Август Хромер

Но я вспомнил о Ганарилли.

Молчание инспектора кажется подозрительным. Даже зная строгий и вымуштрованный характер сотрудника, не терпящий пространственных разговоров не по делу, чувствуется неладное. Словно знает что-то такое, о чём сильно боится проболтаться. В таких случаях нередко действует самый банальный приём — спросить в лоб с небольшим нейтральным вступлением:

— Можно поинтересоваться, инспектор, — требовательным тоном начал я ему в спину, — Экзорцисты клятвенно заверяют, что ни одна тварь не успела выбраться из иного мира. Но кровь повсюду говорит об обратном. Так что же произошло?

— Я не могу разглашать эту информацию, — коротко и беспрекословно ответил Ганарилли.

А мы уже вошли в кабинет, и дверь за нами захлопнулась. Уединённые места, как у бога за пазухой, никто никогда не узнает, что здесь произошло, если, конечно, не начать самым примитивным образом болтать языком в местах с чуткими ушами. У нас алиби — мы пришли за вознаграждением...

Здесь Ганарилли моментально сменил позицию:

— Нескольких работников вокзала убили сектанты, проникшие в зал ожидания, — приступил к подробному отчёту инспектор, — Началась паника, но мы прибыли быстро и застали преступников на месте. В случившейся перестрелке была убита почти вся группа фанатиков, троим удалось сбежать, один попал в тюрьму. Порядок восстановили быстро, свидетелей допросили и отпустили, строго запретив распространяться о случившемся.

— А что им было нужно на вокзале да ещё и ровно в то время, как там открылся портал? — закатив глаза, пробубнил Истериан.

Ганарилли неуверенно произнёс малологичный ответ:

— Как нам сказали экзорцисты, Блик — дело рук фанатиков.

Сегодняшний день — прямо карнавал безумия! Это что-то новенькое!

— Как они это сделали? — выплёскивая весь свой гипертрофированный скептицизм в одной фразе, спросил я.

— Мы не знаем.

— А зачем им это?

— Мы не знаем, — не моргнул глазом Ганарилли.

Стало понятно, что дальнейший допрос инспектора ни к чему не приведёт, потому что мы уже упёрлись в ту стену, что ограничивает знания человека. Ганарилли явно не осведомлён полнее, и ответы на часть вопросов можно узнать разве что у красных, но они гарантированно будут молчать. Если люди умеют открывать Блики, это, конечно же, не так хорошо, как хотелось бы...

— Ваши деньги, — инспектор вручил легковесный кошель, заполненный купюрами, намекая тем самым, что разговор закончен.

Не собираясь спорить, я и Истер покинули кабинет инспектора. Возле двери я краем глаза заметил знакомую бумажку, вставленную в застеклённую рамку. С доброй порцией пищи для рассуждения я покинул здание отделения Сантиба.

Глава IV

На площади Париса

На следующее утро, такое же пасмурное и седое, Истериан проснулся достаточно рано. Я работал в мастерской недолго и примерно час провёл в гостиной, где играл на рояле, естественно, не касаясь пальцами клавиш, чтобы не поставить на уши весь дом. Мне и так отлично известно, какой звук издаст тот или иной прямоугольник из слоновьей кости. Получалось не так хорошо, но тем не менее...

— Снова издеваешься над инструментом? — вместо "Доброе утро" произнёс Истериан, стоило ему войти в комнату.

— Если тебя не устраивает такая манера игры, — ответил я другу, — То в следующий раз могу обеспечить тебе бессонную ночь.

— И Арике?

Нет, с девушкой я так жестоко поступать ни за что не стану:

— Мы с ней будет играть в четыре руки.

Истериан вывалил язык и закатил глаза, представляя себе, сколь неприятен будет ночной концерт. Перекошенное лицо, пожалуй, у него будет точно таким же, если меня всё же надоумит посреди крепкого сна домашних сыграть Ференца Киру(8). Я, если подумать, могу пойти и на такое злодейство.

