Южный Триумф или кошмар Карла Маркса

Союз возродился. Но это был совсем другой Союз.

Почти весь Север придавила "железная пята" олигархии. Избежать ее удалось лишь немногим: в первую очередь штатам Новой Англии, организовавшихся после войны в сильно урезанную республику. Захватить ее не дали англичане, не заинтересованные в полном восстановлении Союза. Туда же бежало множество квакеров и иных жителей северных штатов, категорически не согласных жить под властью южанм. Под крыло англичан ушли Висконсин, Мичиган и восточная Миннесота, расположенные слишком далеко от Юга, чтобы конфедератам можно было найти себе опору. Дальше на запад тянулся американо-канадский "фронтир" формально принадлежавший "возрожденному Союзу", но де факто представлявший зону влияния Британии, точнее Канады. Здесь поселения колонистов, куда менее многочисленные, нежели в РИ, перемежались территориями индейских племен, обладавшие очень широкой автономией, вожди которых слушали больше Лондон, чем Вашингтон (да, туда снова перенесли столицу). Туда же бежали и множество индейцев из Дезерета: мормоны свирепо преследовали "Ламанийцев", обращая их в рабство, вместе с неграми. Бежавшие на Север индейцы в полной мере компенсировали полученные унижения отрываясь на белых. Арбитром между белыми и индейцами (а также между периодически враждовавшими племенами) предсказуемо выступала Корона, на которую оглядывались даже изначально сочувствовавшие конфедератам жители РИ-Монтаны.

Британия же, под шумок, аннексировала предмет давнего спора с США — территории Вашингтон и Орегон, присоединив их к Канаде. Конфедераты этого почти не заметили, сосредоточив усилия на южной экспансии. Ряд интервенций в страны Центральной Америки установили здесь марионеточные режимы, по типу тех, что ранее были установлены на Кубе и Пуэрто-Рико. Многие крестьяне сгонялись с их земель, превращенных в плантации, все восстания жестоко давились.

Впрочем, далеко не все подобные интервенции делались именно по государственной инициативе. Большая децентрализация в Конфедерации, порождала определенную свободу рук для разных местных сил, использовавших пресловутый "южный милитаризм" в своих целях. Эти цели причудливо переплетались как с государственными интересами, так и с интересами союзных Конфедерации государств — прежде всего Британии. Создавались наемные отряды, возглавляемые авантюристами в духе Уильяма Уокера. Среди них, кстати, были не только уроженцы Юга — разбитые северяне тоже нередко подавались за границу и там, в чужеземном окружении волей-неволей находили общий язык с какими-никакими, а соотечественниками. Тем более, что при подавлении Коммуны вчерашние враги сближались — далеко не все бывшие солдаты Союза поддались социалистической пропаганде.

Падение Севера и сохранение Мексиканской Империи нанесли сильный моральный удар по противникам рабства и монархии в Бразилии. В итоге там так и не отменили рабство, что не оттолкнуло от бразильской монархии ее сторонников из плантаторов. Республиканцы все равно попытались совершить переворот, но размещенный в столице полк "добровольцев" из присланных в рамках "дружеского визита" конфедератов, помог удержаться Бразильской Империи.

Много ранее подобный отряд "авантюристов" помог удержаться президенту Эквадора Гарсиа Морено, пригласившего американцев для своей охраны. Этот отряд смог предотвратить покушение на последнего в 1875 году, укрепив и обезопасив устроенную им диктатуру. Прожив до 1890 года, под конец жизни, Морена, выходец из аристократического испанского рода и монархист по убеждениям, вдохновляясь примерами Бразилии и Мексики, сам провозгласил в Эквадоре монархию.

Невольно победа Конфедерации поспособствовала сохранению и еще одной монархии — на этот раз не в Новом, а в Старом Свете. Точнее — в Африке.

