Такие разные половинки

— Ее? — Сухо переспрашивает Кирен.

— Думаешь я не знаю о том, что ты припрятал у себя эту... эту мерзость...Девчонку! Арианку!

— Ты поэтому активировал систему угнетения всего живого во время моего отсутствия? — Вопрос выстреливает мгновенно.

Прежде чем прозвучал ответ, невидимые мне метхи какое-то время молчат.

— Что за глупость, — немного дрожащий голос Гринода. — Чтобы я озаботился какой-то самкой? Смешно! Я часто и раньше активировал систему — слежу за тем, чтобы твоя жилая территория была чиста.

— Я отныне запрещаю тебе это! — Кирен.

— Запрещаешь мне следить за имуществом моей пары? — Взвыл метх. — Объяснись! Это моя обязанность — любой подтвердит. Или ты признаешь что... заинтересован в ней? Может быть... ты используешь ее?! Даря мерзавке то, в чем отказываешь мне — своей паре?

— Гринод, — раздражение в тоне Кирена ощутимо, но другого метха уже не остановить.

— Признайся! Будь честен как истинный воин! Ты... предпочтешь арианку??! — Судя по тону, подобное кажется ему чем-то... нереальным. Омерзительным!

Кирен в ответ молчит.

— Я твоя пара! — Нажимает Гринод. — И если бы ты не откладывал с признанием моего статуса, давно бы сделал тебя счастливым, избавив от извращенных метаний. Поверь мне, дай шанс...

В последних словах тихий призыв, мольба, обещание...

Разговор обрывается, я слышу вздох Кирена, какую-то возню, а потом и вовсе удар в отделяющую меня от метхов створку двери. Видимо, кто-то нечаянно ударил ее рукой или каким-то отброшенным предметом. Вздрогнув от резкого звука, инстинктивно приоткрываю глаза. Одна из створок слегка сдвинулась, образовав крошечную щелочку. Но я вижу сквозь нее узкое пространство в помещении 'снаружи'. И вижу двух мужчин...

Кирен в уже привычном мне виде — обнажен по пояс, в коротких метхских облегающих штанах. Он как-то лениво под очевидным напором Гринода откинулся назад, привалившись к стене каюты. На фоне мощной фигуры моего хозяина разодетый в цветастые одежды метх кажется грузным. Он тяжело дышит и как-то нервно шарит ладонями по его груди. Мне в его движениях видится необъяснимая нервознось...

Сгорбившись, Гринод касается губами груди Кирена. Перемещаясь, он периодически оказывается в фокусе моего обзора. Чмокающие звуки его прикосновений дополняют картину, что неожиданно вызывает во мне какую-то брезгливую волну отвращения. Невольно стараясь избежать неприятного зрелища, но одновременно не в силах отвести взгляд от пары, что несет мне несомненную угрозу, я путешествую взглядом вверх. Запоздало осознав, что глазами очерчиваю линию напряженного горла Кирена, встречаю его ответный взор!

Словно почувствовав мой взгляд, метх смотрит точно в направлении крошечной щелки! И я знаю, что сквозь нее он замечает мой взгляд — чувствую.

'Скука' — Успеваю осознать я выражение глаз мужчины, прежде чем он, стремительно передернув плечами, подается в направлении меня.

Испуганно вздрогнув, осознав, что выдала себя и наверняка навлекла недовольство метха, замираю испуганным зверьком. Сил хватает только на сиплый хрип. Звук полувздоха-полустона крошечным облачком вылетает изо рта. И звучит на удивление громко в тишине покоев Кирена. Это Гринод непонимающе застыл, пораженный тем, что его партнер отстранился, явно не желая продолжения его ласк.

Осознание к метху приходит мгновенно! Успев заметить направление взгляда моего хозяина, уловив мой хрип... Гринод с поразительным для него проворством вскакивает на ноги. И... одним движением отталкивает в сторону перегородку-дверь, что до этого мгновения скрывала меня.

— Она! — В приступе лютой ненависти шипит он. — Я знал!