К счастью для Истера, всё в его руках...

— Ты обещал заняться рунами для Вулкана, — напомнил мне длинноволосый товарищ.

Я и в самом деле обещал:

— Помню, Истер. Давай сюда своего питомца — обновим клетку. И запасные тоже — проверю и их.

Полукровка унёсся в каморку практически мгновенно. А ведь он просто чуть поддал ходу, когда же Истериан разгоняется до своей предельной скорости, ветер поднимается.

Смотреть, как я обновляю руны на специальных патронах-клетках, Истериану, отчего-то, очень интересно, хотя сам процесс не отличается зрелищностью. Скорее всего, любопытного большого мальчика привлекает сама суть процедуры. Руны — это, как-никак, те крохи, что остались от некогда распространённой... пусть это будет называться магией.

Много лет назад на Альбионе было немало магов. Доступна магия была, правда, не всем, что привело к очевидной в такой ситуации вражде обычных людей и магов. Люди за долгие годы смогли придумать достойнейший ответ — науку. Её достижения стали плотно входить в жизнь людей, они стали заменять собой многие способности древнего искусства, наука стала во главе человеческой цивилизации. Маги не сумели ничего ей противопоставить. Доступная всем наука вытеснила доступное избранным искусство. Скоро её гниющие останки исчезнут.

Я ещё сохранил некоторые знания и умения, которым меня выучил настоятель Франц. Передавать их первому встречному запрещено Кодексом, а тем, кому я полностью могу довериться, их просто не передашь: ни у Истера, ни у Арики нет ни малейших предрасположенностей к магии.

— Руны и в самом деле выглядят плохо... — Истер вернулся быстро, — На, глянь.

Полукровка бросил мне причудливый патрон, светящийся красноватым светом. Пролетев через всю комнату, снаряд револьвера приземлился в моей раскрытой ладони. Я глянул на Вулкана, злого и яростного, как всегда.

— Я сожгу твоё сердце, человек! — провопил миниатюрный демон.

— Это вряд ли, Вулкан, — странная привычка: быть с маленькой тварью относительно вежливым.

— Придёт этот день, человек! Я сожру твою обгорелую плоть!

— Меня зовут Август, — мне принципиально не нравится, что демон называет меня человеком безымянным.

Стоит потратить время на рассказ о столь удивительном и любопытном создании, как некоронованный принц Пламенного Мира Ур-Нифершасса. Демон-лилипут длиной где-то полдюйма, гибкое чешуйчатое тело больше всего похоже на змеиное, четыре когтистых лапы. Длинный хвостик заканчивается мохнатой огненно-рыжей кисточкой с редкими чёрными волосками. На круглой голове гадёныша растёт целый набор витых рогов, которых, если как следует приглядеться, обнаружится аж восемь штук. Чёрные, как угольки, глазки, вечно злые, веющие дикой агрессией. Широченная пасть, усеянная редкими мощными клыками и густая борода с тонкими длинными усами, той же расцветки, что и кисточка на хвосте, да ещё карминовая мелкая чешуя. Так выглядит наш любимый гадёныш Вулкан.

Как нам рассказал сам демон, он родом из иного мира, который называется Ур-Нифершасс — мир колоссальных температур, лавовых потоков, серных облаков и обсидиановых полей. Правит этим олицетворением преисподнии отец Вулкана, король Везувий. А наш пленник — никто иной, как наследный принц! Только на троне ему больше не сидеть. Любимое развлечение Вулкана — предрекать скорое пришествие пламенных орд Везувия и, собственно, последующий Армагеддон... Что ж, подождём...

Молодой демон проник в наш мир случайно, но довольно неудачно — коротышка был вскоре пойман. Я собирался уничтожить жгущего руки гада, но тут сыграла гениальность моего товарища Истериана: полукровка придумал посадить Вулкана в патрон...

