...Собрание проходит в репетиционном зале, и протекает в обычном рабочем режиме. Я сразу сообщаю коллективу, что нам предстоит поездка в Англию, а значит, работы предстоит много. Прямо сегодня же, без раскачки приступаем к репетициям. И где бурные аплодисменты? Мнда... Расслабился народ за время моего пребывания в ЦКБ. Клаймич тоже, если приглядеться, выглядит как-то бледно. Зря он все-таки не поехал в санаторий.

— А сколько вообще песен нужно для полноценного концерта? — Альдона сразу берет быка за рога

— 10-12, как на стандартном диске — вместо меня отвечает директор

— Но ведь четыре из них у нас уже есть? — с надеждой в голосе спрашивает Вера. Разглядывая свою красавицу, я на мгновение теряю нить беседы, но тут же спохватываюсь. В зале — ее мама, не до игры в "гляделки" сейчас.

— Не совсем... Если мы хотим по-настоящему завоевать Запад, то на этих гастролях наши песни должны звучать исключительно на английском. Поэтому у нас для гастролей в Англии пока есть только три танцевальных хита плюс "Wе are the World". По-хорошему, нам нужно подготовить еще песен шесть-восемь. — Заметив скепсис на лицах группы, продолжаю — Да, работа предстоит напряженная, но нам ведь не привыкать!

— А как же наши итальянские песни? — растерянно поднимает руку Коля Завадский

— Конечно, можно спеть в Англии и итальянские хиты, но ...так сказать, в качестве десерта. Основной репертуар должен быть все же англоязычным. Английская публика довольно консервативна и предпочитает понимать, о чем со сцены поют артисты.

Коллектив явно напрягся, услышав про количество новых песен, и я спешу всех успокоить

— Не переживайте, большинство новых песен мною уже написаны, пока я лежал в ЦКБ. Какие они? Ну, можно сказать, что в стиле нашего "Почтальона". И даже еще хм ...слаще.

Все смеются, обмениваются шутками. Приходится дать им некоторые пояснения о новых тенденциях в западной поп музыке, провести небольшой ликбез...

— Понимаете, мы стоим на пороге новой моды не только на одежду, но и на музыкальные стили. "Диско" в прежнем виде уже устарел, он поднадоел людям, они от него устали. Публика хочет несколько другой музыки, и западные группы сейчас много экспериментируют с разными стилями, пытаясь создать что-то новое. Появилось даже новое понятие в поп музыке — New Wave, Новая Волна. Но учитывая, что в США и Европе тысячи и тысячи дискотек и ночных клубов, где народ танцует ночи напролет, наибольший коммерческий интерес все-таки представляет современная танцевальная музыка. Поэтому мы с вами должны быть в авангарде, впереди планеты всей, предлагая западному слушателю то, что он хочет!

Теперь на меня все смотрят внимательно, сосредоточенно. Вот-вот начнут конспектировать.

— И какие они, эти новые стандарты? — Роберт задает вопрос, который, кажется, беспокоит всех

— Танцевальная музыка становится более ритмичной, более электронной что ли. Синтезаторы теперь все чаще преобладают в ней над традиционными инструментами. Тексты песен становятся все более легкомысленными, вон как у итальянцев. И кстати, романтичные, мелодичные песни на итальянском языке тоже будут пользоваться успехом у европейской публики. Именно поэтому мы с вами будем продолжать работать и в стиле "итал-диско".

— А как называется тот стиль, в котором написаны новые песни? — Клаймич не выдерживает и садится за фортепьяно. Наш директор соскучился по творческой работе и "бьет копытом".

— Да называйте его, как хотите — хоть "евро-диско", хоть "евро-данс". Сейчас все модные музыкальные стили так тесно перемешаны, что между ними и границу-то сложно провести.

