Я и моя Мура

— Успокоишься. Только живот раздуется.

— Я... Стану толстой? — пугается Мурыся.

Я киваю.

— Очень. Как шарик.

— Но... Тогда зачем я хочу этого?! — вцепляется в меня кошкодевочка.

Я стираю слезу с её щеки.

— Потом объясню.

— Когда потом?! Объясни сейчас же! Мяу! Почему я... Мяу!

— Потому, что ты кошка, — вздыхаю я, поглаживая её по голове.

Мурыся прижимается к моему плечу влажной от слёз щекой и начинает мяукать. Уже не требовательно, а тихо и жалобно. Я глажу её по спине, а она сидит, обняв меня обеими руками, и плачет. Как кошка. И как девчонка. Как девчонка, которой тяжело от того, что она всё ещё кошка. И как кошка, которой тяжело от того, что она вдруг стала девчонкой. Но я не могу сделать эту девчонку женщиной. И поэтому мне тоже тяжело. И я вдруг понимаю — то же самое, что чувствует она сейчас... Нет, надеюсь — обычные кошки не только не могут сказать, но и многое не понимают... А она ведь теперь понимает всё... Ну почти...

Кошачье ухо касается моей щеки, Мурыся поднимает голову и смотрит мне в лицо заплаканными глазами.

— Женечка, ты тоже... Плачешь?

Я шмыгаю носом и опровергаю:

— Тебе показалось.

* * *

Убедился в пользе рекламы. По крайней мере — благодаря ей я знал, что делать. Сбегал в аптеку за прокладками и помог Мурысе пристроить прокладку на место. Лежим вместе, и я поглаживаю прижавшуюся ко мне кису. Она изредка шмыгает носом и мяукает.

— Чщщ... — шепчу я.

— Так когда ты мне объяснишь? — не выдерживает она.

Как же тяжело быть серьёзным и поучительным, когда подружка, к которой я уже привык, так прижимается, да ещё и закинула на меня ногу. Но приходится. И я тщательно подбираю слова.

— Мурыся, я обязательно тебе объясню всё. Только ты должна быть готова это понять.

— Ты считаешь, что я глупая? — обижается Мурыся.

— Нет, — улыбаюсь я. — Мурыся, ты умная, только ещё очень мало знаешь. Вот представь себе — я бы дал тебе читать умную книжку, когда ты ещё вообще не умела читать. Ты бы поняла что-нибудь?

— Наверно — нет.

— Вот поэтому я не могу тебе сейчас объяснить, что будет, если я сделаю тебе "мяу".

У меня довольно похоже получилось изобразить то "мяу", которым Мурыся пыталась меня соблазнить, и она улыбается:

— А когда я буду умной, и ты мне объяснишь — ты сделаешь мне "мяу"?

— Когда ты будешь достаточно умной — ты поймешь, что я не могу тебе этого сделать.

Мурыся утыкается лицом в моё плечо и шепчет:

— Тогда лучше быть дурой...

* * *

Засандалил кофе покрепче, но всё равно изредка зеваю.

— Женька, признавайся — кто спать не давал? — подмигивает Егорыч.

— Мурыся, — отмахиваюсь я.

Михалыч хмыкает.

— Животные — как дети. Когда болеют...

— Да здорова она, как лошадь. Охота у неё.

— От — блин — проблема, — усмехается Егорыч. — Поорёт — и перестанет.

Я тру лицо ладонями.

— Михалыч, вот ты женатый человек. Твоя супруга после третьего ещё детей хотела?

— Тут этим бы ума дать... — отмахивается старший коллега.

* * *

— Нет — белый цвет меня не устраивает, — напоминает мне трубка голосом заказчицы. — И красный тоже.

— Ну нет нигде таких плит. Что я их — сам сделаю? — пытаюсь возмущаться я.

— Меня не волнует, где Вы их возьмёте. Между прочим — вы обещали сделать стенды к концу следующей недели. Так что ищите, где хотите. До свидания.

Послушав короткие гудки, хлопаю трубку на рычаг.

— Чертова дура. Нежно-розовые стенды ей подавай.

— Цвета бабских трусов? — уточняет Михалыч.

— Вроде того.

