Все течет, все изменяется(Общий Файл)

— И ... И .... И это ты называешь ЭТО 'немного' больно? — прохрипела я, едва болезненная судорога позволила мне сделать дышать.

— Прости, твой нестабильный колодец не позволил мне в полной мере провести обезболивание, а ледокаина у меня нет.

— И слава богам, что нет. У меня на него аллергия.

Глава 16

Уже через десять минут оба стояли в лифте, поднимавшегося, как мне только что поведал Вельс, на крышу. Именно там, оказывается, и располагался клуб. Цифры на черно-зеленом табло неспешно отсчитывали этажи. Люминесцентные лампы светили нам в макушки. Рассматривая себя и Вельса, помноженных на четыре в зеркальных стенах лифта (вот что за любовь к зеркалам?), я молча благодарила богов за то, что не пришлось ехать в машине, ибо не очень представляла, как садилась бы в салон с такой подушкой на заде. Представив сосредоточенного гран-мага, пропихивающего в машину застрявшую в дверях меня, я не смогла сдержаться от нервного смешка. Едва бы я удержалась от того, чтобы не вытереть его дорогую, но ни разу не стерильную машину столь абажурной юбкой.

— Что-то случилось? — спросил Филипп, озадаченный издаваемыми мною звуками.

— Ничего. Спину только по-прежнему жжет.

Спину и правда ощутимо жгло, стоило мне хоть чуток повести плечами.

— Это остаточное. Скоро пройдет, — рука Филипп по-свойски легла мне на талию. Проворные пальцы Филиппа тут же пробрались под шаль, коснулись кожи, и боль тут же ушла, — Даже ранка уже затянулась. Вживление прошло успешно.

— Как ты это делаешь?

— Что?

— Ну боль снимаешь. Это же не ментальная магия.

— Ментальная, просто местного порядка. На уровне нервных окончаний. Анестезия, если хочешь.

— А почему ты ее не сделала перед уколом?

— Чтобы не затягивать процесс вживления, — гран-маг вытащил руку из-под шали, однако с талии убирать ее не торопился. — Нам надо, чтобы амулет действовать начал с первых минут установки. В противном случае ждать пришлось бы двое суток.

— Спасибо, — я попыталась скинуть руку Филиппа, однако Вельс не обратил на мою попытку никакого внимания.

— А теперь предупреждение, — проговорил он, почти касаясь губами моего уха.

— Предупреждение?! — опешила я, разом перестав вырваться. — Теперь?

— Все время пока амулет у тебя, тебе нельзя пить спиртное.

— Вот как? То есть если я выпью стакан вина, то амулет перестанет работать? Какой же это тогда военный образец?

— У тебя превратное представление об армии. Пить обычному человек можно. Ограничение касается только людей с синдромом Цефеиды. Последним и без амулета, как ты должна знать, со спиртным нужно вести себя осторожнее. Алкоголь способен вызвать нежелательные колебания стенок колодца, что ведет к непредсказуемым последствиям.

И тут я почувствовала, как лифт замедляет ход. Филипп вдруг резким движением притянул меня себе. И прежде чем я успела понять что-либо, его губы накрыли мои.

В первый миг я опешила, потом дернулась, вскинула руки и уперлась Филиппу в грудь в тщетной попытке оттолкнуть гран-мага. Но он лишь еще сильнее прижал меня к себе. Его пальцы запутались в моих распущенных волосах, не давая отвернуться. Горячее дыхание Филлипа смешалось с моим. Я почувствовала, как под моими пальцами бьется его сердце, как греет кожу тепло его тела. Бешеный ток крови застучал в ушах тысячей барабанов. Его горячая ладонь коснулась моей голой спины и медленно заскользила вниз...

Где-то далеко-далеко, на периферии сознания, раздалось негромкое жужжание разъезжающих дверей лифта...

Очнулась я под аплодисменты, злорадное улюлюканье и ритмичную тяжелую музыку:

— Филька, да ты в натуре ледокол!

— Вельс, ты яйца себе в постели с ней не отморозил?