— Так давайте его назовем "руссо-диско" — задумчиво произносит Татьяна Геннадиевна — Или "совьет-данс"

— А что и правда — зашумели сотрудники студи — Наша советский фирменный стиль

— Хорошо, пусть будет "руссо-диско" — соглашаюсь я — А теперь давайте приступать. Вера и Альдона садятся записывать тексты новых песен. Лада подежуришь на телефоне, чтобы нас не отвлекали? Спасибо. Коля и Григорий Давыдович, с вас как всегда ноты! Ну, а я попробую сейчас спеть вам все то, что успел придумать, пока валялся в больнице...

Начинаю демонстрацию нашего нового репертуара с хита всех времен и народов. Прошу любить и жаловать: "You're My Heart, You're My Soul" от Модерн Токинг. За ним следом пойдет "Valerie" и "Japanese Girls" от Джой.

Прикрываю глаза и запеваю сладким голосом, стараясь по мере сил копировать манеру и голос Томаса Андерса. Ребята смотрят на меня сначала со скепсисом, ну, да... такого "сахарного" они меня еще не слышали... Но на словах "You're My Heart"... выражение их лиц постепенно меняется и скепсис исчезает. Как жаль, что я не могу сразу включить минусовку на айфоне, или хотя бы подыграть себе на клавишах. Все-таки, конкретно эту песню нужно слушать сразу с музыкальным сопровождением.

— И правда, сладковато... — произносит Клаймич, словно ставя мне диагноз. Но то, что ему песня понравилась, видно невооруженным глазом. Я лишь неопределенно пожимаю плечами...

Согласен, что приторно. Но зачем нам заново изобретать велосипед, мы лучше используем то, что принесло по-настоящему бешеный успех в прошлой реальности. С Сикрет Сервис, Модерн Токинг, Бэд Бойз Блю и Джой началась бесконечная череда мужских персонажей со смазливыми лицами и сладкими голосами, поющими о неземной любви. И кто я такой, чтобы спорить с "тонким" вкусом искушенной европейской публики? Может, сам я и рад бы спеть что-нибудь более современное и забойное (ага, ударим эйсидишным "Thunderstruck" по любителям диско), но где гарантия, что слушатели 79-го оценят хиты 90-х и 2000-х? Всему свое время, и публика все же должна быть готова к резким переменам и смелым музыкальным экспериментам. Слишком большой разрыв во времени может привести мою группу к фиаско. А поэтому слушаем дальше...

Как ни странно, "Valerie" и "Japanese Girls" проходят вообще на ура, они для моей группы более просты и понятны. Песни и, правда, такие заводные, что я сам невольно начинаю приплясывать. Клаймич одобрительно улыбается и притоптывает ногой в такт моему пению. Ну, и прекрасно...! У меня на эти две песни большие творческие планы, я даже придумал для них сценические номера и антураж. И "Remember the Time" Майкла Джексона произвела на них большое впечатление. Угу... это они еще не знают, что я усиленно репетировал в парке ЦКБ его лунную походку, то-то удивятся...

Конечно, в ЦК должны одобрить представленные тексты, потому что как бы правильно ко мне там теперь не относились, идеологическую цензуру в нашей стране пока никто еще не отменял. И наглеть мне пока рановато, пусть сначала посчитают дивиденды с наших выступлений, и финансовые и политические. Но одну песню я все же попробую исполнить без их разрешения, надеюсь, за что за ее слова "Oh, I really want you Sunday girl" мне потом не сильно по башке настучат. Какую песню? Да, "I Wanna Hear Your Heartbeat" от Бэд Бойз Блю. Ту самую, из которой Газманов так беззастенчиво позаимствовал проигрыш для своего "Эскандрона". Наконец, последний по счету, но не по значению — Wind Of Change Скорпионс. Эту песню я напевал еще Коле Завадскому с Лехой в самом начале и теперь пришло время ее записать.

— Виктор, ты же понимаешь, что все эти песни — отличный материал для нашего нового американского диска?!