— Терпеть не могу, когда на девке розовые трусы... — закидывает руки за голову Пашка, глядя в экран. Некстати появившийся в комнате шеф на всякий случай заглядывает в экран пашкиного компа, но спалить сотрудника не удаётся — там торчит веб-страничка со стальным прокатом.

* * *

В конторе давно уже никого нет. Только я и мой гудящий комп. Я сижу и роюсь в интернете. Варианты как бы есть. Но простейшие подсчеты показывают, что, даже заплатив за материал вдвое больше, чем вся сумма заказа, в сроки уже не уложиться никак. Дверь тихонько открывается, и я обнаруживаю, что сижу в конторе не один. Анатольевна тихо входит и подсаживается рядом.

— Тебе чего? — бурчу я недовольно.

— Тоже не нашел?

Я качаю головой. Наша кошатница переключается на другую тему.

— А ты был прав — пельмени мой котик ест с большим удовольствием, — сообщает она. — И салатик съел. Твоя сколько ест?

— Половину того, что я, — отвечаю я машинально.

— Ничего себе...

Я гляжу на часы.

— Ладно. Пора домой. Сейчас ныть будет, что я задержался.

Анатольевна кладёт ладонь на мою руку.

— Ты понимаешь её?

— Уж получше, чем многих женщин.

Ксения сжимает мою руку и глядит мне в глаза сквозь свои стильные очки.

— Хотела бы и я так понимать... Может быть — научишь меня?

Я молча гашу комп, собираюсь и ухожу. Эту мадам я понимаю не хуже, чем Мурысю. Вот только объяснять ей что-то — дохлый номер.

Глава 12

Квартира сияет чистотой. Зато Мурысю пришлось не только переодеть, но и выкупать — она обтёрла собой всё, что только можно было. Пожалуй — у меня щётка для машины чище, чем её голова.

— Мура, ты ведь уже не настолько кошка, чтобы так себя вести.

— Котик, ну мяу... — упрашивает киса, стоя под душем.

— Прекращай.

— Не могу, — кокетничает Мурыся. — У меня инстинкты проснулись.

— Инстинкты у неё... У тех, кто может выговорить это слово, инстинкты просыпаться не должны.

Киса вздыхает, опуская глаза.

— Спалилась...

Я закрываю кран и, зевая, начинаю её вытирать. И не надо на меня так поглядывать. Уж я-то этот взгляд знаю. Правда — по сравнению с некоторыми из бросавших на меня такие томные взгляды — Мурыся просто красавица. И ведь наверняка были уверены, что я поддамся на их женские чары... Мурыся умудряется поймать меня за руку хвостом.

— Не мешай. Сама бы уже вытерлась. Умеешь ведь.

— Ты делаешь это лучше, — кокетничает она.

От же "открытие"... Ну да — что-то она руками уже может, что-то — пока с трудом. Наконец — надеваю на неё самые глухие трусы из всего её гардероба. Из тех, что застёгиваются поверх хвоста. И самую длинную майку.

* * *

Вы когда-нибудь пробовали спать, когда по вам ползает кошка? А теперь представьте себе, что эта кошка размером со взрослую девушку и на ощупь мало от неё отличается. И эта девушка Вас зверски хочет. А Вы лежите и сквозь попытки заснуть изображаете из себя дзен-буддиста.

— Мурка, имей совесть.

— Мяу... — жалобно звучит за спиной.

— Надо управлять своими желаниями.

Киса тыкается лбом в спину.

— Не могу.

— Учись.

Она переползает через меня и пытается прижаться спиной.

— Не хочу.

— Надо.

— Мяу...

— Сейчас на кухню выгоню.

Судя по тому, что Мурыся переползает через меня и устраивается, прижавшись к моей спине — вариант с кухней её совсем не устраивает. Воспользовавшись затишьем — начинаю засыпать. Уже почти сквозь сон слышу:

— Котик, так ты меня совсем-совсем не хочешь?

Я молча поджимаю ноги.

* * *

Открываю дверь. На пороге стоит моя сеструха — такая же недовольная и не выспавшаяся, как и я.

— Женька, я что тебе — штатный гинеколог?

— А что мне — к ветеринару Мурысю везти? — киваю я на свою подопечную. Она стоит рядом и трётся щекой о мою руку.

