Южный Триумф или кошмар Карла Маркса

Но и без того положение Мексики ухудшалось с каждым днем. В 1973 году началось восстание чернокожих и индейцев в Центральной Америке. Крайняя жестокость, с которой мексиканцы подавляли местные мятежи, порождали не меньшую жестокость в ответ. Меж тем в Белизе и бывшем Москитовом берегу уже высаживалась армия КША, пришедшая на помощь своим родственникам и соотечественникам: незадолго до начала войны Фернандо инициировал масштабное изъятие земель у белых плантаторов-конфедератов. Впрочем, их пришлось защищать не только от мексиканцев, но и от потомков черных рабов и местных пеонов.

В апреле 1974 года техасско-мормонская армия прорвала фронт на Рио-Гранде и устремилась вглубь страны. С падением Мехико в 8 февраля 1975 и самоубийством Фернандо война закончилась. Новым императором стал король Техаса Роберт под именем Роберто Первого, благо он имел родственные связи с мексиканскими Габсбургами по линии бабки по отцу и был женат на одной из мексиканских принцесс. Техас и Мексика объединились под властью Техасской династии, однако северо-западные штаты были потеряны для новой империи — на них наложил лапу Дезерет.

Дагомея закрепила за собой все завоевания Первой Атлантической войны, а заодно и укрепила свое положение в Карибском бассейне и так называемой Конфедерацией Центральной Америки, где власть перешла к лидерам черных повстанцев ( при сохранении немалых владений за белыми плантаторами) причем, собственно КША, вышли из войны довольно ослабленными.

Португальскую Индию аннексировала Индийская Империя, а Макао — империя Цин. Марокко досталась Испанская Сахара.

Результаты двух Атлантических войн в очередной раз изменили расклад сил в мире, но не сильно приблизились к тому, чтобы сделать его более безопасным.

Атлантические войны были не единственными конфликтами того времени: почти параллельно шла так называемая Сомалийская война 1968 -1976 годов. Эфиопская Империя, к тому времени превратившаяся в местную региональную державу, по-прежнему поддерживала связи со своей "Великой Восточной Сестрой" — Японией. Правящие династии обеих стран связывали родственные узы еще с 20-х годов, в Эфиопии поселилось множество японских, корейских и китайских колонистов, немало способствовавших относительному, по африканским меркам, но все же процветанию страны — также как и японские инвестиции. Часть переселенцев придерживались синтоизма, буддизма и разных народных верований, другие обратились в православие, но привнесли в местные религиозные практики элементы своих обрядов и верований.

Эфиопская церковь реагировала на все это относительно спокойно, зато мусульманские лидеры увидели в "азиатской экспансии" удобный повод для давно ожидаемого восстания. Оно вспыхнуло в 1968 году, в Сомали, возглавляемое местными шейхами — вождями кланов. Целью восстания была не только независимость бывших британских и итальянских колоний, но и отторжение от Эфиопии восточных провинций, с последующим включением их в "Великое Сомали". Восстание поддержали мусульманские народности в самой Эфиопии, эритрейские и прочие сепаратисты, а также эмираты и имаматы ОАМ, Не осталась в стороне и Российская Коммуна: часть повстанцев пытались совместить троцкизм с шариатом, что нашло определенный отклик в Москве, начавшей помогать восставшим деньгами, оружием и советниками.

Первый этап войны (1968 — 1972) прошел для Эфиопии относительно успешно: основные центры мятежников были разгромлены, эфиопские войска взяли под контроль порты, через которые поступали помощь восставшим, часть шейхов пали в бою или сдались. Однако другие продолжали войну, которая обходилась Эфиопии весьма недешево, ложась тяжким бременем на еще не окрепшую эфиопскую экономику. Разразившийся в 1971 году голод вызвал мятежи и погромы азиатов даже в ранее лояльных властям регионах. Усугубилась и внешнеполитическая обстановка: СКЕСС ранее выражавший в основном моральную поддержку повстанцам перешел от слов к действиям. Воспользовавшись незначительным пограничным инцидентом, египтяне в 1973 году вторглись в Эритрею, где были с восторгом встречены местными сепаратистами. Так начался второй этап войны (1973 — первая половина 1975). Король Египта не просто хотел отторгнуть от Эфиопии ее восточные и северные провинции: он поддерживал и притязания потомков императора Иясу на эфиопский трон. Конечной его целью было создание на Африканском роге нескольких феодальных владений, полностью зависимых от СКЕСС и возглавляемых мусульманскими династиями.

