Танкист. (Черновик).

— Нет, я тут останусь, — покачал я головой.

— Товарищ полковник, — сказал вдруг мой ординарец. — Разрешите с товарищем майором остаться.

— Оставайся, — отмахнулся тот, после чего быстро попрощавшись, запрыгнул в свою 'эмку' и направился за тремя нашими 'полуторками', гружеными до самого верха. Ко всем трём походные кухни были прицеплены. В одну машину раненых положили, в двух других видимо боеприпасы и продовольствие, судя по ящикам.

Покосившись на ординарца, я спросил:

— Зачем?

— С вами спокойнее, надёжный вы.

— Ясно.

Услышав треск веток, я резко повернулся, не знаю как, у меня в руке вдруг возник пистолет, но это оказался Борисов, всё ещё носившим комбез и шлемофон танкиста. Браво поправив ремень карабина на плече, он промаршировал ко мне, и сказал:

— Товарищ майор, разрешите с вами остаться.

— Разрешаю,— по-доброму улыбнулся я.

Всё же команда у меня начала формироваться. Жаль что комдив всех 'партизан' увёл, думаю, их быстро нагонят и рассеют, частично уничтожив, но я только желал парням удачи. Видимо судьбой было начерчено, что у них теперь своя война, а у меня своя.

— Уходим, — скомандовал я и, подхватив свой сидор, зашагал в лес, оба бойца направились следом за мной. Пока немцы не взяли склады под контроль, нужно к ним наведаться.

Честно говоря, такого облома я не ожидал, столько планов было, реорганизаций. Немцы бы в лес не полезли, и я бы за неделю довёл подраздели до кондиции. А если даже полезли, я бы легко показал кто тут хозяин, дорога до лагеря узкая, засаду организовать легко, мины есть, правда сапёров не было их устанавливать, но я немного разбирался, на полигоне мы их тоже использовали, проверяли опытные машины на подрывы. Схему повреждений писали, чтобы усилить днища или ходовые механизмы. Вот так планы строишь, строишь, хопа, и такой облом. Кто этого комдив к нам привёл, чего немцы так оплошали и упустили его? Мне вот этот Котов с первого взгляда показался как раз тем командиром, которых я называл старой формации. Уверен, торопя свои части к границе, он даже зенитным прикрытием не озаботился, в пехотных колоннах я ни одной зенитки не видел, только у него в штабе было две штуки. Избиваемые с воздуха колонны деморализованные, с потерями, по соприкосновению с противником кидал сходу на убой. Пока у него они не закончились, а тут вспомнил о моих ребятах скотина. Нет, знал бы я, что он появиться, при приближении всего один выстрел и проблема была бы снята, но прибыл я поздно, когда он уже отправил подразделения в дорогу. Мы самый хвост выходящей из лагеря колонны застали. Да и Злобин начни я с ним ругаться и махаться на кулаках меня бы не понял. По мнению местных командиров, у кого больше шпал тот и прав. И что мне форма генерала не досталась, таких бы дел здесь творил? Жаль возраст не подходит её носить, майора еле-еле натянул, выше уже не получиться. Действительно жаль.

На продовольственном складе никого не было. При нас было три сидора, и мой чемодан. Вскрывая ящики, мы отобрали всё, что возьмём с собой. Я переложил все, что мне пригодиться в дороге в сидор, включая бритвенный набор, частично заполнил свободное место банками с тушёнкой и пачками галет. В походе высококалорийная еда пригодится. В котелок, который убрал туда же в сидор, сложил пачку заварки, пачку сахара. Вытряхнув из чемодана всё ненужное, я отдал его ординарцу. Тот использовал чемодан для переноски остального продовольствия. Набрал круп, это чтобы похлёбки можно было варить, разбавил банками с консервами, сухарями и галетами. Всё в разных пропорциях, но много не брал, чтобы не перегрузить, ручка то одна, нести тяжело будет. В свои сидоры они с Барановым тоже покидали консервов, галеты. Ну и крупы.

