Я и моя Мура

Я и моя Мура

Глава 1.

— Женёк, ну что — едем?

Женёк — это я. А тот, который меня зовёт ехать — это мой сослуживец Пашка. У него редкое отчество — Егорыч, он плэйбой местного масштаба и — в принципе — неплохой парень. Пока дело не доходит до женского пола. Тут он становится настоящим охотником. Впрочем — я тоже далеко не ангелочек с крыльями, так что регулярно составляю ему компанию. Благо — у него есть его обаяние, а у меня — мой рыдван. Я слежу за рыдваном по мере сил, так что катать девочек он ещё вполне способен. Разумеется — не сильно требовательных. А сильно требовательные нам и не по зубам. В переносном смысле.

В общем — я согласно киваю и поправляю воротник рубашки. В отличие от Пашки я не ношу фиолетовых рубашек с лихим мексиканским воротником. За это он называет меня офисным планктоном. Будто рубашка в этом что-то меняет.

* * *

Вот уж где Пашкина рубашка, по-видимому, что-то меняет — это в клубе. Может быть даже — всем фиолетово, что она такая фиолетовая. Уже за вторым столиком, к которому мы подкатили, нас не послали в пешее путешествие по каким-нибудь мифическим местам, а благосклонно разрешили пристроиться с краешку. Пашка развернул свой талант вовсю. Он прикалывался над тем, как танцуют на сцене, рассказал пару анекдотов с бородой и уже собирался вспомнить какую-то длинную историю, когда одна из двух наших соседок по столику привстала, оглядела соседние столики, за которыми — по большей части — скучали, либо веселили друг друга девчата. После этого, придирчиво оценив наш вид, она произнесла, глядя на меня:

— Ладно, придвигайтесь ближе. Меня зовут Маргарита, но вариант Марго мне тоже нравится.

Я кивнул и пересел со стула к ней на диван. Это имя очень шло ей. Прежде всего — к её густым чёрным волосам и чертам лица, похожим на цыганские, а заодно — к совершенно чёрному жакету. Её подружка — такая же цыгановатая, но одетая поярче, благосклонно взглянула на оставшийся вариант — на Егорыча.

— Можно просто Ксю! — весело сообщила она.

— Можно просто Павел Егорович, — представился Пашка. — А это мой лучший друг Женька.

— Спасибо, Паша. Я бы сам не справился. — хмыкнул я, крутнув на пальце ключи с эмблемой Опеля.

* * *

Забросив Егорыча с его подружкой к нему домой, везу Маргариту к себе. Дома нас встречает Мурыся. Сокращенно — Мура. Серая с лёгкой полосатостью котейка трудноопределимой породы.

Стоило мне расположиться на диване — Мурыся запрыгнула ко мне на колени и довольно заурчала. Марго поглядела на неё как на конкурентку и с недовольным видом уселась на диван по правую руку от меня.

— Между прочим — на это место собиралась сесть я! — возмущенно заявляет мне моя гостья, указывая на довольную кошку. Я пожимаю плечами.

— Ну, вообще-то она привыкла, что это её место. Она часто тут пристраивается. Хочешь её погладить?

— Не хочу. Я не люблю кошек.

— Зря, — коротко замечаю я, плавно приобнимая свою гостью одной рукой за плечи. Она плавно сменяет гнев на милость и поворачивается ко мне лицом. Её левая рука ныряет мне за спину, правая ложится на плечо...

— Так — не отвлекаться, — возмущенно требует Марго, и я ловлю себя на том, что свободной от неё рукой продолжаю поглаживать разнежившуюся котейку. Да — надо уделять внимание кому-то одной из них. Поворачиваюсь ближе к Марго. Моя правая рука по-прежнему лежит у неё на плечах, левой я осторожно касаюсь её густых чёрных волос, наши губы уже тянутся...

— Ай! Она меня тронула! — отскакивает моя девушка, отодвигая колени. Всё правильно — я-то наклонил ноги в сторону, лежавшая на них кошка начала падать — а кроме других ног, ей упереться было не во что.

— Мура! Как ты принимаешь гостью?! — слегка возмущаюсь я, аккуратно сбрасывая кошку на пол. Она спрыгивает и встаёт на задние лапки. Вот ведь хитрющая — знает, что я люблю, когда она так делает. Киваю на неё головой.