— Ладно, — вваливается Надька в квартиру. Завалив Мурысю на диван, Надюха стаскивает с неё шорты и всё, что под ними, и начинает изучение.

— Свербит?

— Эээ... Ну да, — соглашается Мура.

— Одевайся, всё в порядке, — констатирует Надька. Зевнув, она бухается на диван на место поднявшейся Мурыси и вздыхает:

— Такой сон классный снился...

Мура, одевшись, присаживается рядом с ней и интересуется:

— Надя, а почему я хочу растолстеть?

— Все хотят.

— Ты — тоже? — удивляется Мура.

Надька кивает.

— Только пока боюсь.

— Это так страшно? — пугается Мурыся.

Надька пожимает плечами. Мура оборачивается на меня с опаской.

— Котик, почему ты мне сразу не сказал?

— Я тебе говорил вообще-то.

Мурыся встаёт с дивана и, придерживаясь ладонью за низ живота, проходится из угла в угол.

— А никак нельзя — чтобы не хотеть?

— Просто... Просто терпи, — зевает с дивана сестрица. — Похочется и перехочется.

Сев на диван, Мура наклоняется вперёд и свешивает уши.

— Ну да... Как всегда... — грустно соглашается она.

* * *

Пока готовил — пару раз заглядывал в комнату. Надюха улеглась досыпать, а Мура пристроилась с ней в обнимку. Сценка та ещё. Встряхиваюсь и возвращаюсь на кухню. Угораздило же... Через каких-нибудь двадцать минут готовки девчонки сделали мне комплимент — притащились на запах.

— Рыбка... — тянет сонная сеструха, заглядывая на кухню.

— Котик, я тоже буду. Немножко, — вторит ей моя сожительница, неуверенно шевеля кошачьими ушами.

— Отпустило немного? — с надеждой интересуюсь я.

Мурыся следом за Надькой усаживается к столу и качает головой отрицательно. Я ставлю на стол сковородку с жареной рыбой и предлагаю:

— Надюха, может — посидишь с ней пока? А я свалю куда-нибудь на выходные. Её же небось запах мой возбуждает.

— Ты так классно пахнешь, котик, — подтверждает Мура.

Сеструха, не поворачивая головы, переводит сонный взгляд то на меня, то на мою кису.

— Во-первых — у меня свои дела есть, — разочаровывает она, подумав. — А во вторых — ей от этого легче не станет.

— Это почему же?

— У тебя вся квартира тобой пахнет. Кровать и вещи — это уж точно. Вот мне оно надо — ловить её, когда она на стенку полезет? Или в шкаф за твоим грязным бельём.

— Я в шкаф уже заглядывала... — смущается Мурыся.

— А я-то раньше не врубался — чего тебя в шкаф тянет... — подпёр я рукой голову.

Уже приступив к процессу истребления жареного, Надька советует:

— Может — вам проветриться?

* * *

Недосып — страшная штука. Надькин совет я осилил воспринять только буквально, так что мы с Мурысей зеваем на реку с моста. Уж чего-чего — а ветра тут всегда хватает. Проветриваемся. Мура стоит в майке и джинсовой юбке, сжав колени и облокотившись на высокие перила.

— Кто-то мясо жарит... — сообщает она, принюхавшись.

— Ох и нюх у тебя...

Мурыся кивает и бросает на меня косой взгляд.

— Котик, а почему ты со мной никогда не гулял, когда я была просто кошкой?

— По-моему — ты сама не хотела. Забыла, как я тебя первый раз на улицу вытаскивал?

— Я помню... Но... А когда я сидела посреди комнаты и орала "Мяу"? В конце концов — мог бы в клетке меня вынести, в которой к маме возил.

— Ну... Тогда ты просто кота звала. Если бы я тебя вывел...

— Дурак ты, котик, — отвернулась Мура.

— Чего это я дурак? — щелкнул я её по кончику уха.

— Я тебя и звала. А ты не понимал. А теперь всё понимаешь, а не хочешь.

— Мура, не дури. Тебе что — кайф быть похожей на шар?

Мурыся задумывается на несколько минут.

— Котик, ты мне что-то не договариваешь. При чём тут "мяу" и шар? Почему я обязательно должна растолстеть? И почему я этого хочу? И почему все хотят?

Я зевнул.

— Я же сказал: поумнеешь ещё — объясню. Или сама поймешь.

