Такие разные половинки

Привычно обнаженный по пояс, облаченный лишь в типично метхские укороченные штаны из грубой ткани, Кирен уселся посреди комнаты. Я знала что он намерен делать, не раз украдкой наблюдала эту картину. Мой хозяин, отрешившись от всего, медитировал, концентрируясь и успокаиваясь. Подобная практика была типичным досугом этой расы воинов. И Кирен, проведя несколько часов за этим безмолвным процессом, брался за мечи, оттачивая мастерство воителя. Он подолгу стоял в немыслимых стойках, удерживая оружие на весу, приучал свое тело к терпеливому ожиданию возможности нанести единственно смертельный удар.

Для меня, как представительницы арианской цивилизации сама мысль о подобном оружии как о грозной угрозе была нелепа. Но за время проведенное в плену у метхов мнение изменилось. Их мечи были особенными. Я, обладая возможностью ощущать излучаемую любыми телами энергию, чувствовала, что они наполнены ею. В сочетании с особенным сплавом, тайну которого их раса истово хранила, это оружие становилось смертоносным. Метхские мечи легко разрубали не только скорлупу верпанов, но и... обшивку многих звездолетов.

Изначально меня удивляло отношение Кирена к своему оружию. Он словно... боготворил его. Но, наблюдая за тем как мой хозяин вновь и вновь возвращается живым (или почти живым!) из опаснейших рейдов, поняла причину такого отношения. По сути метхские мечи были единственным незыблемым имуществом любого воина. И гарантом его жизни!

— Дейнари? — Неожиданно поток мыслей, в которых я искала забвения от гнетущей тоски, был прерван вопросом меднокожего. — От чего зависит цвет ваших глаз?

От удивления, осознав, что вопрос прозвучал вслух, я распахнула глаза, уставившись на метха. Он сидел ко мне боком, и, казалось, совершенно не обращал внимания.

— Ц-цвет глаз? — Растерянно глухим шепотом переспросила я, не совсем понимая о чем он.

— Да! За время с начала моей тренировки твои глаза дважды изменили цвет. И еще до этого..., — четко пояснил Кирен. — Раньше такого не замечал.

Невольно вспыхнула, ощутив жар на щеках. А хвост нервно дрогнул. Смена цвета глаз, приходила с приближением взросления. Отгородиться от метха захотелось еще сильнее, но... кто же даст.

— У нас эта черта появляется со временем, — все так же шепотом ответила я, уставившись взглядом в стену напротив. Говорить с Киреном было для меня огромным испытанием. Последнее воспоминание, связанное с ним, неимоверно пугало. А отсутствие одежды на теле ощущалось чем-то невыносимым. И теперь еще глаза...

— Что означает, к примеру, синий? — Прозвучал следующий вопрос мужчины.

А я лишь расстроено вздохнула. Лишившись себе подобного окружения ребенком, я не знала многих элементарных вещей о своей расе. А синий взгляд... я лишь однажды помнила такой у отца. Но возможности расспросить об этом уже не представилось.

— Не знаю...

Метх, вопреки моим ожиданиям, гневно не воспротивился такому ответу. Он все так же неподвижно сидел, удерживая в вытянутых руках неподвижные лезвия. И молчал... довольно долго.

— Ты все еще надеешься вернуться к своим? — Этого вопроса от Кирена я не ожидала совершенно.

— Да... — подспудная надежда вырвалась испуганным ответом. А кулон брата, неизменно висевший на шее, немного потеплел. Или мне хотелось думать так.

— Напрасно! — Все четыре меча одновременным неуловимым движением взмыли вверх, невидимой молнией рассекая воздух. — Ты не покинешь этого места. Никогда!

Мне казалось, что я уже сама давно так считаю. Но неожиданно в душе ощутила волну протеста. Не может он оказаться прав!

— Покину... — шепнула одними губами, но метх услышал! И замер, в немыслимо стремительном маневре застыв посреди помещения. Кирен молчал, поэтому я решила продолжить, убеждая скорее себя. — Дарг за мной придет. Он обязательно заберет меня отсюда.