— Вот видишь. Как можно такую умненькую не любить?

Маргарита вскакивает с дивана. Бросив мне в лицо:

— Вот и целуйся со своей кошечкой! — она возмущенно удалилась, подхватив сумочку.

— Постой! — кричу я ей вслед. Но она только бросает через плечо:

— У тебя уже есть подружка! С ушами и хвостом!

* * *

Дурацкий сон. И приснится же такое. Мне прямо в лицо смотрит круглолицая деваха с серыми, как мех моей Мурыси, волосами. Волосы довольно короткие и густые, получаются похожими на мех. Хотя для меха длинноваты. Ещё и эти дурацкие ушки врастопырку нацепила. Отворачиваюсь и чувствую, как она ласково прижимается. Не — вообще-то сон приятный. Но пора просыпаться — в комнате уже... Стоп. Раз я её вижу — значит — это сон. Значит то, что в комнате светло — тоже сон. А какого чёрта тогда так орёт будильник? "Рота, подъём! Тадада-да-тада!" Пора просыпаться. Делаю движение, чтобы протереть глаза — и помимо орущего голосом Афони будильника слышу ещё один голос:

— Доброе утро.

Голос мягкий и вкрадчивый — будто мурлыкает. И я понимаю, что это говорит эта самая красотка.

— Доброе утро. Ты кто? — спрашиваю я и убеждаюсь, что всё ещё сплю. Потому как её дурацкие ушки ещё и по-кошачьи шевелятся.

— Рразве ты меня не узнаешь? — вкрадчиво спрашивает дамочка.

— Мура, не морочь мне голову, — ворчу я и поднимаюсь с кровати. Ну да — мне снилось, что моя Мурыся превращается в такую вот девку. Правда... Стоп. Оборачиваюсь на продолжающую восседать в кровати дамочку. Она сидит, поджав ноги и опираясь на руки. Как кошка. И как кошка похлопывает себя по ноге кончиком серого слегка полосатого хвоста. И на нас двоих из одежды только надетые на мне семейные трусы.

Усаживаюсь на кровать и пытаюсь понять — что произошло. Мура продолжает ласкаться, тихо урча. Сдуреть можно. С вечера Мурыся была — кошка, как кошка. Ну и что, что она любила сидеть у меня на коленях, а я любил с ней разговаривать... С какого перепугу она в таком виде? Ну подумаешь — сон снился.

— Мура, ты что-нибудь понимаешь?

Мурыся перестаёт тереться, недолго хлопает на меня своими зелеными глазами с кошачьими зрачками и произносит:

— Да я тоже ничего не понимаю. С вечера было всё хорошо, потом ты заснул, я пришла к тебе под бок. А потом вдруг всё вокруг поплыло — и я уже такая.

— Черт, складно ты говоришь. Будто всю жизнь говорила. И не подумаешь, что кошка.

Девушка-кошка довольно хмыкает и кладет голову мне на колени.

— Ты столько говорил со мной, что я научилась. Только произнести не могла.

Едрёна корень. В моей постели раздетая девка, хоть и с не особо шикарной фигурой... Правда — бывает и хуже... Но... Но она же кошка!

* * *

— Женёк, ты что — заснул? — окликает Михалыч из-за соседнего стола. Выныриваю из своих глубоких размышлений о неожиданном повороте судьбы и пытаюсь вдуплить в рабочий процесс. Какая уж тут работа, когда дома одна сидит здоровенная кошка с руками, и неизвестно, что она натворит. В конце дня срываюсь с работы так, как не спешил давно. Шины старенького Опеля возмущенно поскрипывают в поворотах. Вот и дом. Подъезд. Дверь квартиры... Влетаю — в квартире тишина. На моей кровати в моей рубашке спит, подогнув под себя ноги и руки, всё та же сероволосая фифа. Утром столько провозился, напяливая на неё эту рубашку... Ладно — моя кошка, мне теперь и расхлебывать. При моём появлении Мурыся повела ушами и приподняла голову, открывая один глаз.

— Уже вечер? — спрашивает бывшая кошка и мягко поднимается на четвереньки. Вернее — начинает. Потому как через пару секунд она издаёт жалобное "Мяу" и валится на бок.