Помимо этого они вынесли шесть ящиков с тушёнкой и спрятали их в лесу. Это НЗ, вдруг придётся вернуться, а тут будут немцы. Унесли метров на триста и спрятали в кустарнике. Я сам место искал для схрона. Очень удобное не каждый туда залезет, шипов побояться. Тут же мы плотно поели, хотя до обеда ещё часа три было. Вот со складом вооружения был откровенный облом, там уже немцы хозяйничали. Шустро они склады под себя подгребают. Отдельно были сложены штабеля с гранатами, поэтому проинструктировав Баранова, я отправил его по-пластунски к ним, выдав гранату. Тот должен был пролезть под колючей проволокой ограждения, зажать это ребристое яйцо между ящиками и вытащить предохранительное кольцо, кто-нибудь ящики потревожит, чека освободится и бум. Возможно, другие гранаты и не сработают, скорее всего это так и будет, но надежда имелась. И чего комдив не приказал всё тут уничтожить перед уходом? Так торопился в тыл свалить, что про всё забыл? Помню, как его глаза испуганно бегали во время нашего общения, он встряхнулся, только когда я рассказал, как мы немцев кровью умыли. Ладно, чёрт с этим комдивом. Перевёрнутая страница, а вот нам нужно было торопиться.

Как только Баранов вернулся, я приказал:

— Уходим. У нас дело есть.

В этот раз на опушку мы вышли в полукилометре от места засады, дорогу ещё не освободили, что меня откровенно порадовало, там только-только бульдозер какой-то инженерной части начал сталкивать горелые перекрученные куски металла, ранее бывшими автомобилями, с дороги в болото. Дозорная группа, которая опоздала с возвращением к месту засады, стояла всё там же, у места боя. На опушке были секреты, я видел пулемётную позицию.

Опустив бинокль, я сказал двум своим подчинённым:

— Значит, слушаем приказ. Видите ту низину в поле? Она не просматривается со стороны немцев. Наша задача по ней дойти вот до той группы тяжелых танков. В данном случае нас интересует тот, что на вид не повреждён, а не тот у которого башня на корму сползла. Там по ситуации определимся. Вперёд.

Мы обошли кустарник и, пригибаясь, тут пришлось двигаться низом, чтобы нас не заметили, но дальше мы уже шли в полный рост, выйдя за пределы возможности наблюдения противником. Вот у дороги, мы снова могли быть замечены и следующие шестьдесят метров ползли по-пластунски. Я не хотел, чтобы нас рассмотрели. Добрались нормально, Михалыч, то есть красноармеец Лосев, мой ординарец, по очереди с Барановым перетаскивали чемодан. Тут они его уже волоком тянули, не заботясь, в какой внешний вид тот придёт. Я от чемодана отказался, и мне было всё равно, что с ним сделают.

Вот с танком был облом. На вид кроме свежих осколочный царапин на броне он был целым, ствол пушки тоже, но люки закрыты, а ключа у меня не имелось. Оставив обоих бойцов у кормы танка, я пополз к следующему. Тут было сто пятьдесят метров. Там мне повезло, в забрызганном кровью боевом отсеке я в сумке командира нашёл всё, что мне было нужно. Более того проверил боезапас в танке. Он был полон и в случае нужды, его можно будет тут позаимствовать. Хороший склад. Прихватив так же пару снаряжённых дисков к пулемётам, как я видел по стволам, в запертом танке всё было на месте, а вот в порождённом частично демонтированы. Подумав, взял ещё свёрток с запасным комбезом, второй был кровью залит, и запасной шлемофон. Интересно куда похоронная команда эти 'ДТ' дела, что-то я в куче собранного им вооружения их не видел? Или тут танкисты забрали? Не знаю.