В связи с расширением новых плантаторских владений, для них потребовались и новые рабы. Своих, с юга явно не хватало — нужно было кому-то работать и на устраиваемых на западе плантациях. Местные зачастую работать отказывались — после нескольких кровавых восстаний на Гаити, эту идею оставили как чреватую осложнениями. И все же выход был найден: несмотря на то, что работорговлю к тому времени отменили почти повсеместно, однако англичане, доселе энергично боровшиеся с этим злом, сквозь пальцы посмотрели на "добровольный найм" чернокожих работников в Африке. Благо что-то похожее практиковалось в другом доминионе — Австралии, с наймом "черных дроздов"— работников-канаков на плантации в Квинсленде. Этот найм, пусть и более гуманным, нежели прежняя работорговля, по сути от нее мало чем отличался. Но плавать к берегам стремительно колонизируемой Африки для "найма" было довольно хлопотным делом — требовался продавец на месте. Таковым сначала стала Либерия, сохранившая тесные связи с метрополией и исправно поставлявшая на плантации "наемных работников" из числа местных племен. Однако одна Либерия не могла полностью покрыть потребность в новых рабах — и тогда карибские плантаторы установили контакты с королем Дагомеи Беханзином. Тот как раз в описываемое время испытывал определенные затруднения с французами, пытавшимися колонизировать его страну. Понимая, что сам на сам Дагомея не справится с Францией, Беханзин решил искать союзников за рубежом. В реале он покупал оружие у Германии, здесь он тоже этим занимался, но в отличие от РИ у него нашелся новый союзник. Через посредничество Либерии он установил контакты с американским правительством, пообещав бесперебойную поставку "наемных работников" на плантации. В Штатах сочли, что дело того стоит и поставили Дагомее не только оружие, но и своих солдат — из тех чернокожих, что имели военный опыт и определенное привилегированное положение в КША, в силу тех или иных заслуг. Удалось мобилизовать и некоторых гаитян и доминиканцев и многих афрокубинцев. Командовали ими, впрочем, все равно белые командиры, тем не менее большинство составляли черные, что делало затруднительным идентифицировать их среди чисто африканских негров. Во всяком случае, это было сложнее, чем если бы против французов воевали белые. Во второй франко-дагомейской войне французские войска, не ожидавшие такой подлянки, были наголову разбиты. По условиям мирного договора Дагомее удалось вернуть себе Котону и Порто-Ново. После этого КША официально выступили в защиту Дагомеи, поддержанные Британией, Германией и Бразилией. Французы неохотно отступили, Дагомея стала своеобразным "буфером" между германскими, британскими и французскими колониями, исправно поставляя на карибские плантации "вольных работников" из числа подданных короля Беханзина.

Данный фактор изрядно охладил отношения французов с КША, и без того подпорченные тем, что конфедераты перехватили у них Мексику. Зрел также холодок и между Францией и Британией. Впрочем, на фоне иных конфликтов, обуревавших Европу и Азию, данное охлаждение было почти незаметно.

В Европе и Азии, первое время все шло более-менее своим чередом. Точно также отгремела франко-прусская война, объединились Германия и Италия, установилась Третья Республика во Франции. В Японии свершилась "Реставрация Мэйдзи", после которой эта азиатская страна встала на путь капиталистического развития и внешней экспансии. Также как и в РИ Японию опекала Англия, поддерживая ее против России.

Точно также шла колониальная экспансия европейских держав в Азии, Африке и Океании. И вот тут уже начинались нюансы. Ввиду того, что КША не особо интересовалась экспансией в Тихом океане, образовался определенный вакуум силы, который поспешили заполнить другие державы. В первую очередь — Германия и Англия.