Всего секунда и одна его рука стискивает мое горло, три другие сжимают тело с очевидным намерением — разорвать на куски. Не успев даже осознать боль, с внутренним ликованием осознав что смерть неминуема, чувствую кожей лица стремительное движение воздуха.

Одновременно на грудь падает что-то теплое и мокрое, а давящее ощущение на шее исчезает.

Истошный визг Гринода буквально оглушает. Он вскакивает, и помутневшим от шока взглядом я вижу окровавленный обрубок одной из его рук... Устремив взор дальше, осознаю что рядом с невозмутимым и грозным видом с одним из своих клинков в руке замер Кирен.

— Смеешь портить мое имущество? — Холодно и от того особенно ужасающе цедит он. — Снова... Я не предупреждаю дважды, ты знаешь!

На мгновение я и Гринод застываем с чувством одинакового потрясения. Даже с каждым днем усиливающаяся боль, тисками сжимающая мои виски, на время притупляется. От шока я не думаю даже об отрубленной кисти метха, что лежит на моей груди, о каплях его крови, что забрызгали мое лицо и тело.

Слишком... слишком невероятно случившееся!

Это же неверие читается в выражении лица Гринода.

— Ты... Ты посмел... Уродовать меня ради нее?!! Ты заплатишь за это! Заплатишь! — Кажется, что от ярости кровью пузырится его слюна. Метнувшись к выходу, прижимая к груди обрубок руки, он с ненавистью выплевывает у двери. — Извращенец!

Мой взгляд в безмолвном страхе все еще устремлен на захлопнувшуюся за метхом дверь. Кровавое зрелище оживляет подзабыты уже воспоминания. Смерть родителей, порождая новый виток душевной боли...

— Дейнари... — вопреки всему в голосе Кирена нет испуга перед несомненной угрозой. Там... голод. Ненасытный и плотский...

Осознав это, перевожу взгляд на возвышающегося надо мной хозяина. И вижу его расширившиеся зрачки, запоздало понимая, что его всегда заводит это — кровь, оружие... Отброшенная кончиком клинка часть тела Гринода служит сигналом.

'Началось!'

— Это надо смыть, — вдумчиво, словно не случилось ничего жуткого, рассуждает метх.

Следом за отрубленной кистью с меня слетает крошечное покрывало, оставляя обнаженной полностью. Обессиленно прикрыв глаза, не сопротивляюсь рывку вверх. Это Кирен вскидывает меня на руки. И несет в купальню...

Глава

Ариан все жители Цезариона начинают проходить лет в пятнадцать. Это необходимо арианцам для полноценного существования, для гармонии развития, для сосуществования с окружающим миром. Единение с изначальной энергией нашей планеты позволяет нашим собственным силам сформироваться и развиваться правильно. Ведь излучение, которое способны продуцировать наши тела может быть опасно, если его вовремя не подпитать и сбалансировать изначальной энергией нашей Проматери — величайшей изначальной материи, которую чтит наша раса. Можно отсрочить ариан... лет до восемнадцать. Но дальше — опасно. Вовремя не сбалансированное излучение наших тел начнет процесс саморазрушения. В первую очередь это опасно для сознания каждого арианца.

Я мало думала об этом, в силу случившихся в моей жизни обстоятельств, ариан воспринимался чем-то далеким и недостижимым. О доме я старалась не вспоминать, это сразу же наводило на мысли о близких, уничтоженных верпанами. Единственный о ком я не забыла — это Дарг. Именно на призыве брата сосредоточилось все в моей душе, это единственное что стало моим прошлым, настоящим и будущим... Ориентиром! Единственное, о чем я способна думать, помнить и осознавать. В остальном же... окровавленная рука Гринода странным образом подействовала на меня. Словно всколыхнула неведомый пласт силы, давно зревшей в душе. Силы с каждым днем все более удушливой, сжимающей виски тисками и заставляющий мир вокруг кружиться мириадами вспышек боли. Силы, что истощает меня, обессиливая с каждым днем!