Вернувшись обратно, я передал им диски, после чего развернул комбез. К сожалению не мой размер. А вот Лосеву подходит. Велел ему надеть его и сменить пилотку на шлемофон. После этого велел бойцам пока ждать, сам быстро забрался на броню, укрывшись за башней. Не хотел, чтобы меня заметили, после чего на миг, выглянув, сунул ключ в скважину и снова спрятавшись, но дотянувшись рукой, повернул. Всё, командирский люк открыт. Убрав ключ в карман, я быстро открыл люк и вниз головой скользнул внутрь, прикрыв крышку люка. Фуражка упала с моей головы, но не страшно. Страшнее было то, что внутри дышать было невозможно, по всему телу сразу выступил пот, пропитав форму. Жара внутри и духота царили жуткие. Пришлось люк оставить полуоткрытым, чтобы хоть какая-то вентиляция была.

К счастью экипажа не было, а то я уж думал, что он погиб и находился внутри. Нет, лишь смазанный след крови на одном из снарядов и всё, пусто. Проверив оружие, оно было в порядке, прицел и замок на месте, повернул маховики наводки, наведя на колонну, там уже закончили с расчисткой, и пустили вперёд танки. Ухохотаться можно, чешские 'тридцать пятые' где-то нашли. Хотя вот ещё пара 'тридцать восьмых' идёт, следом грузовики с пехотой.

Приоткрыв люк, я скомандовал:

— Бойцы ко мне.

Сперва в люк неловко протиснулся Баранов, стукнув мне по колену прикладом карабина, свой и мой сидоры он держал в руках. Отобрав их, кинул на место мехвода, нет времени нужно поторопиться. Потом ординарец полез. Это вообще в люке умудрился застрять. А ведь чемодан хотел взять, ладно я заметил, велел у кормы оставить. Наконец Лосев протиснулся в люк и стал с интересом осматриваться в очень тесном для нас боевом отсеке, крутя ребристым шлемом, что находился на его голове. Теперь боец ничем не отличался от современных на данный момент советских танкистов. Ремень с подсумками он надел поверх комбеза, именно ремнём он и зацепился, застряв в люке, а карабин и сидор держал в руках. Отправив его сидор к нашим с Борисовым, показал, куда поставить оружие, и его место. Лосев должен с места командира наблюдать за окрестностями, чтобы к нам не подкрались, и сообщать мне, где самые жирные цели. То есть он у нас будет наблюдателем.

— Значит так бойцы. Немецкая колонна идёт к нам, следовательно, нужно её остановить. Красноармеец Борисов, вы снова становитесь заряжающим, только в этот раз снаряды тут потяжелее, и бухает пушка куда громче. Это осколочные, перед тем как уложить снаряд в приёмник, нужно открутить тот колпачок. Вот это бронебойный, показываю, как снаряжать...

Немного изогнувшись со своего места наводчика, я зарядил пушку, указав, где бронебойные снаряды, а где осколочные. Других тут не было. Осколочных к счастью больше всего, танков у немцев не так и много. Всего одиннадцать штук, общим числом. Тут я считаю и 'двойку' из передового дозора. Кстати, ей до нас метров сто осталось. Близко мы передовой дозор подпустили. Подключить шлемофоны я не успел, хотя и нашёл в этой машине запасной, который сменил на свою фуражку. Начался бой, поэтому и не сменил. Первый выстрел естественно был мой.

Бронебойный снаряд, пробив тонкую лобовую броню 'двойки', как мне кажется, даже выбил через корму двигатель, что-то за ним такое массивное закрутилось по дороге. Потом осколочным выстрелом, поразил грузовик с солдатами, что шёл за танком. В кабину попал. Третьим в передовом дозоре был бронетранспортёр. В этот раз как было видно, он немного видоизменился, грузовик с солдатами добавился. В кратких промежутках пока Борисов перезаряжал пушку, я успевал пострелять из спаренного с орудием пулемёта, именно так уничтожив двух мотоциклистов. Тут пистолетная дистанция, у них не было шансов, а так же проредил уцелевшую пехоту, залёгшую у машины. Их немного уцелело, выстрел я сделал по кабине, но досталось и кузову, так что часть пассажиров там превратились в фарш, вторым выстрелов развалил машину, а вот следующим и бронетранспортёр достал. Болванка пробила двигатель и тот зачадил. Всё, с передовым дозором покончено, хотя оттуда и доноситься редкая стрельба. Звон пуль по броне было хорошо слышно. Однако я не отвлекался, так как перенёс огонь на основную группу. Борисов как стало заметно, вполне освоился и кидал в приёмник снаряд за снарядом. В танке было душно, вентиляторы не работали, поэтому я велел Лосеву открыть люк и выкидывать гильзы наружу, что тот изредка отвлекаясь от наблюдения в перископы и делал.