Я скромно киваю. А то...! Все восемь англоязычных песен можно смело объединять в один альбом, и ни один музыкальный критик в жизни не додумается, что это написали разные люди, настолько все эти мелодии будут в одном стиле после нашей обработки. Я бы у этих четырех групп и еще чего-нибудь хорошее прихватизировал, да вот только остальные тексты у их хитов такие фривольные, что ни одна репертуарная комиссия их ни за что не пропустит. И вот что мне бедному делать, если времена такие наступают ...раскрепощенные?

Спев еще раз песни для наших музыкантов и оставив их подбирать ноты, а девушек переписывать слова, я уединяюсь в пошивочной вместе со Львовой.

— Татьяна Леонидовна, вечерних платьев девушкам уже хватит. Если вы заметили по Сан-Ремо, на Западе молодые артисты предпочитают теперь выступать в более демократичной одежде. Так что наряду с роскошными платьями нашим девушкам нужны и другие сценические наряды. И сейчас мы с вами посекретничаем на эту тему.

Львова понятливо кивает, включает электрочайник. Пока мы пьем чай, я разглядываю помещение, замечая, что здесь прибавилась парочка манекенов и кое-какое швейное оборудование. Наша швейная мастерская потихоньку наращивает мощности... Наконец, чашки опустели и я перехожу к делу.

— Вы, наверное, заметили по тем журналам, которые мы привезли из Нью-Йорка, что мода сейчас словно замерла перед очередным прыжком? — Львова согласно кивает — Так всегда бывает перед тем, как она делает крутой поворот. И наша с вами задача угадать куда она свернет, чтобы как говорят на Западе "быть в тренде".

Львова иронично приподнимает бровь и хмыкает, но моих слов не оспаривает. Ободренный ее молчаливым согласием, я продолжаю.

— Так вот. Поворот этот будет очень крутым, это я вам точно говорю. И главной чертой нового стиля будет шик и чрезмерность. Чрезмерность во всем: в длине, в крое, в отделке и даже в макияже. Мы с вами можем слепо следовать за модой, а можем попробовать опередить ее на полшага, а то и на шаг. Вы что выбираете?

— Я предпочитаю сначала услышать конкретные предложения...

Какая похвальная осторожность...! Ну, держитесь за стул, товарищ кутюрье.

— Вы должны сшить для наших девушек женские смокинги.

Львова изумленно на меня смотрит и на минуту теряет дар речи. Потом недоверчиво переспрашивает:

— Как у Ив Сен-Лорана...?!

— Да. Но в более современном варианте — с широкими подплечиками и узкими атласными лацканами. Брюки узкие с завышенной талией и лампасами. Девушки будут носить их с очень высокими каблуками. В комплект к смокингу нужна не только белая сорочка с бабочкой, но и маленький атласный топ, чтобы создать видимость, что этот смокинг надет прямо на голое тело. Было бы неплохо густо расшить топ блестящими пайетками.

Львова молчит, но в ее глазах уже отражается напряженная работа мысли, а рука тянется за карандашом и бумагой, чтобы набросать эскиз. Идея захватила ее с головой, и я в очередной раз радуюсь, что она согласилась работать с нами. Испортив несколько листов и согласовав идеальный вариант женского смокинга, мы переходим к следующему вопросу.

— Вы хорошо представляете себе форму стюардесс?

Думаете, Львова снова поражена? Да, ничего подобного. Похоже, после женского смокинга ее уже ничем не удивить. Она лишь задумывается на пару минут.

— В общих чертах представляю. Пока мы сидели в Риме в аэропорту, я видела стюардесс самых разных авиакомпаний. А форма какой компании нас интересует?

— У нас будет эклектичный вариант, от каждого мы возьмем самое лучшее, и в то же время ни повторим не один из них. В общих чертах это должно выглядеть так: пилотка, приталенный жакет с нашивками, узкая юбка-карандаш длиной чуть выше колена, белоснежные короткие перчатки и яркий шелковый шейный платок. Плюс туфли на высокой шпильке.

— А цвет?

— Яркий, так как он должен быть виден на сцене издалека. Но не красный, не синий и не белый. Это слишком обычные цвета для стюардесс. Подберите несколько тканей на свой вкус, а потом мы определимся.