— Как ты умудрился так приручить эту снежную бабу?

Филипп неспешно оторвался от меня. На короткий миг наши взгляды встретились, и я была готова поклясться, что прочла в глазах гран-мага замешательство, но уже с следующий миг на его губах неспешно проступила самодовольная ухмылка.

— Очень просто, — ответил Вельс, по-хозяйски прижимая меня к себе, — усердным трением и мягким качением.

Если бы со стыда действительно можно было провалиться сквозь землю или сгореть заживо — я непременно бы это сделала. Боги, какая низкая и пошлая показуха! Это, видимо, и есть его месть — выставить меня перед всеми слабой на передок дешевкой! И словно в подтверждение моих мыслей, одна из стоявших в первом ряду девиц с прической, напоминавшей пук оплавленной сладкой ваты, буквально клюнула в ухо свою не менее разряженную и начесанную подружку и принялась что-то яростно той шептать, бросая то и дело на меня полные презрения взгляды

Это стало последней каплей. Волна бешенства поднялась также резко и внезапно, как и тогда, в столовой, с легкостью сметая хрупкие преграды здравого смысла. Однако на сей раз Вельс был начеку. Ловко перехватив мою руку, уже в полете, гран-маг резко дернул ее на себя. Высоченные каблуки сыграли свою подлую роль, и я, потеряв равновесие, картинно рухнула гран-магу на грудь и тут же была наказана еще одним собственническим поцелуем. Толпа снова одобрительно заулюлюкала.

— Что ты себе позволяешь? — зло прошипела я сквозь зубы, едва появилась возможность отстранится.

Филипп ответил не сразу. Окинув меня странным взглядом, он ухмыльнулся и негромко произнес:

— Ты такая красивая, когда злишься, — и прежде чем я успела переварить сказанное, вывел меня из лифта.

Глава 17

Помещение клуба представало собой большую, утопленную во тьму круглую залу. Из-под потолка то и дело мерцали красные, синие и белые всполохи, эффектно выхватывающие из темноты пышные наряды и белые лица дергающихся присутствующих, а также жуткие ухмылки вделанных в стены и колонны человеческих черепов. По тому, как свет отражался от гладкой поверхности кости, я не исключила, что черепа вполне могли быть и настоящими. Кажется, читала я про одного дизайнера, закупавшего у могильщиков на кладбищах останки заброшенных захоронений..., впрочем, это могла быть и очень качественная имитация. В стенах, на одинаковых расстояниях друг от друга, располагались выходы из лифтов, отделанные под адские ворота, то есть оплетенные по всем косякам рубленными косичками из больших и малых берцовых костей с обязательной злобной рогато-зубастой мордой посередь верхней балки. Каждый раз, когда двери лифта растворялись, глаза морды вспыхивали красным. У противоположной от нас стены располагалась внушительная сцена с подвешенным над ней экраном. На экране в такт музыке мелькали разнообразные фотографии томных девиц с прокушенными шеями и смазливых юношей с клыкастыми оскалами. На сцене сиротливо скучала барабанная установка, возле которой возился одетый по-людски (в джинсы, майку) техник, что-то подсвечивая себе фонариком. Чуть поодаль от сцены располагался бар и небольшая полянка столиков с диванчиками. Три бармена в одинаковых черных котелках и белых рубашках уверенно суетились, обеспечивая спиртным многочисленных желающих. Именно к нему и направился Филипп, лавируя между кринолинами и черными смокингами. Я, подобно онницевской куртизанке, семенила следом и в полголоса крыла последними словами туфли, едва успевая убирать ноги с траекторий движений дамских шпилек и увесистых платформ. Несколько раз нас останавливали знакомые Вельса. Филипп с благосклонно кивал в ответ на приветствия, уверенным движением дёргал меня за руку, и я картинно падала ему прямо в руки тут же теряя равновесие.

— Моя гордая Като, — представлял он меня с самодовольной улыбкой, от чего мои челюсти каждый раз сжимались. И хотя я уже поняла, что Вельс просто играет на публику, меня по-прежнему коробило от того, как именно он это делает.