Дальше я стрелял в основном только из бронебойных, поражая чешские танки один за другим. Те по мне тоже стреляли, грохотали по броне их снаряды. Меткие гады, на редких остановках успевали выпустить по снаряду. Танки немцев уже вышли из бутылочного горлышка, где я устроил их мотопехоте утром засаду и, растекаясь по полю в линию пошли в атаку, прикрывая колонну на дороге. Зря, я двумя выстрелами, выпустив осколочные снаряды, снова закрыл проезд, подбив бронетранспортёр и грузовик в самом узком месте. Сейчас же занимался танками. С каждым выстрелом очередная чешская машина замирала, когда мёртвой горой, а когда выкидывая из люков дымы изредка с языками огня. Последние два я поразил чуть ли не в упор, шустрые. Быстро до меня добрались. После этого открыл огонь по стоявшей колонне. Было видно, что командиры этой части решили отвезти её обратно, в конце машины сдавали назад и начали уходить за поворот, там дальше я уже не просматривал. Тут я действительно немного просчитался, нужно было снова подбить машину в конце колонны, чтобы остальные запереть на дороге. Та передо мной как на ладони лежала. Грузовики и два бронетранспортёра мне бока подставили. В принципе немцы успели отвести всех солдат и вывести пока только пять или шесть грузовиков. Вот остальные я не упустил. Подбил всё же крайний, который не успел уйти за поворот, после чего прицельно, стал методично уничтожать осколочными снарядами остальные грузовики, превращая их в груды металла. Шестнадцать грузовиков огнём и металлом снёс с дороги. Жаль потерь в живой силе я им значительных не нанёс, успели они свою мотопехоту отвести в укрытие, пока я танки выбивал. Кстати, на десять танков, тот из передового дозора я не считают, у меня ушло шестнадцать снарядов. Обычно по одному на танк, но тут болванка, пробивая броню улетала дальше, а 'чех' двигается и продолжает стрелять, приходилось по нему бить ещё раз. Да один раз болванка в рикошет ушла, а так лёгкая броня немецкой техники наши снаряды не держала. Один хитрый 'чех' ушёл в сторону и укрылся за лежавшей на боку 'тридцатьчетвёркой' пытался спрятаться от губительного огня. Но весь корпус спрятать не смог, корма торчала. Вот я в корму и засандалил снаряд. Танк до сих пор красиво дымит.

— Шабаш, сдулись немцы, — громко сказал я, и закашлялся от сухого раздирающего горло порохового дыма. — Помогли мы нашим уйти, немцы их теперь быстро не догонят.

Борисов, что подхватил очередной снаряд, выпустил его из рук и без сил привалился плечом к боеукладке, устало и счастливо улыбаясь. Его закопчённое лицо так и светилось радостью.

— Как мы их, командир, хорошо сделали?

— На нас троих можно записать одиннадцать танков, четыре бронетранспортёра, два десятка грузовиков и два мотоцикла с колясками и пулемётами, — устало привалившись на спинку сиденья наводчика, стал перечислять я. — Это всё наше. В живой силе не скажу, но с сотню точно должно быть. Я пулемётами по грузовику прошёлся, танкистов расстреливал, когда они как тараканы из танков выпрыгивали, да и на дороге тоже зацепить должен был. Есть у немцев потери, не только в технике. Будь уверен.

— Командир, — стукнул меня Лосев в левое плечо. — Немцы.

Они с Борисовым оба плеча мне отбили, один, когда перезаражал, подтверждал так, второй когда пытался привлечь внимание чтобы дать цель. Бывало, действительно выводил на жирную и интересную цель.

— Где? — насторожился я.