— Что-то еще?

— Форму командира экипажа для меня. Мой китель должен быть темно-синего цвета с золотыми нашивками, белая фуражка с золотой кокардой и отделкой золотым позументом. Можете взять за образец советскую форму, но украсим мы ее чуть по-другому, сделав более парадной...

В дверь мастерской стучат.

— Войдите — Львова как истинный гэбист на допросе переворачивает эскизы изображением вниз.

— Вить, тут за тобой приехали — в дверь заглядывает мрачный Леха — От Романова.

— -

В приемной Генерального пусто. Если не считать секретаря и Председателя Гостелерадио Лапина, сидящего в кресле для посетителей. "Ужас советского телевидения" — увидев меня, поднимается навстречу и протягивает руку. На его лице отражается искренняя озабоченность. Поверить не могу своим глазам...! И это гроза останкинских редакторов??

— Виктор, как вы себя чувствуете? — Лапин тревожно рассматривает мою голову, видимо пытаясь отыскать на ней следы ранения — Я заезжал к вам в больницу сразу после этого несчастного случая, но вы спали. Врачи не разрешили вас беспокоить. А потом эта командировка... Вот только сегодня утром вернулся.

— А уже установлено, что это был несчастный случай? — я приветливо киваю секретарю и усаживаюсь рядом с Лапиным.

— Следствие еще идет, пока под подозрением двое монтажников, которые плохо закрепили софитную ферму. Это такой позор для Останкино... Американцы, концерт...

Мне неприятна тема разговора, я больше не хочу вспоминать об этом ужасе, поэтому быстро меняю тему.

— Но ведь запись получилась неплохая — я смотрю в окно. Там недалеко виднеется красиво подсвеченная Спасская башня. Перевожу взгляд на часы. Девять вечера. Я обещал маме быть дома не позднее десяти — уже ясно, что не успеваю. Врачи рекомендовали мне соблюдать режим работы и отдыха, но "покой нам только снится".

— Да, концерт получился отличным, на следующий день все досняли. Нас просто завалили письмами и телеграммами с просьбой его повторить. Но конечно главное украшение этого концерта ваши песни. Теперь они постоянно звучат в эфире.

Лапин держится с достоинством, но понятно, что ситуация с моим ранением напрягает его. И, похоже, он теперь считает себя моим должником. Конечно, хорошо иметь такого влиятельного человека в должниках. Но это с одной стороны. А с другой стороны, Лапин — протеже Брежнева. И Романов теперь расставляет везде своих людей. Так что, сколько еще Лапину оставаться влиятельным человеком и занимать свой высокий пост? И кто придет ему на смену...?

— Григорий Васильевич ждет вас — секретарь кладет трубку телефона и открывает передо мной дверь кабинета. Я вхожу внутрь. Тут все по-прежнему, за исключением того, что Романов сидит за длинным столом для совещаний и что-то раздраженно чиркает на документах.

— Как самочувствие? — Генсек откладывает бумаги и внимательно смотрит на меня

— Спасибо, получше — я присаживаюсь рядом, по привычке всматриваюсь в документы

— Ну ты и жук, Витька — смеется Романов — Опять подсматриваешь

— Чисто автоматически, Григорий Васильевич — улыбаюсь я в ответ — Может, что подтолкнет мои...э... способности

— На, смотри. Только это не то, чтобы секретно, но распространяться не стоит.

Романов подвигает мне стопку документов. Я хватаю первый лист и понимаю, что вижу заявку Болгарии на вступление в СССР! Вот это номер. Механически проглядываю сопровождающие бумаги. От Совмина, от Верховного Совета...

— В первый раз Живков обратился еще к Никите в 1963 году во время визита в Москву — Романов встает, хрустит суставами — Однако тот отшутился в свойственной ему манере: "Ага, хитрые какие, хотите, чтобы мы за наш счет платили грекам ваши репарации? У нас долларов нет! Если у вас есть — платите сами!".