Моих познаний в магии удержания демонов хватило для реализации столь экстравагантной задумки. Патрон я сделал из стекла, сквозь которое хорошо виден беснующийся внутри Вулкан. Усиленное магией, оно выдерживает и удар затвора, и неудержимую ярость маленького демона. Пуля всего одна на все патроны, в том числе и запасные, также усилена магией. В неё вплавлена правая рука Вулкана, словно в кандалы. Зачарованные пулю и гильзу скрепляют друг с другом руны, начертанные на капсюле. При ударе по нему затвором, руны сминаются и перестают действовать. Как итог — Вулкан вылетает из стеклянной клетки, используя собственную энергию, и летит по прямой, направленный стволом оружия. Совсем без пороха, пуля на руке Вулкана разит силами демона мощно! Даже линейному ружью станет неуютно от такой убойной силы!

Жаль, что стрельнуть можно всего один раз, после чего Вулкана ещё нужно поймать и посадить в запасную гильзу. А так — отличный снаряд! Такое надменного обращение с иномирной тварью оценили бы в Ордене, если бы он ещё существовал...

Минус — необходимо регулярно выслушивать его гневные тирады, яростные речи и восхваляющие Ур-Нифершасс рассказы, призванные внушить нам страх перед принцем Геенны Огненной...

Кстати, да, Вулкан — один из тех немногочисленных тварей, что умеют разговаривать на бриниуме. Редкость необычайная! Большинство гостей нашего мира по уровню развития близки к животным, а прочие обладают собственными языками, абсолютно непонятными людям.

Руны, однако ж, как и многое другое в этом мире, не вечны. Поэтому их приходится регулярно обновлять, чтобы мелкий гадёныш не вырвался на свободу прямо у меня дома. Честное слово, раздавлю красного уродца, если тот начнёт наводить хаос в комнатах!

— Освободи меня! — не желает утихать Вулкан, — Я обещаю убить тебя быстро! Обещаю избавить от невыносимых мук!

— Это я уже слышал и не один раз, — обломал я демона, вопящего во всю силу маленьких лёгких.

— Да брось, критикуешь эту малявку, — развалился в кресле напротив Истериан и закинул ногу на ногу.

Я привстал, перегнулся через низкий столик и сбил ногу Истера с колена, чтоб сидел ровно: ненавижу его манеру закидывать ногу на ногу и махать не самой чистой обувью в районе столешницы...

Послав напоследок строгий взгляд пижону, я медленно уселся обратно. Я совершенно точно знаю, что ни одна такая же попытка приучить Истера к правилам моего дома не окончится результатом. С детской беспечностью он будет и дальше закидывать ногу на ногу, будет припираться в дом пьяным и валить всё на своём пути, будет хлопать дверьми, будет трогать мои вещи, забывая, что их следует поставить обратно на место... Мне легче отучить Вулкана ругаться, чем Истериана — делать то, что ему хочется ...

Из всех возможных товарищей мне достался с разумом ребёнка.

В этот раз он хотя бы не стал гнуть своё и остался сидеть нормально:

— Утренняя газета уже пришла, — продемонстрировал вашему покорному слуге желтоватый бумажный прямоугольник Истериан.

— Прочти вслух пару статей, — безразлично ответил я, когда согнулся над патроном с не прекращающим верещать Вулканом.

Посторонние шумы совершенно не мешают мне работать. Я бы даже сказал в точности противоположное — многие звуки способны создавать благоприятный шумовой фон, в котором как-то проще сосредоточиться. Не знаю, как это объяснить...

На моей грубой ладони медленно, совсем-совсем робко разгорается витая линия прямо на коже, словно боязливо выглядывает сурок из норы. Петляя по ладони, линия заходит на безымянный палец, обрываясь на последней фаланге. В обычном состоянии эта линия просто сливается с цветом кожи. Яркий белоснежный свет расходится короткими лучиками в стороны, несколько похоже на свечение трухлявого пня ночью. Ещё одно проявление магии, древнее знание Ордена, сгинувшее вместе с последними гроссмейстерами.

