Я и моя Мура

* * *

В супермаркете по привычке рука потянулась к пакету с кошачьим кормом. И, сопровождаемая вздохом, остановилась на половине дороги. Что забавно — остатки предыдущего пакета Мурыся вчера обнаружила и слопала сама. Застал её, когда она сидела, рассыпав сухой корм по кухонному столу, и хрупала его, как семечки. Пальцы ещё плохо её слушаются, но желание поесть было сильнее. Ладно. Придётся привыкать к тому, что теперь из магазина надо таскать на двоих. К машине выхожу нагруженный, как ишак.

* * *

Ещё открывая дверь, слышу в квартире какие-то голоса. Влетаю... И обнаруживаю, что моя киса в халате сидит на диване перед телевизором. В руке пульт, на экране — канал Дискавери... Если бы не её ушки — нормальная тётка. Роняю пакеты на пол. Она недовольно оборачивается ко мне и заявляет:

— Мне жарко.

— Так переоденься.

— Я не могу! Ты завязал мне этот узел, а я ещё не умею их развязывать! — возмущается моя кошка.

— Значит — переодеться она сама не может! А как телевизор включить — уже разобралась?! — возмущаюсь я в ответ.

— Чтобы смотреть телевизор — много ума не надо!

Я складываюсь пополам от смеха. Мура выключает телевизор и подлетает ко мне с горой возмущения:

— Что я такого смешного сказала?!

— Мура, — выдавливаю я, борясь со смехом. — Ты сейчас опустила всех домохозяек мира ниже плинтуса.

* * *

Черт — я действительно не подумал о том, что халат довольно таки тёплый, а сейчас на дворе далеко не зима, и кондиционера в моей однокомнатной отродясь не водилось. Мурыся впервые в жизни вспотела — нормальные-то кошки этого просто не умеют. Да не просто вспотела — она мокрая, как мышь. Даже уши и хвост промокли. Мало того, что она жалобно мяукает от ощущения собственной липкости — я ещё и представляю, какой потом моя киса будет распространять букет. В принципе — проще простого. Надо помыть кошку. Это я проделывал не раз, и Мурыся с этой процедурой более-менее смирилась. Вот только — что делать с тем, что теперь мне придется мыть... Взрослую девушку!

* * *

Кажется — телефон заорал сразу, как только я приступил к делу. Но я терпел, стараясь сосредоточиться на том, что я просто купаю свою кошку. Для пущей уверенности в этом поглядывал на её уши и хвост. Благо — она стоит ко мне спиной. По орущему "Рамштайну" уже понимаю, что это именно Пашка. Первой не выдерживает Мурыся, которая с первыми звуками звонка слегка присела и прижала уши:

— Пусть он замолчит. А то я залезу под диван мокрой.

Точно. От Рамштайна она всегда ныряла под диван. Оставляю её мокнуть под душем и бегу успокаивать источник звука.

— Пашка, ты что хотел? — спрашиваю я в трубу.

— Ты завтра ничем не занят? — интересуется мой приятель.

— Слушай, я не могу сейчас долго говорить. Я кошку купаю.

— Долго я буду тут стоять?! — нетерпеливо доносится из ванной.

— Во — слышишь? Я потом перезвоню, — выпаливаю я в трубку и нажимаю отбой.

* * *

Пришлось собрать почти все полотенца в доме. На одном она сидит, в другое я завернул её саму, в третьем сохнет голова вместе с ушами, а благодаря четвёртому хвост не бросается в глаза, и я начинаю задумываться... А может — и лучше, что она так вот превратилась? Так она даже прикольнее. И поговорить есть с кем... Правда — о чём? Сидим — смотрим телевизор. Мура стаскивает с головы полотенце и начинает ладонями приглаживать взъерошенные волосы. От движения намотанное на неё полотенце начинает съезжать. Подумав немного, я вздыхаю, роюсь в кошельке и, оставив котейку смотреть телек дальше, ухожу. Никогда бы не подумал, что придётся заниматься такими делами.