Уже у самой барной стойки, гран-маг галантно усадил меня на барный стул, уселся рядом и взмахом руки подозвал официанта:

— 'Лунный свет' для моей дамы и один виски, пожалуйста.

Официант кивнул котелком и принялся проворно смешивать толченый лед с содержимым многочисленных цветастых бутылок, стоявших тут же. И уже через пару минут перед нами возникли высокий узкий бокал на тонкой ножке с синей, будто стеклоочиститель, жидкостью, едко пахнувший мятой, и пузатый стакан с виски, наполненный не более, чем на треть.

Я протянула руку за своим коктейлем, однако Филипп опередил меня и сам взял стакан. Отпив содержимое бокала из соломинки, он облизал губы, глядя мне прямо в глаза, и, наконец, пододвинул коктейль ко мне. Поймав на себе любопытный взгляд бармена, я взялась за тонкую ножку бокала. Чуть поколебавшись, я таки взяла в рот соломинку, все еще хранившую тепло губ гран-мага. Бармен тут же отвел взгляд, переключившись на новых клиентов.

На вкус коктейль оказался гораздо лучше, чем на вид.

— Злишься? — тихо спросил гран-маг, наклонившись ко мне так близко, что я снова почувствовала на щеке его дыхание.

— Не то слово, — также тихо ответила я. Его близкое присутствие сейчас нервировало меня как никогда раньше, — мог и предупредить о своем показательном спектакле!

— Мне нужно было, чтобы ты вела себя естественно, — Филипп отпил из стакана с виски.

Мои щеки снова вспыхнули:

— Да я едва естественно снова не залепила тебе по роже!

— Я держал ситуацию под контролем, — губы Вельса чуть дрогнули в улыбке.

Скрипнув зубами, я отвернулась. Проклятый гран-маг был прав. Как бы не его ведущая роль в этом спектакле, я просто хмуро и молча стояла бы рядом, чем выставила на посмешище как Филиппа, так и саму себя. Кличка 'Снежная баба', и так уже не в первый раз летела мне в след. Правда в тот раз это делом грязного языка некого Шурика, близкого знакомца одной из пассии Маринки, с которым последняя, пыталась меня свести. Обычно подсунутых ею кавалеров я отваживала за одно, максимум два, свидания. Маринка дулась на меня пару дней за излишнюю, с ее точки зрения, разборчивость, и пугала обычным 'одна останешься!!!', и все возвращалась на исходную позицию. Однако эпизод с Шуриком запомнился нам обеим, ибо выкинутый этим молодым человеком фентиль был столь замечателен, что в кои-то веки Маринка одобрила мои действия.

Упомянутый Шурик учился на курс старше нас и ничем особенным не выделялся. Был он приятелем очередного Маринкиного мальчика, который как-то увязался за ними. Влюбленные уж так и эдак намекали, что Шурик в их компании лишний. Но тот проявлял поразительное непонимание текущего момента и все предлагал зайти в кафе покушать. Вздохнув, Маринка согласилась на кафе, и позвонила мне с просьбой присоединиться. В ее голосе слышалось такое отчаянье, что я не выдержала и, бросив все, полетела в центр города балансировать свидание подруги. Узрев меня, Шурик воодушевился, расправил костлявые плечи, втянул до самого позвоночника и так совсем впалый живот и принялся хвастаться своими успехами на научном и рабочем поприще. Он так увлекся, что не заметил, как его приятель и Маринка тихонечко удалились, оставив нас вдвоем. Поскучав с пару часов в кафе и заплатив по счету за себя и за Шурика (у того не оказалось денег, ибо за парочкой он таскался именно в надежде на бесплатный ужин), я вознамерилась пойти домой дописывать курсовую. Но не тут-то было. Шурик, к моей досаде, вознамерился меня проводить. Причем не просто до дома. Всю дорогу Шурик то и дело порывался взять меня под локоток или обнять за талию.