— Что значит — неудобно лежала, — вздыхаю я. Сажусь рядом и начинаю растирать ей ноги и руки. Она ещё пару раз жалобно мяукает и расплывается в блаженной улыбке.

— Женечка, как хорошо... — произносит она.

Я встал и задумчиво почесал репу.

— Мура, а ведь придётся тебе все свои привычки менять. И многому учиться. Ты-то теперь уже не кошка. И у тебя теперь на лапки, а руки и ноги.

Мурыся потягивается и вздыхает.

— Я уже заметила. Так неудобно.

— Ничего — научишься, ещё будешь удивляться, как с лапками жила.

Она резво встаёт и кладет мне руки на плечи. Она невысокая — головой не достаёт мне и до плеча. Начинаю понимать, как хорошо, что я приучил её ходить на задних лапках.

— Женя, ты же меня научишь? — с надеждой говорит Мура и навостряет ушки. С улыбкой киваю и чешу ей за ушком. После чего остаётся только гадать — от чего ей так хорошо: от моего согласия или от её любимого почесывания. Помурчав немного, она безо всяких переходов сообщает:

— Есть хочу.

* * *

Мои недолгие колебания — чем кормить резко изменившуюся питомицу — окончились с одного взгляда на фифу, сидящую на корточках в дверях кухни. Такую кошачьим кормом не прокормишь. Быстро варю макароны на двоих. Не эти — длинные, которые надо долго и виртуозно наматывать на вилку, а короткие. Ложкой умял — и порядок. Но моя Мурыся, усаженная по-человечески к столу, осторожно принюхивается к тарелке и недовольно переспрашивает:

— Это что — мне?

— Ты ешь. Я сам такое ем.

Помявшись, Мура, как привыкла, опирается обеими руками на стол и пытается уткнуться своей округлой мордашкой прямо в тарелку.

— Ты что творишь? — перехватываю я её на пол пути.

— Ну уже согласна — ем, что теперь-то не так?

— Делай, как я.

Беру в руку ложку. Мура пытается сделать то же самое, но тут я вижу, что она совершенно беспомощно елозит рукой по столу. Я даже присвистнул от мысли, что раньше-то у неё гибких пальцев просто не было. Ладно. Беру её ложку и подаю. Она, глядя с любопытством, осторожно кладет ладонь на ручку ложки.

— А теперь согни пальцы.

Мура осторожно сгребает ручку ложки в кулачок. Убедившись, что она держит крепко, отпускаю ложку. Она начинает робкую попытку ковыряться в тарелке. Стараюсь показывать ей своим примером, но у неё макароны валится мимо рта. Вот ведь — с виду взрослая, а хуже ребёнка. Понимаю, что пока надо заканчивать урок, забираю у неё ложку и убеждаюсь, что она порядком проголодалась. А вот пару сосисок Мура слопала сама — помогая себе ладонями. И тут же принялась, довольно урча, их вылизывать.

— Мура, не хулиганить!

— Я не хулиганю — я моюсь, — удивляется бывшая кошка.

— Люди языком не моются.

Она куксится и демонстрирует полосатый хвост.

— Нечего прибедняться.

Веду её в ванную и старательно учу мыть руки...

* * *

"Что за дурацкий сон мне приснился", — думаю я, открыв глаза и слушая вопли будильника. Слышу, как моя кошка требовательно мяукает и пушисто трогает за ногу.

— Сейчас, Мурыся, — отвечаю я ей. И тут же слышу капризное:

— Ну вставай.

Вскакиваю, как ужаленный. И понимаю, что это был не сон, а просто мой вчерашний день. Передо мной на кровати восседает всё та же котоухая персона и подёргивает кончиком хвоста. И навозился же я вчера с ней... К вечеру просто рухнул пластом. А теперь она требует завтрак. Хорошо хоть туалет вчера почти освоила. Интересно — что она следующее потребует?

* * *

— Женёк, ты куда так разогнался?

Пашка, как и Михалыч, сидит рядом — только по другую сторону.

— Ты что — собрался без меня в клуб рвануть? — высказывает он своё подозрение.