"Эфиопия должна быть раздробленной и под опекой" — любил повторять в узком кругу король Египта, в 1974 году принявший императорский титул. Таким образом в Африке было уже четыре империи: Дагомейская, Эфиопская, Сирийско-Египетская и МАССИ в лице своего южноафриканского доминиона.

Впрочем, тогда казалось, что скоро число империй в Африке снова сократится до трех: в марте 1974 года египетская армия, вместе с эритрейцами и сторонниками Иясу вошла в Аддис-Абебу. Император Теодорос бежал на юг, к границам Кении и был уже готов просить политического убежища у императора Дагомеи. Однако вскоре против захватчиков развернулось широкое партизанское движение, возглавляемое оставшимися верными императору расами. К тому же оккупационные власти оттолкнули от себя сторонников социализма жестокими репрессиями — очередной очаг коммунизма сиро-египтянам был нужен еще меньше, чем самим эфиопам. Собственно именно это и было одной из причин египетской интервенции, получившей теперь еще одну головную боль. Стал дистанцироваться от этой войны и ОАМ — тамошние монархи смекнули, что вслед за поглощением Эфиопии настанет черед Аравии, потому что конечной целью новоиспеченного императора было полное подчинение Ближнего Востока.

Перелом наступил в сентябре 1975, когда "Великая Восточная Сестра" высадила тридцатитысячный десант в Могадишо. Объединившись с лоялистами Теодороса, а также с ополчениями азиатских колонистов, японцы начали наступление на столицу. В 1976, после окончания Атлантической войны, законные власти Эфиопии поддержала и Дагомея, устроив волнения в Южном Судане. В итоге в марте 1976 года египетские войска покинули Эфиопию, а вскоре был подписан и мир, сохранявший статус-кво.

Относительно позднее вмешательство Японии в африканские дела было вызвано не только дальностью расстояний, но и тем, что в 1969-1973 году в непосредственной близости от японских владений шел иной конфликт, требовавший внимания Токио. Речь идет о войне, развязанной режимом Северного Вьетнама против Империи Лонг — войне за воссоединение Вьетнама. Север, — Вьетнамскую Империю, — поддерживали Япония, Цинский Китай и Таиланд, которому было обещано возвращение восточной Камбоджи. Юг поддерживало Государство Белых Раджей, а через него — Австралия и Индийская Империя. Именно позиция Индии, от которой немало зависела логистическая связность между Японией и Эфиопией, и вынудило Токио надавить на Северный Вьетнам, заставив его подписать перемирие на условиях статус-кво.

Чуть южнее простиралась Голландская Ост-Индия, где с 1966 по 1978 прошло в общей сложности три восстания, успешно подавленных колониальными властями ( с помощью австралийцев и государства Бруков). Тем не менее, голландцам пришлось пойти на уступки индонезийцам, сформировав ряд государств, с широкой внутренней автономией и своими "правительствами" из местной знати и религиозных лидеров. Тем не менее, внешнюю политику и оборону по-прежнему осуществляло Королевство Нидерланды, доминировавшее и в экономике колонии.

В Малой Азии, при поддержке Коммуны, в 1974 году вспыхнуло восстание очередных "младотурок" против султанского режима, в том же году успешно подавленными греческими, армянскими и грузинскими восстаниями. Грузия и Армения, кстати, к тому времени, уже стали монархиями: на троны закавказских государств уселись греческие принцы, женившиеся на представительницах местных дворянских фамилий.