И тут... случился взрыв. Лопнул обруч, незримо сжимавший голову, ушла боль... На какое-то время полностью пропала чувствительность, я едва ли осознавала прикосновения метха, что навалился сверху. Даже вес его тела казался неощутимым в сравнении с мощью последнее время давившей на меня боли.

Закрыв глаза, я словно парила от внезапно накрывшего с головой ощущения легкости, свободы и... эйфории.

'Отпустило...'

Так хорошо и беззаботно мне было только в детстве... давным-давно. Это ощущение всегда жило во мне — очень глубоко внутри, в самой сердцевине моего сознания. И сейчас, под влиянием странной вспышки силы, вырвалось наружу, погрузив в сладостный туман безмятежности мой разум. Я вернулась в детство... там безопасно и хорошо!

Перестав осознавать происходящее вокруг, впервые за многие и многие дни жуткого плена я уснула по-настоящему. И меня не заботили ни ярость метха, ни угроза с его стороны, ни отсутствие возможности быть в безопасности на этом звездолете. Я нашла эту безопасность глубоко в себе, без остатка провалившись в нее, утратив всякую связь с настоящим...

Проснулась с ощущением... мира в душе.

Поднявшись с тонкой подстилки, отодвинула дверь, отделявшую мою крошечную территорию от пространства каюты Кирена. Метха — как и подсказывал мне слух и обоняние — не было. Тело ощущалось легким и воздушным — непривычно не моим. Собственная нагота не беспокоила — я просто не думала об этом. В голове роились самые разные мысли, но все они касались одного намерения — пошалить! Я твердо знала, что шалости и забавы всегда приносят много веселья...

Практически заученными до автоматизма действиями я перемещалась по каюте, посетив купальню и покушав. Еда обнаружилась на приметном месте — я не сомневалась, что ее оставили для меня. План шалости к моменту насыщения окончательно сформировался в моем сознании, а чувство сытости придало энергии и уверенности. Я с головой окунулась... в игру.

Метнувшись к двери, отделявшей личную жилую территорию капитана от общественной части звездолета я уверенно пробежалась пальчиками по клавишам магнитного замка. Комбинация не стала секретом — сколько раз, затаившись в своей темной норе, я наблюдала за уходом своего хозяина...

'Я все подпалю!' — Так развлекалась я когда-то, играя с младшим братом между огненными потоками Цезариона. — 'Это всех позабавит'

Дверь бесшумно сдвинулась, открывая мне проход наружу. Откинув за плечи прядки светлых слегка отросших волос, я шагнула вперед. Обнаженных полукружий груди сразу коснулся прохладный ветерок — это работала система циркуляции воздуха метхского звездолета. Ступать босиком было неудобно. Этот корабль явно создавался не с учетом комфорта его экипажа, поэтому пол изобиловал острыми металлическими зазубринами и шероховатостями. Но я, ведомая своей задумкой, уверенно двигалась к цели — туда, где доносились отрывистые и гортанные звуки,характерные и для языка четырехруких.

— Он недостоин права называться воином! — Шагнув в широкий проем помещения, где собралась, казалось, вся многочисленная команда метхского каботажного звездолета, я узнала высокий голос Гринода.

— Это мой корабль, — сухо и безразлично прозвучал в ответ голос Кирена. — Но я никого не держу. Если кто-то считает для себя недопустимым летать под моим командованием — можете катиться. Прямо сейчас!

— Без команды ты будешь возвращаться без добычи! — Судя по голосу, Гринода трясло от ярости и бессилия — остальные лишь глухо роптали, не решаясь откровенно выступить против капитана. — И лишишься дохода и репутации! Не думай, что пренебрежение мнением воинов на тебе не скажется. Я гарантирую — о твоем позоре узнают все!!! Если ты не одумаешься...

— Что ж... — безразлично протянул в ответ Кирен.

Но я, ведомая стихийным желанием помочь, как и всегда в случае каких-то проблем предложила:

— Надо позвать Дарга, он сможет разобраться в проблеме, — вера в брата незыблема!