Нельзя жить без надежды. Она — основа жизни.

Голову на миг сжало тисками пульсирующей в висках боли. Все поплыло перед глазами, на секунду словно утратив четкие очертания. В следующее мгновение я почувствовала прикосновение холодного металла к телу. Один из клинков уже стоявшего рядом метха скользил по коже, не раня, но обжигая ощущением реальной угрозы.

В ужасе сжавшись, зажмурилась и перестала дышать, ожидая неминуемой боли. Клинок, едва касаясь и лишь поэтому не раня, двинулся вдоль ключицы и одновременно прозвучал бесстрастный голос моего хозяина:

— Ты принадлежишь мне. Смирись! У тебя есть лишь одна альтернатива: могу решить убить тебя. Но даже это сделаю я!

Возразить я не посмела.

Клинок плашмя касался полушария груди, описывая устрашающие дуги и словно лаская. Такая жутковатая метхская нежность, проявление внимания и интереса. Ласка, обличенная в форму смертельной угрозы. Страсть в виде властной жестокости. Удовольствие в качестве предвестника смерти. В этом был весь Кирен! Он сам воспринимал боль и страдание иначе: как обыденность, как плату за жизнь. Метх не признавал чувств, душевной близости и... мягкости. Он не знал их, не понимал.

Судорожно дрогнув, испуганно выдохнула — больше не могла сдерживать дыхание. Холод металла отступил, преследуемый жаркой волной онемения и испуга, что растеклась в груди. Но сделав глоток необходимо воздуха, осознала что металл скользнул ниже, оставляя 'огненный' след между полушариями груди, устремился к животу. Несколько стремительных кругов, мышцы моего напряженно замершего пресса — я вновь не дышала.

'Нет, нет, нет...' — в отчаянном бессилии мысленно молила я.

Кожа превратилась в чувствительнейшую поверхность. Органы чувств, все мое восприятие окружающего мира в эти мгновения сосредоточились на участках, где она соприкасалась с оружием. Инстинкты взбесились, подстрекаемые угрозой. Каждый миг я ожидала пореза, а возможно и глубоко проникающего удара, гарантированно проткнувшего бы меня.

'В руках такого мастера клинок способен на все' — сама еще не понимала насколько верна была промелькнувшая мысль.

Поверхность живота трепетала — это Кирен умело направлял процесс моего дыхания. Чувственно медленный и убийственно опасный круг очерчивал клинок, я задохнувшись не шевелилась, замирала не дыша. Пока не ощущала легкий и неимоверно опасный шлепок — меч плашмя ударял мой живот. И тут же испуг прорывался судорожным инстинктивным вдохом.

И так снова и снова...

Казалось, я уже не смогу дышать иначе.

Когда весь жизненный ритм моего существования сосредоточился на этой угрожающей цикличности, когда я начала ощущать холод металла еще до его прикосновения, клинок отступил... Вновь скользнул ниже.

'Только не так...' — в беспамятстве страха и невыразимых эмоций, переполнявших душу, я потрясенно осознала дальнейшее. Хотелось... это не объяснить... убежать, любой ценой прекратить эту жуткую пытку и одновременно... умолять не останавливаться.

Клинок замел на бедре. Немного приласкав, погладил поверхность моего тела, плашмя скользнув по коже. И тут же уколол острием лезвия, вызывая невыразимо острый чувствительный отклик. По моим ногам, вынуждая их напряженно подогнуться, прокатилась волна жаркой дрожи.

А клинок уже расписывал мои бедра загадочными и смертоносными узорами. Будь его напор чуть сильнее — самую толику, и эти узоры стали бы вечными, оставив шрамы. Раны, нанесенные клинками этой расы воинов, легко заживали лишь у них...

'О, силы!' — шептала я про себя, судорожно сжимая веки и пальцы рук. Хвост отчаянно подрагивал, выдавая мое невообразимое напряжение. Тело замирало от страха, мышцы от такой длительной нагрузки сводило судорогой, но одновременно... мне невыразимо хотелось узнать смогу ли я выдержать 'внимание' воина. Смогу ли понять... что за сумбур эмоций ощущаю.