Уже неуклюже топчась у моего подъезда, молодой человек принялся во всю намекать, что он не против проводить меня не только до дверей квартиры, но и гораздо дальше.

— Тем более у меня все равно нет денег на проезд до общаги, — выложил он передо мной, наконец, свой главный козырь, — а пешком идти долго и опасно!

— А я тебе одолжу, — раздраженно парировала я, засовывая купюры во влажную ладошку Шурика, в очередной раз порывавшуюся взять штурмом мою талию, — безвозмездно.

Осознав, что ночь любви ему сегодня не обломится, Шурик вспылил, обозвал меня стервой и пообещал веселую жизнь. Свое обещание он сдержал, принявшись распространять про меня небылицы и именовать при всяком удобном и не удобном случае 'снежной бабой'.

Рука Филиппа по-хозяйски накрыла мою. Я нехотя повернулась, и заметила на среднем пальце гран-мага простенький металлический перстень— печатку.

— Что это? — кивнула я на печатку, влекомая внезапным порывом любопытства.

— Конфиденциатор.

— Конфиденциатор? — удивилась я, — И работает?

Конфиденциатор, иначе антиподслушник, амулет, защищающий разговоры носящего от подслушивания. В основе — простенькая бытовая магия, искажающая звуковые волны. С появлением магоблоков из продажи конфиденциаторы исчезли.

— Вполне.

— Странно. Он же излучает искажающие поле. Стало быть, в зоне действия магоблоков работать не должен.

Филипп усмехнулся.

— Технологии изготовления конфиденциаторов заметно шагнули с тех пор, как господин Озеров написал свой учебник 'Базовое введение в бытовые амулеты'. В основе действия амулета может лежать и иной принцип действия.

— И какой же? — удивилась я.

— Их несколько. Конкретно этот артефакт не излучает, а наоборот поглощает речь собеседников. После чего ментально-магический блок передает ее непосредственно в мозг адресату, сохраняя смысловую и эмоциональную окраску.

— Непосредственно в мозг?

— Да, — ленивым движением Филипп согнул в локте руку, и наши сцепленные в замок пальцы оказались у меня перед глазами, — Адресат определяется посредством тактильного контакта.

— Как интересно, — скептически хмыкнула я, — А что делать, если в разговоре участвуют более трех собеседников? Тем, кому не хватит рук, хватать владельца амулета за что придется?

Губы Филиппа дрогнули в слабой улыбке.

— Можно и так, — пальцы Филиппа неспешно переместились с тыльной стороны моей ладони на внутреннюю и неторопливо заскользили вниз. Мое сердце помимо воли пропустило удар, — К сожалению конструкторы предусмотрели более прозаичное решение этой задачи. Собеседникам просто достаточно взяться за руки. Передача будет осуществляться по принципу последовательного соединения.

— Последовательного соединения... — задумчиво протянула я и вдруг прикоснулась пальцами свободной руки к открывшемуся в этот момент запястью Вельса. Чуть нажала и не спешно провела линию вниз, к сгибу локтя, со странным удовлетворением отметив, как проступила на руке гран-мага гусиная кожа. В конце концов, в эти игры можно играть и вдвоем.

— Филька, здоров будь! — вдруг раздался низкий и гортанный женский голос за нашими спинами, от чего мы оба тут же отпрянули друг от друга, как два кота, в которых запустили тапком.

— Женька, скажи, они милые такие, за ручки держатся, — вторил ему второй женский голос, мелодичный и высокий.

— И вам обеим доброго вечера, — ответил Вельс, разворачиваясь навстречу подошедшим. В этот раз он почему-то не растекся в хищном оскале, как я ожидала, а лишь хмуро обвел подошедших взглядом.

Подошедшие являли собой наглядную иллюстрацию понятия 'полнейшая противоположность'. Маленькая хрупкая, точно цветочный эльф, брюнетка в черных джинсах и маечке с принтом, с роскошной, в мелкий бес, копной черных волос и кукольным личиком. И статная, высокая блондинка с короткой стрижкой — ежиком в точно таких же джинсах и майке, как у подруги.