* * *

Можете представить себе кота в сарафане? Я теперь могу. Купил Мурысе сарафан и она благополучно в него влезла. Подумав, порылся в шкафу, надыбал остатки своей старой рубашки и повязал ей на голову платок. Получилась кошка из мультика. Развязал и зашвырнул обратно. Снова достал и скулёмал у неё на голове что-то на украинский манер. Теперь ушей не видно. Угу. Тётя Мура з пид Полтавы. Мура шевелит ушами, и вся моя самодеятельность благополучно сползает. Вот уж точно — такое, что и на голову не наденешь. Обрезок рубашки благополучно отправляется куда подальше. Из другого "подальше" извлекаю ноутбук и усаживаюсь за стол. Мура, уже приодетая, возвращается к прерванному телезрительству. Я помаленьку гуглю на тему девушек-кошек.

* * *

Поиск выдал бездну человеческой глупости. Легенды, мультики... Впрочем — кое-что в этом есть. Девушки-кошки в мультиках обычно ласковые и приставучие. Почти как моя Мура. Как спала со мной, будучи кошкой, так и продолжает. А ещё они носят штаны с дыркой для хвоста. И такие же трусики. Задумываюсь. Похоже... Оборачиваюсь на неё. Мура держит пульт одной рукой, а пальцем другой целится в кнопку. Нет — она шить сможет явно не скоро. Придется самому. Вот же горе на мою голову... Но прикольное.

Глава 2.

В глазах уже мельтешило от картинок с котоухими девками, когда ещё одна такая же присела возле меня и требовательно мяукнула. Я наконец-то отлип от экрана и обратил внимание на непривычный источник привычного звука. Если бы не ушки и хвост — она сейчас была бы похожа на деревенскую девчонку из детской книжки. Тоже босая и в сарафане.

— Поиграй со мной, — потребовала Мурыся.

— Во что?

Вопрос привёл её в лёгкое замешательство. Моя киса подумала ушами и, загнув кончик хвоста, пояснила:

— Просто — поиграй. Мне надоело сидеть.

* * *

Следующие пол часа привели меня к нескольким выводам. Во-первых — прежние игры с кошкой уже не получаются. Она уже легко ловит рукой игрушку, которую лапкой могла только гонять. А прыгать, как раньше, уже не выходит — она стала великовата для этого. Да и возня с кошечкой превратилась в борьбу на кровати. Во-вторых — она оказалась довольно сильной для девчонки её габаритов. Хотя она и была всегда совершенно домашней кошкой, но когда ей приходило в голову поноситься по комнате или влезть на шкаф — тут у неё проблем не возникало. В конце концов, она сжалась в уголке дивана и заныла:

— Хочу обратно стать маленькой и пушистой...

Пришлось подсесть поближе и почесать её за ушком. Стараясь говорить мягко и ласково, я заверил Мурысю в том, что она очень хорошенькая и теперь с ней даже интереснее. Это у меня получилось вполне искренне. Наверно потому, что и вправду так думаю. Она потёрлась о мою руку и вздохнула:

— Мне здесь теперь тесно.

— Хочешь погулять?

Она испуганно замотала головой.

— Гулять?! Я же никогда не гуляла! Я боюсь!

— Да... — протянул я. — Задачка...

* * *

Воскресным утром просыпаюсь от того, что поперёк меня кто-то лежит. Ещё не открывая глаз, понимаю — кроме Мурыси некому. Но несколько минут продолжаю лежать с закрытыми глазами — наслаждаюсь тем, что та её часть, которая лежит у меня на пузе — выдаёт в ней существо с женской фигурой. Открыв глаза, я обнаруживаю, что эта особа благополучно задрала подол ночной рубашки поднятым хвостом и смотрит на меня, навострив ушки в ожидании. Шлепок по заду заставляет её мяукнуть и сесть.

— Кушать хочу, — заявляет она первым делом.

— Ладно. Сейчас встаю. Сама умоешься?

Мура высовывает язык, нерешительно смотрит пару секунд на свою руку, прячет язык и уточняет:

— Так можно?

— Нельзя.

— Почему? — переспрашивает она, бухаясь ладонями мне на плечи.

— Потому, что так неприлично.

— А почему раньше было можно?

В её кошачьих глазах чувствуется хитринка. Улыбаюсь, обнимая её, и Мурыся с готовностью укладывается мне на грудь.