Очень жаль... экзорцистам ещё очень-очень не скоро удастся найти достойные альтернативы знаниям Ордена.

Когда свет достиг пика, я начал реконструкцию рун. Обыкновенное касание капсюля оставляет тёмно-серый след — так безымянным пальцем необходимо выводить тонкие сложные рисунки, которых для удержания Вулкана нужно целых четыре штуки. Работа очень тонкая и сложная, но именно поэтому доставляет массу удовольствия.

Ровная линия, сменяющаяся крутой дугой, с обеих сторон — по три капельки... Зашелестели листья газеты:

— На первой полосе снова выборы! — с обиженным на газету тоном пробормотал Истериан, — Начнутся, как всегда, в ноябре, осталось всего полтора месяца, и в нашем любимом улье станется неспокойно...

— Ораторов с перерезанным горлом находят в подворотнях? — мне совершенно неинтересно, но работать молча довольно скучно.

— Нет, — друг пробежал стройные колонки глазами, — Ничего такого. А это всегда происходит?

Выборы проходят раз в пять лет, а мой неосведомлённый друг в Гольхе всего четыре года, так что не знает даже, с каким остервенением конкуренты борются за места в Парламенте! Крови пускается больше, чем всем криминальным миром столицы, а денег уходит столько же, сколько и на содержание всей страны в течение года, а может и двух...

— Во время выборов начинаются просто ночи длинных ножей! В этот раз освободится больше мест — конкуренция должна быть не такой жёсткой.

— Среди фаворитов на сохранение мест Жинио, Тагно и Саммарлейн. Последний, пишут, способен набрать до трети голосов.

Ещё бы, Нектор Саммарлейн — единственный член Парламента, умеющий с равным успехом заботиться об интересах Альбиона и его жителей, дружить с другими членами Палаты и влиять на них, а также, как и все, набивать карман ялерами. Стоит признать, сейчас Саммарлейн — самый популярный член Парламента, его негласный лидер, причём вполне заслужено.

Вполне предсказуемо, что он вновь наберёт более чем убедительное количество протекционных голосов.

Выборы в Парламент проходят в два этапа: в первом его члены голосуют друг за друга, раздавая так называемые протекционные голоса. Те, кто набирает больше голосов, остаются в Парламенте на следующий срок, а тем, кому голосов не хватило, приходиться оставлять свои места. В спорных случаях назначают вторые, третьи и прочие туры голосования. Долгие годы лишь пятидесяти членам из ста пятидесяти двух приходилось терять нагретое в палате местечко, в этот же раз их количество резко увеличено до половины.

Во втором этапе голосуют уже граждане Альбиона за новых кандидатов, число которых просто-таки огромно! На вакантные полсотни мест могут претендовать до двух сотен человек! Каждый гражданин имеет право проголосовать лишь единожды за одного кандидата, которые всячески расхваливают себя предвыборными речами, обещаниямиъ и, конечно же, куда более незаконными способами... Во втором туре голосования принимают участие и члены Парламента, сохранившие за собой места, при этом, они имеют преимущество, так как каждый их голос приравнивается десяти голосам обычного гражданина.

И спустя пять долгих лет всё повторяется... Змея сбрасывает чешую и обрастает новой, сгрызая в этот момент множество невинных... Нам, грызунам, не жить без хищницы, но и с ней житья нет...

Хорошо, что мы с Истерианом дали немую клятву в выборах не участвовать.

— Кто рвётся на оставленные места?

— Имён немного, — Истериан рывком расправил газету, — Целый абзац уделён некому Форду — бывшему предпринимателю, он уже, как здесь сказано, имеет солидную популярность среди избирателей.

Чуть не совершил ошибку! Хорошо, что успел вовремя отдёрнуть руку!

— Видимо, подкупил автора статьи, — иной причины переключения внимания с молодого кандидата Трита на какого-то Форда я найти не могу.