В Европе, после Атлантических войн, было все относительно спокойно — если не считать нескольких восстаний в Южной Италии, вынудивших МАССИ вывести войска с полуострова. В 1980 году южные итальянские территории торжественно воссоединились с остальной Италией. Та к тому времени представляла собой католическую теократию во главе с Папой и полностью подчиненную французам. Сицилия же осталась "независимым государством", фактически — марионеткой МАССИ. Власть здесь осуществляли главы крупнейших мафиозных семей острова.

В Латинской Америке продолжалась гражданская война в Бразилии, а также в Колумбии. Впрочем, для последней это было нормальное состояние со времен Тысячедневной войны. Сейчас война шла между сторонниками объединения с Венесуэлой ( сумевшей пережить падение Испано-Мексиканской империи) и сторонниками независимости Колумбии. Как и прежде "юнионисты" придерживались либеральных воззрений, а "патриоты" — консервативных. Последних поддерживало Королевство Эквадор, после падения монархии в Бразилии переориентировавшееся на связи с Чили.

Все эти войны и восстания оставались сугубо локальными проблемами, мало влияющими на общий баланс сил. Ни один из этих конфликтов не предвещал скорой ужасающей бойни, потрясшей основы мира не меньше, чем полузабытая Великая Война.

Основой политической жизни Европы 1950-1970-х гг была "холодная война" между Французской Империей и Российской Коммуной. Последняя к началу 80-х переживала период острого кризиса: революционные войны, поддержка сателлитов и подрывных движений по всему миру, — от Бирмы до Бразилии, — ложились тяжким бременем на и без того не шибко крепкую экономику. Ее основой оставались "трудовые армии", к тому времени превратившиеся в громоздкие, забюрократизированные ведомства, гибрид воинских подразделений и государственных трестов, сочетавшие функции территориального, военного и хозяйственного управления. Все они показывали все большую неэффективность, в них процветали коррупция, взяточничество, кумовство и непотизм. Стимулов для производственной активности рабочих становилось все меньше, а труд заключенных концлагерей становился все менее возобновляемым ресурсом. Робкие попытки свернуть данную практику и вообще любых реформ приводили к бешеному сопротивлению руководства "трудармий". Единственное, что еще помогало экономике Коммуны держаться на плаву это продажа сырья, в первую очередь нефти.

Зрел и политический кризис. Обострилась внутрипартийная борьба: оживились идейные наследники прежних социалистических фракций: "мартовцев", "троцкистов" и "эсеров" спорящих о будущем страны. В коммунах-сателлитах поднимал голову национализм, где наиболее "вросшие" в регион функционеры трудовых армий все чаще контактировали с представителями разнообразных "национал-диссидентов", создававших подпольные, порой террористические организации. Помимо национализма знаменем Сопротивления все чаще становилась религия — на почве противостояния государственному атеизму "Коммуны", прежние разногласия отступали на второй план. В "Индийской Коммуне" возникали причудливые коалиции индусов, сикхов и мусульман, в Иране— шиитов и суннитов, в Польше, Украине и Прибалтике— православных, католиков, лютеран и иудеев. Массовые аресты и высылки в Сибирь все чаще давали обратный эффект в виде учащения бунтов политзаключенных. Самым крупным восстанием стало Красноярское — восставшие завладели оружием, перебив охрану лагеря и ушли на восток, в Российскую Империю. Кстати, побеги в соседнее русское государство были достаточно распространенным методом диссидентства в Сибири. Другим "пагубным" влиянием Российской Империи здесь стал рост "черного рынка", основанном, среди прочего, и на связях наиболее коррумпированных "коммунаров" с дельцами соседнего государства. Схожие процессы наблюдались и на границе с Грузией, Арменией и Руменгрией.