— Во-первых — раньше ты была просто кошка. Кошки иначе просто не умеют.

— А теперь я кто?

Чешу её за ушком, поясняя:

— Вот тут ты ещё кошка.

Погладив по пушистому хвосту, добавляю:

— И здесь тоже.

Взяв за ладошку, продолжаю:

— А вот здесь — уже не кошка. И здесь тоже.

Моя ладонь проезжает по её спине вниз — сколько достаю. Мура довольно мурчит. Продолжаю поглаживать её по спине.

— Если ты будешь умываться языком — ты можешь заболеть.

— А почему твои подружки умывали тебя языком? — интересуется она, довольно жмурясь.

Оп-паньки... Она же видела всё, что я вытворял в постели со своими гостьями...

— Ну... Это мы просто баловались. Мы же сначала умывались в ванной — а потом уже...

— Мррр...

Почти готов замурчать вместе с ней. Моё "сейчас встаю" заметно откладывается.

* * *

После завтрака немного посидели с Мурысей перед телевизором. Потом ей снова захотелось пошкодить... Кажется — она уже начинает привыкать к своим новым габаритам и возможностям. И хорошо, что у неё нет кошачьих когтей. Она и ноготками ощутимо царапается. А ещё я понимаю, что её надо одеть. Во время постельной борьбы сарафанчик всё время задирается... А я всё-таки мужик.

Найти при помощи ноута методику снятия размеров одежды — пара пустяков. Но потом мне снова пришлось собрать всю свою волю в кулак. Начинаю понимать — каково быть отцом-одиночкой. Хотя мне в чём-то легче. Пушистый хвост сразу переводит на мысли, что она по-прежнему кошка.

* * *

Первый мой успех отмечать пришлось поздно ночью. Мура крутится перед зеркалом, разглядывая свой зад, обтянутый штаниками. Для хвоста я прорезал дырку, а на поясе приспособил липучку. Немного повозившись, моя киса освоила эту застёжку, так что одна проблема снята. Чувствую себя модельером. Мало того — я самый крутой в мире модельер одежды для девушек-кошек! Навертевшись вдоволь, Мура зевнула, хрустнула застёжкой и принялась прямо передо мной переодеваться в ночнушку.

Уже в постели она поинтересовалась:

— Так я теперь всегда должна буду ходить в какой-нибудь одежде?

— Угу. Я же хожу — и ничего. И все люди ходят.

— Да — неудобно... — вздыхает моя киса, обнимая меня рукой и хвостом. Чешу за пушистым ушком и под её довольное урчание засыпаю.

* * *

В понедельник Пашка подрулил ко мне с заговорщицким видом и подмигнул:

— Ну и как она?

— Кто? — насторожился я.

— Давай — колись, — напирает приятель. — Кого подцепил?

— Никого.

— Со случайной подружкой кошек не купают.

— Да нет у меня никого!

Пашка глядит с огромным подозрением. Понизив голос почти до границ слышимости, он интересуется:

— Точно? Так что — в пятницу снова на охоту?

— Ну... Доживём до пятницы... — загадочно отвечаю я, вынимая из кармана ключи от моей Астрочки.

* * *

Вечером Мура подняла мне настроение. Взяла двумя руками холодный чайник и налила себе воды в чашку. Сама. Ещё немного — и я смогу спокойно оставлять её одну. Перспективы на пятницу становятся уже не столь мрачными. А пока передо мной за столом, держа чашку между ладоней, сидит бывшая кошка.

— Я сегодня смотрела телевизор и увидела... — Мура подняла взгляд к потолку и развела ушами, пытаясь придумать продолжение фразы. — Там было очень много людей, а посередине ходили девушки в такой странной одежде...

— Показ моделей от кутюр?

— Точно! — навостряет она ушки.

— Надеюсь — тебе ничего из этого не захотелось?

— Да ну... — её ушки презрительно отвернулись. — Я даже представила, как в этом неудобно. Ни на диване поваляться, ни поиграть...

Чувствую, как она касается под столом моей ноги.

— Мы же сейчас поиграем?