Уже в середине 70-х был оформлен фактический протекторат Британии над Гавайским Королевством. Что не мешало, впрочем, Гавайям сближаться еще и с Японией. Так в ноябре 1881 года гавайский король Дэвид Калакауа отправляется в заграничное путешествие по многим странам. Первой его целью становится Япония. Королю удалось лично встретиться с императором Муцухито. Была достигнута договоренность о трудовой миграции японцев на Гавайи, а также о женитьбе брата короля Уильяма Питта Лелеайохоку II на одной из сестер императрицы Шокен (супруги императора Муцухито) из клана Фудзивара. В РИ планировался брак племянницы короля Виктории Каиулани с японским принцем, однако и имеющийся вариант был неплох: клан Фудзивара исправно поставлял супругов для императоров и императриц Японии на протяжении тысячи лет. В дальнейшем также появлялись перспективы для прямого брака между королевским домом Гавайев и японским императорским домом. На Гавайях во множестве появляются японские поселенцы, в том числе и многие самураи: не найдя себе места в новой Японии, они поступали на службу гавайскому монарху. Самураи женились на девушках из числа местной знати и вообще всячески старались интегрироваться в гавайское общество. С 1890-х началось проникновение на острова буддийских и синтоистских священников, несколько потеснивших христианских миссионеров.

Все это, разумеется, шло под контролем и патронажем Британии.

В 1886-87 гг Король Гавайев Дэвид Калакауа инициирует объединение Гавайских островов и Самоа в конфедерацию под британским протекторатом. Попытка свержения короля Самоа Малиетоа Лаупепы, организованная немцами, заканчивается неудачей — не в последнюю очередь благодаря посланным гавайским королем самураям. Немцы были выдавлены с Самоа, однако особо не унывали, поскольку еще ранее с лихвой возместили эти потери: Испания, униженная разгромом от КША, испытывающая нешуточные внутренние дрязги, в 1895 году продала немцам не только те острова, что достались им в РИ, но и Филиппины. Тогда же Германия детерменистично объявляет об установлении протектората над Северными Соломоновыми островами (Бугенвиль, Бука, Шуазель, Санта-Изабель, Онтонг-Джава и острова Шортлэнд). В свою очередь Великобритания оккупирует северо-восточную часть Новой Гвинеи, чтобы избежать ее захвата Германией и обеспечить безопасность своих тихоокеанских и австралийских владений.

Для России победа Юга означало оставление за собой Аляски. Ее просто некому было продавать — урезанный Север не имел для этого лишних денег, да и вообще у него хватало иных проблем, а Юг не интересовался экспансией в том направлении. К тому же Александр II, изначально симпатизировавший Северу, до самой смерти не установил дипломатических отношений с КША, даже после того, как в их состав вошел почти весь бывший Союз. На Аляске было усилено военное присутствие, власти пытались наладить в Русскую Америку более масштабную переселенческую колонизацию — с переменным успехом. Также Александр Второй разрешил селиться на Аляске тем беженцам-северянам, что не желали жить под властью англичан или конфедератов. На Аляске поселились даже некоторые мексиканские республиканцы.

В остальном внешняя и внутренняя политика России протекала более-менее в соответствии с РИ. Разве что на Берлинском конгрессе 1878 года Франция, обиженная на Британию за пренебрежение ее интересами в Мексике, поддержала позицию России. Бисмарк, старающийся перехватить российские симпатии и воспрепятствовать ее сближению с Францией также выступил де-факто на стороне Российской Империи (тем более, что в Германии тогда распространялись антибританские настроения из-за конфедератских гонений на немцев). Итогом стал более благоприятный для Болгарии исход войны: конечно, границ Сан-Стефанского мира она не получила, но все же она стала единым государством, сразу с Восточной Румелией и еще меньшей зависимостью от Турции. Германская позиция стала причиной и некоторого охлаждения англо-германских отношений и обострившегося соперничества в Тихом океане.

Через три года Александр Второй был детерменистично убит террористом и на престол взошел Александр Третий. Его политика не особенно отличалась от РИ — разве что он проявил чуть больше интереса к той же Болгарии, благодаря чему, ему все же удалось пропихнуть на болгарский трон грузинского князя Николая Дидиани — под угрозой оккупации Болгарии. Это вызвало резкое охлаждение отношений с Австро-Венгрией и поставило крест на попытках Германии сблизиться с Россией. После этого, как и в РИ русско-французскому сближению не было альтернативы.

Кстати, именно Александр Третий признал КША в качестве преемника Союза.