Но стоило мне заговорить, как словно сработал невидимый сигнал — тишина стала абсолютной. Все, кто находился в большом зале, стремительно обернулись в моем направлении. Изумление в их взглядах, стоило осознать факт моего присутствия, мгновенно сменилось отвращением... брезгливостью... злобой!

Я, удивившись ощущению необъяснимого недовольства, робко застыла на месте под прицелами множества взглядов.

— Вот она! — Взвыл Гринод.

Его рывку вперед помешали оказавшиеся на пути метхи и... так же метнувшийся вперед Кирен. Еще миг назад хранившее отпечаток неизменного спокойствия лицо моего хозяина на глазах преображалось. Вплотную ко мне, заставив испуганно вздрогнуть, он подскочил, немногим не пылая бешенством!

— Убогая!

Взревел так, что я в ужасе вжалась в стену позади.

— Извращенец! — Почти одновременно донесся вопль Гринода.

И вторящие ему голоса зарычали:

— Мерзость! Самка! Она отвратительна! Немедленно уберите это ничтожество отсюда.

— Убейте же ее! — В исступлении ненависти продолжал визжать Гринод откуда-то из-за спины моего ужасающего хозяина. — Только кровью мерзкой арианки можно излечить разум нашего собрата. Вернуть ему честь воина! Истинную пару и достойный жизненный путь!

Но совсем не всеобщее отвращение и призывы неадекватного от злобы метха испугали меня до оторопи. Затея с шалостью обернулась неожиданным исходом — мне совсем не стало весело.

Наоборот...

Нависнув надо мной метх, словно отрезал своим мощным телом меня от всего мира. Пусть он не касался меня, но был так близко, что ощущение давление стало реальным — меня словно вжимало его гневом в металл позади.

А глаза...

За всю жизнь я не видела взгляд, настолько жестокий! Настолько холодный и... ненавидящий. Он обещал мне смерть?!

Ужас осознания — я совершила ошибку — и непонимания причин этого гнева деморализовал совершенно. Губы непроизвольно задрожали, а из глаз, оставляя на щеках холодные дорожки, потекли слезы...

— Дарг!Дарг!Дарг! — Не понимая, что происходит, я мысленно молила брата вмешаться. Заступиться. Как всегда помочь.

И только когда безмолвное бешенство метха нарушил рык, осознала, что шепчу имя брата вслух.

Все случилось мгновенно. Где-то рядом еще звучали призывы к моей смерти, запахи рвоты отравляли воздух, визг Гринода бил по ушам, а меня неведомой силой швырнуло об стену. Это одна из рук Кирена стиснула мое плечо в безжалостном захвате и швырнула в коридор.

Не успела я очнуться от удара, как тело вновь вскинули вверх, вынуждая подняться на ноги. И вновь швырнули... Новая волна боли пронзила правый бок — им я налетела на очередную переборку.

К моменту, когда метх закинул меня в свою каюту, тело превратилось в один большой ушиб. Я ощущала и кровь, сочившуюся из множества царапин. Страх — животный и безграничный — парализовал разум, я мало что понимала в происходящем. Только отчаянно хотела перестать бояться!

— Я убью тебя сам! — Кирен действительно кричал. Интонации его голоса поразили, заставив из последних сил отшатнуться к стене, ища хоть какое-то укрытие.

Свист клинков раздался рядом — я инстинктивно зажмурилась, толком и не понимая, откуда исходит угроза.

— Я больше н-не б-буду так играть, — сквозь рыдания, ладонью размазывая слезы по щекам, забубнила я, пытаясь снискать прощения. Знала, что так должно поступать, если провинишься. Пусть и не понимала сейчас в чем моя вина?.. — Прости меня.

Клинки замерли по обе стороны шеи. По обнаженной груди скользнули отсеченные кончики волос. Дыхание замерло в груди — это я почувствовала прикосновение обжигающего холодом металла. Глаза испуганно уставились на лице метха.