Теперь я понимаю, почему к моему приходу она переоделась в свои короткие штаны и майку.

* * *

В конце постельной борьбы позволил Мурысе оказаться сверху. У неё довольная мордашка и на кончике носа покачивается капелька пота. Тяжело дыша, она плюхается на меня и лижет в щеку. Её хвост торчит вверх, и кончик покачивается из стороны в сторону, как знамя победы. Приподняв на ней майку, кладу руку ей на спину и слегка поглаживаю. Моя киса мурчит с утроенной силой. Шепчу еле слышно:

— Мурыся, ты самая лучшая кошка.

Она поднимает голову и смотрит мне в лицо.

— Женя, а если бы я осталась просто кошкой?

— Ты просто была бы моей любимой кошечкой.

— А ты называл некоторых подружек, как меня — киса.

— Это потому, что для меня "киса" — это очень ласковое слово.

Киса прижимается ко мне щекой и её довольное урчание — кажется — становится ещё громче.

* * *

Днём вспоминал, как моя котейка теперь потягивается и — видать — не выдержал — заулыбался. Даже Михалыч заметил. Хмыкнул и посоветовал:

— Подари ей что-нибудь. Они это любят.

— Чего? — очнулся я.

— Ну там — хоть помаду какую-нибудь, или расческу.

— Это с какого перепугу?

— Да уж очень у тебя с утра рожа довольная.

* * *

Вечером застаю свою котейку грустно глядящей в окно. Подхожу и обнаруживаю, что она тихо шмыгает носом и глаза у неё на мокром месте.

— Что-то случилось?

— Почему Том не может съесть этого мышонка?

Вопрос ненадолго вгоняет меня в ступор. Потом соображаю — моя хвостатая телезрительница щелкала каналами и попала на "Том и Джерри". Мура поворачивается ко мне и, чуть не плача, сообщает:

— Этот мышонок так издевался над котом...

Глажу её по голове и начинаю объяснять:

— Ну ты понимаешь... Это как бы о том, что сильный не всегда побеждает. И слабый не должен сдаваться — тогда он может и победить.

— А я смотрела и ждала, когда же кот его съест... А он... А он...

Тут Мура не выдерживает и с натуральным девичьим рёвом повисает у меня на шее. Шепчу ей на ухо:

— Перестань. Ты ведь уже большая. Взрослая кошечка не должна плакать над глупым мультиком.

Она утираёт слёзы рукой и соглашается.

— Да — это просто глупый мультик. Настоящий кот давно бы его съел.

— Но тогда не получилось бы длинного мультика. Не плачь. Смотри — что я тебе принес.

Получив в руки расческу, Мура улыбнулась и... Почти весь вечер я учил её расчесываться.

* * *

Утром проснулся с мыслью о том, что сегодня ровно неделя, как Мурыся превратилась в то, что она есть сейчас. На всякий случай ущипнул себя за ухо, но нет — не сон. Рядом со мной лежит в постели девушка-кошка в ночной рубашке. По направленному на меня уху и чуть приоткрытому глазу вижу, что она уже проснулась.

— Чего смотришь так хитро?

— Жду.

— Завтрака?

— Мрр...

Интересно — она когда-нибудь научится готовить?

* * *

Вот уж не думал, что Ксения из отдела закупок окажется такой глазастой. Сняла у меня с плеча волосину и долго крутила перед своими круглыми очками.

— Оригинальный цвет. Я такой краски никогда даже не видела.

Ксения Анатольевна постарше меня и недавно вошла в возраст, когда девушки ищут "где он?!" В нашей конторе она больше всех подходит под классической образ деловой мымры, но с осторожным интересом поглядывает на всю мужскую часть коллектива. Разве что — кроме директора и Михалыча.

— Серый? — уточняю я, глядя на неё искоса. — Так это с моей кошки.

— Довольно длинный... Ты не говорил, что у тебя ангорская. Хотя... Для них такой цвет тоже не характерен.

Ну да — она ведь заядлая кошатница-теоретик. По одной шерстинке может целую философию развить. Внимательно обследовав мою спину, она удаляется, прихватив трофей с собой. Пашка отрывается от монитора, наклоняется и шепчет: