Путь на Землю

Немая сцена закончилась быстро. Лоэ полагал, что действовать продолжат пришельцы: у них ведь оружие. Вышло по-иному. Господин Клейн поднял колпак кресла, и лёг ничком на пол, положив руки на виду. Тотчас встал Смит. Сработал предохранитель детского амортизатора, Ольга оказалась на руках Смита, аристократ ухитрился лечь на пол так, чтобы прикрыть её своим телом. Мария вспомнила напутствие Клейна, здравый совет проник в сознание. Как и Смит, Мария, видимо, выделила ключевое слово "благоразумие" и решила показать пример пассажирам, тем, кто ещё соображает, что к чему. Лоэ улёгся на пол почти одновременно с ней.

Если у Яна Коссинского и зрело героическое намерение оказать сопротивление захватчикам, до его осуществления дело, к счастью не дошло. Юноша рухнул на пол, едва только сработал колпак амортизатора.

Прозвучал знакомый стрёкот. Пули защёлкали, зачавкали, впиваясь во что попало. Смертоносный вихрь пронёсся над головами людей, но все остались целы. Им преподали первый урок: послушание поощряется.

Затем захватчики расступились, образовав живой коридор, и ближайший из них взмахом оружия указал направление. Первым опять отреагировал Густав Клейн. Он встал и выполнил приказ. Смит тронул Марию за плечо:

— Идите за ним. Лоэ возьмёт Ольгу, а я помогу господину Мареву. Он ранен.

Мария кивнула, она держалась на удивление хорошо, никаких дамских истерик. Смит склонился над Валдисом, забросил его руку на плечи, обхватил за талию и поднял без заметных усилий. Лоэ, собиравшийся помочь, удивлённо посмотрел на аристократа. Смит выглядит изящным, почти хрупким, а показал такую силу! Есть чему позавидовать. "Если выберемся из беды, обязательно пойду в спортзал", — пообещал себе Лоэ, хотя нормальный человек в такой ситуации собрался бы в церковь.

Со спящей Ольгой на руках Лоран пошёл следом за Марией и Клейном. Время от времени он оборачивался: вдруг Смиту помощь всё же потребуется. Мария тоже оглядывалась, пытаясь понять, в каком состоянии её муж. Бледный с полузакрытыми глазами Валдис попытался идти самостоятельно, но без поддержки Смита вряд ли способен был сделать хоть шаг. Последним, зажимая рукой рот и слегка пошатываясь, поплёлся Ян Коссинский.

С пленниками обращались не жестоко и не милосердно, а как-то безразлично. Они осознали, что в случае неповиновения, пристрелят так же равнодушно, поэтому амбиции временно забыли. Густав Клейн увереннее всех ориентировался в создавшемся положении, смотрели на него.

Подгоняли их довольно энергично, идти пришлось быстро. Из корабля попали в огромный мрачный ангар, потом начались тёмные коридоры, ещё какие-то помещения. Затем пленников загнали в кабину не то лифта, не то другого транспортного средства. Поехали вниз и словно в сторону.

В кабине Валдис пришёл в себя и попытался держаться на ногах самостоятельно, но Смит счёл браваду излишней.

— Если упадёте, реальна расправа. Помните о долге перед женой, дочерью, да и перед нами. Когда вернём наш космический корабль, понадобятся пилоты. Я в состоянии помочь.

Краткая речь приободрила Лорана. Сочетание жёсткой реалистичности с расчетливым оптимизмом произвело сильное впечатление. Лоран понял, что Смит спокойнее попутчиков. Какой там страх! Происходящее скорее слегка его рассердило. Густав Клейн, в силу предполагаемой профессии, должен реагировать ещё адекватнее. Компания аристократа и секретного агента в иных обстоятельствах оказалась менее обременительна, чем казалось вначале.

После лифта долго вели тёмными коридорами, путь озаряли только фонари на шлемах захватчиков. Затем всех шестерых втолкнули в каземат и захлопнули за их спинами дверь.

Лоран Лоэ начал приходить в себя. До этого всё совершалось как в бреду и не выглядело реальным. Лоран оглядел мрачные стены довольно большого помещения. Узникам пришлось бы коротать заключение в темноте, если бы у Смита, не нашёлся в кармане портативный фонарик. Почему аристократ сохранил мальчишечью привычку таскать его с собой, никто не спросил. Люди радовались проблеску света и передышке между тем непонятным, что уже произошло, и тем, что случится далее. Шоковое состояние начало проходить.

Смит выглядел, пожалуй, спокойнее всех, его отстраненное высокомерие пробуждало в остальных инстинкт цивилизованности. Густав Клейн, тоже перенёс катастрофу стоически.

Он предъявил раскрытую ладонь.

— Вы позволите?

Поколебавшись мгновение, Смит отдал фонарь. Густав Клейн посветил на дверь, пальцы, не доверяя глазам, ощупали поверхность. Лоэ заинтересовался манипуляциями товарища по несчастью, но рука отдёрнулась, встретив равнодушную сталь. Клейн завершил осмотр и уверенно пошёл вперёд. Самый рослый и широкоплечий из всех он хорошо смотрелся в роли вожака.

Товарищи по несчастью потянулись не так за ним, как за источником света. Помещение оказалось абсолютно пустым. Кое-где под ногами хлюпала вода. Смит нашёл нишу, где пол выглядел суше. Мужчины сняли куртки и, постелив, уложили Валдиса Марева. Капитан был ранен в плечо. Мария перевязала его, использовав клубный шарф Яна. Ничего другого они сделать не могли, но кровь, кажется, остановилась. Мария села рядом с мужем, и Лоэ подал ей ребёнка. Пятилетняя Ольга так и не проснулась. Это выглядело странным, но способность удивляться временно отступила. Самый юный из пассажиров Ян Косинов пристроился рядом с Марией.

Лоран уже сообразил, что захватили их не спецслужбы. Место, куда все шестеро попали, слишком сильно отличалось от космического корабля людей. Путники угодили внутрь огромного мира, и материал, из которого он был изготовлен, больше напоминал природный камень, чем металлы и керамики пустотных судов. Стены и пол выглядели естественными, лишь грубо подвергнутыми обработке. Что это? Планета, и вся в дырках, как сырная голова? Ничего себе шутки!

Лорана Лоэ донимал обычный недуг. Мысли. Как много их появляется, когда отсутствует работа для глаз и конечностей! Лоран пытался понять, кто из спутников мог послужить причиной нападения, если оно не случайно. Он так мало знал о них. Любая теория разбивалась о глухую стену неизвестности. Мозг устал строить бесплотные версии. Лоран надеялся, что кто-то заговорит и сломается уже эта вязкая тишина. Сам он боялся сделать это первым: любое произнесённое в этом пугающем месте слово могло оказаться неуместным.

Логично было предположить, что инициативу возьмёт на себя Густав Клейн, но начал Смит. Аристократ выглядел менее других потрясённым случившимся, застыл чуть в отдалении. Привлекательное лицо спокойно, длинные волосы даже не растрепались, внимательный взгляд изучает мрачное однообразие каземата. Достаточно насмотревшись, Смит шагнул ближе к свету, так, чтобы слушатели увидели его лицо. Он сказал:

— Господа! Я полагаю, шок от случившегося прошёл, и настало время серьёзно обсудить наше настоящее положение и возможные варианты будущего.

Ян Косинов посмотрел на него скорее испуганно, чем с надеждой. Клейн промолчал. Откликнулся Лоэ. Совестно показалось оставить без ответа всколыхнувшую тишину речь, да и обрадовался он окончанию мрачной тишины.

— Если вам хочется, Смит. Я с удовольствием выслушаю всё, что вы скажете.

Смит продолжал:

— Мы встретились на борту корабля, летящего на Землю. Если исключить пилотов, то собрание остальных можно счесть произвольным. Так выглядит на первый взгляд, но я убеждён, что присутствие каждого из пассажиров на борту этого конкретного судна закономерно.

К какой бы цели не стремился Смит, начиная разговор, одной он достиг. Пленники оставили на время мрачные мысли и повернулись к нему. Лоран смотрел на аристократа, словно видел впервые. Его красота в этом свете и в этих обстоятельствах выглядела особенно утончённой. Большие серые глаза завораживающе блестели, длинные белокурые волосы казались серебряными. Лоран невольно подумал, что с такой выигрышной внешностью, он получал бы совсем другие роли, а то карие глаза — это так банально. Шевелюра каштановая, да ещё кудрявится. С длинными локонами он бы, наверное, походил на девочку, а в этом аристократе при такой изысканности ничего женственного. Вот постаралась природа!

Спохватившись, что по актёрскому обыкновению думает о вещах суетных и в реальном мире маловажных, он постарался сосредоточиться на словах. Смит продолжал:

— У каждого из нас нашлись веские причины отказаться от роскошного путешествия на круизном лайнере. Мы держали их в секрете, и имели на это право. До недавнего времени. Кто-нибудь желает пойти на откровенный разговор?

Призыв остался без ответа. Выдержав краткую паузу, Смит сделал ещё шаг вперёд. Скорее всего, он и не верил, что кто-то заговорит. Смит внятно произнёс:

— Сословные привилегии обязывают меня раскрыться первым. Начну с главного: я — не человек.

Лоэ, удивлённо вздёрнул брови:

— Не человек, тогда кто?

— Я вампир.

— Кто?! — воскликнул Лоран, пожалуй, он единственный из всех сохранил дар речи после не вполне тривиального заявления попутчика.

Смит бесстрастно повторил:

— Вампир. Существо, к вящей моей выгоде, почитаемое легендарным.

Лоэ огляделся, но едва увидел товарищей по несчастью. В голове одновременно пронеслось слишком много мыслей. Чтобы справиться с хаотическим состоянием сознания, возмутился:

— Если ради того, чтобы нас отвлечь, вы затеяли рассказывать сказки, то...

Лоэ догадался, наконец, внимательнее заглянуть в лицо Смиту — Смит недаром вышел на яркий свет — и прервал возмущённую речь. Что-то в этих бледных отрешённых чертах обещало серьёзность происходящего. Глаза Смита чуть мерцали, как не бывает у людей.

Пришла пора преодолеть растерянность, Лоэ мог рассчитывать лишь на себя. Спектакль пошёл. Роль досталась ему. Он актёр, и профессиональная гордость требует выйти на сцену. Лоран принял решение.

— Хорошо! — сказал он. — Вы — вампир. Отметим новый факт как данность, странно другое: объясните, почему вы признались нам. Люди и вампиры — враги по определению.

Смит ответил:

— Да, но сейчас обстоятельства сложились так, что я нуждаюсь в вас так же, как вы во мне. Перед лицом общей опасности старые распри следует забыть. Нужно думать о спасении, а не о личных амбициях. Это долг каждого из нас.

Свою реплику Лоэ угадал правильно:

— Хотите сказать, что действуя сообща, мы сможем выбраться отсюда?

Соглашаясь, Смит кивнул. В наступившей тишине заговорила Мария:

— Вы ведь чего-то добиваетесь от нас, господин Смит.

— Искренности, госпожа Марева, — Смит помедлил. Товарищи по несчастью промолчали. Пришлось продолжить. — Напомню ещё раз, что мы могли хранить тайны, пока располагали свободой, теперь всё изменилось. Моей сословной привилегией я воспользовался и признался, что не человек, сейчас же добавлю, что я не единственный нечеловек среди нас.

Он медленно повернул голову, мерцающий взгляд остановился на Густаве Клейне.

— Не так ли?

Клейн взгляд выдержал, но усмехнулся грустно. По всей вероятности видел, к чему клонится разговор.

— Всё же вы догадались, — сказал он. — Следовало ожидать! Хотел бы узнать — как.

— Эту тему обсудим позднее. На данном этапе детали второстепенны. Кто вы?

Поданный Смитом пример откровенности, видимо, произвёл большое впечатление. Клейн ответил:

— Я — беглец из чужого мира.

— Родственный пленившим нас существам? — продолжил дознаваться Смит.

— Напротив. Их враг.

— Вы, Лоэ? — продолжал Смит.

— Что? — воскликнул Лоэ. — Причём здесь я? Я-то человек.

— Знаю, но вы путешествуете под чужим именем и, следовательно, тоже имеете тайну.

Лоэ вздохнул.

— После того, что услышал, даже стыдно признаваться. Кроме того, я всего-навсего актёр.

— Всего-навсего? — усомнился Смит.