С усилием сжимая согнутые в коленях ноги, осознала что меч опять отступил. Исчезло ощущение его прохладного и опасного жара.

— Открой глаза! — это был приказ и ничто иное. Ослушаться у меня права не было. Если я хотела жить. А я хотела...вопреки всему.

С обреченным вдохом, распахнула веки, чтобы тут же задохнуться в страхе. Кирен стоял надо мной, занеся меч для удара. Стоило нашим глазам встретиться, как две его руки, державшие клинок, дрогнули. И оружие устремилось к моему телу. Не так незримо стремительно как во время его тренировок, но все же пугающе быстро для меня. Оставляя доли секунды на реакцию!

Инстинктивно распознав направление удара, я отчаянно попыталась его избежать. Ноги в неосознанном движении раздвинулись за миг до того как пространство между ними рассек металл. Острие меча уперлось в основание на котором я лежала... Внутренней стороной бедер я ощущала жалящий холод оружия. И одновременно дрожала всем тело, понимая, что случилось бы, не успей я отреагировать. Лоб покрыла мгновенная испарина.

Наши взгляды встретились в наступивший внезапно миг неподвижности. Глаза метха были непроницаемы, чем полыхал мой — не представляла. Сама не в состоянии была понять всей массы противоречивых эмоций, переполнявших душу. Тело дрожало от страха и... предвкушения?..

Легкое движение мужской ладони и лезвие клинка ударило одну мою ногу, затем вторую, давая четкий сигнал — сдвинуться дальше. Пугая меня пониманием намерений метха.

— Мечи — это часть меня. Тебе придется научиться воспринимать их так, принимая как неотъемлемую часть любых взаимоотношений со мной. Довериться им как себе! Ты принадлежишь мне, и я желаю этого, — счел необходимым пояснить мне свою цель метх.

Если я до этого мига считала себя напуганной — я заблуждалась. Если раньше мне казалось что я замирала от страха — это было лишь подготовкой к случившемуся.

Меч Кирена едва уловимо шевельнулся, двинувшись ближе ко мне. Не представляю как я это осознала. Возможно, уже научилась осязать легчайшие потоки воздуха. Впрочем, сейчас мне казалось что замер и он. Как застыла в жилах кровь, как оборвалось в груди дыхание...

Я практически не ощущала собственных конечностей, онемев от ужаса. Холод металла приблизился вплотную к моему телу: я ощущала его внутренней поверхностью бедер. И не только...

Кончик клинка застыл в миллиметре от моей плоти, замерев возле моего лона. Истово сжав веки, я приготовилась к страшному истязанию. Возможно, метхи просто изначально садисты?

— Каждый воин получает свои мечи при рождении, — словно осознавая мои мысли, продолжил бесстрастно объяснять мой хозяин. Его голос в окружавшей мертвой тишине звучал странно звонко. — Мы взрослеем с ними, проживаем жизнь. И умираем вместе. Мечи — единственное настоящее имущество воина, нечто сокровенное, принадлежащее только ему. Они — цена нашей жизни. Их утраты мы не переживем. Слушайся их, подчиняйся как мне, доверяй абсолютно! Я ощущаю каждый свой меч как часть себя. Чувствую ими, вижу, осязаю...

Сердце колотилось словно безумное, но даже дыханию не позволяла всколыхнуть тело. Всем существом, всеми осязательными возможностями сосредоточилась на месте, где соприкоснулось мое тело и клинок метха.

— С рождения нас закаляют, учат убивать, быть холодными и крепкими как металл, но смертоносными и стремительными как острие клинка... В этих мечах душа воина, они — наша суть, — я с трудом осознавала смысл его слов, воспринимая их скорее сознанием, подспудно давно заподозрив эту истину. Я 'вслушивалась' в движение лезвия. — Отныне они — часть твоей жизни! Научись принимать их!

Привнося ощущение ледяного проникновения, клинок скользнул в меня. Всего лишь на крошечное расстояние проникнув глубже, фантастически чутко и пластично скользнув между неожиданно повлажневшими складками плоти. Не раня... но неумолимо и настойчиво демонстрируя свое присутствие.