Все подрывные процессы в Коммуне активно поддерживались ее соседями, но наибольшую активность проявляла Французская империя и ее собственные союзники и сателлиты. Париж, Амстердам, Рим стали точками сбора для лидеров российской оппозиции — от монархистов до разного рода оппозиционных социалистов. Немалую активность проявляла и Папская теократия, на которую ориентировались польские и литовские повстанцы. Москва, впрочем, не осталась в долгу, всячески разжигая социальные, национальные и религиозные противоречия в сфере влияния Французской империи: как в Европе, так и в Африке. На Черном Континенте Франции приходилось противодействовать не только коммунистической, но и панафриканской (от Дагомеи), панаарабской ( от СКЕСС) и панисламистской (от ОАМ) пропаганде. Сложными были отношения Франции и с МАССИ. Однако во всех указанных случаях находились и точки пересечения, выражавшиеся в осознании общей угрозы, исходящей от Коммуны.

Ключевым моментом противостояния стало подписанное в марте 1982 года соглашение между Французской империей, Королевством Нидерланды, СКЕСС и ОАМ о резком увеличении добычи нефти — от Ливии до Индонезии. К данном соглашению вскоре присоединились Венесуэла и Техасо-Мексиканская империя. Падение цен на нефть вызвало новую волну кризиса в Российской Коммуне, что вылилось в волнения по всему "красному блоку". Особенно масштабными стали восстания в Иране апреля-сентября 1983 года, открыто поддержанные СКЕСС и ОАМ. Сил местных трудовых армий оказалось недостаточно, для чего пришлось перебрасывать части самой крупной и самой боеспособной Российской Трудармии. Восстание оказалось подавлено после чего войска коммунаров вторглись на Ближний Восток. В течении 1983— 84 был захвачен Ирак, южный берег Персидского залива, красные войска вторглись в Сирию и подступили к Суэцу. Чтобы не допустить захвата Египта французские войска высадились в Каире и Александрии, а уже в октябре 1984 года начались и первые боестолкновения между французами и русскими.

Параллельно вспыхнуло восстание и в Польше — начавшись с незначительных выступлений в Гданьске, к январю 1985 года волнении охватили всю Польшу. Местные солдаты отказались стрелять в народ, переходя на сторону повстанцев. 15 февраля 1985 года Временный сейм Польского Государства объявил о низложении Коммуны.

Восставшие поляки обратились за помощью к французам и их немецким союзникам — и эту помощь получили. Уже в марте 1985 года на территорию Польши вошли франко-прусские и румыно-венгерские войска. В ответ Российская Коммуна объявила, что находится в состоянии войны с французским блоком.

Тут надо сделать небольшое отступление и сказать пару слов о российском атомном оружии — да и не только российском. Относительная локальность военных конфликтов конца 30— начала 40-х, плюс отсутствие некоторых персоналий из числа физиков-атомщиков РИ, привели к тому, что в ходе означенных войн атомное оружие так и не было применено, да и толком изобретено. Соответствующие разработки начались позже, шли медленнее и необходимость их была очевидна далеко не всем. Исключение составляла МАССИ, но там вообще любили всякие странные штуки, так что никто особо этому факту не удивился и не обеспокоился.

Тем не менее, уже в конце 50-х ведущие мировые державы, провели соответствующие испытания атомного оружия: исключительно в мирных условиях, поскольку подходящих войн не нашлось. Тем не менее, результаты испытаний впечатлили военных и политиков, после чего началось лихорадочное накопление атомных арсеналов всеми, кто мог себе это позволить. К началу 80-х четыре державы имели все компоненты "ядерной триады" (МАССИ, Французская Империя, Российская Коммуна и Япония). Частично овладели атомным оружием также КША, Дагомея, Чили, Индия и Нидерланды. Относительно позднее начало "атомной гонки" сыграло двоякую роль в военной истории этого мира: с одной стороны даже по совокупности страны не успели накопить достаточно "атома", чтобы ввергнуть Землю в пламя ядерного апокалипсиса. С другой — отсутствие соответствующего опыта не давало в должной мере оценить разрушительную мощь данного оружия. К нему относились как всего лишь к одному из видов вооружения ( пусть и чрезвычайно мощного), которое, при необходимости, вполне можно пустить в ход.