Тут я вспоминаю: мы же собирались сегодня снова завеяться в ночной клуб как минимум до полуночи. Но тут я удивляю его окончательно. Пашка просто не может поверить своим ушам — как это так может быть, чтобы кто-то отказался идти в ночной клуб, в который уже даже куплены билеты. Но я удаляюсь со скоростью, которая не позволяет ему поколебать мою непреклонность. Попросту говоря — хватаю портфель и сваливаю почти бегом.

* * *

В супермаркете детских игрушек у меня просто разбежались глаза. В моём детстве таких магазинов ещё не было. Симпатичная продавщица, похожая в своих очках на мою учительницу биологии, замечает моё замешательство (а может — просто метод работы у них такой) и интересуется:

— Вам что-то подсказать?

— Ну... Мне надо что-то для развития координации пальцев.

— Сколько лет ребёнку?

— Три года, — выдаю я реальный возраст моей котейки.

— Вам надо бы показать ребёнка врачу, — обеспокоено говорит продавщица. — В этом возрасте.

— Не-не, я не так сказал... — смущаюсь я. — Понимаете... Она — взрослая девушка, но... В общем — она три года не могла пользоваться кистями, ну там... Ну случается...

— Да, ох уж эти мотоциклистки... — возмущается продавщица. — Попадают в аварии, а потом...

— Не-не, она не на мотоцикле! — тут же опровергаю я. — Там вообще никто не ожидал...

— Да? — в голосе продавщицы явно слышно недоверие. — Тогда смотрите здесь — игрушки для годовалых.

Удаляясь между витринами, она бурчит:

— Ох уж эти мотоциклистки... Ума, как у младенца.

Бороться с её убеждениями в мои планы не входило.

* * *

Кажется — угадал. Мурыся увлеченно, хоть и неловко, хватает пластмассовые фигурки и запихивает куда положено. Всё-таки основная координация у неё в полном порядке. Хотя и дико смотреть, когда такими делами занимается деваха, выглядящая лет на двадцать. Ну да ладно. Бывает и хуже. Наверно. Пока она при деле — усаживаюсь на диван перед телевизором. Мура дёргает ухом, бросает своё занятие и начинает моститься ко мне на колени. Оказываюсь перед дилеммой: с одной стороны, моя кошечка стала раз в десять тяжелее, с другой... Если бы не эти хвост и уши, она была бы довольно прикольной девчонкой. В конце концов решаю, что она ещё достаточно кошка и уже достаточно девчонка. Покрутившись пару минут, она просто вытягивается вдоль дивана, притулившись у меня на коленях боком. Как обычно — чешу её за ушком. Мура довольно урчит, и мне уже кажется, что ничего особенного не произошло. Убеждаюсь, что спать она по-прежнему горазда, как все кошки — под бормотание телевизора она благополучно уснула. Понемногу задремал и я...

* * *

Суббота. Мой первый выходной в одной квартире с хвостатой особой. Хочется, как обычно, куда-нибудь рвануть, но приходится заниматься с ней. Успехи есть — Мура уже сама влезает в мои рубашки и майки. Правда — любые имеющиеся под рукой варианты штанов и трусов ей мешает надевать хвост. А без этого... Не первая красавица, но девчонка есть девчонка. Надо что-то срочно придумывать.

— Мура, а примерь-ка вот это, — предлагаю я, доставая из шкафа свой купальный халат. Моя подопечная морщится.

— Опять надевать? И зачем это? Я всю жизнь без этой дурацкой одежды обходилась.

— Кошки ходят без одёжки, — хмыкаю я словами из песни. И тут же добавляю: — одежда нужна вместо меха. Раньше у тебя мех был, а теперь ты должна одеваться, как человек.

— Ничего я никому не должна. Кошки вообще ничего не обязаны, — возмущается моя фифочка, сердито дёргая хвостом.

— Вот можешь на хвост ничего и не надевать. А остальное у тебя — уже не от кошки. Так что изволь одеться.

Мура недовольно скидывает с плеч рубашку и поворачивается спиной, подставляя руки под рукава. Натягиваю на неё халат, и он благополучно скрывает не только щиколотки, но и свисающий чуть ниже колен полосатый хвост. Она неловко запахивает полы халата и я завязываю на ней пояс. Подкатав немного рукава халата, отхожу назад и разглядываю результат примерки. Мура недовольно морщится. Моё заявление о том, что теперь она выглядит гораздо лучше, чем в моих рубашках, слегка её утешает.