Все эти события вызвали разного рода подвижки в жизни царственной фамилии и лично императора, так что крушения поезда императорского поезда в Борках так и не произошло, соответственно не вызвав болезни, раньше времени сведшей Александра Третьего в могилу. Он царствовал на десять лет дольше, чем в РИ, скончавшись лишь в 1904 году. Смерть его была вызвана болезнью, спровоцированной горем от потери одного за другим старших сыновей: в 1891 году, в результате покушения в Японии погиб цесаревич Николай, а в 1899 от болезни скончался цесаревич Георгий.

На трон взошел четвертый сын Александра — 26 -летний Михаил.

Начало его правления было ознаменовано детерменистичной русско-японской войной: она и так чуть было не случилось после убийства Николая, но, после многочисленных извинений и всяческих заверений в своей глубокой скорби японского императора, а также ряда уступок по второстепенным вопросам, трагедию все же признали случайностью. Не в последнюю очередь из-за позиции Британии — та хоть и выражала соболезнования императорской семье, но в то же время недвусмысленно дала понять, что в случае чего выступит на стороне Японии.

Вопрос был замят, но осадок остался, а русско-японские противоречия объективно нарастали. Также как и англо-русские — Британия отчетливо наметилась на Аляску, где в 1901 году детерменистично началась "золотая лихорадка", привлекшая в регион массу золотодобытчиков из Канады и прочих частей света, среди которых было полным-полно британских агентов.

Здесь была и японо-китайская война — с тем же исходом, — и "Тройственная интервенция", также схожая в общих чертах с РИ: разве что Россия навязала Японии чуть более жесткие требования. Что вызвало в Японии соответствующие настроения. Восшествие на престол молодого императора показалось Японии удобным случаем, чтобы испытать Михаила на прочность — а заодно и изменить баланс сил в регионе в свою пользу.

Нет смысла вдаваться в подробности русско-японской войны — в общем и целом, она мало чем отличалась от РИ. Под конец войны, как и в реале, начались волнения и внутри страны, переросшие в "первую русскую революцию" — нового императора начали пробовать на прочность не только снаружи, но и изнутри. В итоге в 1905 году был заключен мир — еще более тяжелый, чем в РИ, также оставивший Японию без контрибуции, но отдавший ей весь Сахалин. Что еще хуже — Англия, пользуясь сложным положением России, вынудила продать ей Аляску. И хотя полученные деньги, наряду с французскими кредитами, помогли сбалансировать бюджет и задавить революцию, тем не менее, осадок остался, а градус англофобии в стране — повысился.

В 1905 произошло и еще одно изменение данного мира — как не странно, в Скандинавии. Ввиду общей нестабильности в США (Гражданская война, разного рода коммуны и их подавление, с последующим установлением господства олигархии, индейский разгул на канадской границе) эмиграционная привлекательность США резко упала и тот поток эмигрантов из Швеции и Норвегии, что был в реале направлен в Штаты, здесь сильно усох, а местами и вовсе развернулся вспять. Что в свою очередь увеличило градус напряженности в самой Скандинавии — ведь туда возвращались люди уже имевшие опыт революционной борьбы и привыкшие к силовому решению проблем социальной несправедливости и классового неравенства. Особенно выпукло это выглядело в Норвегии, где социальные лозунги перемежались с идеями национально-освободительной борьбы против шведской короны. Именно американские возвращенцы стали задавать тон в означенной борьбе, выдвигая идею не просто независимой Норвегии, но и превращения ее в демократическую, чуть ли не социалистическую республику. В 1905 году, как и в РИ этот нарыв прорвался грандиозным восстанием, провозгласившим ту самую Республику. В этих условиях, местные зажиточные круги, включая бывшего ярого сторонника норвежской независимости Кристиан Микельсена, стали подозревать, что шведское господство не самый худший вариант из всех имеющихся. В свою очередь и шведы решили сбить образовавшееся социальное напряжение "маленькой победоносной войной". В этом стремлении их поддержали Германия и Британия, заинтересованные в более сильной Швеции рядом с Россией. В 1906 году Норвежская Республика была задавлена и уния продлилась, переучрежденная на новых началах.