Медленно выдохнув, не представляла чему верить. Собственному разуму, что убеждал в невозможности избежать ран и боли и собственным ощущениям, что поражали неожиданным... трепетом.

На самой грани... Грани между жаром и холодом, между угрозой и лаской, между болью и удовольствием. Я не могла бы достоверно объяснить что чувствую сейчас! Одновременно ужас и восторг. Страх и ликование. Отчаяние и предвкушение...

— Дейнари, — голос Кирена дрогнул. — Такой — абсолютно покорной моему клинку — ты волнуешь меня нестерпимо. Я знаю, у вас все иначе. Думал об этом сейчас. Но мне безразлично. Ты научишься быть тем, что необходимо мне. Для тебя это возможность жизни. Ее цена.

Метх замолчал, позволив мне додумать дальнейшее. Мой хозяин решил обзавестись еще одним жизненно необходимым ему атрибутом. Ножнами...

Лезвие уверенно и медленно скользнуло наружу, позволяя мне вздохнуть полной грудью. Ноги обессиленно упали на пол, хвост дрожал от напряжения. Я вдруг осознала, что тело стало влажным от проступившей испарины. Приоткрыв веки, увидела что Кирен отступил назад. Какое-то время метх с довольным интересом рассматривал клинок. И его взгляд... он шокировал меня.

Там было все: любовь, восторг, страсть, обожание...

На меня хозяин внимания больше не обращал. Двумя стремительными движениями завершив разминку, с неимоверной осторожностью поместил клинки на отведенное для них место и улегся в свой гамак. Пришло время отдыха.

Меня же внезапно затрясло. Это запоздало и закономерно сознание накрыло пониманием случившегося. Отчаянно сжимая зубы, я старалась сдержать дрожь. Меньше всего мне хотелось привлечь внимание метха, разгневать его.

Но усилия оказались напрасными.

— Ты мерзнешь? — его вопрос прозвучал в тишине помещения резко и угрожающе. Температура внутренних помещений корабля не была комфортной для меня — жительницы жаркого климата Цезариона, но за годы жизни у метхов я привыкла. Воины же словно осознанно приучали тело к ощутимой прохладе.

— Н-нет, — с трудом выдавила из себя.

Прохлада меня на самом деле не беспокоила. Скорее уж холод. Внутренний, леденящий душу отчаянием и одиночеством. Как же мне нужен Дарг. Как долго я выдержу эту безжалостную и суровую 'страстность' метха?

Кирен резко вскочил на ноги, заставив меня вздрогнуть уже от страха. Мой хозяин подошел вплотную и... улегся на пол рядом. Обхватив меня за плечи, резко развернул на бок, лицом к стене.

— Мне так удобнее. Ничего... не мешает, — на последних словах его ладонь коснулась моей груди, обозначая причину неудобства. — Грейся.

Тело мужчины ощущалось источником жаркого тепла. Его обнаженная грудь вплотную прижималась к моей голой спине. Мои бедра упирались в его живот. Хвост инстинктивно дернулся, ведомый моей паникой. Такое близкое присутствие метха мгновенно вызвало в памяти воспоминания о нашем... совокуплении. Брр...

Хвост снова дрогнул, заметавшись от ноги к ноге. Кирен недовольно зашипел. И мою неуемную третью 'конечность' прижала твердая нога.

— Прекрати дрожать. Не стоит думать о плохом, смерть всегда рядом с каждым из нас — этого достаточно. Я могу умереть уже завтра, предстоит опасная атака на поселение тарнов на перевалочном спутнике. И если не вернусь я, ты умрешь тоже. Наслаждайся мгновением жизни. Каждое может стать последним. Или мечтай о скорой смерти.

Потрясенная небывалой разговорчивостью метха, недоуменно замерла, вдумываясь в его слова. Тепло чужого тела неожиданно сказалось успокаивающе. И хотя рядом с Киреном мне было страшно — от него не представляла чего ожидать, паника явно отступала, позволив уснуть.