесплатный подогрев, на этой лекции я точно не подхвачу цистит.

Однако, никто за этот день не сказал мне ни слова. Даже Маринка. Про нее на волне моего холодного кофе все позабыли, и она сегодня весело, как ни в чем не бывало, щебетала со своим парнем на первой парте. Но смска, пришедшая мне перед последней парой, заставила меня позабыть все страхи. 'Катя, не подумай ничего. Филипп тут такое устроил! Я к тебе зайду вечером, часов в девять. За одно и конспект пропущенной лекции принесу'.

Я подавила счастливую улыбку. Доложат еще Филечке, что я улыбаюсь. А ну как пойдет и выяснит, и вспомнит про Маринку. Нет, чтобы там Филипп не делал, а дружба крепкая не сломается.

На одной из пар обнаружила еще одну подлянку от гран-магов. У меня 'неожиданно' заблокировали доступ к университетской сети, лишив меня учебников и заданий. Но этого я как раз ждала и не боялась. Был у меня небольшой рояль в кустах. Нет-нет, я ни в коем случае не хакер. А мои способности к работе с магическими вероятностями весьма скромны. Угадать пароль администратора я, конечно, не смогу. Все просто объяснялось криворукостью и глупостью девиц, делавших мне доступ в сеть четыре года назад. Канцелярские девы с первого раза не смогли меня завести под правильной фамилией, написав вместо 'СтрежАнова' 'СтрежЕнова'. Удалять записи тогда они не умели, только добавлять новые.

Усевшись подальше от всех с ноутбуком на коленках, я попробовала зайти в систему под Стреженовой. Гы, конечно меня пустило. Плохо ты, Филипп, фильтруешь свои кадры. Правда в отдел поддержки сходить-таки придётся. Для виду, и чтоб работницы перекуров и пасьянса отрапортовали гран-магам о проделанной работе. А то ведь заинтересуются, а чего это я не иду и не выясняю. Еще на Маринку подумают. А у нас строжайше запрещено говорить свой пароль кому-либо. Доступ мне, правда, так просто не восстановят. Процесс и без препон занимал две недели, а с подачи Филиппа, в моем случае, и вовсе грозил растянуться на века.

Глава 3.

Как только последний звонок отгремел, я, подождав, пока все вывалятся из аудитории, направилась к выходу. В тот момент, как я переступала порог, у меня внутри что-то екнуло. Сердце забилось быстро-быстро, словно ему стало тесно в грудной клетке. И тут раздался телефонный звонок. Я вытащила из рюкзака свой потрепанный телефон. На экране с трещиной засветилось 'номер заблокирован', но мне не нужен был определитель, чтобы понять, кто сейчас мне звонит.

Пальцы с мгновение помедлили перед тем как нажать кнопу приема вызова. Шершавый пластик скользнул по подушечке пальца, звон прекратился, и я медленно поднесла трубку к уху. На том конце молчали. Молчала и я. Наконец, в трубке раздался смешок. Потом еще один. Красивый бархатный баритон не проговорил, проворковал:

-Неплохо, Катерина, очень неплохо для первого дня.

Я по-прежнему молчала. Как-то в голове не складывались этот завораживающий голос и его сволочной обладатель.

-Если надумала попросить прощения, поднимайся на последний этаж главного здания. Будем принимать твои извинения. Только поторопись, я не люблю ждать. Да, тебе на заметку, я люблю белый цвет и кружева.

На миг в голове проскользнуло малодушное 'а ну его к чертям всех континентов'. Пойду, извинюсь, и все станет как и прежде. Пока не поняла, что он имел в виду под извинениями. Кровь ударила мне в щеки.

-Да пошел ты!

Хотелось сказать больше, назвать его тем, кто он есть, сволочью и подонком, но я сде. Наконец, он прекратил хихикать в трубку.

-Подойди к окну.

Мне стало страшно. Неужто он следит за моими перемещениями по институту? С него станется! На всякий пожарный покрутила головой, но никого не обнаружила — я была одна в аудитории.

В трубке раздался еще один смешок.

-К любому окну. Я пока не слежу за тобой.

Черт, противно чувствовать себя предсказуемой! Захотелось было броситься в противоположную от окна сторону, но ноги сами несли к облезлой деревянной раме. Обшарпанный подоконник с облупившейся краской уперся мне в бедро.

За окном, на первый взгляд, не было ничего необычного. Цвел заурядный декабрьский вечер с мутно-синим небом, еле видным за шпилями старых зданий и глянцевыми боками стеклянных новостроек. Небольшой парк вокруг университета тонул в вечерних сумерках. Несколько студентов играли в снежки и пытались скатать из испуганной девочки, случайно проходившей мимо, снеговика. Девочка визжала. Ей очень не хотелось становиться снежной бабой. И тут я заметила их. Странные фигуры в плащах. Они стояли неподвижно в тени деревьев и выжидающе смотрели на окна. В отблесках магических светильников и натриевых ламп сверкнули красные огоньки глаз. Что это за чертовщина? В вампиров и зомби я давно не верила.

Они только на страницах романов для школьниц встречаются. На минуту в голове мелькнуло, что это умело наведенный морок. Ну тот, что в кино для спец-эффектов применяют. Куда, знаете ли, дешевле компьютерной графики. Но тут одна из фигур задела дерево, и снежная шапка покинула насиженные ветки. Нет, не морок! Он бы прошел сквозь ствол. А раз не морок, то что же это?

-Они окружили все здание, — опять заговорила трубка голом Филиппа.

-Не хочу думать, что с тобой сделают слуги нашего рода, если догонят.

Ах вот что это такое. Мда, как-то умалчивают биографы рода Вельс и СМИ, что они владеют некромантией. И караулят меня за стенами школы, ничто иное, как полувоплощенные духи должников бесчисленной вереницы предков Филиппа. Сами по себе эти существа абсолютно безвредны. Когда свободны. Но если они при жизни не выплатили долг своему благодетелю, то поступают в его полное распоряжение после смерти. Согласно вводному курсу в некромантию, изучаемую у нас только теоретически, происходит это примерно так. Вася Табуреткин одалживает у Пети Сушикорыто сто условных единиц денег. Чтобы обезопасить свой вклад, Петя требует от Васи клятвы на алтаре в любой церкви, что тот вернет двести единиц, скажем, через месяц, и только после этого дает деньги на руки. Но Васе на голову при выходе из церкви падает кирпич и зашибает его прямо на смерть. Вместе со ста единицами денег. Дух Васи поднимается над телом симпатичным мыслящим сгустком, летает какое-то время по округе, пугая безутешных родственников падающими вазами и кастрюлями, а затем устремляется в космос рассматривать трещины на Марсе. Если Петя обладает некоторыми, скажем так, способностями, и отсутствием совести, то он может зажечь свечечку, сложить ножки бубликом, произнести некоторые волшебные слова, и таким вот образом испортить Васе планы изучения Марса неоплаченным долгом. И на неопределённый срок. Дух сразу обретает некоторое подобие плоти, лишается воли и выполняет все, что скажет хозяин, пока тот не признает, что долг оплачен.