— Хочешь сказать, что я дура?

Как же тяжело с ней. С тех пор, как она изменилась — я постоянно чувствую себя учителем. Зевнув, я потёр лоб кулаком и, дождавшись, когда уедет ревущий за спиной грузовик, сформулировал иначе:

— Ты не дура. Совсем не дура. Ты очень быстро всё схватываешь. Но ты ещё многого не знаешь. Поэтому кое-что просто не поймешь. Вот представь себе: если бы я начал тебя учить работать на компьютере, когда ты букв не знала. Ты бы поняла что-нибудь на экране?

— Не знаю, — поникла она ушами. Ненадолго задумавшись, она встрепенулась: — А ты будешь меня учить работать на компьютере?

— Немного погодя — обязательно, — соглашаюсь я, обрадовавшись переключению на другую тему.

— А потом про "мяу"?

— На колу мочало, начинай сначала... — подпёр я голову рукой.

— У кого что болит — тот о том и говорит, — бурчит в ответ Мурыся, отвечая одной папиной присказкой на другую.

* * *

Никогда ещё не заходил с Мурысей в продуктовый — побаивался, что у неё голова кругом пойдет от запахов. Или кинется к прилавкам с мясным. Или... Но сегодня — решился. И она сейчас к еде почти равнодушна, и — может быть — от меня хоть ненадолго отвлечётся. Вошли. Мурыся молча принюхивается. Возле овощных прилавков начала бормотать что-то себе под нос.

— Читаешь?

Она кивает и продолжает бормотать.

— А почему яйца киви зелёные и волосатые? — интересуется моя киса.

— Это не яйца. Это фрукты такие. Как яблоки или сливы.

— А что это за цифры возле названий? Это время? Или курс, как на РБК?

— Это цена. Сколько рублей надо отдать за...

— Значит — курс, — делает вывод Мурыся.

— Ага. Курс покупки яблок, — хохотнул я.

— Что я смешного сказала?

— Да так. Забавно получилось. Я бы до такого не додумался.

— А ты говоришь, что я не пойму! Рассказывай про "мяу"! — тут же требует киса.

— Мурыся, прекрати! — повышаю я голос.

— Мяу, мяу, мяу! — продолжает громко требовать она.

— Брысь! — орёт, вылетая из-за полок, охранник. Невысокий коренастый мужичок лет за пятьдесят.

Мурыся прячется за меня и шипит. Оглядев нас критически, он уточняет:

— Где кошка?

— Мяу... — робко признаётся Мура.

— Тьфу...

Охранник принимает профессионально-кирпичное выражение лица и удаляется мимо нас. Я кладу в корзину пару упаковок, и мы уходим в другую сторону.

* * *

Колбасный отдел Мурыся обнюхивает критически.

— Девушка, у нас все свежее, — недовольно замечает проходящая мимо обширная тетка в униформе магазина. Коротко дернув в ее сторону ухом, Мура продолжает свое занятие.

— Выбрала?

— Я ищу те сосиски, которые...

Беру с полки пластиковую упаковку.

— Так ты бы их долго искала.

— Ну да, так не пахнут, — соглашается моя киса, понюхав. Она медленно обводит взглядом полки и вздыхает.

— Не пахнут...

— Я же тебе говорила, что тут мясом и не пахнет! — раздается у меня за спиной. Оборачиваюсь. Сердитая покупательница уволакивает своего супруга, сопровождая действие возгласами:

— Это мясо даже мясом не пахнет! Идем отсюда!

* * *

Направляемся уже от кассы к выходу. Мура вдруг прячется за меня и начинает жалобно мяукать. Я не сразу понял — в чём дело. Навстречу, колыхаясь всем, чем только можно колыхать, движется обширнейшая тётка, про возраст которой спрашивать уже просто неинтересно. Разминувшись с ней, я зеваю и интересуюсь:

— Чего испугалась, киса?

— Это я могу такой стать? — шепчет она.

— Если не будешь за собой следить — можешь, — соглашаюсь я.

— Мяяу... — почти плачет Мурыся.

* * *

Вот мы и дома. Я, зевая, распихиваю покупки. Мура сжалась комочком в углу кухонного диванчика. Шерсть у неё на хвосте до сих пор стоит дыбом.