— Ну, хорошо! Не совсем обычный артист, ещё слегка экстрасенс, психокенетик. Могу передвигать предметы усилием мысли, правда, скрываю эти способности. Людям больше импонирует ловкость рук, а они платят деньги. Наверное, скажете, что я выдумываю чепуху?

— Напротив. Здесь вам поверят.

Юного Яна Косинова Смит оглядел с сомнением, но к ответу почему-то не призвал. Возможно, тайна его не стоила разглашения или сам он не рассматривался как полезный союзник.

Малыш Ян розовел смущением, а Лоран внезапно для себя развеселился: все разом оказались в дурацком положении, а общую беду прорезал контур надежды.

— Ну, вы добились своего, Смит, — сказал он почти радостно, — вытряхнули скелеты из наших шкафов. Что теперь? Надеюсь, катарсис предпринят с конкретной целью, вряд ли вы старались лишь развлечь? У вас есть план спасения?

— До указанного состояния ещё далеко, — сказал Смит, — хотя, мы его обязательно достигнем. В данный момент, имеется более насущная проблема.

— Какая? — удивился Лоэ.

— Капитан ранен, а он нужен нам живой и здоровый. Кто-то должен будет управлять кораблём.

— Разве мы можем что-то сделать?

Смит помедлил с ответом, хотя какова причина его колебаний, судить было сложно.

— Да. Кровотечение незначительно и повязка, которую наложила госпожа Марева, её остановит, но пуля осталась в плече. Пора её извлечь.

— Если только вы возьмётесь за дело. — Лоэ с сомнением покачал головой. — Не знаю, правда, как отнесётся к процедуре сам господин Марев. Я на его месте, возможно, предпочёл бы оставить всё как есть, и не...

Он замолчал, спохватившись, что болтает лишнее.

— ... подпускать вампира так близко к своему горлу, — завершил мысль Смит. — В том, что вы сказали, мало смысла, расстояние на самом деле фактор второстепенный. Пулю извлечёте вы, Лоэ.

От возмущения Лоэ даже привстал.

— Каким образом? Разве я хирург?

— Вы умеете перемещать предметы усилием воли, — настаивал он.

Лоэ ещё барахтался, но безнадёжность своей позиции понял.

— Лишь те, что находятся в поле зрения, а здесь нужно смотреть насквозь!

— Если увидите пулю, сможете её извлечь?

— Вы шутите. Страшно даже пробовать. Хотите расширить рану? Это безумие!

— Всё проще.

Смит повернулся к Густаву Клейну, странная улыбка скривила его губы.

— Я тоже лишён способности видеть сквозь материальные объекты, но ощущаю остро. Потревоженные нервы звенят как струны, у боли громкая музыка. Плоть страдает и кричит. Ей нужна помощь. Вот пуля, чужеродное тело среди крови, мышечной ткани, сухожилий и костей. Вы видите её, Клейн?

Клейн с интересом поглядел на него. Вампир наклонился, и мерцающие глаза оказались рядом. Сейчас оба выглядели как поглощённые друг другом любовники, но подобные мысли их вряд ли тревожили. Слово положило начало пониманию, наступил этап действий. Время подозрений и отстранённости прошло. Впервые эти двое посмотрели друг на друга без опаски и сомнений. Если хочешь жить, следует научиться сотрудничеству.

— Да, я вижу, — сказал Клейн секунду спустя.

— Вы можете сделать так, чтобы Лоэ тоже увидел?

Лоран открыл рот, торопясь возмутиться, но опоздал. Внезапно в мозгу или в воздухе перед глазами появилось расплывчатое, зато красочное изображение. Лоэ потряс головой, но картина осталась, а когда он закрыл глаза, проступила чётче. Живая страдающая плоть, Лоран почувствовал боль, и неуместность тёмного, чужого, мёртвого металла, так безжалостно её растерзавшего. Муку живого Лоэ ощутил словно собственное страдание. Сразу одолели сомнения — хватит ли его способностей? Лорана посетила странная в своей прозрачности мысль: страх оскандалиться на сцене перед полным залом зрителей — сущий вздор по сравнению с тем, что может сорваться в данную минуту. От его искусства и уверенности в себе зависит жизнь человека.